Party Favours

Розали попыталась напомнить себе обо всех очень ярких и непредвзятых мотивах своего выбора, осторожно поднимаясь по золотой лестнице, заслужившей своё название «Позолоченная лестница». Как бы она ни чувствовала себя напоказ, выходя из кареты и при этом обнажая скандально большую часть бедра, всякая неловкость в её платье исчезла, как только она вышла на полированные мраморные полы заведения. Они были настолько чистыми, что Роуз могла видеть в них слабые очертания своего отражения. Над обеденным залом были наброшены чары, так что, несмотря на кажущееся хулиганство за некоторыми столами, гул болтовни никогда не поднимался выше приемлемого в приличном обществе. Она внезапно обрадовалась, что выбрала «чрезмерно приодеться». Вокруг неё собрались самые богатые жители Врат, одетые в одинаковые формальные костюмы. Её платье здесь было даже не самым глубоким, и какой бы смелой она себя ни чувствовала, оно принесло ей лишь самые беглые взгляды, когда официант вёл её между столами, накрытыми белыми скатертями. Она не была достаточно знаменитой или благородной, чтобы её присутствие было заметным. Однако это резко контрастировало с нарядом, который носила сама Тренн. Она ждала у своего частного зала для торжеств. Боги знают, сколько это стоило, но родители Тренн всегда были богаты. В величественном чёрном костюме с высоким воротником, напоминающем мантию учёного, с разницей в цене, вероятно, в несколько сотен золотых. Рядом с ней была Лламрил, тоже в столь же мрачном темно-бирюзовом костюме. — Роуз, — сказала Тренн ни капли эмоций, не выдающих никакого удивления. — Я рада, что ты смогла приехать. Одна? — Да, — спокойно ответила Розали, — боюсь, с тех пор, как я ответила на приглашение, ничего не изменилось. Астарион не смог присутствовать. Он уехал из города. — Жаль, — ответила Тренн. Её глаза бегло скользнули по её одежде, как бы спрашивая: так для кого ты это носишь? — Но я рада, что ты меня пригласила, — ответила Роуз с вежливой улыбкой. — Я не настолько хорошо снискала расположение общества, чтобы продолжать наряжаться, когда мы перестали спасать город, и приглашения «спасибо что не дали нам умереть», иссякли. Я скучаю по поводам, чтобы приодеться. — Тогда я надеюсь, что это окажется… занимательным развлечением, — сказала Тренн снова деревянным и нечитаемым голосом, и, по-видимому, именно это и составляло разговор. Лламрил вежливо улыбнулась Розали, когда она прошла мимо них обоих. Улыбка, которая действительно достигла её глаз, и Роуз не могла не задаться вопросом, что, чёрт возьми, Тренн сказала о ней её новой подруге. Комната была рассчитана на двадцать человек. Розали была сбита с толку тем фактом, что она прошла отбор: это подтвердило её подозрения, что её приглашение должно иметь скрытые мотивы. Родителей Тренн не было (слава богам), но она узнала двоюродную сестру с эльфийской стороны, которая, в свою очередь, узнала её. Выражения лица женщины было достаточно, чтобы сказать: да, для Тренн было невероятно и нехарактерно позволять ей находиться здесь. Роуз сделала вид, что не заметила её простого и очевидного оскорбления в свой адрес, и вместо этого поспешно направилась к своему месту за столом. Её поместили рядом с чёрным драконорожденным, женщиной в синем платье, которое оттеняло легкий сапфировый оттенок её темной чешуи. Что ещё более важно, она располагалась во второй половине длинного стола, далеко внизу от того места, где Тренн и Лламрил в конце концов, заняли свои места во главе. Это означало, что первоначальный дискомфорт был кратковременным. В конце концов, это было собрание учёных и магов, и поэтому Роуз было очень легко быстро завязать разговор. Оказалось, что драконорожденный рядом с ней был свидетелем того, как корабль пожирателей разума атаковал город во второй раз. Итак, как давно обещал Астарион, Розали вскоре смогла рассказывать героические истории о своих подвигах в платье с очень глубоким вырезом. Ко второму блюду она обнаружила, что обслуживает своих ближайших соседей по столу, как напротив, так и рядом с ней, даже не осознавая, как это произошло. — Это правда, что ты уничтожила «Зарров»? — сказал халфлинг напротив неё, когда её заезженное изложение победы над иллитидами подошло к концу, а им еще предстояло пройтись по восьми годам её истории. — О, пожалуйста, — сказала