И звезды сходятся

— Ах! Мм!.. Боже мой! Боже! Е-ещё… Пожалуйста, ещё! Изображение на рабочем мониторе вполне чёткое, но малость скучноватое. Вроде, и альфа ничего, и омега довольно интересный, и даже в тандеме друг друга именно что дополняют, к тому же тематики (не слишком ярые, но это тоже к лучшему). Вроде, должно как-то привлекать, а на деле не особо. Первые пятнадцать минут он просмотрел с неким любопытством — остальное досматривает, только потому что должен, потому что работа. — Мил Палыч! — влетая в кабинет, кричит шепотом подчинённый. Омега переводит на него задолбанный взгляд и мычит в вопросе. — Ради бога, выключите свою порнуху! К нам клиент через пятнадцать минут придёт! — Это не моя порнуха. Это наши клиенты. Омега переживал, что альфа может слишком заиграться и попросил понаблюдать и помочь в случае чего. — И как он? — с неприкрытым беспокойством спрашивает Ромчик, заглядывая в монитор. — Альфа, в смысле. Не буянит? — Пока нет. Малина, вроде как, образовалась. Они явно физически подошли друг другу. — Вау… Вы, как и всегда, на высоте, Милослав Павлович. Но я Вас всё равно попрошу как-то… звук убавить. Наушники наденьте или ещё чего. — Да без проблем. Я так понял, к нам новенький придёт. — Да, — Ромчик садится рядом, укладывая ладони на малость подрагивающие коленки, — альфа, очень состоятельный, серьёзный человек, семьянин. — И что? У нас все клиенты довольно серьёзные люди. — Ну… этот какой-то очень серьёзный. Про него ни слухов, ни известных предпочтений — ничего. Да и в такое заведение он идёт первый раз. До этого только муж. — Ну-ну, — Милослав слегка усмехается, подпирая подбородок ладонью, — либо из Темы вывалился (у них там конфиденциальность построже нашей — ты знаешь), либо там очень особые предпочтения, такие только нам и батюшке расскажешь. — Ой, что Вы сразу о плохом? А я вот верю, что он просто верный муж, — Ромка слегка задумывается над своими словами и выдыхает, — был. — Ставлю десятку бакинских, что лютый фетишист. Возможно, даже с маньячными наклонностями. — Мил Палыч, — Рома кривится, поднимаясь с места, — он очень хорошо платит. Если он окажется маньяком, то мы ему откажем и потеряем эти деньги. Так что давайте думать, что он адекватный. — Да сдались мне его деньги, — устало отмахивается омега, вынужденно залипая в экран. — Вам, конечно, не сдались, а я вот недавно себе новую машинку присмотрел… А давайте, если мы его всё-таки возьмём, Вы мне отдадите половину всей прибыли, которую он нам принесёт? — Только потому что ты мне уже все уши прожужжал про новую спортивную тачку! — Спасибо! Ромчик мигом расцветает, на радостях расцеловывая его щеки, и, весь окрыленный, вылетает из кабинета. Слава снова вздыхает и надевает один наушник с порнухой, а второй с камер из приёмной, которые выводит на второй монитор, где Ромчик, дожидаясь клиента, опять глазеет на свою будущую гоночную красотку. Ромка на правах его правой руки получает очень хорошо, но покупает исключительно премиальные гоночные спорткары, которые просто убивает на этих гонках, поэтому новые машинки у неугомонного беты появляются стабильно раз в год — не реже. Чем они занимаются? Всё очень просто и сложно одновременно. Брачное агентство. На первый взгляд всё просто. Приходят к тебе омеги и альфы, рассказывают, какого партнёра и с какими целями они хотят видеть, а ты выбираешь максимально похожую анкету противоположного пола. Только вот, чтобы подобрать идеального партнёра, надо иметь чуйку и