***
Да, воистину. Легенды древних лет всё чаще гремят в наши дни. И ныне у костров все путники постоянно говорят о них. Одни не верят, другие содрогаются, а вы… Хотите — верьте, хотите — нет, можете молиться в слабой надежде, что Боги ответят. Но помните — легенды минувших дней нельзя забывать, ибо Поющие видят грядущие боль, войны и тьму… Много зим тому назад, что уже и не вспомнить, шла эпоха войны Тайных Небес. Беспощадная война Повелителей, в которой смертным расам пришлось бороться за свое выживание перед духами, Властелинами Тайных Небес — Титанами, могущественными воплощениями стихий. Драконами, всесильными властелинами огня. И объятыми красным пламенем исчадиями, которых смертный род окрестил демонами. Магией Небес и Тайн Повелители возводили могучие царства, где смертные были лишь рабами, топливом для могущества Властелинов и бесконечной резни. Без счёта жизней забирали каждую зиму Властелины, земля и вода не высыхали от крови, а самые древние леса ещё помнят мольбы и стоны порабощенных смертных о спасении. Но долгое время к ним оставались глухи высшие силы… Потом пришли они — огнекрылые Ангелы, называвшие себя Воителями. Могущественные воины, варвары и короли, воины и маги, мужчины и женщины всех рас и народов, угнетаемых бессмертными властителями Тайных Небес. Сила их проистекала из Первородных — духов и Властелинов, увидевших в смертных много большее, чем просто жалких рабов. И открыли они сильнейшим и мудрейшим мощь Белого Огня и Ветра. Воспользовавшись силами, переданными Первородными, Воители повели смертных за собой в битву за свое будущее. Силами Огня и Ветра они создавали могучие пламенные штормы. Своей доблестью и речами они поднимали на бунты рабов, показывали им, как становиться сильнее, как побеждать. И самую большую славу среди них снискал себе первый Ангел из числа молодой расы смертных — людей. Единственный воин пламенного ордена, получившего в свои руки невероятную мощь. Его запомнили, как златокрылого Воителя-Серафима… Но дни тех легенд миновали. А ныне отголоски древних битв дают о себе знать. И в старых свитках гремит предупреждение, что однажды война Властелинов Тайных Небес запылает с новой силой. И так легли карты, что наша судьба — стать свидетелями их возвращения…***
Черные тучи расступились, и мягкий лунный свет объял спящий Тардиус, столицу государства ромеев. Мерно горели огни в фонарях. Стражники лениво ходили по своим постам, разглагольствуя, что с большим удовольствием бы сейчас согрелись в трактире, а лучше — в борделе, в компании красивой девушки с большой душой. Некоторые знатные вельможи прогуливались по паркам, наслаждаясь летней ночной прохладой. Постоялые дворы продолжали работу, в эту пору наплыв клиентов был больше. В башнях Магов Огня горел свет, чародеи обычно до позднего часа засиживались за трактатами и гримуарами. А Паладины под присмотром Хранителей продолжали тренировки. Вся эта привычная жизнь была лишь иллюзорным спокойствием. Минуло несколько лун с тех пор, как Гранд-Инквизитор и его отряд Преторианцев бесследно пропал в Миклагарде. На выручку отправился Хранитель Равновесия с сотней отборных Паладинов со всех стран, где располагались возрождённые ордена, и так же от него ни слуху, ни духу. Молва ходила, что поселилась в древнем городе на восточной окраине империи странное зло, виртеллские торговцы, в прошлом запятнавшие себя, отрицали свою причастность к происходящему. Тревожные слухи росли с каждым днем, и даже доходили до самых низов общества — воров, убийц и насильников, многие из которых годами сидели в тюрьмах… — Эй, отбросы! Жрать пора! — смотрящий за камерами брезгливо бросал черствый хлеб через решетки заключенным. Тюремные казематы Инквизиции простирались глубоко под землёй и представляли разветвлённую сеть лабиринтов, чтобы никто не смог вырваться. Новичков из стражников опытные охранники обычно сопровождали несколько месяцев, чтобы