драконорожденный, которую, как оказалось, звали Эбони, учёный в области эвокации из Лускана, — Зарры никогда не существовали. Просто ещё один миф о серийных убийцах, призванный вселить страх в сердца людей Врат. Как ещё можно убить вампира и сделать так, чтобы все его отродья спокойно пережили его кончину? — На самом деле, — почувствовала необходимость подчеркнуть Роуз, — после смерти мастера-вампира отродья обретают свободу воли. То, что они умирают — миф, распространяемый самими мастерами. Слух, призванный вселить страх перед богами во всех тех подчинённых, которые вместе оказались достаточно сильны, чтобы свергнуть своих кукловодов. Такие угрозы являются инструментом предотвращения восстания. Обычно главный вампир просто пытается причинить достаточно боли, когда его жизнь в опасности, пока они ещё сохраняют контроль над разумом. Таким образом, большинство из них порождают панику, веря, что слухи правдивы, и вместо этого переключаются на попытку защитить хозяина. Отродью требуется очень много силы воли или необычное стечение обстоятельств, чтобы бороться с таким принуждением, но… — она подумала об Астарионе, смеясь над красочными описаниями его собственных физических пыток. — Всё возможно. — Ты говоришь чепуху, Эбони, — сказал спутник халфлинга, эльф со стальными волосами, — ты даже не отсюда. Между тем, я однажды видел Казадора Зарра своими собственными глазами. Он был на аукционе, на котором я присутствовал в качестве представителя компании Кэндлкипа. Я никогда его не забуду. Чистая некромантская аура, такая густая, что могла тебя задушить, когда он проходил мимо. Он перебил нашу цену за какой-то единственный в своем роде адский текст более чем на десять тысяч золотых. Именно в этот момент Розали заметила, что Тренн нет на своем месте во главе стола. В разгар разговора она начала получать удовольствие настолько, что не заметила, как женщина ушла. — Эм, если вы меня извините, — сказала Розали, отодвигая стул. — Боюсь, мне нужно в туалет. Сейчас было самое подходящее время, чтобы разобраться, что, чёрт возьми, происходит. Она поймала Тренн в коридоре сбоку от главной столовой. Очевидно, она сама только что вернулась из ванных комнат. Если Роуз и раньше проявляла подозрения, то выражения лица Тренн при их случайной встрече, напрягшегося, наполовину похожего на виновного преступника, наполовину на животное в капкане — было достаточно, чтобы убедить её, что она была права в своих расчётах. Тренн, должно быть, привела её сюда для какой-то обычной или частной беседы, но, должно быть, надеялась провести всё на её собственных условиях. — Нам нужно поговорить, — сказала Розали в качестве официального приветствия, полагая, что любезности бессмысленны. — И ещё, с днем рождения. — О да, спасибо, — слабо сказала Тренн, — и да, я полагаю, что так и есть. Они пошли в сторону коридора, подальше от двери в комнату для торжеств, но при этом на виду у столовой, так что это было приватно, но не было той тайной, на которую бывшие подруги бросали косые взгляды. Это всё равно было невыразимо неловко. Розали слегка вздрогнула, внезапно пожалев о своем злобном подходе «продемонстрировать декольте». — Кажется, вы с Эбони хорошо ладите. Я подумала, что у вас могут быть совпадения интересов. Я рада, что ты решила… — начала Тренн. — Какого чёрта ты меня пригласила? — Розали перерезала ей дорогу. Тактичность её подвела. Брови Тренн удивленно поползли вверх, но это был единственный внешний признак упрёка. — Я не собираюсь затевать никакой драмы, — сказала Роуз со вздохом, зная, что, исходя из прошлого опыта, Тренн, вероятно, боялась, что Розали не выдержит и начнет рыдать посреди ресторана. — Я просто хочу знать. Это было не совсем… — она указала на ресторан вокруг них, — удачно. Тренн тяжело вздохнула. — Я, ну, — начала она, слова, казалось, ей не поддавались. — Я просто… ну. Я пригласила тебя, потому что хотела… извиниться. Розали моргнула. Затем снова моргнула. Она задавалась вопросом, не произошло ли вторжение двойников, о котором она не была поставлена в известность. Тренн была либо очарованной, либо её полностью заменили. Тренн увидела очевидное удивление Роуз и поморщилась, опустив уголки рта, прежде чем она продолжила. — Я могла бы справиться с нашим… Расставанием намного лучше. Я по-прежнему считаю это правильным решением. Но я не была очень… Сострадательной. Лламрил уже давно сказала мне, что над этим мне нужно работать. Я была очень молода и очень замкнута. Я не совсем понимала, как справиться с твоим… твоей… Не говори «выходками». — Сентиментальностью, — закончила Тренн, что было немногим лучше, и лицо Розали, должно быть, говорило то же самое, потому что она поспешно уточнила, — …Это была моя вина! Это сделало меня плохим партнёром. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы понять тебя или быть добрее, когда я поняла, что не могу. Это не спасло бы отношения, но могло бы предотвратить кое-что из того, что произошло… После того, как я притворилась, что не имею никакого отношения к этому. Но частично я была в этом виновата. И поэтому… Мне очень жаль. Когда я увидела тебя в Кэндлкипе, я поняла, что пришло время… Признать свои ошибки. Вот почему я пригласила тебя сюда. Опять же, Розали не была уверена, что ей нравится, когда её называют ошибкой. Но весь этот разговор прошёл лучше, чем все кошмарные видения того, что, как она ожидала, планировала её бывшая, так что она не собиралась жаловаться. — Мне тоже очень жаль, — сказала она и поняла, что имеет это в виду, хотя и не была уверена, что Тренн это заслужила. — Я согласна, что мы не подходили друг другу, и моя реакция на… Ну. Я думаю, дело было не только в тебе. — Нет, я думаю, что нет, — сказала Тренн. — Бдительный Орден — это место работы с довольно высоким давлением. Собственно, поэтому я и ушла. — Ну, я пошла сражаться с драконами, так что, возможно, я просто мазохистка, — слабо пошутила Розали: через пять недель после отказа от секса с Астарионом, что ей очень хотелось сделать, и теперь она стояла на вечеринке по случаю дня рождения своей бывшей девушки, открывая свою душу в общественном коридоре. «Желание Ловиатар», — мрачно подумала она про себя, одновременно говоря вслух. — Я скорее имела в виду… Я тоже была довольно молода. Думаю, я восприняла это… Плохо, потому что это заставило меня… Повзрослеть. — Ох, — сказала Тренн. В этом было примерно столько же сочувствия, сколько когда-либо заслужило от неё психическое расстройство Розали. На несколько секунд воцарилась тишина, пока Розали пыталась придумать, что ещё она могла бы сказать. Вот и завершение, преподнесенное ей на серебряном блюде, и, клянусь богами, оно было неутешительным. Ей хотелось вернуться в столовую и начать рассказывать Эбони и её друзьям о том случае, когда Астарион чуть не умер, потому что он настоял на произнесении грандиозных речей над гробом Казадора. — Итак… мы договорились. Это всё в прошлом, — внезапно сказала Тренн, как будто она только что прошла по раскаленным углям и почувствовала облегчение от того, что оказалась на другой стороне. — Мы теперь друзья? — Я… Прошу прощения? — Розали моргнула, озадаченная вопросом. Какого черта спустя восемь лет Тренн захотела стать её другом? — Просто… Лламрил считает твоё исследование невероятно интересным, — призналась Тренн. Слова теперь звучали быстрее и менее неестественно, как будто она преодолела болезненную часть разговора и нашла в себе энтузиазм. — На самом деле она собиралась попросить тебя поработать с ней над новым проектом, посвященным практикам Гитов в Астральном море. У тебя есть полевой опыт работы на море. Твой… Партнёр упомянул пожирателей интеллекта, и твоё понимание пожирателей разума также было бы чрезвычайно полезно. Мне было интересно, не против ли ты встретиться с ней. Или, может быть, свести её с тем Гитом, которого ты знаешь? Тот, кто командует красным драконом? — Тренн… подожди, — Розали моргнула. — Ты… Ты пригласила меня сюда, потому что пыталась помочь своей девушке? — Я также хотела извиниться, — повторила Тренн, и на этот раз это прозвучало как повторение, как строка сценария. — Мой уход был невероятно внезапным. Я была очень молодой и не знала, как справиться с… Эмоциями достаточно хорошо. Все можно было сделать более… Тактично. Дипломатия. Ни то, ни другое не было моей сильной стороной. — Чётко, — сказала Розали. частично про себя. Затем ей пришла в голову еще одна ужасная мысль. — Тренн. Ты бы извинилась передо мной, если бы… Если бы Лламрил не попросила тебя об этом? — Лламрил меня об этом не просила, — поспешно уточнила Тренн, что дало понять, что это частичная ложь или, по крайней мере, то, на