знать истинные желания людей. Никто свои секреты ему не раскроет. Он омега — это главная проблема. Он шикарный омега — это вторая проблема. Омеги перед ним задирают нос и рассказывают, как у них всё на самом деле чудесно и что в их гадюшник они вообще из интереса заглянули. Альфы тупо стыдятся говорить о том, что у них встает исключительно от кулака в заднице. Это всё, в общем-то, неважно. Важно то, что никто не знает, что он хозяин. Лицо его компании Ромка, бета. Бет воспринимают за существ аморфных и ущербных изначально, поэтому бетам рассказывают всё. А он, видя и слыша клиента с камеры, делает выводы и подбирает идеального партнёра. — Господи! У омеги на камерах слезы ручьём, и Славе становится малость нервно. Альфа крепко держит его за намотанные на кулак волосы и влепляет нихренового леща, от которого нижний весь ломается, а по подбородку стекает струйка крови от наверняка пораненной изнутри щеки. Слава уже звонит охране отеля. Омега поднимает зареванное лицо на партнёра и экзальтированно шепчет «ещё»… Ебать этих тематиков в рот. Слава их искренне ненавидит, потому что периодически эти фетишисты заигрываются. Слава не понаслышке знает, что такое БДР. Слава знает, поэтому прекрасно понимает, когда та самая грань оказывается пройдена. Слава в таких случаях обязан реагировать. Но если бы сейчас он вызвал охрану, Ромку завтра нашли бы в ближайшей канавке. Потому что про существование Славы никто не в курсе, а их клиенты всё-таки серьёзные люди… Омега делает вдох и выдох, успокаивая сердечко. У голубков на экране разгар веселья — это радует. Завидно, правда, немного. Он ведь красивый, действительно очень красивый. Роскошный, холеный омега с крупными золотистыми локонами, мягко ложащимися на плечи, миловидным вечно молодым личком и огромными изумрудными глазами. Сколько ему лет знает только Ромка — остальные до сих пор спрашивают, как там в универе дела и в целом. Только вот, ему уже двадцать девять и он без мужа. Вообще без альфы. — Добрый день, — щебечет Ромка, приглушая стоны в другом ухе. Он незаинтересованно переводит взгляд на второй монитор, наблюдая хорошего такого альфача. Молодой крепкий самец за тридцать, который прекрасно знает, чего хочет. Красавец — ничего не скажешь. И аура ещё эта альфья вокруг, непоколебимая, её и через экран чувствуешь. Слава слегка щурится, пробегая цепким взглядом по фигуре, и лишь мечтательно вздыхает. Ромка заливается соловьём, заранее обрисовывая клиенту условия и всю процедуру поиска, а тот, нисколько не зажатый, спокойно смотрит на бету и слушает. — Я в браке, — спустя несколько минут наконец начинает о главном альфа, — и очень люблю своего мужа. Но он не устраивает меня в постели. Мне нужен любовник, омега, без каких-либо обязательств. Он должен быть чистым, со справкой от венеролога и должен ясно понимать, что ничего больше, чем секс, от него не требуется. Я не хочу знать, как у него дела, чем он живёт и где работает. Мне даже имя знать не обязательно и совсем не обязательно, чтобы это каждый раз был один и тот же человек. — Я Вас понял. Не волнуйтесь, найти омегу, который не будет лезть в Вашу жизнь, довольно просто. Есть какие-либо предпочтения по внешности? — Хорошая фигура. — Это всё? — слегка нервно уточняет Ромка, который ждёт от него хоть каких-то указаний через наушник. А Слава молчит. — У меня несколько необычные предпочтения в постели, чтобы придираться к внешности, — также спокойно продолжает альфа. — Я садист. — Угу. Давно вы