они запомнили коридоры и залы. Иметь при себе карту тоннелей очень опасно, ведь если она попадет в руки заключенным, весь Тардиус содрогнётся. Тут держали самых разных преступников, от безжалостных маньяков и убийц, до опасных воров, грабивших крупные караваны или банки. Работа та ещё — смотреть за заключенными, куда почетнее нести караул в резиденции Верховного Понтифика. Инквизиторы редко чем гнушались, когда пытали и допрашивали пленников, крики не стихали ни днем, ни ночью. Разумеется, арестанты медленно сходили с ума, одни проклинали своих мучителей, на чем свет стоит, другие клялись, что как только вырвутся — сразу начнут кровавую бойню. Но были и те, кто просто предпочитали угрюмо молчать, смотрели отрешенно, будто вскользь. В отличии от вопящих сумасшедших, эти люди вызывали подлинный страх. Потому что никто не ведал, что у таких заключенных на уме. Сейчас они спокойно сидят в клетках, а завтра им взбредет в голову напасть на Инквизитора, пришедшего для допроса. Поэтому к таким обычно шли с двумя-тремя Преторианцами. Стражник бросил последнюю буханку хлеба молодому, тощему парню. Этот был одним из немногих, кто предпочитал молчать и просто смотреть в одну точку. Гвардейцы болтали, что его поймали, когда он пытался ограбить самого Верховного Понтифика. И даже когда скручивали, он не прекращал сопротивляться, а одному Инквизитору вообще умудрился фингал поставить. Солдаты Инквизиции ещё смеялись, что из паренька получится неплохой рекрут, когда кидали его в камеру. Такую практику с приходом нового Гранд-Инквизитора часто использовали для вербовки будущих Преторианцев и Инквизиторов — те, кто закалён улицей, умели выживать и приспосабливаться, именно такие качества ценили в Инквизиции. Вот только если бы он не позарился на один из символов власти Церкви… «Странно, что его не казнили, — думал стражник, покидая камеры, — Ограбить самого Верховного Понтифика…» По коридору раздались тихие, едва различимые шаги. Стражник положил руку на висящий на поясе меч и направил факел на коридор. Кто бы не бродил по подземельям с тюремными камерами, его явно не приглашали. — Кто здесь? — Мужчина придал голосу устрашающий тон. Шаги остановились, в тусклом свете факела надсмотрщик едва различил темный балахон, укрывающий таинственного гостя. Он уже не таясь вышел на свет, откинул капюшон. Стражник ошеломленно отступил на пару шагов, и тут же склонил колени пред столь важной персоной, — Ваше Святейшество, мы не ожидали… — Я навещу кое-кого, об этом визите никто не должен знать. — оборвал его Верховный Понтифик и достал из пол накидки конверт, — Отдай это главному офицеру крепости. В полночь вы откройте все камеры и покинете свои посты. Таков мой приказ. При необходимости — сопротивляйтесь и защищайтесь, разрешаю убить всех преступников, кто будет препятствовать вам покинуть крепость. И если вам дороги жизни, не возвращайтесь в Тардиус до рассвета. — Ваше Святейшество, но как же… — запротестовал было стражник. Но суровый взгляд Понтифика не терпел никаких возражений. Стражнику оставалось лишь молча повиноваться и принять конверт с приказом. Мужчина смиренно встал и отправился искать старшего офицера в их карауле, чтобы доложить о неожиданных изменениях в планах. Тревожные мысли будоражили гвардейца, сам Верховный Понтифик, глава Церкви Четырех, обличивший предшественника и его Гранд-Инквизитора во лжи, многочисленных превышениях полномочий и развязывании кровавой битвы на Скалистом Берегу. Предводитель жречества явился в крепость, где держат самых опасных людей и требует просто отпустить их?! Творилось что-то странное в последнее время, сначала Миклагард и исчезнувшие в нем Паладины с Гранд-Инквизитором, потом тревожные слухи о таинственной смерти охотников в северных лесах империи, теперь этот загадочный визит. Неужели о мире и покое, царившем последние семнадцать лет, можно забыть? Парень без особого аппетита жевал