что указала Лламрил, будет воспринято плохо, если рассматривать разговор в таком свете. Затем Тренн начала неловко переминаться с ноги на ногу, что, по сути, было настолько близко к ответу «нет» насколько это было возможно. — Но…. она просила, чтобы её связали со мной? — Роуз настаивала. — Как много она вообще знает о том, что произошло между нами? Она знает, что мы… Ну, понимаешь… Встречались? — Конечно! Она знает большую часть этого, по крайней мере, с моей точки зрения. Я не чувствовала, что имею право, ну, знаешь, рассказывать ей о… — Панических атаках? — невозмутимо предложила Розали. Тренн, по крайней мере, хватило приличия выглядеть немного пристыженной. — Я, наверное… эм… Не стала бы с тобой больше разговаривать, если бы не она. После того, как я ушла и… хм… После того, как я увидела, что с тобой случилось… Я подумала, что будет лучше, если мы больше никогда не заговорим. Для нас двоих. Но… Тренн громко сглотнула, выглядя так, словно Роуз только что подвергла её чарам пыток. — Но ты бы очень помогла новому проекту Лламрил. И я думаю, у нас обоих теперь есть новые партнёры. И вот прошло уже достаточно времени, и ты… Выглядишь намного лучше, даже отлично на самом деле… С тем парнем ты выглядела очень счастливой. Поэтому я подумала, что может быть, ты, эээ, переключилась и… — Я понимаю, — быстро сказала Розали, прекращая всю эту линию расследования. — Итак, — резко сказала Тренн, — друзья? Розали стояла в своем сексуальном платье, придающем уверенности, буквально потеряв дар речи. Тренн выглядела так, будто предпочла бы пройти сквозь барьер из клинков, чем продолжить этот разговор, не говоря уже о том, чтобы начать дружбу. Всё казалось немного нереальным. Но… Действительно ли Розали обиделась? Да, Тренн, по сути, признавала, что она всего лишь исправляла прошлые ошибки, которые разрушили годы жизни Розали ради совершенно корыстной цели карьерного роста, но… Было ли это сюрпризом? Нисколько. Нет, если бы ты знала Тренн. И Роуз теперь действительно знала Тренн: во всех отношениях, какими, как думала юная девушка, она знала Тренн, тогда как на самом деле она знала лишь образ, полностью созданный фантазией. Это отпало, и перед ней осталась резкая, холодная и немного эгоистичная, но в конечном итоге не особо злая женщина. Искренние извинения были не в её характере. Но, по крайней мере, это были извинения, которых, честно говоря, было куда больше, чем Розали ожидала получить. Действительно, в скольком беспорядке была вина Тренн? Как она сказала, они обе были очень молоды и совершенно не понимали, над чем необходимо было работать во благо отношений. Несмотря на то, что Розали могла частично винить бывшую в своих срывах, в обязанности Тренн не входило исправлять последствия. Частично это было полностью виной Розали и было полностью вне контроля Тренн. По крайней мере, она не пригласила Роуз сюда, на эту вечеринку, чтобы посмеяться над ней или заставить её стать свидетельницей предложения её новой девушке, или какой-то другой жестокой эмоциональной пытки. По крайней мере, она искренне думала, что Розали и Астарион вместе, и что её просьба не опустошит её эмоционально там, где раньше та отбросила бы Роуз на несколько месяцев назад в выздоровлении. У неё не было никаких жестоких мотивов, только исключительно практические. Это было немного обидно, но только по тем же причинам, по которым они расстались в первую очередь потому, что Тренн всегда имела возможность причинить Розали боль, а Роуз никогда не могла сделать что-то похожее в ответ. — Тренн, — сказала она, её голос был неумолим в своем спокойствии. — Мы никогда, никогда не будем друзьями. Плечи Тренн опустились. Она начала выглядеть так, словно планировала гневную реплику, которая действительно была воспринята как оскорбительная, хотя у неё не было права, несмотря на молчаливое согласие Розали. — Но, — сказала Роуз, уставшая и внезапно ощутившая все свои годы, — ты можешь сказать Лламрил, чтобы она связалась со мной по поводу её исследования. Если я ничем не смогу помочь, я передам её тем, кто сможет. Я была бы рада помочь, — она вздохнула и добавила. — Ей абсолютно не следует связываться с Лаэ’зель. Лаэ’зель убьет её с особой жестокостью, если проект будет о гитах. Тренн нахмурилась. — Я не понимаю, если мы не друзья… — Я ничего не имею против