***
flashback
Пятница. Семь часов утра.
— Прекращай так много пить. Дилюк подходит к их общей кровати, любезно протягивая своему любимому идиоту стакан воды и две таблетки аспирина. Кэйа морщится, когда слышит чужой голос: с похмелья все звуки кажутся Альбериху слишком резкими. — Вставай говорю, — на прикроватную тумбу опускается стакан, а в следующий момент одеяло, в которое был укутан Кэйа, испаряется. — Да бля! — ворчит Альберих, приподнимаясь на локтях. По голове будто бы били всю ночь отбойным молотком. Хотя, кто знает, что они там делали на очередной попойке? — Пей таблетки и иди умывайся, алкаш, — строго цедит Дилюк, кивая в сторону ванной комнаты. — А как же утренний поцелуй? — обиженно бурчит Кэйа, игнорируя последнее слово. Он встает с теплой постели — о, Архонты, как же было тяжело расстаться с ней — и тянется к Дилюку, опаляя жарким дыханием с перегаром чужие губы. Мужчина кривится, а Альберих удивленно поднимает брови: такого еще ни разу не было. — Что-то не так? — осторожно спрашивает синеволосый. Может для кого-нибудь произошедшее действительно было бы в край: с будуна, жестким перегаром, словно кошки в рот нагадили и позвали всех своих четвероногих друзей сделать то же самое, а эта жертва несделанной вовремя кодировки лезет целоваться. Но в привычных отношениях между Кэйей и Дилюком граница «нормально» была стерта уже не первый год, а поцелуи в губы после жесткой пьянки на утро не считались чем-то непотребным. Старший привык терпеть все выходки Альбериха, что включали в себя дикую страсть к алкоголю. Когда Рагнвиндр только об этом узнал, то сразу же пожалел, что у него есть собственный бар, в котором он и познакомился с Кэйей. — Да. От тебя несет, — хмурится Дилюк и отворачивается от сонного Альбериха. — Но… раньше это не мешало нам целоваться по утрам, — непонимающе выдыхает парень. — Теперь мешает, — Дилюк вновь хватается за стакан с водой, протягивая его в дополнение к своему ответу. — Мне надоело, что ты постоянно пьешь не просыхая. Таблетки возьмешь сам. И уходит из спальни, закрывая за собой дверь.***
— Он меня разлюбил, — хнычет Кэйа, повиснув на плече Аякса. Тот отрицательно мотает головой, поглаживая по спине синеволосого, сорвавшегося на невнятные бормотания. — Дилюк — упертая бесчувственная глыба! — громко ставит свой бокал вина на стол Кавех. — Такие люди как он, вообще любви не заслуживают! — Да-а-а, — Тигнари водит пальцем по краям бокала, в котором маняще искрились пузырьки шампанского, и, поджимая губы, широко распахивает глаза, а тонкие темные брови приподнимаются вверх. — Не ты ли влюблен в точно такую же «бесчувственную» глыбу, с которой живешь в одной квартире? — Это временные обстоятельства! — протестует Кавех, сдувая с влажных от вина губ челку, что спала на лицо. Несмотря на то, что Кавех был практически в ноль пьян — все равно находил последние остатки сил на споры, возмущения и крики. — Ты с этими временными обстоятельствами живешь почти шесть лет, — учтиво напоминает Аякс. — Не важно. Сейчас надо решить, что с этим делать, — кивает блондин в сторону Альбериха, опрокидывающего в себя очередную стопку коньяка. Коньяка, что он снова свистнул к Дилюка. На сине-голубых глазах выступает слеза. — А-ну отсосался от этой гадости, — Аякс отнимает бутылку с коньяком от лап загребущих Кэйи, убирая под стол. — Потом допьем. — Мне кажется, что эта обстановка на него давит, — говорит задумчиво Тигнари, осматривая окрашенные в серый стены гостиной. — Не гони на обстановку, — возмущается Аякс на заявление младшего. Никто не смеет сомневаться в комфорте и уюте его квартиры. Ну и что, что он переехал сюда всего неделю назад, даже не успев обжиться и сделать нормальный ремонт? — Хотя, не плохо было бы в кои-то веки не сидеть дома. — Полностью согласен, — часто закивал Кавех. — Что насчет нового клуба в центре? Говорят, что там будет приглашен лучший бармен города, и первый фирменный коктейль от него — бесплатный! — Туда нам надо, — уверенно говорит Альберих. — Я хочу забыться и не думать о Дилюке.***