черствый хлеб, воду приходилось слизывать с влажных камней. Глупо он попался в палатах великого собора, когда хотел украсть бриллиантовый скипетр, один из символов власти Церкви Четырёх. Нельзя было соглашаться на эту работу, но он совсем отчаялся помочь больной матери, прикованной к постели, и младшей сестре, часто вместе с ним недоедавшей. Он стал воровать, резать кошельки и если приходилось — глотки. Потом он вообще связался с опасной бандой, из тех, кто давно поделил столицу ромейской империи и окрестных деревень на сферы влияния, и не любили воров-одиночек, лишавших дохода. Так он надеялся хоть как-то прокормить семью. И что странно, сам Понтифик приказал пощадить его и всего лишь бросил гнить в камере вместо того, чтобы просто отрубить голову. Теперь наверняка всё кончено. Матери и сестре осталось недолго, а банда воров, с которой он связался, не придёт спасать подельника. Таков был их негласный закон — кто попался, того не выручали. Попытки сбежать приводили лишь к очередным пыткам, тело усеяли свежие следы от бесчеловечных истязаний Инквизиторов. Ещё бы, пока Гранд-Инквизитор, известный своей терпимостью и более милосердным отношением к допросам и пыткам, пропадает черт знает где, его подчиненные с радостью вернулись во времена его предшественника. Знал бы Понтифик, что они вытворяют за стенами этих казематов. Беспощадные мясники, ещё хуже, чем люди, сидящие здесь. — Добрый вечер. — Щелкнул замок камеры, и решетка с противным скрипом открылась. Парень обратил внимание на вошедшего и не поверил своим глазам. Посетителя нельзя было назвать молодым, но и старость ещё не успела отметиться на его благородном лице. Несколько небольших шрамов, пересекавших лицо, говорили о боевом прошлом гостя, кто-то бы даже мог счесть его странствующим бедным рыцарем или наемником. Простой темно-синий плащ из грубой ткани, в котором ходило большинство мещан или путешественников, никак не выдавал в нём значимого человека, но узник помнил гостя в лицо. — Верховный Понтифик, властитель Церкви Четырёх. — сипло, и без особого почтения выговорил он. — Какая честь. Чем обязан? — А ты не из вежливых. Это иногда хорошо, а иногда плохо. — Церковник сел напротив парня, не боясь запачкать одежду. Его собеседник очень исхудал, он и раньше не обладал богатырским телосложением, но за недели, проведенные в застенках тюрьмы вор отощал ещё сильнее, драная рубашка и потертый плащ висели мешком. — Ты попытался обворовать храм. Я могу понять, когда вор залезает в особняк торговца или дворянина, но в храм, который стерегут Маги Огня и Преторианцы. Тебе ловкости не занимать. И чтобы совершить подобное, ты должен быть отчаявшимся глупцом или не менее отчаянным храбрецом. Я прав? Заключенный криво ухмыльнулся. Вот уж точно, глупости ему не занимать. Поначалу всё шло хорошо, хоть парню не без труда удалось избежать встречи с Преторианскими воинами, свою репутацию бдительных и грозных солдат они вполне оправдывали. Но когда он попытался забрать посох, он оказался защищён магическим барьером, опалившим ладонь до почернения. Не сдержав крика, вор переполошил весь храм и так попался. — Как тебя звать, храбрый юноша? — Понтифик опустил взгляд на почерневшую ладонь, ещё пара дней, и инфекция от неё распространится на всё тело. — Кимон. — просто ответил парень. Верховный Понтифик заглянул в синие, практически ледяные глаза, это был взгляд мальчишки, на плечи которого свалилась непосильная ноша. Но она же закалила его, научила выживать в суровом мире и ценить самое дорогое, что у них есть — время. Каждый прожитый день, каждый вдох, сделанный в бесконечной борьбе за место под солнцем. Каждый удар сердца, возвещавший о том, что ты всё ещё жив. — Кимон, может заключим сделку? — Предложил священник. — И какую же? — Твой проступок будет прощён, о твоей сестре и матери я тоже обещаю позаботиться. Они не будут боле знать голода, клирики помогут твоей маме