Лламрил, — категорически ответила Роуз. — На самом деле у меня вообще нет мнения о ней. Она кажется абсолютно милой. Я не собираюсь отказывать ей в помощи, потому что она с тобой. Я не знаю, почему ты думаешь, что я бы так поступила. Даже моя агорафобная и тревожно-беспорядочная версия была вполне адекватным учёным. — Ох, — сказала Тренн. Розали вздохнула, борясь с желанием помассировать виски. Она попыталась сказать что-нибудь доброе, не зная почему, кроме того факта, что это было частью её личности. — Я предполагаю, что ты, должно быть, очень её любишь, раз сделала это от её имени. — Ох, — снова сказала Тренн, затем после колебания добавила. — Ну. Я стараюсь. — Хорошо, — сказала Розали, удивлённая тем, что она имела в виду именно это. — Это хорошо. Я рада за тебя искренне. И это не помешает мне помочь Лламрил в любом профессиональном вопросе. Потому что у меня больше нет чувств к тебе и даже о тебе. Их давно нет. — Ох, — сказала Тренн в третий раз, и Розали подумала, что новость о том, что она потеряла дар речи, возможно, действительно была причиной, чтобы ночь была стоящей. Что-то должно было ею стать, если это было настоящей причиной загадочного приглашения с самого начала. — Конечно, — продолжила Тренн, — я не думала, что у тебя остались какие-то чувства ко мне. Больше всего меня беспокоили затянувшиеся обиды. Ты явно выглядела очень, хм, влюбленной в своего… Компаньона… — О боги, — сказала Розали. — Не хочу показаться чересчур волшебником, но наши дела полностью завершены, и мы не собираемся обсуждать мою любовную жизнь… — Милая! — раздался торопливый, запыхавшийся и полухриплый крик сзади, прервав Розали на полуслове. В тот момент, когда она услышала это, она решила, что Шэдоухарт явно наложила на неё Галлюцинаторную Местность много часов назад, чтобы помешать ей выйти из дома. Потому что не было ни шанса, чтобы всё это оказалось действительностью. Лицо Тренн приняло слегка… Смиренное выражение, когда её глаза проследили за движением кого-то за головой Розали, и чертовски знакомый голос продолжил. — Мне очень жаль, что я опоздал, Фоксглав. Ты знаешь, что пробки в Воротах по вечерам превращаются в кошмар, когда пытаешься добраться до любого мероприятия в приличной части города! Надеюсь, тебе не было слишком одиноко без меня! Или что ты слишком весело проводила время в моё отсутствие… Голос становился ближе, становясь более насыщенным инсинуациями, достаточно низким, чтобы вызвать дрожь. Затем чья-то рука легко легла на её голые и обнаженные плечи, от чего сразу же побежали мурашки, что было неловко. — Хотя, — сказал Астарион, когда она тупо повернулась, чтобы посмотреть на него и его непостижимое присутствие рядом с ней, — в этом наряде могло случиться что угодно. Ты — абсолютное видение, любовь моя. Мои самые дикие греховные фантазии не выдержали бы свечи… — он пробежал глазами по её телу, языком он задержался на клыке, —… Это всё для меня? — Астарион, — она сказала. Свет отражался от него так же, как и от яркого белого мрамора. С одного взгляда она поняла наверняка, что определенно всё ещё любит его. Она также не видела его пять недель. …Какого черта он здесь делал? — Моя восхитительная, прекрасная Розали, — ответил он с лёгкой улыбкой, игнорируя любое осуждение в её тоне и пытаясь растопить её сердце с некоторым успехом. Он обвил её рукой за шею, чтобы притянуть ближе, и поцеловал её в губы. Она предположила, что это мудрое решение с его стороны, поскольку оно лишило её возможности произнести любые вербальные компоненты невероятно смертельного заклинания. Розали один раз моргнула, его лицо поразительно приблизилось, а затем закрыла глаза. «Что угодно, лишь бы эта ситуация была менее неловкой», — сказала она себе, чувствуя, как сильно колотится её сердце. Она старалась не обращать внимания на то, как много поцелуев Астариона она запомнила и повторяла в голове, обычно в ранние утренние часы. Многие вещи стоило повторить, но эти притупленные воспоминания не могли сравниться с реальностью: это была разница между произнесением заклинания и падением с головой в само Плетение. Всё стало ещё хуже от ощущения его рук на её обнаженной коже. Отступая, Астарион зубами потянул её нижнюю губу в игривом прикусе, который, как была уверена Роуз, всё ещё был достаточно сильным, чтобы Тренн могла увидеть. Даже