практикуете СМ? Как Вы относитесь к ДС? Есть запреты? — Я не состою в Теме. — Пальцы альфы отстукивают незамысловатый ритм на столешнице, а сам он смотрит куда-то за плечо растерянному бете. — Мне не нравятся запреты, стоп-слова и прочая дрянь типа БДР. Мне просто нравится причинять омегам боль в сексе. До крови доходит редко. Мне нравится их насиловать. Альфа переводит взгляд ровно на Ромкины глаза, а тот, бледный, нервно жмет на кнопку под столом, подающую сигнал о помощи ему в кабинет. Не то чтобы Рому надо спасать, Рома просто не знает, что делать. Рома привык, что он вечно подсказывает ему что-то через наушник, а сейчас в, безусловно, очень сложной ситуации начальство молчит. — Так вот, — бархатистым баритоном продолжает хищник напротив Ромы, — мне нравится насилие. Поэтому хотелось бы, чтобы омега посопротивлялся ради приличия, но это тоже не слишком обязательно. Немного найдётся омег, готовых идти на подобное, поэтому я не привередничаю. — Я… — бета нервно сглатывает сухим горлом. — Мне кажется… Извините, но… — У нас есть нужный омега, — наконец отзывается в наушнике Милослав, и Рома тут же меняется. — Мы можем Вам помочь. Я оставлю Вашу заявку и пообщаюсь с претендентом. Я прозвоню Вам с ответом в течение пары дней. Оставьте, пожалуйста, Ваш контактный телефон и… Рома как всегда щебечет стандартные условия, мгновенно, кажется, позабыв о своей нервозности. **** — ВЫ С УМА СОШЛИ?! — орёт бета, влетая к нему в кабинет. — Я там чуть не поседел! Как Вы могли бросить меня с этим сумасшедшим?! Спасибо богу, что я не омега! Спасибо Вам, что Вы всё-таки отозвались! Для чего мне вообще эта дебильная кнопка, если Вы не реагируете?! Рома запыханный, красный и возбужденный. Рома ярко жестикулирует и выплескивает пережитый стресс. Ромка повидал всякого дерьма. Конкретно этот клиент — сравнительные цветочки. Всего лишь садист. Да — неуправляемый, но всего лишь. Рому до трясучки доводит то, что он, Рома, остался без поддержки. Рома не может работать с клиентами в одиночестве. Рома вообще не может работать без его подсказок. — Вы!.. — бета хочет прикопаться к чему-то ещё, как наконец-то обращает на него внимание. — Вы пьете? Слава не просто пьёт. Слава глотает шампанское с горла, продолжая просмотр тематического порно. — Милослав Павлович?.. Простите? — Подойди ко мне, — хрипловато и тихо просит омега, выпрямляясь в кресле. — Вот так, Ром, ближе. Он берет чужие ладони в свои и укладывает себе на шею. — Не бойся, хорошо? Вот сюда большие пальцы, вот так. Зажимай сонную артерию, перекрывай дыхание, но сильно не сжимай, ладно? Если что-то пойдет не так, я схвачу тебя за руки. — Милослав Павлович… м-может… может, Вам на сессию сходить? — Я не люблю тематиков. Тем более мне нужно сейчас. Прямо сейчас, Ром, иначе у меня будет нервный срыв. Слава говорит спокойно, прямо как тот альфа. В глазах у него уверенность и чёрная-черная боль на дне. — Пожалуйста. Я просто вырублюсь ненадолго. Рома сжимает губы, но кивает. Он расслабленно прикрывает глаза, чувствуя, как потихоньку гаснет сознание и не остаётся никаких тревог. **** Естественно, Роме он ничего не объяснил. Очухался, поблагодарил и поехал домой вместе с шампанским. Стало легче. У него нет отношений в свои двадцать девять лет. У него нет детей. У него вообще никого, кроме родственников, нет. Детей он хочет давно, действительно хочет уже лет пять — не меньше. И с каждым годом всё болезненнее воспринимает свое одиночество. На детей он смотрит со