Вдохни глубже

Кап... Кап... Кап... Вода медленно собирается на кончике крана, вбирает в себя вес и каплями срывается вниз. Ударившись об водную гладь, такие капельки поднимают волны, равномерными кругами расходящиеся в стороны и исчезающие под замками из белой пены. Когда зеркало воды вновь становится гладким, взгляд лазурных глаз опять поднимается к крану, ожидая падения новой капли, которая снова нарушит покой. Девушка сидит в ванной, погруженная в, изначально не тёплую, а теперь уже ледяную, воду и окружённая воздушными, белыми сооружениями из мыльных пузырьков. Она не двигается, пустым взором наблюдая за тем, как протекает не до конца закрытый кран. Может, она и хотела бы закрыть его, однако вовсе не спешила. Руки ослабели на половину, из-за чего поднять их из под воды было просто невероятно тяжело. А может дело в полном отсутствии эмоций, из-за чего тело наполняется лишь смертельной усталостью и помесью безразличия и тоски. Лейр подтягивает к себе ноги и обнимает коленки, положив на них голову. Взгляд словно бы под давлением внезапно упавшей на голову воды, скользнул вниз. Белая пена, что должна была бы вызвать веселье, не вызывала ровным счётом ничего. Хоть девушка и надеялась на иной исход. Ведущая радио школы Шеффилда долго смотрит на тающие, лёгкие облака. Раньше бы Ирма поиграла с ними. Поколдовала бы над стихией, создала бы небольшой водяной вихрь, а может быть, постреляла в замки из пены, управляя струйками воды. Но сейчас нет сил на то, чтобы даже поднять руки, что уж говорить о волшебстве воды. Лейр устала так, как никогда не уставала. Впервые нет желания играться со своей силой, доставать Корнелию или даже шутить. Вернее, не совсем впервые. В последнее время, эта апатия все чаще стала наведываться к девушке, охватывая её в самых разных местах и не отпуская вплоть до следующей встречи с девочками. Только тогда Ирма находит в себе силы спрятать свои чувства под весёлой и несерьёзной маской. Такая маскировка выматывает стражницу воды ничуть не хуже, чем битвы с Нериссой, Фобосом или королём Арханты. И сейчас девушка просто чертовски устала. Она хочет сидеть здесь, в воде, смотреть на пол ванной и ни о чем даже не думать. Просто сидеть и смотреть. Ведь на что-то большее сил не хватит. Но однажды придётся вылезти из ванной.. Это плохо... Ирма не хочет выходить и разрывать связь с водой. Девушка издаёт тихий вздох, однако так и остаётся неподвижна, словно статуя. Лейр не хочется размышлять над чём-то, ведь даже это кажется какой-то тяжёлой задачей. Ей хочется банально прислушаться к эмоциям, стать частью их и частью воды вокруг. Ирма чуть приоткрывает рот: —I can't stop starting at my face My summer tan has begun to fade... Она тихо напевает свою любимую песню, надеясь отогнать угнетающее чувство. Но голос, от долго молчания, не послушен и тих. Слова не хотят слетать с губ. Превращаясь в хрип, они капают в воду и растворяются. Но Лейр продолжает, произнося ещё одно строчку. —I'm the dead girl in the pool.. Апатия. Как-то по другому это состояние Ирма бы не назвала. Усталость, грусть, не имеющая начальной причины и пустота. Неприятное ощущение, наполняющее внутренности, словно бы, Ирма — лишь оболочка: костюм, внутри которого нет ровным счётом ничего. Это отвратительное чувство, с которым девушка ничего не может сделать. —Ирма, ты ещё не растворилась там? Два часа в воде сидишь, вылезай уже!— отцовский оклик заставляет повелительницу воды вздрогнуть. Ирме не сразу удаётся ответить. Словно бы голосовые связки и впрямь размокли и наполовину растворились. Она откашливается, только после чего отзывается: —Да-да, сейчас выплыву!