В клубе, как и ожидалось, большой ажиотаж в честь открытия. Многие хотели узреть открытие своим личным присутствием, кто-то изучал новое место и алкогольную карту, в поисках чего-то новенького, а кто-то, в лице четырех парней, просто повелись на прекрасную возможность выпить на халяву фирменный коктейль. — Вау, — удивленно открывает рот Аякс, рассматривая обстановку внутри. В клубе долбит по ушам музыка своими басами, всюду полу-неоновые вывески, маленькие тематические островки с алкоголем из разных регионов, танцевальная площадка, что полностью была забита двигающимся в такт мелодии людьми. Каждый уголок нового клуба был по своему удивителен, а второй этаж, выделенный под ВИП-зону, поражал своим масштабом, а также дизайном угловатых и плавных форм мебели и стен. — Ахереть он огромный, — присвистнул Альберих. Взглядом он выискивал бар, в желании наконец напиться в стельку и забыть проблему, что с вероятностью сто процентов вспомнится утром первым же делом. — Я сейчас оглохну, — жаловался Тигнари, прикрывая чувствительные уши ладонями. — Как тут вообще можно находиться? — Что? — кричит ему Кавех, идущий неподалеку: из-за музыки практически не было слышно их голосов. — Как здесь можно находиться? Музыка просто орет! — старается перекричать бассы, льющиеся из огромных колонок по всему клубу. — Привыкай, о, девственная душа! — смеется Аякс, подходя ближе к парню и закидывая руку тому на плечи. Второй же рукой рыжий проводит по воздуху, указывая Тигнари на все происходящее. — Ты первый раз в клубе что ли? — А по мне не видно?! — негодует парень. Алкоголь из него потихоньку выветривался, ведь у Аякса он выпил не так уж и много. — По тебе видно, а вот кого сейчас не видно — это Кэйю. Где этот еблан? — разводит руки Кавех. — По-любому уже угнал к бару. Надо догонять, — разновидные софиты бьют в глаза рыжему, отчего тот отворачивается и жмурится, но длится это недолго. Как только он открывает глаза, перед его взором открывается мини-бар островок со Снежной. — О! Там напитки со снежной! Пошлите выпьем, я вам не весь ассортимент привозил! Аякс тащит смеющегося Кавеха и Тигнари за руки, а про Кэйю, которого потеряли из виду, благополучно забывают.***
Альберих, воодушевленный идеей напиться вусмерть, легко подплывает к бару, облокачиваясь на его стойку, ожидая, пока бармен повернется к нему. Внимание синеглазого привлекает алко-карта, лежащая перед ним. Он с интересом заглядывает в нее, светлыми глазами бегая по строчкам, осматривая внешний вид коктейлей и их названия, что кажутся парню довольно… это что, фирменный коктейль Дилюка в меню? Кэйа удивленно таращит глаза, а после, прямо перед его лицом, опускается чистый бокал, заставляя поднять свой взгляд. — Что ты здесь делаешь? — громко басит Дилюк, чтобы его точно было слышно. То есть, это он — приглашенный лучший бармен города? — Пытаюсь забыться, — сипит Альберих, смотря в любимые глаза, которые смотрят на него далеко не с любовью. Кэйа делает свой первый заказ.***
— Мне плохо, — ноет парень, практически всем туловищем облокотившись на барную стойку. Холодный взгляд Дилюка проходится по внешнему виду парня: растрепанный, выпивший несколько разных коктейлей и стопок коньяка, а взгляд полностью потерянный и пустой. — Кто тебя просил столько пить? — Дилюк откладывает тряпку, которой протирал бокал, осматривает барную зону и кивает другому бармену, с просьбой подменить. Он выходит из-за стойки, обходит ее, и, ухватив пьяного в днище Альбериха, не ожидавшего этого, тащит в сторону туалета. Дилюк двигается уверенно, огибает танцующую толпу, рукой тянет за собой Кэйю, который еле стоит на ногах. Старший замечает на островке-баре Снежной компанию собутыльников своего любимого и усмехается. Аякс насильно пытается заставить выпить Тигнари стопку чего-то, очень сильно напоминающего «огненную воду» из снежной, а Кавех держит сопротивляющегося. Тигнари проигрывает. В туалете персонала тихо и спокойно. Дилюк запирает дверь изнутри на ключ, а Кэйа, наконец не выдержав, падает на пол возле раковин и шипит от боли в коленях, что ударились о кафель. — Я сколько раз просил тебя не напиваться до такого состояния? — грубо спрашивает Рагнвиндр, присаживаясь на корточки возле Кэйи, пальцами хватая того за подбородок, жестом приковывая его внимание к себе. Он тихо выдыхает. — Много. Очень много раз, — икает Альберих, глупо улыбаясь. — И сколько раз, из этих «много», ты ко мне прислушался? — Ни разу, — он тянется к губам напротив, укладывая свои руки на плечи Дилюку. — Я уже говорил тебе сегодня, что не хочу целоваться с тобой пьяным, — отрезает его попытку Рагнвиндр. — А я хочу. Не только поцеловать тебя. Кэйа на грани отчаяния и пьяных выходок, где выбор между ними приходится делать не ему, не мозгу, а