Кто сегодня провинился?

      Быть директором школы очень тяжелая работа. Бумажная волокита полностью поглощает весь рабочий день, а также иногда и вечер после. Если кто-то из учеников подставляет репутацию школы, работы становится в разы больше. Ведь за учеников ответственны учителя, далее идут методические работники, следом заместитель директора, а если все совсем плохо — то уже сам директор разбирается.       Также тяжело выводить школу из дерьма вверх в приличные цифры рейтинга. Пришлось потратить тонну нервных клеток, выпить не одну пачку афобазола и около цистерны чая с ромашкой. Лично следить за всем персоналом, прочищать ряды, собирать свою команду администрации, даже среди учеников вводились строгие правила. Кто-то считал, что новый директор, Бан Чан, сумасшедший и только и хочет, что извести учеников. Да и всех в школе. Словно он тиран и деспот.       Но он выстоял гнет всеобщей ненависти, перекроил управление и создал надежную и прочную систему. Паутина от самого низшего звена тянулась к креслу директора и отзывалась на отклики. Механизм стал работать и приносить результаты.       Все еще были личные отчеты учителей за свои классы. За то, что не справлялись, было наказание. Если справлялись — поощрение, обычно денежное. Наказания варьировались от учителя к учителю. Кто-то получал минус к премии, например, это были учителя языков.       Для кого-то штрафные часы работы, когда они должны быть в здании на час-два больше. Это для естественных наук.       Интернета в стенах школы хватало лишь на сообщения экстренным контактам, спасибо директору. А рабочие компьютеры имели блокировку некоторых сайтов, которые могли мешать учебе и работе. Умные ученики не могли взломать блокировку, сколько не пытались. Поэтому оставалось только работать.       Никаких зверств!       Кроме двух учителей, которые, однажды, сами попросили о своих наказаниях. Более «жестоких».       Учитель математики и учитель истории тайно встречались, но Чан знал все про каждого. Не было смысла скрывать. Эти двое пришли и попросили сменить их наказание со штрафных часов или сокращению премии на нечто иное.       Им было неловко, оба покраснели, когда это озвучили, но держались за руки, ради поддержки.       — Директор Бан, нам правда неловко об этом просить, но не могли бы вы стать нашим третьим и перенести наказания в другую, горизонтальную, плоскость? — учитель математики поправил очки на носу чуть дрожащей рукой.       — Только не воспринимайте это как призыв к Блицкригу, это на будущее, не прямо сейчас, — учитель истории обнял своего парня за руку.       Они не только стеснялись, но и боялись. Что, к сожалению, было побочным эффектом от всех нововведений. Чан ведь правда не изверг. Просто строгий, капельку властный и очень упертый в своем желании сделать эту школу лучше и поднять ее рейтинг.       Разве это плохо?       — Ли, Хан, сядьте, а то упадете, — выдохнул Бан, указав на стулья перед столом. — Во-первых, моя специальность — физика, ваши обороты речи мне не ясны. Во-вторых, объяснитесь обычными словами и перестаньте бояться, я вас не сожру.       — А если я—       — Тц, Хо, нам нужно сначала все объяснить, — Хан шлепнул партнера по бедру, когда они уже сидели, чтобы остановить вырывающиеся слова, но писк все-таки вырвался. — Понимаете, директор Бан—       — Чан, — перебил, — когда мы наедине, вы можете называть меня так. И, также, лучше на «ты».       — Хорошо, Чан, — кивнул Ли. — Мы хотим, чтобы ты стал нашим третьим, — парень сидел зажато, словно ноги друг к другу приклеились, а ткань классических брюк на крепких бедрах натянулась до предела. — Мы обсуждали это уже, но те, кого находили, нам не нравились.       — Это только вне работы, ни в коем случае не вмешивать со служебными обязанностями, — добавил Хан. — Условимся, что это будет нашим наказанием, для легенды.       — Я не могу принять данное условие, — сцепил руки в замок и положил их на стол. — Наказание за неисполнение обязанностей должно быть равным для всех. Минхо, ты мог просчитать вероятность моего отказа, не так ли? — Чан говорил медленно, почти вкрадчиво, чем заставлял слушаться безоговорочно.       Природный дар убеждения?       — Верно, но я надеялся на удачу, — гулко сглотнул. — Прости, что отняли твое время. Пойдем, дорогой, — повернулся к парню, собираясь встать.       — Сядь, — приказал директор, от чего Минхо упал обратно и вжался в спинку. — Я ведь не сказал, что не буду с вами трахаться, — улыбнулся уголком губ. — Только лишь прикрытие не устроило. Джисон, придумай версию лучше. Стратегии все же твой конек.       — Хорошо, — коротко кивнул историк. — Вы согласны быть нашим третьим? — глаза словно стали чуть больше от предвкушения.       — Я спал с мужчинами, так что, — отвел взгляд к потолку и откинулся на спинку кресла, — имею опыт. Но только активная позиция — это мое условие.       Это самое малое, что он может просить, не великая ли удача? То самое ружье на стене, которое выстрелило! Жаль, что никто из них не преподаватель литературы.       — О, мы универсалы, так что нам это подходит, да, милый? — Джисон повернулся к парню, излучая спокойствие и радость.       В отличие от своего парня.       — Чан, трахни меня прямо сейчас, я больше не могу, — проскулил Минхо, сжимая бедра.       