выстоять против болезни. Но взамен ты должен кое-что сделать для меня. — Понтифик поднялся и положил ладонь на обугленную конечность. Монотонно и распевно он прочёл молитву, камера на несколько мгновений озарилась неслепящим светом, и вот Кимон в удивлении смотрел на исцеленную руку, даже рубцов не осталось. Сквозь плоть свет прошёл дальше, исцеляя остальные раны, принося с собой свежие силы и потрясая ещё больше. Кимон слышал, что клирики церкви с недавних пор обучались у лучших целителей, живущих в северных горах Дривелана, но никогда ещё не видел эту магию воочию. И всё же этого ещё мало, чтобы недоверчивый молодой человек так просто поверил мужчине столь высокого положения. Слишком уж заманчивое предложение, слишком располагал к себе лидер Церкви. — А если я откажусь? — Решать тебе. — спокойно ответил Понтифик, он будто предвидел такой шаг. — Но знай — солнечный свет не доходит до твоей камеры. А сегодня солнце зашло кроваво-красным, как восемнадцать вёсен тому назад. Вижу, ты знаешь, о чём я говорю. На миг священнослужитель увидел тень страха, ещё бы. Каждый ромей, франк или даже виртеллец слышал героические песни о горящей столице Дривеланского королевства, об ужасающих демонах и мужестве Паладинов и Магов Огня, защищавших город. О несгибаемой воле тогда ещё молодых короля и королевы Дривелана, что насмерть бились в Бастионе Огня. Да что там истории, сам герой битвы за Клерхулл стоит сейчас перед ним. И чем больше Кимон вспоминал эти истории, тем страшнее ему становилось за маму и сестру. Понтифик не стал бы шутить насчёт кровавого солнца, ведь он сам пережил тот ужас. А значит, есть реальная опасность, что на Тардиус обрушатся полчища нечестивого отродья — демонов, чья порочность и беспощадность были настолько велики, что простые смертным оставалось лишь спасаться бегством, и немногие находили в себе силы дать отпор. И мама с сестрой… Парень резко поднялся и твердо посмотрел в глаза Понтифику. — Я сделаю всё, что вы попросите. Только спасите мою мать с сестрой, прошу вас. — он старался изо всех сил придать голосу твердости, но он всё равно дребезжал, юноша отчаянно молил, чуть ли не готовый заплакать. Впервые с того момента, как он здесь оказался, у него появилась причина жить и сражаться. Он не может потерять дорогих ему людей, как потерял отца. — Хорошо. Тебе это понадобится, если хочешь выбраться. — Верховный Понтифик вынул из пол плаща длинный меч и кинжал, спрятанные в ножны. — Мы ожидаем демонического вторжения с минуты на минуту, экзорцисты уже наготове. Твои мать и сестра уже находятся в храме, я должен был убедиться, что ты примешь мои условия. Кимон с трудом сдержал вздох облегчения, когда брал в руки орудия. Самое главное, что его родные под защитой экзорцистов и волшебников, большего ему для счастья не надо. А за себя он постоять сможет. Мечом он редко пользовался, хотя в банде научили, как парировать удар и контратаковать, а вот кинжалами приходилось пользоваться намного чаще, короткое лезвие намного удобнее в узких переулках или тесных комнатах, где не получится размахивать длинным оружием. — Возьми ещё это. — Священник передал Кимону два пергаментных свитка, скрепленных разными печатями, один — церковной, другой — Инквизиции. — Не разворачивай, пока не выберешься из тюрьмы. И советую поторопиться — мы ждем вторжения демонов с минуты на минуту. Они могут нагрянуть куда угодно, даже сюда. Как только выберешься, получишь дальнейшие инструкции и сведения о миссии. И как знать, может твоя цель станет выше, чем сейчас, когда ты отправишься в опасный путь. Удачи. Понтифик скрылся в ослепительном сиянии портала, Кимон даже не успел слова сказать. Гость ушёл так же неожиданно, как и явился, и хотя парень имел много вопросов, они могли подождать. Сейчас важно выбраться и узнать, что в свитках, глава Церкви не спроста предупредил его не открывать их, пока он не окажется на свободе. Скорее всего, это