сердцу. И оно выбирает второе, щедро приправленное первым. Он вгрызается в губы Дилюка, больно ударяясь губами о чужие сомкнутые. Верхняя губа начинает болезненно ныть, а на чужой, напротив, появляется алеющая капля крови из трещины. Альберих с удовольствием ее слизывает, а Дилюк жмурится, не предпринимая никаких попыток сопротивляться ему. В голову бьет алкоголь хлеще, чем в самом начале попойки, пальцы потихоньку начинают потряхивать от уровня нахлынувшего возбуждения на Альбериха. Отчаяние, вперемешку с искренней любовью — вот, что по истине дурманит его разум, заставляя кипящей лавой растекаться в прижимающих к себе руках Дилюка, покорно сдавшегося Кэйе. Дилюк не выдерживает. Ответно целует манящие его губы, слегка сладкие, с привкусом всех коктейлей, что выпил Альберих. Целует, целует, целует, да так остервенело, что синеглазый не выдерживает и стонет от напора любимого. Большие теплые ладони укладываются на бедра Альбериха, тянутся вверх, к ремню, что закрывал пуговицу темных брюк. — Дилюк, — сладко протянул Кэйа. Полные желания глаза открылись, выжидающе смотря в шальные напротив. — Прошу, быстрее… И его просьбу выполняют. Ремень отлетает к раковинам, с пуговицей и ширинкой Дилюк расправляется так же быстро. Он тянется рукой к боксерам, ловко пробираясь туда рукой и обхватывает длинными пальцами возбужденный член. Кэйа протяжно стонет, отрываясь от чужих губ, а Дилюк присасывается к его шее, оставляя бордовый засос, одновременно двигая рукой на члене. И вновь глубокий, наполненный наслаждением стон Кэйи заполняет собой пространство уборной. А на утро он даже об этом не вспомнит, лишь ощущения той ночи.***
the end of the flashback
Чат «Неотложная винная помощь». Настоящее время.
sexyK: а на утро я ничего не помнил только вся шея в засосах и задница болит ужасно nari: Пиздец… Дилюк тебя утром видел? sexyK: нет не знаю. я сразу же как проснулся побежал скорее в университет itart: не надо было тебя оставлять одного, братан извини ikonK: наша вина, мы сами в щи нахерачились а тебе даже не помогли sexyK: не нужно извиняться я сам виноват nari: Что теперь будешь делать? sexyK: сознаваться.***
Дома тихо. Но Кэйа прекрасно знал, что Дилюк здесь: свет в гостиной говорил сам за себя. Он тихими шагами заходит, окидывая взглядом включенную лампу у кресла, в котором сидел Рагнвиндр, листая что-то в телефоне. — Привет, — сипит Альберих. Старший поднимает на него свой взгляд, блокируя телефон и откладывает тот на журнальный столик. — Привет. — Я поговорить хотел. — Да неужели? — усмехается Дилюк. Он окидывает взглядом бордовые отметины не шее своего парня, а Альберих тяжело сглатывает ком в горле. — Я сожалею. Очень сильно. — В чем заключаются твои сожаления? М? — Я тебе изменил. По пьяни, — Альберих опускает глаза в пол, абсолютно обессиленный. Это конец. Резкая тишина бьет и режет по ушам, но вскоре, совершенно неожиданно, он слышит смешок. Полный непонимания взгляд направлен в сторону мужчины. — Изменил. Со мной. — Что? — сбивчиво сипит Альберих, наблюдая, как к нему подходит Рагнвиндр. Он вздыхает, убирая с родного лица спавшую челку, и глядит в не верящие его словам глаза. — Ты вчера напился до такого состояния, что даже не помнишь, как мы вчера трахались в туалете клуба, — после этих слов в голове синеглазого что-то щелкает. — Именно поэтому я против того, чтобы ты часто и много пил. Даже не помнишь, с кем спал, изменял ли вообще. Прекращай так пить, прошу. — Блять, — тело Кэйи заметно дрожит, и Дилюк, заметив это, сразу же прижимает парня к себе, в тот же момент получая ответные объятия. — Я думал, что это конец. Никогда. Никогда я больше так не буду напиваться, — слезы облегчения скатываются по щекам синеволосого. — Хотя бы без меня так не пей. — Я так напился, потому что утром подумал, что ты разлюбил меня. — И почему ты так подумал? — Ты отказался поцеловать меня… — совсем тихо произносит Альберих, но в ответ получает тихий смех. — Мой отказ поцеловать тебя — не был признаком того, что я разлюбил. Я любил, люблю и буду любить тебя, дурак. И в их квартире снова наступает тишина. Но больше не давящая, а дарующая облегчение. И разбавляется она лишь тихими рыданиями Кэйи в плечо любимого.***
ikonK: ебать конечно история itart: Кэйа, ты — долбаеб полнейший nari: Я промолчу… Но рад, что все нормально sexyK: да… надо отметить это itart: чем отмечать будем? sexyK: трезвостью.