Математик сделал шумный вдох в абсолютной тишине. Две пары глаз бегали между ним и друг другом, воздух накалялся.       — Знаю, что это очень быстро, но я и правда не могу больше терпеть, — спрятал лицо в ладонях. — За последний месяц, что ты носишь рубашки с закатанными рукавами, у меня стабильные каменные стояки. Я просто умру, если ты не сделаешь этого.       Иронично, Джисон тоже часто ходил так, и даже сейчас рукава его белой рубашки были закатаны. Как и у Чана.       — Прямо сейчас, это на моем столе? — провел взглядом по бумагам. — Что ж, тогда в качестве наказания восстановишь то, что испортится в процессе, — медленно собирал листы, чтобы убрать их в лоток на краю.       Все же не хочется потерять важные документы по причине «испачкан в сперме».       — Ты серьезно? — Хан пытался заглянуть в лицо своего парня, который продолжал прятаться.       — Прости, я так хочу его, — пискнул математик.       Джисон давно не видел его таким нуждающимся. Таким возбужденным, плаксивым и хнычущим.       Малый укол ревности застал его врасплох.       Впервые за их практику секса втроем.       — Джисон, закрой дверь, — сказал Бан, стоило столешнице освободиться от бумаг.       — Хорошо, Хо, напиши как закончите, я заберу тебя, — историк встал со стула, чтобы уйти, но голос директора пригвоздил его к месту.       — Кто сказал, что ты покинешь этот кабинет? — он вскинул одну бровь и встал с кресла, отодвигая его в сторону. — Ты закроешь дверь изнутри и будешь наблюдать. Вопросы?       Теперь уже хотел свести бедра вместе Хан.       Вечер, в школе уже практически не осталось работников, только один охранник у входа. Никто никогда не задавал вопросы, почему в кабинете директора долго сидят учителя или администрация. Раз сидят, значит так надо.       Вот и сейчас, когда Чан предупредил методистов, что задерживает двух преподавателей, те и бровью не повели. Вещи Джисона и Минхо лежали в учительской. Они оставили сумки у входа, чтобы забрать в случае отказа. Но несколько вещей оттуда взяли.       Галстук директора занял свое место во рту математика, чтобы заглушать звуки. Очки лежали в безопасности, часть вещей со стола поменяли свое местоположение для лучшего обзора со стороны. Принесенные презервативы и смазка лежали на другом краю стола.       Бан вдавливал Ли в столешницу, удерживая его руки за спиной одной своей. Глаза Минхо закатывались на каждом толчке, он шумно втягивал воздух ноздрями и сильнее сжимал галстук в зубах. Иногда скулил, потому что получал желаемое.       Джисон смотрел, как используют его парня, потому что ему приказали смотреть. Стоило услышать голос директора, приказывающего смотреть и не трогать себя, вся ревность испарилась.       — Достаточно ли горизонтальная плоскость для наказания, учитель Ли? — усмехнулся Чан. — Так скулил, когда я откинулся на кресло, что вас даже собственный партнер заревновал. А брюки почти лопнули, — шлепнул по бедру, вызывая заглушенный стон. — Я видел, как ты дернулся от шлепка. Такой чувствительный.       Джисон мог только смотреть, отвечать ни на что было нельзя. Стиснув зубы, он тоже шумно дышал и старался не подавиться вязкой слюной. Он с силой сжимал подлокотники и пытался не сводить ноги, чтобы не спустить в штаны.       Ему обещали награду за хорошее поведение.       Минхо стонет громче и начинает извиваться от очередного сильного толчка. Чан поднимает его за челюсть от столешницы и заставляет прижаться к своей груди.       — Хочешь что-то сказать ему? — шепчет в самое ухо и вынимает галстук. — Скажи что-нибудь своему партнеру, который смотрит, как его ненаглядного трахает другой мужчина.       — Х-Хани, — выдыхает Ли и распахивает глаза.       Бан зажимает его рот ладонью, продолжая прижиматься и толкаться, проводя через оргазм и его, и себя.       Во рту пересохло.       Чан осторожно укладывает Минхо на стол и выходит из разгоряченного тела, когда общая судорога стихла. Небольшая уборка презервативов, пачка салфеток на стол, и теперь внимание наблюдателю.       — Сухие? — спросил директор, не поворачиваясь.       Он натянул белье и брюки на себя и помог математику сделать то же самое. Стоять самостоятельно было тяжело, поэтому Минхо держался руками за стол. Хотелось лечь да хоть на пол, но он предчувствовал, что это еще не все.       — Сухие, — кивнул историк.       — Хорошие мальчики получают награды, помнишь же? — протянул руку вперед. — Иди сюда, — поманил двумя пальцами.       Ли почти упал на колени, чувствуя необходимость загладить вину за желание быть выебанным на глазах своего парня, но его остановили. На коленях стоял Чан и уже расправлялся с ремнем и ширинкой. Хан уперся бедрами в край стола, куда несколькими минутами ранее втрахивали его парня.       Минхо вылизывал рот своего парня, чтобы заглушить все его звуки. Руками держался за плечи, чтобы не свалиться на пол и не помешать директору награждать послушного сотрудника отсосом.       Хан не получал разрешение трогать Чана, поэтому вцепился в руки Ли.       — Я… близко, — между вдохами произнёс, стискивая зубы.       Минхо невесомо целует его шею и тоже зажимает рот ладонью. Помогает удержаться при оргазме. Бан отстраняется и сплевывает в мусорку.       Черт, он такой горячий.       Теперь Джисон полностью понял, почему именно директора выбрал Минхо.