его нормальные зубы были острыми, поэтому она сказала себе, что звук, который она издавала, было стоном протеста в знак болезненности, когда он отступил. Когда девушка открыла глаза, торопливо потирая поврежденную кожу подушечкой большого пальца, он наблюдал за ней сквозь прикрытые веки и маску привязанности, дьявольски ухмыляясь. Он заправил выбившуюся прядь её волос ей за ухо и протянул. — Ты скучала по мне, дорогая? — Не знаю, — сказала она. Роуз гордилась тем, насколько язвительно звучал её голос, учитывая то, что её дыхание почти было прерывистым. — …Скучала ли я? — О, Боже. Кажется, ты всё ещё кружишься в своих мыслях, — заметил он. — Интересно, сколько твоих сложных маленьких мыслей посещаю я? Роуз решила, что не станет подкреплять его слова своим ответом, глядя на него так, будто ей хотелось, чтобы солнце поглотило его целиком. — Мы не подготовили для тебя места, — укоризненно сказала Тренн, неловко наблюдая несколько секунд каменного молчания девушки. — У Розали сложилось впечатление, что ты не сможешь приехать. Она зарезервировала места только для одного. — Да, ну, я признаюсь, что это выглядело крайне маловероятным примерно тридцать минут назад, — ответил Астарион, и именно тогда Розали заметила, что его костюм помят, немного смещен, манжеты расстегнуты, а галстук не соответствует общему цвету. Ещё более тревожно то, что Розали проследила за широко раскрытыми глазами Тренн и увидела, что его воротник перекосился, оставляя на виду старый и очень очевидный след укуса. В общем, это выглядело так, словно вампир, который мог двигаться с поразительно скоростью и не нуждался в дыхании, запыхался. Он продолжил. — Но если бы я знал, что она получила от тебя бронь на «Позолоченной лестнице», тогда, я обещаю, что развеял бы её все опасения по поводу моего присутствия. Дикие лошади не смогли бы меня остановить. Драконы тоже. — Тебе не было необходимости приходить, — сказала Розали, всё ещё глядя в глаза. — Я прекрасно справлялась сама по себе. — Неужели? — возразил Астарион. — Именно поэтому Шэдоухарт появилась на моём пороге, угрожая мне святыми символами и ругая меня за то, что я бросил тебя? — О, так ты здесь только из-за Шэдоухарт, — сердито начала Розали, а затем ахнула, снова охваченная приливом ярости, — подожди, она навестила тебя, и ты был просто… Там? Дома-?! О, боги, помилуй тебя, ты абсолютная шлюх… — Манеры, дорогая, — Астарион сжал руку, лежащую на её плечах, и многозначительно взглянул на её бывшую девушку, которая наблюдала за ними обоими и выглядела униженной тем, что у неё не было слова в этом вопросе. — Если ты нас извинишь, Фен… — сказал он с очаровательным взглядом, который сам по себе был скорее свирепым. — Меня зовут Тренн. — Нам с моей самой дорогой возлюбленной просто нужно немного поговорить наедине, — продолжил Астарион, как будто она и не комментировала. — Мы вернёмся через секунду. Она явно просто скучает по мне, с неистовой страстью. Кажется, она совершенно загруженная. Нам нужно как можно скорее убрать это из её организма. Иначе она не сможет оторвать от меня руки к тому времени, как мы доберемся до десерта. — Закрой свой чёртов рот. Ты не можешь просто приглашать себя на праздничные ужины, идиот, — прошипела Розали, — и ты мне здесь не нужен… — Ну, видишь ли, мой нежный цветок, вот в чем мы с тобой расходимся во мнениях, и, очевидно, Шэдоухарт тоже не была слишком убеждена. Я даже не думал, что она знает мой адрес… — Я не ребёнок, нуждающийся в присмотре! Я более чем способна принимать собственные решения и справляться с их последствиями… в отличие от некоторых других людей, которых я знаю! — Я просто собираюсь… Вас покинуть, — сказала Тренн и ушла. Очень быстро. …Она действительно пробежала последний отрезок коридора. Астарион наблюдал, как она уходит, а затем повернулся к Розали с грозным лицом. Он отпустил её, действие сменилось на то, чтобы обвинительно указать на неё. — О чем ты думала? — требовательно сказал он. — Ты сказала, что не испытываешь к ней чувств! — Я не! Поверь, я не хочу иметь с ней ничего общего… — Ааа, да, ты явно такая беспристрастная и совершенно равнодушная. Я могу сказать это по тому, как ты решила прийти на вечеринку по случаю её дня рождения и остаться с ней наедине, в этом платье — это совершенно точно «бесчувственное» поведение… — Прошу