— пробует она ответить, сохранив привычное веселье. Натянуть ложь на лицо и окрасить фальшивыми нотками тон удаётся с успехом. Ведь это актёрство— второе лицо Ирмы Лэйр. И именно это лицо известно всем... Стражница воды совершенно не хочет покидать свою стихию, но обстоятельства вынуждают... Ирма с новым вздохом отпускает коленки и ложится, положив голову на бортик ванной, Правая рука падает на лицо, закрывая глаза. Так "самая весёлая" стражница лежит ещё несколько секунд. Наконец ладонь чуть приопускается, зажимая нос, а секундой позже девушка соскальзывает вниз и погружается в приглушённый мир воды. Вода мгновенно целует лицо своей повелительницы, но не проникает в лёгкие и нос, позволяя задержать дыхание и опуститься на самое дно ванной. Она распутывает волосы и заставляет их виться в беспорядочном хаосе, подобно змеям на голове у Горгоны. Всюду только вода и Ирма часть этой стихии. Ногой Лейр умудряется поддеть и вырвать затычку из слива, из-за чего жидкость тут же начинает постепенно уходить. А девушка же поворачивается на бок, чувствуя, как вода пытается вытолкнуть её вверх, но не может. Воздух постепенно захватывает всë больше территории и с каждой новой секундой полуощутимая граница воды становится всё ниже, оголяя нежную кожу. Но холодно не становиться, ведь Ирма и так сидела в ледяной воде, так что температура воздуха её не волнует. Водная лента всё опускается, она уже оказалась ниже правого плеча и теперь, щекоча, обнажала лицо и тело. Спустя несколько секунд можно было вдохнуть. Пусть этого делать не хочется, но сил противостоять жжению в лёгких просто нет. И девушка запускает воздух внутрь. А вода всё утекает, убегает от Ирмы. В водовороте, с тихим бульканьем оставляет её лежать в одиночестве на керамическом полу с каплями на коже, с тяжёлыми и тёмными от влаги, волосами. Девушка не хочет двигаться. Хочет лежать здесь, в тишине и одиночестве. Ведь только в ванной она может побыть полностью одна... И она лежит, чувствуя как капельки скатываются по её коже, как высыхает влага. Но Лейр находит в себе себе силы подняться, протянуть руку и включить душ. Вода бьёт по голове сильным потоком, но спускается по юному телу уже тонкими, нежными ручейками. И Ирма, подставив лицо под удары струй, закрывает глаза, впитывая в себя холод. Эта хроническая усталость не отпускает её даже тогда, когда происходит перевоплощение в стражницу. Только находясь рядом с девочками, опять играя новую "театральную постановку", она может ненадолго забыться и словно бы вернуть себе прежнюю весёлость. Но после того как они расходятся и повелительница воды опять остаётся одна, шумливый настрой переливается в серость тоски. Лейр вряд ли расскажет подругам о своих настоящих эмоциях. У них и так полно проблем, так что слушать о каких-то банальных мелочах вроде грусти им интересно точно не будет. По сравнению с паническими атаками Хай Лин, или же боязнью засыпать Корнелии и паранойей Вилл, то, что испытывает Ирма— слишком мелочно. Грусть есть грусть, это не депрессия, а значит всё хорошо. Зачем раздувать из мухи слона? Девушка льёт шампунь на ладонь и намыливает волосы. Но в этот миг в голове слышится громкий голос Тарани. «—Ирма, у нас брешь!» И чародейка закатывает глаза. —Ну здорово...— опустив веки, тихо выдохнула Лейр, не вкладывая во фразу ни единой эмоции. А мысленно же рапортует: «—В таком случае, ты высушишь мне волосы!—получается не слишком натурально, но ничего. Как только Ирма придёт к девочкам, её эмоции изменяется и она улыбнётся, сначала наигранно, потом почти по-настоящему. Стоит только надеть маску, а потом она прирастёт к лицу и Ирма будет чувствовать веселье, внутри которого живёт тоска. И она будет царапаться где-то там, в груди, но повелительница воды не даст даже намёка на неё...