Исповедь жалкого человека

Я всё ещё искал тех, кто мог бы заинтересоваться моей философией. Не то чтобы я хотел организовать некую религию, вовсе нет. Это меня не интересует. Будет лучше, если никто никогда не узнает, как выглядит автор важной теории и что отличает его от обычных людей. Моё желание лишь в том, чтобы существовал факт, абсолютно доказуемый для всех, который можно назвать "смыслом жизни". Способов для этого я видел не так уж много... Моё бессмертие не должно быть очевидно. Нужно найти способ собирать информацию, скрывая личность. Однажды я тайком пробрался на мясокомбинат и сам стал куском мяса, из которого позднее сделали колбасу. Кусочки меня регенерировали в разных частях города, почти до смерти напугав людей, совершивших обыкновенную покупку. Вскоре части меня встретились и слились, наполняя меня разного рода информацией, но вместе с тем они привлекли много лишнего внимания. До сих пор в интернете попадались сообщения тех, кто меня ищет. Как мне разговаривать с людьми, не вызывая подозрения? Это сложно, ведь моё лицо могут запомнить, а оно после регенерации всегда остаётся прежним. Как много лет назад, меня могут схватить и посадить в психбольницу. Или куда-то ещё. И никто не использует моё тело на благо. Раньше я перемещался повсюду пешком. За поезда нужно платить, за такси тоже, и за метро. И словно стремясь добиться того, чтобы люди платили больше и больше, поверхность делают всё более труднопроходимой. В дни, свободные от волонтёрства, я работал курьером, а это требовало скорости, и пришлось приучить себя всё время просить кого-то купить мне билет. Деньги, конечно, я даю. Не удивлюсь, если у меня берут больше, чем стоит билет. Думаю, я мог бы прожить в месяц на... трудно назвать сумму, в которой я нуждаюсь. Да, я просто всегда даю другим людям перед кассой или самому кассиру несколько купюр и прошу посчитать. Удивительно, как мало нужно, когда не платишь за свет и воду. И вот я снова в пустой электричке, на этот раз не по работе, а просто ради удовольствия. Есть что-то завораживающее в движении пейзажа за окном. Сейчас ездить по городам особо некому. Кроме меня в вагоне всего один человек, нагло стянувший с лица маску и сидящий в телефоне. Я понимаю, почему он снял маску, это понятно по наполовину запотевшим очкам. Бегло осмотрелся. Никого, кроме нас, здесь нет. Пересел к нему напротив. Молодой человек посмотрел на меня, окинул взглядом вагон, нахмурился и снова уткнулся в телефон. - Кхм... И тут он рванул от меня быстрее зайца. А может, он действительно "заяц"? Только отпустить цель не могу. В вагонах, через которые мы пробегали, почти никого не было, да и те, что были, реагировали на нашу гонку удивительно равнодушно. Не то чтобы я винил их, хотя порой такое поведение меня вводит в сильнейшее недоумение. Что если бы я был маньяком? А если пах обнажу, кто-нибудь обратит внимание? Моя привычка много думать чуть не привела к потере цели из виду. Электричка затормозила, двери открылись, и мы вдвоём вылетели на неизвестной станции. В полёте я его и поймал. Наши спутанные тела покатились по жёсткому асфальту, и для предотвращения чужих повреждений я смог только опутать незнакомца руками и ногами. - Помогите! Умоляю, на помощь! - он закричал во всё горло, как только понял, что ничего себе не сломал. Зато у меня, кажется, сломано ребро. Только кажется, ведь боли я всё равно не чувствую. Мне всегда казалось странным, что я вообще имею кости при своём строении. - Помолчи уже, - я засунул руку в сумку, чудом не порвавшуюся, и достал паспорт, - я просто хочу поговорить. Мой желанный собеседник явно был ошарашен. Я и сам ошарашен, что нас ещё не повязали. Ещё двадцать лет назад стражи порядка были строже... - В-вы полицейский? ...И меня приняли за одного из них. Нет, конечно, рюкзак и униформа курьера сейчас в месте, временно называемом "домом", но неужто я правда похож на полицейского? - Нет, я Марк. Просто Марк. -...И зачем вы хотите поговорить со мной? - Просто так. Он подобрал очки и вскочил на ноги, к счастью, уже не пытаясь убежать. Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы встать. Сам знаю, что веду себя порой неадекватно, стоит мне захотеть срочно с кем-то поговорить. Какая-то врождённая потребность к получению новых знаний могла возникнуть где угодно и когда угодно, вынуждая импровизировать. Электричка уехала. Молодой человек проводил её грустным взглядом. - Я Адам... Значит, вы не полицейский и не кондуктор? - Нет, - моя догадка про "зайца" оказалась верной. Разве билет так дорого стоит? И как он планировал выйти на нужной станции? Или на той станции нет турникетов? - а куда ты едешь? - Сейчас, благодаря тебе, никуда... - Адам вздохнул и сел на лавочку неподалёку. Присев рядом, я смотрел на противоположную платформу. Серое небо. Возможно, скоро будет дождь. Не хотелось бы оказаться под ним. А на той платформе есть крыша... Пока смотрю, ощущаю, как заживает рёберная кость. И вот мы сидим со сдвинутыми масками, в помятой одежде, смотрим кто куда, ожидая друг от друга каких-нибудь слов. - Хотел поговорить - говори, чудак... - Адам демонстративно достал телефон, показывая, что собирается слушать меня исключительно вполуха. Что же, мне интересно, на каком этапе он решит убрать телефон и включиться в разговор. Я мысленно перебираю список излюбленных тем. С чего же начать? - Ты уверен, что тебя зовут Адам? Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Вполне ожидаемо. Однако мой вопрос не лишён смысла, и я желаю объяснить это ему. - Ты сам дал себе это имя? - Мне это имя дали родители, - колеблясь, отвечает он. Чувствует подвох, - и как-то не жалуюсь! - Но, предположим, в возрасте пяти лет тебя отдали бы другим родителям, и они назвали бы тебя по-другому. Какое имя было бы настоящим? - Самое первое, конечно! - Но не по документам. - Плевать я хотел на эти документы! - он ещё яростнее утыкается в телефон. На удивление, наша тема для него болезненна. Не хочу довести его до истерики, но и тему всё ещё желаю развить. Поэтому говорю иначе: - Кто-то однажды назвал меня Марком. Не помню, родители это были или незнакомцы. Другие люди называли меня Григорий. Было время, когда я был Валентином. Но я не знаю, какое из этих имён настоящее. Краем глаза вижу, что его мой рассказ поражает и настораживает. - Ты что, аферист, постоянно меняющий документы? - Нет... Хотя, теория очень забавная. Что я пытаюсь донести, так это то, что нам всегда кто-то даёт имена. Но что если бы никто не дал имя ни тебе, ни мне? Адам сидит в молчании, не шевельнувшись даже на звук подъезжающей электрички. Мы вместе дождались, пока она проедет, - А... - неуверенно пробормотал молодой человек во вновь наступившей тишине, - я не знаю... Но нельзя же совсем без имени? Я же должен как-то сам себя называть? - И знаешь, почему? Потому что если у чего-то нет имени, оно не существует. Если колесо перестанет называться "колесом", то и существовать перестанет. - Но его же можно описать! - возразил мой собеседник, - "круг для езды", например!... - и без моих слов он тут же понял свою ошибку. Убрав слово "колесо", он дал предмету другое имя. Любая попытка описать что-либо обернётся тем, что описание станет именем. - А если показать жестами? - Хм... Но кто поймёт, что ты изображаешь, если у этого предмета нет ни описания, ни имени? - моя улыбка заставляет и его нерешительно улыбнуться. Я посеял в его мозгу семя сомнения, такое необходимое для познавания мира. - Значит, мы даём имена... - Чтобы понимать окружающий мир. Самые первые люди очень многое не могли объяснить, потому что у них не было нужного набора звуков для неизвестного. А конечная мысль в том, что весь материальный мир изначально безымянный. - Почему только материальный? - нахмурился Адам, - а как же эмоции, как же действия? Ведь радость тоже надо как-то описать! И как мне описать полёт, не показав крылья? Мне всё больше нравится с ним общаться. Мальчик-то далеко не глупый. - А как же ты опишешь радость? Радость - это то, что можно только почувствовать. Никто никогда не поймёт радость или грусть из твоего описания, если только сам не испытает подобное. Мир действий же я отношу к миру материальному. Почему? Потому что невозможно делать ничего, пока ты существуешь. Когда тебе звонят и спрашивают: "Что делаешь?", - ты можешь ответить: "Ничего", - но это не будет правдой. Ты или сидишь, или лежишь, или читаешь, или рисуешь. Ты делаешь что угодно! "Ничего" будет только если ты совсем исчезнешь, перестанешь существовать и осознавать. Небо потемнело ещё больше, при этом же облака разошлись, не пролив на нас ни единой своей слезинки. Сегодня оставалась последняя электричка. На неё мы с Адамом и сели. Сейчас он был простым студентом, живущим в общежитии, экономящим даже на проезде. Я уверен, это скоро изменится. Рассуждать он умел и раньше, а думать начал уже в этот день. Тихий стук колёс. Невнятный голос объявляет станции. В вагоне опять никого, кроме нас, и мы разговариваем без устали, согревая воздух теплом из наших лёгких. Не всегда удаётся так спокойно с кем-то поговорить. Будет приятно, если мы ещё раз сойдёмся. Интересно, на какой станции он выйдет? Прежде чем это случится, нужно задать тот самый вопрос: - Скажи... А веришь ли ты в яблоки, которые прямо на ветке вырастают чёрными как смоль? Такие яблоки, которые можно съесть, и они будут сладкими как Голден, или кислыми как Антоновка, но совершенно съедобными? Его ответ оказался крайне неожиданным: - Если назвать сорт Чёрным, любые яблоки такими станут! Ведь и цвета тоже - часть материального мира, в котором всё зависит от данных кем-то имён. Я обязан записать этот ответ, когда приеду во временный "дом". Мы прощаемся спустя три станции. Перед тем, как двери закроются, Адам оборачивается и с ехидной улыбкой произносит: - До встречи, колбасный человек. И мне становится понятно, почему на половине дороги он отложил телефон и смотрел на меня очень уж пристально всю оставшуюся поездку. Всё же слухи в интернете распространяются обо мне чересчур быстро... И скрыть лицо маской недостаточно для маскировки. Откидываюсь на спинку уютного кресла. Так, сколько же мне ещё ехать? "Конечная", - объявляет мутный голос из динамика. Мне хочется верить, что я ослышался, но нет, электричка действительно больше никуда не пойдёт до утра. Стало как-то смешно. Хотя смешного ничего нет. Надо как-то до дома добраться. Пешком или автобусом? Я уже как-то привык к езде, но опять придётся доставать деньги... Надоело. Но и пройти три остановки своими ногами до утра вряд ли получится. Проверяю наличие кошелька. Ура, на месте. А значит... Автобусы, ждите меня! Я бегу изучать расписание!