Глаза - похожи на папу

      Новый год вошел в многие дома и семья радостно и весело: кто-то отмечал чисто в кругу домочадцев; кто-то после обращения Генсека и боя курантов готовил и притаскивал к новогоднему столу свободные стулья, в ожидании гостей или соседей; кто-то просто лицезрел по центральному телевиденью «Голубой огонек»; кто-то со своими отпрысками и друзьями вываливался на улицу, давая детскому организму вымотаться для грядущего сна; кто-то же отмечал в одиночестве, находясь на работе.       Вот и Ева Владиславовна с Витей последующий час после боя курантов провели с родителями парня, поедая наготовленные женщинами блюда, салаты и различные закуски. Разгоряченная шампанским девушка активно вела беседу с Павлом Викторовичем, который в данный момент рассказывал, как находясь в землянке, он и его боевые товарищи собирались встречать новый 1945 год.       — Павел Викторович, — протянув, Валентина Степановна положила ладонь на руку супруга, — Возможно, детям это будет неинтересно.       — Но почему же? — Искренне удивился мужчина и, широко распахнув глаза, посмотрел на жену поверх оправы своих очков. — Это их наследие! — Переведя на детей взгляд, он поправил на носу очки и посмотрел прямо на Еву. — Правильно же я говорю, Евушка?       — Абсолютно с вами согласна, Павел Викторович. — Прожевав салат, который в этот момент был во рту девушки, подтвердила слова она. — Вот мой отец говорит, что даже через тридцать, а может и сорок лет, потомки будут помнить подвиги ваших побед. — Дополнила Ева и краем глаза заметила, как Пчёлкин-младший подливал незаметно ей в стакан портвейн.       — Правильно — правильно! — Закивал отец Вити и обратился вновь к супруге. — Замечательный человек — отец Евы, мама! — Положив свою вторую руку поверх руки Валентины Степановны, он продолжил. — Хоть и молодой относительно, но уже боевой офицер! Гордость меня берёт, Валентина Степановна, за такую талантливую молодежь, ради которой мы сидели в окопах и ледяных болотах, гробя свое здоровье.       — Витя! — Тихо прошипела на своего парня Батова, обратив свой взор на него. — Ты чего творишь?       — Ты так и собираешься уныло провести праздник? — Нагло ухмыльнувшись, он протянул ей стакан с горячительным напитком. — Пей!       — Откуда ты его вообще достал? — Не понимая, откуда у Пчёлкина-младшего взялся портвейн, девушка покачала головой.       — Так о чем я? — Вернул свой взор на них, Павел Викторович. — Ах, да. Новый год 1945-го года.       — Да-да, пап, — протянул Витя, и сделал глоток из своего стакана.       — Ну, так вот. Сидим мы, значит, в землянке, и тут Борька Маркус заходит. — Под влиянием воспоминаний брови пожилого мужчины взлетели вверх. — Ну, он сейчас в Моспроекте какая-то шишка. Говорит нам о том, что начальство нашенское дало приказ о «новогоднем поздравлении» фашистов. — Усмехнувшись, он продолжил. — А «поздравлением» этим было залпы минометных и артиллерийских установок. Ровно в 24:00. Так мы чуть не оплошали на радостях, если бы не Борька. Он-то нам подсказал, что разница во времени, и у фашистов новый год позже на два часа.       — Здорово! — С восхищением сказала Ева и невольно глотнула из своего стакана горячительный напиток. Только Витя заметил, как расширились глаза у девушки в осознании того, что за жидкость в её рту.       — Павел Викторович, — обратилась к нему снова супруга с глазами полные любви, вернувшись с кухни, где она прибирала большую часть продуктов, — Пойдёмте отдыхать. Пускай молодежь побудет одна.       — И правда. Время-то уже два часа ночи. — Согласно кивнув супруге, Пчёлкин-старший обратился к молодой девушке. — Прошу нас простить, Евушка, годы берут свое.       — Ничего страшного, — с трудом выдохнула она, стараясь аккуратно дышать так, как спирт, содержащийся в портвейне, стал обжигать её горло.       — Хорошо провести Вам время, дети! — Взяв под руку Павла Викторовича, сказала матушка Вити.       — Сильно не засиживайтесь! — Посмотрел на них отец Вити из-под очков.       — Павел Викторович! — Недовольно пожурила его Валентина Степановна.       — Хороших снов, пап, мам, — пожелал им сын, не открывая взгляд от девушки. Когда родители Пчёлкина скрылись за дверями своей спальни, он продолжил. — Дыши, Ева.       — Тяжело. — Став буквально глотать воздух ртом, выдавила из себя Батова. — Тяжело.       — Просто дыши носом, красавица. — Протянув ей из единственно стоявшей тарелки бутерброд с икрой, прошептал четко Витя, не сводя с Евы взгляд.       Закусив бутербродом огонь в горле и посмотрев на парня, Ева Владиславовна прищурила глаза:       — Зачем, Пчёлкин?       — Ой, не будь ханжой, красавица! — Закатив глаза, Виктор откинулся на спинку своего стула и загадочно ухмыльнулся, чуть обнажив свои клыки. — Я ведь уже задал тебе вопрос до этого. Ты так и собираешься уныло провести этот праздник? Сидя у телевизора, как мои любимые, но возрастные родители? — Сказав это, он поставил руку локтем на стол, а подбородок на ладонь.       — Ты меня берешь на ваше пацанское «слабо» что ли? — Подняв одну свою бровь, девушка сложила руки на груди.       — Боже, упаси! — Рассмеялся Пчёлкин и, взяв свободной рукой стакан с портвейном, сделал несколько глотков из него. А в его глазах загорелся странный огонек. — Да, — протянул он, поставив стакан обратно, — Нашёл себе скучную девушку. Надо в новом году это исправить. — Заметив вытянувшееся лицо Евы, Витя засмеялся еще сильнее.       — Чего тебе надо сделать? — Прошипела девушка и попыталась стукнуть ладонью парня по голове, но тот тактично увернулся. — Ты совсем офонарел что ли, Пчёлкин?       — А что не так? — Смеясь, Витя поймал налету тканевую салфетку, уложенную перед праздником заботливо его матушкой. — Ты же не хочешь со мной праздновать? Или ты боишься, что тебя застукают твои родители, которые находятся в более чем 1000 километров отсюда?       — Ты хочешь, чтобы я выпила это проклятый портвейшок? — Выпрямив спину, спросила Батова.       — Ну, ты же его не пьешь. — Смеясь, заметил парень.       — Я ведь его выпью, Вить! — Сама мысль того, что он берёт её на «слабо», злила Еву.       — Так пей, красавица! — Улыбаясь, ответил Пчёлкин, смотря на неё, как на зверька загнанного в угол.       — Я ведь выпью! — Схватив свой стакан с горячительной жидкостью темно-янтарного цвета, она с вызовом посмотрела на Витю.       — Пей! — После его слова Ева в злости стала за несколько глотков опустошать стакан.       Когда с портвейном было покончено, она с грохотом поставила стакан и резко встала на ноги, покачнувшись на них. Поднявшись мигом к ней, Пчёлкин поймал её в свои объятия, обвив руками её за талию. Приподняв свои глаза и посмотрев прямо в его голубые океаны, Ева Владиславовна хрипло произнесла, стараясь выговорить каждое слово:       — Доволен, Пчёлкин?       — Еще как, красавица. — Хмыкнул тот и допил свой стакан, освободив одну руку. — Смелая девчонка!       — Еще бы. — Хмыкнув ему в тот, она остекленевшим взглядом посмотрела на его губы. — Хочешь потанцевать?       — О-о-о, — протянул парень, оскалившись в улыбке, — Батова, да тебя расслабил портвейн.       — Еще чего? — Оттолкнув его от себя, девушка подошла к своему магнитофону, который все это время стоял на серванте одиноко.       Достав кассету из приёмника, Батова убедилась в том, что та отмотана на начало, и включила проигрыватель, сделав его громкость перед этим на среднее значение. Комнату наполнила вступительная мелодия композиция «Valerie» австралийской диско-группы Joy, а бедра Евы стали покачиваться из стороны в сторону. Поняв, что стол-книжка здесь явно лишний, Витя решил его сложить и отодвинуть в сторону, чтобы не мешал их танцем.       