своеобразный тест на доверие, и на печати наложены какие-то чары. Дверь в камеру оставалась открытой, поэтому Кимон поспешил её покинуть. Коридоры были необычайно тихими, и парень начал осторожно продвигаться вперед, стараясь не попадать на свет факелов. «Странно. — размышлял он, разглядывая открытые решетки с пустыми комнатами за ними, — Ни одного стражника. И камеры открыты, какого хера вообще? Понтифик что, оглушающие чары на мою камеру наложил, пока мы говорили? Если узники на свободе, а стража не на посту…» Кимон остановился, прислушался к внутреннему чутью, но оно словно притупилось, совсем как в Соборе, когда он попытался выкрасть скипетр. Неужели всё это — испытание, которое устроил ему Верховный Понтифик? Не спроста он заявился лично к нему, не сообщил условия задания и теперь оставил его одного в окружении отбросов, маньяков и безумцев. И возможно, его могут атаковать ещё и исчадия преисподней. Похоже, священник действительно проверяет его, достанет ли ему сил, ума и воли. И как бы Кимон не хотел этому воспротивиться, сейчас ему придется играть по чужим правилам. Вытащив кинжал из ножен, Кимон последовал дальше в темноту. И спустя несколько шагов до его ушей донеслись крики, им вторило ужасающие рычание, и грохот ударов, как будто кто-то бил гигантской палицей или молотом. С кем бы ни сражались сейчас заключенные или гвардейцы, ясно одно — это не люди. И выяснять, кто это, Кимон не имел ни малейшего желания. Придерживаясь союзников грабителя в любой ситуации — теней, Кимон продвигался дальше, стараясь обходить места схваток. Он не для того решил выбраться, чтобы сдохнуть от чьего-то меча или в пасти омерзительного отродья. В обволакивающей, манящей к себе тьме рунические рисунки, украшавшие лезвие от острия до гарды поблескивали темно-синим цветом, наполняя оружие незнакомой силой. Что означали эти слова, Кимон не ведал, но полагал, что подарок Верховного Понтифика — работа лучших кузнечных и рунных мастеров Инквизиции и Орденов. Ибо таких качественных орудий смерти ему в банде не доводилось держать. Коридор стал расширяться, вскоре беглец оказался на перекрестке. «Твою то мать, семь тоннелей. И в какой идти? Чувствую себя крысой в лабиринте канализации.» — невесело размышлял Кимон, вглядываясь в одинаковые полукруглые проходы. Вновь парень попытался прислушаться к чутью, но оно словно оглохло. И тут потолок провалился под тяжестью чьего-то веса, беглец чудом успел отскочить. Поднялась туча, заслоняя силуэт чего-то гигантского, следом раздался оглушительный рев. Такого страха Кимон ещё не испытывал, даже когда его поймали Преторианцы. Перед ним стояло внушительное создание, с ног до головы объятое красным пламенем, и черной кожей из обсидиана, что прочнее любых доспех. Оно было в несколько раз крупнее, а в высоту едва ли не доставало до сводов потолка. Голову ужасающего отродья, словно корона, венчали рога, закручивающиеся в спираль от висков. Лицо, несмотря на жуткие красные глаза, выглядело вполне человеческим, но от этого становилось ещё страшнее. Неужто когда-то это отродье было человеком? И насколько велика его порочность при жизни, что Валькирии низвергли эту душу в преисподнюю? В ладонях размером с его тело исчадие ада сжимало большую булаву, объятую зловещим темным туманом. Одного удара такого оружия хватило бы, чтобы порешить целый отряд. Сомнений не осталось, началась новая Ночь Крови. Перед Кимоном стоял самый настоящий демон, с подобными ему много лун назад бились дривеланцы не на жизнь, а на смерть. Злорадно оскалив клыки, демон издал душераздирающий рев, торжествуя, что он наконец вырвался из своего мира под небо смертных и может вдоволь насладиться агонией и болью умирающих. Кимон тоже закричал, вот только это был не боевой клич, скорее панический вопль. Не ведая, что творит, Кимон просто рванул по ближайшему тоннелю, лишь бы убежать подальше, лишь бы не видеть этого кошмара. «Как