слезами на глазах, потому что… хочется. Самое страшное, что он прекрасно знает, что не будет у него семьи. Ребёнок ещё может быть, а мужа точно не будет. Он ведь ненормальный. Он по-нормальному не может, не вкатывает. Был бы ещё да хоть тем же тематиком — это полбеды. Тематикам тоже сложно с семьёй, но возможно. Был бы отбитым мазохистом, которого выгнали с Темы за отсутствие ограничений, — плохо, но жить можно. Он и есть такой, отбитый мазохист, которого выгнали с Темы, но… Но есть один нюанс. Он не подставляется просто так. На любое насилие он отвечает сопротивлением, хоть и жаждет этого всей душой или, вернее, телом. А альфы хотят подчинения. Да и какому садисту понравится, когда его бьют в ответ? Кому вообще понравится каждый раз укрощать его, просто чтобы трахнуть? Он пытался это перебороть. Господи, конечно же, пытался! Миллион раз! Получалось даже. Но хватало на раз-два — максимум. Он встречался с тематиками, он встречался с такими же отбитыми садистами, он переспал со многими, даже парочка ванильных была, но это не то, не то, не то! А тут… Замужний мужчина… Оно и к лучшему, наверное. Славе тоже нужна полная конфиденциальность. — Добрый день, Мил Палыч! Вы сегодня к обеду — выспались, наверное. Как Вы себя чувствуете? Может, от похмелья чего прикупить Вам? — Привет, Ром. Слава скидывает сумку на стол и, выпрямляясь, весь потягивается. — Я хорошо, спасибо тебе. Не хочешь на пробежку по району? Слава тонкий, гибкий и довольно сильный для омеги. Слава, приободрившись дома контрастным душем и кофейком, хочет выгнать из организма весь вчерашний алкоголь с потом окончательно. Ромка слегка задумывается и кивает. — Давайте. У нас всё равно пара встреч только ближе к вечеру. О-о-о, и забежим за булочками! Они как раз к обеду свежие пекут. Ромка переодевается в припасенные на работе вещи, и они выбегают. На улице начало октября, но ещё тепло, градусов двадцать. Светит греющее солнышко и дует сильный осенний ветер, развевая волосы за спиной. Хочется жить и творить. Ни о чем не думается. Бежать хорошо, приятно напрягать мышцы и подставляться ветерку. Рома молчит минут двадцать, и сам поддавшись атмосфере. — А какого омегу мы к нему пошлём? — спрашивает без умысла, просто из интереса о насущном, когда они переходят на шаг. — Я не помню, чтоб у нас был кто-то на примете. — Был. — Да? Давно? — Давно. — Вы с ним уже поговорили? — Да. — И что он? Поставил какие-то условия? — Хочет конфиденциальности. — Так мы и так конфиденциальны. — Альфе лицо светить не хочет. — Страшненький, что ли? Так этому альфе, вроде, всё равно. — Да нет. — М-м… И что мы с ним будем делать? В паранжу оденем? — Я вот и думаю… — Паранжа в сексе неудобно, — рассуждает Рома. — Можно просто маску типа больничной. Или он всё лицо хочет закрыть? — Всё, Ром, всё. — Ну тогда… в темноте? Не знаю, насколько это удобно тематикам. Во время сессии им, вроде, видеть надо, куда бить. — Так они и не тематики. Хотя всё равно неудобно. — Да ладно, Милослав Павлович, не волнуйтесь. Пустим их на первый раз в темноте. Совсем неудобно будет — скажут. Тогда и будем думать. Милослав слегка усмехается, качая головой. — Думаю, ты прав. Других вариантов всё равно пока нет. Только если дыра в стене, но сомневаюсь, что альфе понравится секс с половиной человека. — Я бы тоже не хотел трахать половину человека. А Вы? — И я. Мне уже не хочется простой разрядки, мне хочется полноценного хорошего секса. — Вот и я о том же. У Вас всё так же тихо на