Плиссированная юбка платья из изумрудного бархата, которое Батова одела непосредственно незадолго до праздника, вздымалась уже вверх при каждом движении девушки. Руки Евы были подняты наверх в танце. Постепенно заиграла «Chery, Chery Lady» группы Modern Talking, а девушка стала подпевать тихо, иногда переходя с английского текста на русский перевод.       Разлив остатки на дне бутылки портвейна по их стаканам, Виктор, улыбаясь, наблюдал за Евой и за её изящными движениями, по которым и не скажешь, что она увлекалась рукопашным боем. Хрупкое, но в то же время жилистое тело девушки было очень пластичным, даже широкие плечи, по отношению к её тазу, не так сильно выделялись. Взяв оба стакана, Пчёлкин вальяжно подплыл к Батовой и протянул ей бокал с напитком, став в такт музыке и её движениям покачивать своими бедрами. Пара в танце не заметила, что к ним лишь головой заглянула Валентина Степановна и, увидев их, лишь улыбнулась, закрыв за собой дверь. Про себя женщина порадовалась, что её разгильдяю попалась такая хорошая девушка, и понадеялась, что союз Вити и Евы будет долгим, не как у нынешней молодежи.       — Не устала? — Обратился парень к Батовой, обвив одной рукой её талию и потягивая алкоголь из стакана.       — Не-а, — сделав пару глотков того же напитка уже из своего стакана и немного поморщив нос, ответила она.       — Мы можем перейти ко мне в комнату. — Произнес Витя, загадочно улыбнувшись, когда опустошил свой стакан. На фоне уже заиграла другая мелодия.       — К тебе в комнату? — Искренне удивилась Ева и, посмотрев в своей стакан, добавила. — У меня еще осталось тут.       — Ничего, — ухмыльнувшись, Пчёлкин прямо из рук девушки допил её портвейн. — Пошли?        — О-о-о, — удивленно протянула Батова и посмотрела в глаза парня. Они странно потемнели, то ли от алкоголя в его крови, то ли от другого. — Ну, пошли.       Выключив магнитофон и погасив свет в гостиной, они прошли в комнату Вити, которая находилась на противоположной части квартиры, вдалеке от спальни старшой четы Пчёлкиных. Зайдя с девушкой за руку в комнату, парень включил свет, и Ева увидела обстановку комнаты. Она ничем не была примечательна: типичная советская мебель, ковер в изысканный фабричный узор, ночник над полуторной кроватью для чтения книг в темное время суток, но огромный шарм всему помещению придавали различные плакаты из журналов. На них были и знаменитые заграничные актеры, и большое количество машин отечественного и иностранного производства, а также были откровенные плакаты с девушками, которые стояли и смотрели на Батову в чём мать родила.       — Это что? — Закашляв, спросила она.       — Это наша с пацанами гордость. — Довольно улыбнулся Витя и, посмотрев на огорченное лицо Евы, погрустнел. — Что? Это старик Космоса ему притаскивает, а тот уже с нами делиться. Мне снять их что ли?       — Было бы очень хорошо. — Сказала покрасневшая Ева Владиславовна.       — Краснеешь, как пионерка, ей-богу! — Усмехнулся Пчёлкин и, оторвавшись от неё, стал срывать аккуратно плакаты со стены. — И это девушка, которая еще недавно держала в руках презервативы, данные ей матерью!       — Пчёлкин! — Возмутилась Батова и оглянулась в поисках предмета, которым бы она могла запустить в него.       — Ладно, после праздников верну их Холмогорову. — Произнес парень, когда сорвал последний плакат. — Машины и актеры хоть можно? — Решил подшутить он.       — Можно. — Выдохнула Ева и села на кровать Вити.       — Какая доброта! — Рассмеялся тот и поймал свою подушку, которая тот час прилетела в него.       — Где, кстати, эти? — Покраснев сильнее, прошептала девушка.       — «Эти» что? — Не поняв её, переспросил Пчёлкин.       — Ну, эти! — Подняв брови, повторила Батова.       — Презервативы что ли? — Залился снова смехом парень и, подойдя к своему письменному столу, достал из ящика блистер изделий № 2. — Вот. Хочешь их попробовать?       — Витя! — Закрыла лицо руками Ева Владиславовна, чтобы не было видно, что её щеки пылают огнем.       — Ева, это естественный процесс. Не мне об этом тебе рассказывать, красавица! Ты и так это знаешь из биологии. — Сев рядом с ней на свою кровать, произнес Витя и убрал её руки, заставляя посмотреть на себя.       — Да, но… — Выдохнула она, но Пчёлкин ей не дал продолжить, накрыв её губы своими.       Притянув девушку близко к себе, Витя буквально заставил её оседлать свои колени. Ахнув ему в губы, Ева, разгоряченная танцами и портвейном, запустила свои пальцы в его густые шелковые волосы, которые в очередной раз лежали в жутком беспорядке. С нежного поцелуя парень перешел на более жадный и хозяйский поцелуй, буквально вжимая тело девушки в свое. Оторвавшись от губ Евы, он начал спускаться поцелуями от её челюсти по шее вниз к ложбинке между пышных грудей. Огнем раздались низ живота и лоно девушки, заставляя её буквально стонать в руках Пчёлкина, чем все больше его подогревало действовать грязно.       — Витя! — Простонала Батова и выгнулась дугой, буквально уткнув парня в свою грудь.       — Ох, Ева, — выдохнул Витя и посмотрел на девушку из её же груди.       Набравшись смелости, Ева опустила взгляд и посмотрела прямо в его глаза, прикусив губу. В её голове летали разные мысли: от того, чтобы прекратить их действия до того, чтобы погасить основной свет в комнате парня и скинуть с себя платье. Видя в лице девушки размышления, Пчёлкин оторвался от её груди и, взяв её лицо в свои горячие руки, прошептал:       — Ева, мы не будем делать то, чего ты сама не хочешь.       — Витя, я… — Смогла лишь выдохнуть Батова и прикусила губу.       — Если ты не готова заходить дальше, мы и не зайдем. — Начал было успокаивать её парень.       — Нет, Вить. — Убрав его руки со своего лица, она поднялась с его колен.       Витя было уже начал думать о том, что на сегодня их флирт останется на этой точке, как сильно удивился, когда Ева выключила основной свет и включила ночник у изголовья его кровати. Тяжело выдохнув воздух, она явно переборола себя и, чуть немного помедлив, скинула с себя изумрудного цвета платье. Отлившись, Батова буквально перестала дышать. Ей было страшно от того, что вид парню мог не понравится. Молодые щеки вновь окрасились диким румянцем, который даже в тусклом свете был виден Вити. На теле девушки оставалось лишь нижнее белье из нежного кружева.       — Ева, ты такая красивая! — Буквально прохрипел Пчёлкин, и встав с кровати, подошёл к девушке. — Посмотри на меня! — Добавил он, взяв её за подбородок.       — Наверное, — смущенно произнесла Ева, приоткрыв немного глаза.       — Никогда не сомневайся в этом. — Перед тем, как вновь накрыть поцелуем губы девушки, прошептал Виктор.       Новый поцелуй парня не был легким, как прежде, сейчас он походил на голод дикого зверя. С каждым следующим мгновением он углублялся, и язык Пчёлкина проник к языку Евы, заставляя ее застонать. Даже через свою одежду и бюстгальтер Батовой, Витя ощутил, как встали соски девушки, затуманивая его здравый, хоть и немного насыщенный алкоголем, разум.       Оторвавшись от её губ, он начал судорожно покрывать шею Евы жадными поцелуями, а в это время её руки нащупали пуговицы на рубашке Пчёлкина, став их по одной расстёгивать. Кое-как расправившись с рубашкой парня, Батова заглянула в его глаза цвета бушующего в шторм моря. В них горело чистое желание, которого ни в коем разе не скрывалось.       — Ева-а-а, — протянул Витя, заглянув в её карие глаза. Его широкая мужская грудь вздымалась при каждом вдохе, обнажая натренированные грудные и брюшные мышцы.       Заметив игру мышц, Ева Владиславовна нагло уставилась на них и провела ладонями от живота вверх к груди. Волосы на лобке Пчёлкина щекотали пальцы, что ей пришлось прикусить свою нижнюю губу. Всем своим видом девушка старалась не показывать, что её взору был заметен внушительных размеров выпирающий бугор на джинсах парня. Приподняв свои глаза снова в глаза Вити, она увидела, что он пристально наблюдает за ней, чем вызвал новый румянец на её щеках.       