вообще может существовать нечто подобное? Как с таким сражаться?!» — Грохот шагов и разрушающегося коридора подстегивал бегущего парня ещё больше, он несся вслепую, нырял из коридора в коридор, но демон и не думал отставать, ему нравилось нагнетать, насмехаться над потугами жалкого смертного спастись. Он наслаждался охотой. Вкушал страх убегающего мальчишки. — Пригнись! — внезапно впереди ярко вспыхнула ослепительная магия. Кимон только и успел, что упасть на пол, следом раздался агонизирующий крик изумленного демона. Не без труда поборов свою трусость, парень поднял взгляд и увидел сгорающего в магическом пламени демона. — Ебать! Вот это тварь! — только и выдохнул Кимон, отползая подальше, а то вдруг демон ещё жив. С этих ублюдков станется. Следом он почувствовал, как кто-то рывком поднимает его за шкирку, над потолком зажегся крошечный белый огонек, слабо освещающий коридор. — Совсем ебанутый? — принялся отчитывать его спаситель. Судя по молодому голосу и силуэту, низкому росту и широким бедрам, Кимона спасла девушка. Лик спасительницы прятал капюшон с маской, — Сдохнуть решил? Нахера ты вообще орал на всю крепость, хочешь, чтобы сюда все рогатые мрази сбежались? — Ну знаешь ли! — вспылил в ответ Кимон, — Я тебе не герой баллад, что драконов или вурдалаков одной левой побеждают. Я такую мразоту впервые вижу! Вдобавок я не владею… магией. И вообще, ты кто такая? — Сейчас — твой спаситель и друг, вытаскиваю тебя из этой жопы мира. — отчеканила девушка, вручая ему в руки кинжал, который он выронил, — Жить хочешь — давай за мной, пока рогачи сюда не пришли. И на этот раз, пожалуйста, не ори на всю крепость. Магией не владеешь, меч же есть. Пырни демона — он сдохнет. Пошли. «Обалдеть, раскомандовалась. Откуда она тут вообще взялась? Да ещё демона одним ударом убила» — напряженно размышлял Кимон, следуя за таинственной магессой. Хотя, вряд ли она билась только магией, тусклый свет не скрывал, что девушка под плащом носила кожаные доспехи с кольчужными наручами и наплечниками, а наголенники спереди имели металлические щитки. На поясе висел меч, чуть короче, чем тот, что ему дал Понтифик. — Стой. — Девушка подняла руку, когда они дошли до очередной развилки, чуть светлее предыдущих. Кимон послушно остановился, сейчас он чувствовал себя слепым котенком, идущим за мамой-кошкой. Как же ему сейчас не хватало чутья, оно бы пригодилось. Спасительница же внимательно оглядела тоннели, потом повернула взгляд на своего спутника. — Чувствуешь, в третьем тоннеле справа воздух свежее. Там выход. Иди туда и не оглядывайся. — Постой, а как же ты? — насторожился Кимон, и тут его чутье, ранее притупившиеся, буквально закричало. — Берегись! Узник резко прыгнул, схватил девушку, оба пролетели пару метров и упали на пол. Вовремя, стена справа буквально рассыпалась в пыль, по сводом потолка поползли трещины, кладка местами стала осыпаться. Коридоры осветились красным пламенем, очередной демон, и не один. Отовсюду, кроме того прохода, что вел к свободе, раздавались ужасающие рыки, похоже, отродья перебили всех, кто не успел сбежать из тюрьмы и их двоих. — Беги! Не оглядывайся! — девушка вскочила на ноги и вынула меч, клинок в руках ослепительно вспыхнул синим пламенем, потрясая Кимона до глубины души. «Она Демоноборец!» — осознал он. Член легендарного и таинственного ордена, что уже дважды спасали мир от демонической угрозы. Теперь понятно, почему она так легко расправилась с тем уродом, похоже, это не первый её бой. И ещё Кимон осознал, что не сможет оставить девушку одну на растерзание отродьям преисподней. Чутье ему подсказывало, что охотницу на демонов нельзя бросать. Не позволив страху снова взять верх, Кимон поднялся и вынул длинный клинок, а кинжал сжал в левой руке. — Вот упрямый баран. — с насмешкой проворчала охотница, когда Кимон встал к ней спиной, показывая тем самым, что он ей доверяет. Уста парня украсила легкая