личном фронте? — Ром, — Слава снова усмехается, сворачивая к пекарне, — я всегда один. Рома притихает, расстроенный за него. Молчит минут пять, пока они добегают до пекарни. — Фотку-то хоть этого омеги покажете? — Смотри сколько влезет. Слава разводит руки, показывая всего себя. Рома сначала не понимает. Рома недоуменно смотрит в его глаза, пытаясь понять, что он имеет в виду, но потихоньку понимает. Не сразу. Не сразу доходит, и наблюдать за медленным осознанием, чётко прослеживающимся на лице беты, оказывается интересно. Рома заминает тему и ничего не говорит. **** Вечер уже. Работы толком нет. Ромка обзванивает последних клиентов, периодически получая от него подсказки и советы. Сам Слава залипает в компьютере, присматривая новые кашпо для своих растений и парочку заканчивающихся у него удобрений, и даже подумывает прикупить супер-пупер модный грунт, но пока страшновато. Его комнатные растения — детки нежные. Слава их очень любит, поэтому с балды в стресс их вводить не хочет. — Милослав Павлович, — осторожно зовет Рома. — Закончил? — Нет ещё. Остался только… Ваш. Милослав отпускает короткий смешок и переводит взгляд на Ромку. — Вы… Скажите, пожалуйста, что Вы решились на это не из-за меня. Не из-за того, что мне нужна новая машина. Господи! Мил Палыч, да плевать на эту машину, разве Вы не понимаете?! Я пешком похожу лучше, чем Вы!.. К нему… Бо-оже мой… Рома закрывает лицо ладонями в безысходности. Слава молчит пару секунд, прежде чем взрывается хохотом. Рома поднимает на него расстроенные глаза и смотрит недоуменно. — Ромчик, зайка мой, — хохот душит, распирая откуда-то изнутри, — я тебя, конечно, очень люблю, но не настолько же. Ты чего, Ром? Грузишься, что ли? Если хочешь знать почему, то лучше спроси, чем придумывай бредовые версии. — Я просто… понять не могу. Вам нравится такое — я знаю, но… Не такое же! — Как это? Такое, но не такое? — весело спрашивает Милослав. — Да! Он же сумасшедший! Это же видно! Вы же людей читаете как открытую книгу — Вы первый должны это понимать! — Я понимаю, Ром, поэтому и согласился. Мне нужен именно такой альфа. — Мил Палыч!.. Я не хочу Вас к нему пускать! А если… если он Вас убьёт?.. Вы сами предсказали, что этот клиент маньяк. Он маньяк, Мил Палыч. Он маньяк. — Рома, хватит. Рома затыкается, но в глазах его всё ещё горит огонь. — Я сказал хватит, — тихо цедит Слава, и бета тут же опускает и глаза. — Это моя жизнь. Сраная одинокая жизнь без хорошего секса. Этот… альфа, он… именно тот, кто мне нужен. Более того, он в браке, поэтому не будет интересоваться моей личностью. Ему нужен только секс, мне тоже. — Откуда у Вас такая уверенность, что он Вам подойдёт? — расстроенно шепчет Рома. — Уверенность? Ром, а откуда у наших клиентов уверенность, что мы им поможем? Нет её. Есть только шанс. Надо пробовать, Ром, иначе так и останешься один с мечтами о прекрасном принце. Рома не глупый. Рома его прекрасно понимает. — Извините. — Ничего, — отмахивается Слава, возвращаясь к своим кашпо. — Звони ему. Скажешь, мол, нашли Вам омегу, но он тоже замужний и очень боится, что всё это может как-то всплыть, поэтому согласен только при условии, что Вы не будете видеть его лицо и знать, кто он такой. Ромчик звонит. Альфа отвечает. Ромчик пересказывает его слова и весь разговор смотрит ему в глаза, боясь упустить какие-то подсказки. — Замужний, — с лёгкой усмешкой говорит альфа. — Я не слишком притязательный к внешности, но хотелось бы, чтобы омега был молодой, до