Не став больше себя останавливать, Виктор наклонил чуть голову вниз и, приспустив одну лямку бюстгальтера Батовой, припал губами к торчащему соску, который так и звал его. Гортанный рык вырвался из горла парня, когда его язык прошелся по нежной коже соска, провоцируя Еву Владиславовну вновь выгнуться и прикусить свои пальцы, чтобы стонами не побудить других обитателей квартиры. Схватившись за этот торчащий объект, Пчёлкин притянул девушку к себе, схватившись руками за её ягодицы сквозь тонкое белье.       — Витя, — захныкала она, почувствовав новый прилив жара внизу живота. И внезапно одна рука парня прошлась вниз от её лобка по клитору прямо ко входу во влагалище. — Ах! — Лишь смогла Ева выдохнуть. Ноги её подкосились.       — Ложись на кровать, красавица. — Прохрипел Витя, отпустив зубами сосок девушки и успев её подхватить одной рукой.       Согласно кивнув ему, Батова аккуратно села на его постель, прикрыв глаза. Немного помедлив, она умело скинула с себя бюстгальтер, оставшись лишь в трусах. Когда девушка выполнила это действие, Пчёлкин вновь гортанно прорычал и, аккуратно уложив Еву на кровать, наклонился к ней. Его роскошная грива шторкой затемнила его лицо, но даже так, Батова видела его потемневшие глаза.       — Ничего не бойся. — Хриплый голос парня не был похож на его обычный голос.       — Хорошо, — кивнув, ответила Ева Владиславовна и стала следить за ним.       Тело девушки в свете ночника казалась Вите еще более точенным. И так большая грудь ему казалась еще больше. Небольшие бедра более округлыми, а тонкая талия Батовой еще более осиной. Прильнув к шее Евы он прошелся горячими влажными поцелуями сначала по шеи, затем остановился на груди, и, сжав каждую своими сильными руками, уделил не хилое время каждой из них, то покусывая соски, то оттягивая их губами. Каждое его движение отзывалось новым стоном девушки. Ноги Батовой легли на его бедра, обвивая их в невольном порыве.       Закончив с её грудью, Пчёлкин убедился мимолетным взглядом, что Еве все нравится, и аккуратно скользнул правой рукой под ткань трусов девушки, чем заставил её резко распахнуть глаза.       — Тш-ш-ш, — прошептал он и положил свои пальцы поверх её клитора, — Смотри мне в глаза, красавица.       — Ах! — Выдохнула она, когда пальцы Вити начали кружить в круговых движениях по клитору. Влага сильным потоком хлынула из влагалища.       Разгоряченное тело Евы стало поддаваться ласкам парня, невольно поднимая ей бедра в такт движениям пальцев Пчёлкина. Сам же Виктор понимал, что девушка еще являлась девственницей, и поэтому ему необходимо чуть больше времени на предварительные ласки, чтобы проникновение его возбужденного члена в её влагалище с девственной плевой было менее болезненным.       — Витя, — захныкала Батова, ощущая приближения удовольствия.       Тело девушки начало заходиться дрожью, оповещая парня о её скором оргазме. Его пальцы увеличили скорость, давая ей долгожданную вспышку. Пальцы самой Евы вцепились в плед, лежащий на кровати, а спина прогнулась дугой.       Пока успокаивалась Ева Владиславовна после оргазма, Пчёлкин умелым движением подцепил пальцами её трусы и стянул их с ног девушки, обнажая тело. Член Вити, который он немного подрасслабил, пока возился с клитором Батовой, вновь налился кровью, причиняя ему дискомфорт и стараясь покинуть джинсы и нижнее белье. Расстегнув ремень на джинсах, парень приподнялся с кровати, чтобы скинуть джинсы и носки, чем привлек внимание Евы.       