улыбка, даже в банде он так ещё никому не доверялся. — Смотри, не обосрись с испугу. Готов? — А ты? — вопросом ответил Кимон, прокручивая меч в руке. Вес и баланс будто специально подбирался под его руку, быстрый и элегантный клинок, укрепленный магическими рунами. Высеченные слова уже не слабо блестели, теперь они сверкали ярко. Если бы на девушке не было маски, Кимон бы увидел её легкую улыбку. Перехватив кинжал обратным хватом, Кимон встал в стойку, — Ты же Демоноборец? Посоветуешь что? — Целься в сочленения, иначе придется долго рубить обсидиан. Кинжалом бей в шею и помни, — звонкий голос перешел на низкое угрожающее шипение при виде выходящих в зал, скалящих клыки демонов. Девушка насчитала не меньше восьми, вокруг неё начали завихряться потоки магии. — Клинки не противятся тебе. И ты не противься их силе, мечи ковались для тебя. Коридор осветился мельканием красных и синих огней. Кимон быстро понял, что блокировать удары демонов лучше не надо, когда один только замах, принятый на лезвие, чуть не сбил его с ног. Чтобы одолеть противника, который раза в два крупнее, и превосходит в силе десятикратно, нужно сражаться с умом. Отскакивая от атак отродий, Кимон старался выявить брешь, ошибки в их движениях, но чем больше он уклонялся, тем меньше оставалось сил. Долгое пребывание в камере и бешеная погоня по коридорам сделали свое дело. И все же он находил силы вновь отскочить или парировать удар, и хотя кости трещали от отведенных атак чудовищных мечей и топоров, мечи будто наполнялись новой энергией. Каждое движение противника он видел всё четче, охотница на демонов уже уничтожила половину демонов, спокойно и без колебаний она расправлялась с пятым, Кимон должен убить хоть кого-то. Руны мечей уже не просто сияли, они окутывали клинки неведомой аурой. Демоны, с которыми он сражался, уже не смотрели с насмешкой и ненавистью, теперь в пылающих глазах мелькала настороженность. Не противься силе мечей. Своей силе. Выпусти её… Кимон почувствовал, что нечто, доселе неведомое, но при этом до дрожи знакомое поднимается из глубин его души, и вложив новые силы в мечи, Кимон отразил удар, мощная вспышка откинула демона, да так, что тот пробил своей тушей стену и больше не поднялся. Оставшиеся двое потрясенно смотрели на парнишку, который ещё секунду назад едва держался на ногах. Охотница на демонов не спешила вмешиваться, теперь ей стало интересно, как её новый соратник разберется с оставшимися. Демоны заревели от гнева и кинулись на Кимона, позабыв о Демоноборце за спиной. Следуя интуиции, Кимон отпрыгнул назад и выпустил энергию мечей, чем дольше он сражался, тем больше учился понимать, что и как делать. Прежде чем чудовищный молот успел его ударить, Кимон прыгнул вперед и вонзил меч глубоко в шею. Рогатый демон захрипел, выронил молот. Не медля, Кимон вырвал сияющие лезвие из угасающей плоти и вступил в бой с последним противником. Теперь он атаковал, загоняя чудовище в оборону, и хотя он многого ещё не понял, чутье подсказывало ему довериться себе. Демон заревел оглушающим криком и выпустил красное пламя, теперь оно защищало его. Воззвав к своей магии, отродье преисподней обрушило шквал атак в отчаянной попытке уничтожить чрезмерно упрямых смертных, теперь охотнице на демонов пришлось присоединиться к битве Кимона. Оба отражали огненные шары клинками, и если движения Демоноборца были точны и грациозны, то Кимон грубо принимал удары на мечи, сколь хорошо он не показал в этом бою, какую бы силу он не пробудил, многому ему ещё предстояло научиться. — Сейчас! — воскликнула охотница и точным взмахом отразила красный шар в отправителя. Демон сбился с концентрации и едва успел погасить огонь. Но только дым рассеялся, он увидел две синие вспышки, и последнее, что ощутило порождение ада — как холодная сталь поцеловала шею. Кимон беспощадно отрубил голову рогатому мерзавцу и облегченно выдохнул. Схватка отняла почти все