Дроу хватит на всех!

Хальсина отыскали быстро. Клот, - стоило только сообщить девочке, а зачем мы собственно сюда припёрлись - как хорошо вышколенная ищейка, пробежалась по залам, покрутила головой и тут же бросилась в неприметный коридор, оказавшийся проходом к темницам. Спутникам только и оставалось, что мчаться за девочкой, что будто сердцем чуяла, где она сможет найти целителя. И ведь нашла. Одним злым взглядом разогнала гоблинов, тяжёлой сковородой сбила замок с клетки, где сидел медведь и весело прокричала, прыгая вокруг мохнатого чудища раз в пять больше неё самой: "эй, друид, а ты правда от Верности лечить умеешь?" И вот, они тут. В изумрудной роще, сияющей во тьме ночи тёплыми зеленоватыми огоньками силы Сильвануса и алыми всполохами костров, вокруг которых кружат в пьяном танце мира друиды, случайные путешественники и тифлинги. В роще, где прежде ужасно раздосадованные неприличным поведением команды жители, чествуют теперь шарлатанов как самых великих героев древности. И всё из-за убийства парочки Верных, какая прелесть... Теплый речной ветер доносит до Шэдоухарт обрывки разговоров и песен. Её усталый взгляд блуждает по лицам спутников, во всю наслаждающихся вином и компанией друг друга. Астарион, к примеру, завёл новую игру - пытается отгадать, с какой из тройняшек имеет дело. И без слов ясно, что эльф положил глаз на Айсу, но как отличить её от иных? На самом деле, когда девочки сидят порознь - это не так уж и сложно. Айса самая серьёзная из троицы, а от того, порой, кажется куда старше своих сестёр. Вот и сейчас, несмотря на шум вечеринки и льющийся рекой алкоголь, девочка суровым взором сверлит костёр, не прикасаясь к спиртному. Тихо шевелит губами, словно повторяя стишок или молитву - кто разберёт этих дроу? Эльф подсаживается к ней, берёт за руку, что-то шепчет на ухо. А Шэдоухарт понять не может, с чего бы их легкомысленного и ехидного Астариона потянуло к ледышке Айсе? Она не смеётся над его шутками, как Клот, не флиртует в ответ как Лахес, кажется, ей вовсе безразличен этот нахальный мужчина, целующий тыльную сторону ладони. Вот даже сейчас, когда над головой сияют ослепительно-яркие звёзды, где-то неподалёку мерно журчит река, по округе бродят подвыпившие тифлинги, а густая атмосфера праздника как нельзя лучше подходит для романтических подвигов - леди поднимается, надменно передёрнув плечиком, и уходит куда-то в лес, всем видом выражая презрение к мирским делам. А он и рад за ней бежать. Поохает, позакатывает глазки, затянет свою любимую песню про разбитое сердце и не менее разбитые надежды, а потом всё равно пойдёт следом. Чем они, интересно, там вообще занимаются? Ну не целуются ведь при луне. Кто угодно, но не Айса. Шадоухарт бы проследила. Только вот беда - даже встать с коврика у своей палатки не может, ведь на её плече виснет другая дроу и шепчет на ушко всякие непристойности - Ой да ладно тебе, я всего лишь хочу один вечер поспать в обнимку и может немного... Мягкие ладони настойчиво массируют плечи жрицы. Это, конечно, ужасно приятно, никто дроу и не останавливает, но всё равно в душе поднимается волна лёгкого раздражения. - Не может. Руки - тёплые и сильные, как у профессионального лекаря - скользят по плечам, разминая ноющие от постоянных магических пассов мышцы. - Клянусь сердцем, даже пальчиком не трону, если сама не попросишь, зайка. Жрица с тоской устремляет взор к восхитительному ночному небу, туда, где, по идее, должны находиться боги, отвечающие за распределение бед на головы своих детей. Вот скажите, господа хорошие, за что ей всё это? Так хотелось посидеть хоть одну ночь в тишине! Только у Лаэзель с Клот