На самом дне

По небольшому помещению метались люди, в попытках уклониться от многочисленных вещей, что расшвыривал красноволосый. Никто особо не предпринимал попыток противостоять вооруженному мужчине, к тому же, тот был явно не в себе. Зачинщик хаоса, своим массивным ботинком на шнуровке, придавливал к полу голову очередного засранца-контрабандиста. Он под ним кряхтел и сплевывал кровь, кажется, прекратив сопротивление. По правде говоря, Хонджун дико хотел поубивать здесь всех и каждого. Но его внутренняя, немыслимая тяга к жестокости граничила с жаждой внимания к своей персоне, и вторая — не позволяла ему слепо действовать. К тому же, он рассчитывал на сбежавших, которые уж точно донесут своему боссу о вставшем на пути психе. Но вместе с этим, дабы не остаться без выгоды, вылавливал себе нужных: выпытать информацию, а затем и отыграться так, как он этого хотел. Одно другому не мешало. — Знатное у вас помещение, интерьер, все дела. Интересно, сколько бабла сюда вбухано? — с улыбкой язвит Ким, вглядываясь в мерзкое лицо контрабандиста, — ваш начальничек постарался? Познакомишь нас? — Ебнутый псих, — огрызнулся мужчина, на что ботинок, упершийся в его висок, надавил с новой силой, заставив промычать от боли. — Думаешь, получишь от меня хоть что-то? Сам себе могилу роешь, придурок. Лицо красноволосого злобно скривилось от сквозящей угрозы. Он стиснул зубы: ему стало труднее сдерживать себя. — Тогда, как насчет проверить твою преданность и немного поиграть? — Ким хмыкнул, отставив ногу, а затем схватил руки пленника, связанные за спиной, с силой утаскивая в сторону ближайшего стоящего стула. Он ненадолго отвлекся на небольшой плеер с подключенным к нему наушником, переключая на джазовую мелодию. Его пыл стихает, и Хонджун вытаскивает из сумки такой же маленький диктофон, располагая рядом с заложником. Один черт знал, чего не было в его рюкзаке. Казалось, он хранил там все: от самого необходимого, до вещей, которые на вряд-ли, вообще, могут пригодиться. — Будь добр, расскажи мне, "ебнутому психу”, какими веществами вы промышляете? Ким произносит эти слова настолько наивно и глупо, что мужчина напротив лишь вскинул бровями и бесстыдно рассмеялся тому в лицо. — Блять, серьезно? — кряхтя, продолжает смеяться мужчина, — че за малолетство? Первым делом тебе об этом растреплю. — Придется, полагаю — в противовес сказанному засияла невозмутимая улыбка, создавая морщинки в уголках глаз. Хонджун, как никто другой, прекрасно знал, что избить пленника — себе дороже. В таком случае, его планы явно не увенчаются успехом. — Смотри... — красноволосый встает со своего места и подходит к заложнику, опускается перед ним, вздергивая тыльной стороной ладони перед лицом мужчины — красивые ногти, как думаешь? Сам делал. Может, и твои приукрасим? Он направляется за его спину, заставляя пленника нервно замотать головой по сторонам. — Чего ты, блять… - не успевает договорить заложник, как ощущает резкую боль от тонкой иглы, входящей аккурат в его кожу под ногтем. Он издает странный звук, дернувшись на сидении. — Первый вопрос остался без ответа — значит, оставим на потом. Сколько вас? — Хонджун довольно усмехнулся с реакции на первую иглу, вводя уже следующую. Он задумчиво мычит мелодию, играющую в наушнике. — Ты даже представить своей тупой, крашенной головой не сможешь… — на лбу пленника проступила испарина, — ты как собака сдохнешь перед ними. — Ответ неверный! — вопит Хонджун, и в следующую секунду, одну за другой, резкими рывками, начинает вырывать отошедшие ногтевые пластины, подрезая их небольшим ножом. На лице мужчины застыл ужас, который уже совершенно Кима не интересовал. Все, что он хотел сейчас — поскорее лечь в свою постель. — Не томи, дядя. Я двое суток без сна из-за ваших задниц, а ты — только задерживаешь — возвращается к его лицу и тычет пальцем во вздымающуюся от частого дыхания грудь побледневшего мужчины. — Где ваша организация? — Мои замолвят за меня словечко, ты, скотина — тот, вместо ответа, плюет кровью прямо в Хонджуна и противно смеется, — умойся. Это была конечная. Хонджун не знает, отчего вскипал сильнее: от того, что на его новой куртке стекает кровавая слюна этого мудилы, или же непреклонность того. Щеки саднили изнутри от того, как агрессивно он закусывал их в гневе, а уставшие веки начали дергаться. — Ты… — Хонджун выпрямляется, оглядывая жертву сверху — ты испортил мою куртку. Он с силой толкает ногой его в грудь, заставляя упасть вместе со стулом и удариться затылком о пол. — Что-ж вы все такие преданные кобели… — шипит Ким, опускаясь на корточки рядом. Тонкие пальцы с неестественной жестокостью вцепились в скользкую и отвратительную кожу на его шее, а крашенные в смоль ногти погружались в мясистую плоть, пока он не выпустил чужую жизненную силу. По мере того, как тело человека медленно погружалось в состояние летаргии, его конечности приобретали бледно-лазурный оттенок, в то время как зрачки яростно вращались в противоположных направлениях. Тишина была совершенно всепоглощающей, если не считать звенящих свистков, которые визжали у него в ушах, и ощущения судорог, сотрясавших его тело. Эта невыносимая агония продолжалась до его последнего вздоха и движения, когда его тело обмякло на стуле. — Похоже, я растратил свои усилия впустую — с сокрушенным вздохом Хон поднялся со своего места и собрал свои вещи в сумку, одним кратким движением выключив диктофон. Он снова внимательно осмотрел каждый уголок помещения в поисках улик, которые могли бы помочь в его поисках. Однако, это утомило его, и все, чего он хотел - это вернуться домой, выпить соджу и погрузиться в сон. Совсем новая куртка была испачкана; Джун усердно трудился над ней в течение нескольких дней, прикрепляя кольца, шипы и расписывая на ней тексты своих любимых песен. Привычка курить возникла так давно, что это стало любимым занятием, позволяющим ему расслабиться. Устало улыбнувшись сигарете, которую он достал из пачки Captain Black, предвкушая привычный обволакивающий мягкий дым с приятным ароматом ванили и карамели, а может, даже со вкусом любимого капучино с густой молочной пенкой, он почувствовал, что хватка его подвела и сигарета выпала из рук, закатившись под старый стеллаж — Ну хотя бы ты не порти мне окончание дня… - промычал Ким, опускаясь на пол и шаря руками в поисках сигареты. Но вместо знакомой гладкой табачной палочки кончики его пальцев нащупали что-то холодное, тонкое и гладкое. "Что у нас здесь?" — с любопытством пробормотал Ким, изучая и перекатывая предмет между кончиками пальцев. Это была визитная карточка с изображенным на ней символом синей птицы в полете и сопроводительной надписью: "Клиника Хюн Су".