силы. — Браво. Убил трех демонов в первом же бою, впечатляет. — Охотница захлопала в ладоши, и хотя в её голосе звучала искренняя похвала, в глазах сверкали искры смеха. — Пойдем, здесь задерживаться не стоит. Экзорцисты скоро запустят очищающее заклинание. В безмолвии напарники покинули тюрьму Инквизиции. Какая-то часть Кимона хотела вернуться и посмотреть, можно ли помочь выжившим, и вообще пережил ли кто-то из его сокамерников или гвардейцев бойню в крепости, но разумом он понимал, что чем скорее они уйдут из крепости, тем лучше. Ведь неизвестно, сколько ещё порождений преисподней их ждет в том лабиринте. — Ну вот, теперь мы в безопасности. — заключила девушка, когда они вышли на открытое небо. Из Тардиуса раздавались крики, одни — исполненные праведной ярости, другие — панические и наполненные болью. Похоже, как восемнадцать весен назад, Ордена и Инквизиция приняли бой и защищали объятую пожарами столицу империи. — Мы не пойдем туда? — спросил Кимон, хотя Понтифик заверил его, что с сестрой и матерью все будет в порядке, парень все равно беспокоился. — Город есть кому защищать. А у тебя свое задание. Увидимся на месте. Отправляйся в Миклагард. И не забудь посмотреть, что в свитках. — девушка подмигнула и не успел Кимон что-то спросить, тут же скрылась в сиянии портала. Раздраженно пробурчав что-то себе под нос, парень достал из пол драного плаща свитки. «Хорошо, что в банде писарь был, читать научил» — подумал он, разворачивая пергамент. И когда он их прочел, то едва не открыл рот от изумления. На одном из свитков было простое помилование, подписанное Верховным Понтификом и представителями Сената и Орденов, а вот на втором печатью Инквизиции его принимали в их ряды в качестве молодого Инквизитора с приказом — отправиться в Миклагард и выяснить, что произошло с Гранд-Инквизитором и Хранителем Равновесия. Он так же наделялся всеми полномочиями Инквизитора, имел полную свободу передвижения и мог требовать от людей исполнения его приказов, если они будут необходимы. «Да уж, во дела, — думал Кимон, смотря на город. — Похоже, придется разжиться новым снаряжением и картой. Из Миклагарда такие слухи ползли, что без доспехов туда соваться точно не стоит. Да и сила в этих мечах… Нужно найти того, кто в рунах или хотя бы в магии разбирается, может что подскажет. А сейчас не помешала бы лошадь. Ведь теперь я Инквизитор, пора отправляться в путь» — Ты уверен насчет него? — спросил Изгой, когда они с Понтификом наблюдали за новоиспеченным Инквизитором с башни крепости. — Я полагаюсь на твой выбор, глава Церкви, парень действительно выглядит способным. Но что-то тебя беспокоит. Думаешь, Кимону не по силу преодолеть улицы Миклагарда? — Меня больше беспокоит не новые члены Инквизиции или Демоноборцев, а что сейчас происходит в Клерхулле. — вздохнул Верховный Понтифик. — Меня беспокоит наследник короны. В конце концов, бесследно пропал его духовный наставник. Как бы он глупости не натворил. — А, ты про Тебальта. — уста Изгоя украсила кривая усмешка, — За него не беспокойся. Он парень спесивый, молодой и наивный, но и тупым я бы его не называл. Я полагаю, что он примет правильное решение, когда придет время. Но это потом. Сейчас нужно отбить Тардиус. Когда твои экзорцисты будут готовы призвать очищение? — С первым ударом рассветного колокола. Я немедленно отправляюсь в Собор, защищать свою паству. — Хорошо, — Изгнанник вынул клинок, теперь на устах мелькал безумный оскал, он предвкушал хорошую схватку. — Тогда я иду на улицы, постараюсь сократить число убитых отродьями. Удачи нам обоим… С первыми лучами солнца запели колокола. На сей раз ужас Ночи Крови повторился в меньших масштабах, нежели когда-то. А где-то на дорогах, ехал торговый караван с молодым Инквизитором на одной из повозок. Им было по пути до Атолоса, а оттуда Инквизитор пойдет своей дорогой — в город, откуда по этому миру возвращается тьма. В Миклагард…