прощения! Это чертовски красивое платье! — Я не спорю с этим, — парировал он, — на самом деле, держу пари, что ты точно знаешь, насколько красивое это платье, чтобы загонять людей в коридоры с… — Что, чёрт возьми, это должно означать, исходя из твоих уст, из всех людей? Мы буквально на публике! — прошипела Розали, указывая на несколько соседних столиков, некоторые из которых повернулись, чтобы посмотреть на их ссору, несмотря на наложенные чары, предотвращающие распространение личных разговоров людей по всему помещению. — Ох, чёрт возьми, — пробормотал Астарион. Он схватил её за руку и потащил в другой коридор, на этот раз более тихий, который, казалось, на самом деле вёл к ванным комнатам. — Отпусти меня! — сердито сказала Розали, борясь с его хваткой. Но хватка Астариона была крепкой. — Нет, не тогда когда, когда ты собираешься сделать нечто глупое, — ответил он сквозь стиснутые зубы. — Я в прямом смысле слова не сделала ничего глупого! — крикнула она ему в затылок. — Когда я делала что-нибудь глупое за всё время, что ты меня знаешь?! Не дай Бог, мне когда-нибудь представится возможность, когда ты рядом, собрать всю твою имеющуюся в комнате дурь и удержать её! — Ох, ну, это не очень приятно слышать, учитывая, что я буквально пробежал всю дорогу, чтобы спасти тебя… — Меня не нужно было спасать! — Розали завизжала на него, наконец стряхнув его. — Я же говорила тебе, со мной всё в порядке! Я то же сказала Шэдоухарт, но, видимо, она мне не поверила! — И именно поэтому ты стояла там с таким видом, будто она только что тебя бросила. Подбросила перед тобой котёнка, а может, просто снова раздавила твоё сердце, наступив… — Я не сказала, что мне весело, — перебила Розали, тоже стиснув зубы. — Я сказала, что меня не нужно спасать. Это был неприятный разговор, Астарион, но хочешь верь, хочешь нет, у взрослых есть чертовски много времени, и иногда тем лучше! Я не собираюсь скончаться от некоторых суровых истин. Я даже больше не боюсь — у меня почти как будто начался прогресс! Это может тебя шокировать, но некоторые из нас имеют привычку противостоять своим эмоциям и даже говорить о них открыто, вместо того, чтобы ехать в Невервинтер и продираться сквозь целую оперную труппу в… Порыве досады! — Послушай, Фоксглав, если бы ты просто послала мне небольшое сообщение и сказала, что эта сука пригласила тебя на свой день рождения в качестве своего рода больной проверки и что ты была слишком мягкосердечна, чтобы отказаться, я бы тут же был здесь, рядом с тобой… — Даже если бы у меня была магическая способность призывать тебя к себе домой, после того, как я заходила буквально каждый день в течение месяца к тебе и получала молчание в ответ, — кипела она, — я бы не попросила тебя пойти со мной. Ты меня не расслышал? На этот раз мне не нужна твоя помощь. Эта ситуация с партнёром была полной и абсолютной ошибкой, теперь я это понимаю. Это было совершенно незрело и несправедливо с моей стороны просить столь многое у друга, и это явно доставляло тебе крайний дискомфорт. Кажется, ты всё возненавидел, учитывая, что из-за этого ты буквально уехал из города и, очевидно, избегал меня, как чертовой чумы. Но не волнуйся — ты мне не нужен. Ты был прав, я вела себя как дурочка, и мне более чем достаточно одного идиота. На этот раз я подошла к ситуации как взрослая. И да, возможно, это платье чересчур, но я надела его не потому, что хотела соблазнить Тренн, а скорее потому, что это просто очень красивое платье, которое мне так и не удалось надеть прежде. У меня был действительно отличный вечер, несмотря ни на что, с очень сексуальным драконорожденным. И вообще, Тренн не такая уж и сука… — …Ты, чёрт возьми, шутишь?! Розали сделала паузу в середине речи. — Ладно, оказывается, она пригласила меня, опустошенную, брошенную бывшую, только для того, чтобы попытаться наладить связи со своей новой девушкой, что является абсолютной пародией на членораздельное поведение и действительно делает её какой-то сукой. Но это не имеет большого значения, потому что всё, что произошло между нами, осталось в прошлом, и я на самом деле наполовину убеждена, что Лламрил может быть хорошей связью и даже может оказаться… Милой. И вообще, как все мне говорят, теперь мне лучше. Я не собираюсь провести ещё два года взаперти, потому что то, что Тренн Зиндан