Приподнявшись на локтях, она прикусила губу зубами и стала нагло наблюдать за движениями Пчёлкина, который оголился до трусов. Плавки в области полового органа были сильно натянуты, обтягивая тканью сам член и прорисовывая даже надутые вены на стволе. Щеки девушки вновь залились краской, а с губ ей сорвался тихий стон.       — Подглядываешь, красавица? — Усмехнулся Витя, услышав этот стон.       — Ага, — смущенно прошептала Батова, а парень, решив её еще больше смутить, одним резким движением стянул свои плавки вниз до колен. — Ого! — Лишь прошептала она и почувствовала, как её природная смазка начала вытекать из половых губ. Возбуждение новой волной накрыло её.       — Нравится? — Хмыкнул Пчёлкин, подошёл к письменному столу и, открыв первый ящик, достал выданный подарок, в виде барьерной защиты. В это время Ева нагло любовалась ягодицами парня.       Вернувшись к ней, Витя кинул блистер на постель и, поглядев в глаза Еве, опустился на колени перед кроватью. Увидев не понимающий взгляд девушки, он просто уложил её обратно и хитро улыбнулся.       — Что ты делаешь? — Поинтересовалась Ева Владиславовна, и затаила дыхание.       — Узнаешь! — Шикнул на ней Пчёлкин и, закинув одну её ногу к себе на плечо, отодвинул вторую ногу девушку. Склонившись вниз к её половому органу, он прильнул губами к клитору, став его посасывать.       — Витя! — Ахнула громко она и вцепилась пальцами в его густые волосы.       — Не шуми! — Шикнул Витя на неё, на мгновения оторвавшись.       Вернувшись к начатому делу, он схватил её грудь одной рукой и стал играть с соском, периодами то покручивая его, то щипая. Горячие губы и язык парня различными движениями порхали и посасывали клитор, пробуждая её ответные движения бедрами. Через небольшое количество времени Ева вновь почувствовала дрожь во всем теле, а волны, накрывающего её удовольствия, становились все сильнее и отчетливее, толкая её к оргазму. Вспышка перед глазами и томный крик стали подтверждением того, что она кончила под губами и пальцами Пчёлкина. Во второй раз.       Оторвавшись от неё, Витя встал с колен и, широко улыбаясь в довольной улыбке, оторвал один презерватив, вскрыв герметичную упаковку. Резкий запах силиконовой смазки ударил обоим в нос, но, отходящая от оргазма, девушка не сразу его услышала. И когда Пчёлкин раскатал презерватив по своему возбужденному члену и навис над ней, она услышала его голос:       — Ева.       — М-м-м? — Протянула она, все еще находясь в пелене после двух оргазмом подряд.       — Посмотри на меня. — Прохрипел он и нежно посмотрел на неё. — Сейчас будет больно, красавица.       — Да? — Произнесла Ева и посмотрела затуманенным взглядом.       — Да, красавица. — Накрыв её губы своими, Витя аккуратно проник головкой члена между её половых губ.       — А-а-а, — вырвался крик из её губ в его, и Батова попыталась дернуться, но сильное тело парня зафиксировало её.       — Тш-ш-ш! — Успокаивающе прошептал Пчёлкин и, почувствовал головкой члена препятствие, качнул бедрами, проникая больше во влагалище девушки. Стенки её влагалища сильно сжались, препятствия ему, и он решил начать целовать шею Евы жадными поцелуями и ласкать пальцами освободившейся руки сосок, отвлекая её от боли.       Вспышка боли стала утихать, и, когда весь половой орган Вити был в ней, Батова почувствовала себя наполненной. Создалось ощущение того, что до этого момента, она не была самой собой, а сейчас все встало на круги свои. Почувствовав головкой члена и самим стволом, что влагалище стало расслабляться и сокращаться, принимая его в себя, Пчёлкин оторвался от шеи девушки и хрипло выдохнул, с трудом сдерживая себя:       — Красавица?       — Ах, — вырвалось у Евы от небольшого толчка Вити, а груди и соски напряглись сильнее, говоря о возбуждении.       