всё сразу сложилось лучше некуда. Гитьянки говорит о величии своего народа и машет огромной железякой, а бардочка в восхищении открывает ротик и хлопает в ладоши. Она даже над грубыми шутками воительницы смеётся так, будто ничего лучше в жизни не слышала. А жрице досталось... Это. - Ну Шедочка, ты ведь такая хорошая девочка, неужели ни разу самой не хотелось... - голос дроу звучит обиженно, как у маленького ребёнка, чья мать не позволяет есть сладкое до обеда. Шэдоухарт в который раз шлёпает по шальной ладошке, нагло скользящей куда-то между бёдер. Несмотря на клятвенные заверения "не трогать" Лахес без конца только и пытается, что под юбку ей залезть. - Может и хотелось, но уж точно не с тобой. - Ух, какая бука. Ну хотя бы один поцелуйчик? В щёчку? Всего разок, солнышко, заенька, любовь моя... От этих "ласковых" прозвищ её уже подташнивает. Неугомонная девчонка склоняет голову к лицу жрицы, дыхание дроу приятно пахнет кислыми лесными ягодами и мёдом. Тёмные ладошки, не зная чем ещё себя занять - раз бёдра лапать не дают - принимаются плести из длинной гривы Шэдоухарт тоненькие косички. Вот ведь прицепилась! И хоть ножом её режь - не отстанет... Но раз избавиться от Лахес нельзя, можно попробовать вынести хоть немного пользы из её странной одержимости телом Шэдоухарт, верно? - Хорошо. Будет тебе поцелуй. Но только если расскажешь, откуда узнала, что я служу Шар. Личико её персонального чудовища вдруг подёргивается ледяной коркой серьезности, такой непривычной и так слабо согласующейся с обычным видом Лахес, что у Шэдоухарт невольно замирает сердце. Разбойница смотрит ей в глаза - пристально так, испытующе - словно пытается запугать или загипнотизировать. Медленно, настороженно произносит: - А зачем тебе это знать? Жрица и не надеялась на положительный ответ. В конце концов, она прекрасно помнит из прочитанных книг - для дроу секретность зачастую так же важна, как и для служителей Шар, потому и менять свои тайны - особенно на такие глупости как плотские утехи - они не станут. И всё же реакция этой двуногой катастрофы превзошла все ожидания. Аж любопытно, что с ними на самом деле не так? - Ну, если не хочешь, я не настаиваю... - нарочито-спокойно произносит Шэдоухарт, внимательно следя за реакцией дроу. Та на миг задумывается о чём-то и тут же устремляет взгляд к Клот, замерев словно статуя. Её сестричка косит глаза в сторону парочки, продолжая вполуха слушать очередной рассказ Лаэзель. Медленно переводит неодобрительный взгляд с одной девушки на другую и назад. Несколько долгих, томительных секунд проходят в полной тишине. И лишь когда Лахес вновь возвращается к своему прежнему беззаботному состоянию, а её сестра - к гитьянки, до Шэдоухарт доходит, что девочки общались с помощью личинки. - Ладно, красотка, уговорила. Ради твоих нежных губ я поделюсь нашим маленьким секретиком. - ослепительная улыбка до ушей, игривые нотки в голосе... Всё настолько привычное и нормальное, что тяжёло поверить, будто это существо вообще может корчить такие серьёзные хари, какая украшала её мордашку всего секунду назад. Разбойница поднимается с земли, отряхивает одежду, галантно подаёт даме сердца ладонь. - Только давай уберемся отсюда, хорошо? И тебе придётся пообещать, что всё сказанное останется между нами. Ошеломлённая резкой переменой и необычным поведением спутницы, девушка только и может, что кивнуть и тихо произнести: - Обещаю. А после позволить дроу переплести тёмные, чуть грубые пальцы с её собственными - тонкими и мягкими - и увлечь за собой в темноту леса, туда, куда точно не забредут случайные пьяные гуляки, слишком уж разошедшиеся на этом празднике жизни.