считает вершиной логики… — Не эта часть, — прервал он. — Ой, — она остановилась, чтобы рассмотреть. — Ну, драконорожденному это не особо интересно. И не то, чтобы мне это тоже было интересно. Но ты был прав, истории, кажется, действительно доставляют удовольствие… — Я убью тебя, — сообщил ей Астарион. Это было сказано легкомысленно, экспромтом, но он действительно выглядел немного убийственно. — …Что? — Какая часть той дурацкой вечеринки, на которую мы пошли, оставила «явное» впечатление, что мне было «некомфортно» в качестве твоего парня? — спаси её боги, он на самом деле использовал воздушные кавычки. — Или что я «возненавидел это»? — …Ну, а как насчёт той части, где ты жаловался всё то чертово время, а потом просто оставил меня там одну? Астарион удивлённо моргнул, как будто волшебным образом забыл о своих проступках, которые случались с ним довольно регулярно. Ему не хватало постоянства объектов, когда дело доходило до ужасных решений и их последствий. Как всегда, он потом собрался. — А что было до того? — Жалобы были постоянными на протяжении всего… — Разве я не сделал именно то, что ты хотела? Разве я не заискивал перед тобой? Разве я не был чудовищно обаятелен? Разве я не хвалил тебя перед всеми, кто слушал? Разве все не были до конца уверены, что я блестяще, совершенно влюблен в тебя? — Да, Астарион, — сказала Розали, ненавидя, что её голос прозвучал горько. — Это была очень хорошая актёрская игра. Астарион остановился, выглядя так, словно собирается что-то ударить. Вместо этого он сделал очень глубокий вдох, в чем не было необходимости, затем провел обеими руками по волосам, оставив их в растрепанном и неуклюжем беспорядке. В конце концов, именно этот маленький жест заставил Розали подумать, что она действительно может иметь над ним некоторую власть. Астарион никогда бы намеренно не испортил себе укладку, если бы не находился в момент острого стресса. Он сделал ещё один глубокий, ненужный вдох, словно пытаясь успокоиться, а затем уставился на неё хищным взглядом. — Да, Фоксглав, — многозначительно сказал он. — Кто-то сказал бы, что я очень, очень хорошо справился с ролью твоего парня. Ты когда-нибудь видела, чтобы я делал что-то, чего мне не хотелось делать, очень хорошо? — Эм… Все твои приключения? Астарион остановился, удивленный, и начал прихорашиваться от такой небрежной похвалы. — Ну, я имею в виду, что убийство всегда приносило очень приятное удовольствие, но теперь, когда ты об этом упомянула, я от природы талантлив во всех смежных навыках — нет, подожди, монстр, это совершенно не по теме, и ты знаешь это. Розали не знала об этом, учитывая, что весь этот разговор был совершенно беспорядочным. Но ей казалось, что она понимает его намерения. — Ты был очень хорошим парнем, Астарион, — сказала она ему, сохраняя нейтральное выражение лица, пока её сердце колотилось. Очень редко она пыталась намеренно спровоцировать Астариона, но всякий раз, когда она это делала, она чувствовала себя немного дикой. Ей было интересно, услышал ли он невысказанную смелость в её голосе, когда она продолжила? — Но я только что сказала тебе, что в этой игре больше нет необходимости. С твоей стороны у меня нет никаких обязательств. Все кончено. Работа сделана. — Это значит, — коротко сказал он. —Что я могу получить свою услугу, когда захочу. И я хочу это сделать прямо сейчас. Ты должна мне мою услугу. Вот дерьмо. В дымке поцелуя и всего, что последовало за ним, она как бы забыла, что вся эта уловка с самого начала была ужасной идеей. — Астарион, — поспешно сказала Роуз. — Пожалуйста, не заставляй меня ничего делать с Тренн. Она мне не нравится, но я думаю, что буквально только что все исправила, и я не хочу иметь дело с тем, что это снова станет грязным… — Мне плевать на эту женщину. Она несущественна, и пора тебе это осознать. — О, слава богам. Что ж, тогда всё в порядке. Если только не будет убийств, шантажа, воровства или наготы, — напомнила ему Розали. Она сделала паузу и добавила. — Кроме того, у меня нет с собой золота; — она указала на слои прозрачного материала на бедрах. — В этом платье нет карманов. — К черту это и к черту тебя, — сказал он, — за то, что ты думаешь, что я попрошу деньги. — Я имею в виду, ты обычно хочешь де… — Я хочу, чтобы ты меня поцеловала. А потом ушла отсюда со мной, прямо сейчас.