Прорычав на реакцию тела Батовой гортанно, парень уткнулся в шею обратно, накрыв её тело огромным своим, и стал толкать свои бедра, постепенно увеличивая темп. Боль для Евы утихла совсем, а удовольствие от скольжения набухшей головки члена Вити по стенкам её влагалища стало становиться сильнее. Тихие стоны уже не получались такими тихими, и периодами ей приходилось затыкать самой себе рот рукой. Дрожь по телу парня прошла одновременно с дрожью Евы. Оторвавшись от шеи девушки, Пчёлкин посмотрел на неё почти черного цвета глазами.       — Ева, — вырвалось с его уст.       — Оно… — Лишь смогла выдохнуть Батова, посмотрев в ответ ему в глаза. — Я…       — Давай, красавица. — Прохрипел Витя, прекрасно понимая, что девушка имела в виду то, что собирается кончить.       Стенки влагалища стали судорожно сокращаться вокруг него, подтягивая и самого парня к оргазму. Пару толчков Пчёлкина, и их одновременно накрыл оргазм, а их взгляды встретились, усиливая ощущения от него. Крик Евы пронесся по комнате. Излив сперму в презерватив, Виктор рухнул на грудь Батовой, тяжело дыша. Её ноги сильнее сжали бедра парня, вжимая в себя.       — Поздравляю со вступлением в новую жизнь! — Прохрипел он через несколько минут и приподнялся с груди девушки, поцеловав её со всей любовью.       После поцелуя ему пришлось подняться с горячего тела девушки, и, проконтролировав презерватив, Пчёлкин встал с кровати. Вид развалившейся на его кровати Евы очень нравился парню. Приподнявшаяся на локтях, Батова посмотрела на парня с грудью и, засмущавшись внезапно, закрыла рукой оголенную грудь.       — Ты чего, красавица? — Обратился к ней Витя, увидев смятение на её лице.       — Не знаю. — Выдохнула она и, сев полностью на кровати, ужаснулась. — Витя, тут пятно крови. — Прошептала Ева и испуганно посмотрела на парня.       — Это ведь нормально. — Пожал плечами он, не видя в этом ничего страшного. — Мы же порвали плеву.       — Мы испортили кровью плед, Витя. — Не понимая спокойствия Пчёлкина, девушка сильно нахмурила брови. — Срочно нужна перекись водорода.       — Зачем? — Удивился Виктор, сев рядом с ней.       — Пероксид хорошо обесцвечивает кровь. — Начав вспоминать курс химии, затараторила Батова. — Затем возьмем хозяйственное мыло и замоем в горячей воде остатки пятна. — Переведя на парня полный паники взгляд, она продолжила. — У вас же есть хозяйственное мыло 72 процентное?       — Конечно, все есть. — Тихо рассмеялся Пчёлкин и поцеловал в висок её, чтобы успокоить. — И перекись найдем, и мыло тоже.       — Хорошо. — Выдохнула Ева, став немного успокаиваться, и потом снова замялась. — Только это…       — Что? — Удивленно поднял брови парень и посмотрел в глаза своей девушки.       — Мне надо бы в душ. — Тихо прошептала она и залилась сильно румянцем.       — Пошли, — тихо рассмеялся Витя и привстал с кровати, подав руку Еве. — Ты ополоснешься, а я пока замою пятно.       — Ладно, — кивнула девушка, — Я могу одолжить твою футболку? Не буду же я расхаживать по твоему дому голой?       — Отличная идея. — Заулыбался Пчёлкин, за что получил шлепок по руке от Батовой. — Но думаю, что слабое сердце моего папы не выдержит такого изумительного зрелища.       — Витя, — возмутилась Ева.       — На. — Сказал парень и, достав из шифоньера чистую футболку черного цвета, кинул в девушку.       Когда Батова облачилась к его футболку и свои трусы, а на самом Вите оказались плавки, он стянул со своей кровати плед и повел Батову в ванную. Там девушка немного посмущалась, обнажаясь вновь перед парнем, и залезла в душ. Горячий душ подействовал на потревоженные мышцы расслабляющим эффектом, Еве казалось, что она пробежала жуткий марафон, а не лишалась девственности. Все мышцы тела сильно болели.       Когда же водные процедуры Батовой были закончены, и она вернулась в одежду, в которой пришла в душ, то помогла парню замыть пятно. Выполненные манипуляции подействовали, и на пледе не было и намека на кровь, только мокрое пятно от воды.       Подождав Пчёлкина, который тоже решил принять душ, Ева в это время нагло разглядывала через шторку душа тело парня. Мышцы Вити то напрягались, то расслаблялись при каждом его движении, чаруя и гипнотизируя девушку. Полоска темных волос, которая тянулась от пупка Пчёлкина к его паху, привлекла её взгляд. Пройдясь по ней взглядом, Батова наткнулась на половой член парня, который даже в состоянии покоя был внушительных размеров, и искренне удивилась, как такой предмет смог уместиться в её влагалище. Вот ведь удивительная штука — природа.       — Любуешься? — Спросил Витя, закончив ополаскиваться и отодвинув шторку в сторону.       — Что-то типа того. — Покраснела девушка, но все равно не оторвала взгляд от тела парня. С длинных волос Пчёлкина стекала вода, пробегая струйкой с его волевого подбородка вниз по шеи к груди.       — Ладно, пошли отдыхать, красавица. — Улыбнулся он, высушив свое тело и волосы полотенцем.       Взяв у нее плед и её руку в свою, Витя повел Еву в свою комнату. Когда плед был пристроен на батареи, он расстелил до конца свою постель и вновь обратился к ней:       — Ты пока ложись.       — А ты? — Прошептала девушка, посмотрев в его бездонные глаза.       — А я покурю и вернусь к тебе. — Погладив её щеку, Пчёлкин вышел на балкон, который находился в его комнате. Планировка квартиры Пчёлкиных была идентична квартире Батовых.       Пока парень курил никотиновую «палочку», Батова легла в постель и стала наблюдать за ним, раздумывая, сколько девушек перед ней было у Вити. Это мысли привели её в ненужное русло, и на её глазах выступили слезы. Проявлялся её характер собственницы: её не трогало душевно то, что он с кем-то занимался любовью, её тронуло то, что кого-то Пчёлкин возможно любил. Из мыслей её вырвал, вошедший обратно в комнату, Витя. За собой он принес шлейф от сигарет.       — Меня ждешь, красавица? — Поинтересовался парень с улыбкой и погасил ночник, который все также горел.       — Ага, — лишь прошептала Ева и пододвинулась к стенке, уступая место ему. Он улегся в постель рядом с девушкой и притянул её к себе за бедра, и только сейчас она поняла, какой Пчёлкин холодный после балкона. — Ух! Ну, ты и ледышка.       — Ну, там мороз. — Рассмеялся Витя и затянул её в большие объятья, накрыв обоих одеялом. — Приятных снов, Ева.       — И тебе, — прошептала ему в грудь Батова, и её мигом поглотил в свои объятья Морфей.       Ночь в крепких объятьях парня для девушки прошла хорошо: ей снилось, что они вдвоем гуляют по лесу и о чём-то весёло смеются. Во сне лес был заполнен солнечными лучами, даря спокойствие и уют.       — Красавица, — прохрипел голос Пчёлкина ей в ухо, а затем последовало легкое прикосновение к её спине.       — М-м-м? — Промычала Ева и, не желая просыпаться, уткнулась в сильную грудь. Ей было тут хорошо, стук сердца парня её еще больше убаюкивал обратно в сон.       — Ева, просыпайся. — Тихо рассмеялся Витя, а грудь парня затряслась от смеха, тревожа девушку.       — Не хочу. — Прохныкала она, но все же разлепила один глаз.       — Ну, просыпайся, кому говорю. — Улыбнулся Пчёлкин, увидев реакцию на свои слова и действия от неё.       — Можешь говорить кому угодно, но мне и так хорошо. — Пробубнила Батова, нахмурив брови. — Утро — не мое время.       — Приятно, конечно, что тебе со мной хорошо, красавица. Но уже далеко не утро, уже даже обед. — Пробасил парень и, аккуратно оторвав от своей груди девушку, навис над ней. — Мама уже заглядывала. — Накрыв её губы поцелуем, он притянул Евины бедра к себе, сжав одну её ягодицу. Только сейчас она ощутила его эрекцию, которая нагло уперлась в её лобок. Тихий стон сорвался с её губ. — Нельзя, Ева. Ты заживаешь. — Прошептал ей в губы Пчёлкин и оторвался от нее.       — Плохо, — как маленькая девочка, захныкала она и свела ноги вместе от нахлынувшего возбуждения.       — Еще успеем. — Вновь улыбнулся он и стал собираться. — Пошли завтракать. Мои мама и папа ждут нас за столом.