двадцати пяти. Омеги постарше мой темп уже не выдерживают. — О… — Рома сигнализирует глазами код красный. Слава задето кривится (молодого всем этим альфачленам подавай!), но кивает, мол, нормально. — Не беспокойтесь, омега молодой и выносливый. Будем надеяться, что Ваш темп выдержит. — Я его заезжу, — шепчет омега, скрестив руки на груди. Ромка давит улыбку. — Хорошо, я согласен. Мой секретарь вышлет Вам моё расписание, назначите встречу сами и отошлете ему. Если будут дополнительные комментарии насчёт встречи, звоните непосредственно мне. — Конечно, Виктор Владимирович. Буду ждать от Вас положительного отзыва. **** — Да я этого Виктора!.. Он бы у меня охренел, если б я молоденького к нему послал! Молоденький согласился бы на подобное только за очень большие деньги! Молоденьким не вкатывает, когда их превращают в мясо. — Да ладно Вам, Мил Палыч, он ведь прав. Это просто Вы у нас такой уникальный, а вообще этого зверя только очень здоровый омега и выдержит. Остальные в обморок упадут сразу, а ему трахать бездвижное тело по-любому неинтересно. — Ой, Ром, иди на фиг. Он и сам не мальчик. Тридцать три — извини меня — это срок. — Так мне двадцать девять. Это я, получается, почти старик? — хмыкает Ромчик, поддавая газку на своей новой крошке. Слава лишь закатывает глаза. — А Вы, я смотрю, даже посмотрели, сколько ему лет. Волнуетесь? — Волнуюсь, — без капли смеха отвечает Слава, — сильно, Ром. Я люблю именно то, что он может мне дать, но это всегда… страшно. Без ограничений ведь. Ты себе представить не можешь, какое это необычное чувство. — Свобода, — удачно подбирает слово Ромчик. — Да. Дальнейший путь они молчат, да и едут недолго. Элитный отель в центре, заранее снятый номер, а до встречи полчаса. — Я ему уже сказал, что Вы будете ждать его здесь. Всё будет в полной темноте, я попросил администратора выключить счётчик, поэтому, даже если он попытается… Как закончите, он должен уйти. Тогда позвоните мне, пожалуйста. Сразу. — Спасибо, Ром. Позвоню, конечно, — Слава волнуется. Слава целует Ромку в щеку и дружески хлопает по плечу. — Иди отдохни, покатайся по городу или просто езжай домой, поспи. Я боюсь, что у нас это затянется. — В первый раз, как показывает статистика, дальше одного раза не заходят. Не заходят. Они это оба знают, потому что свели уже миллион пар. В первый раз оба несколько переживают и ещё притираются, привыкают. Две палки — максимум, но… — Когда у людей с необычными предпочтениями находится идеальный партнёр, — Слава сглатывает в неком предвкушении, прекрасно зная, что его ждёт, — они берут от этого всё за раз. Потому что следующего раза может и не быть. Ты же понимаешь, о чем я? Рома встречается с ним глазами и кивает. — Я сниму здесь номер и посплю, пока вы не закончите. — Хорошо. — Удачи, — шепчет Ромка, закрывая за собой дверь. Слава стоит у двери и не может найти в себе силы сдвинуться. Боже мой, он знает, что ждать от этого альфы. Это кажется сном. Наконец-то. Пускай хотя бы раз, но зато какой… Слава делает вдох и выдох, успокаиваясь потихоньку. Неторопливо подходит к постели, проводя по ней ладонью. В номере полная темень, не видно ни шиша. На улице ночь, а окна плотно зашторены. У альфы не будет ни единой возможности увидеть его лицо или учуять феромоны (он сожрал двойную дозу блокаторов запаха), однако есть ещё и голос, и тело. И взгляд. Человека, с которым ты спал, легче всего узнать по взгляду. Он скидывает с себя футболку и штаны, оставаясь в простых боксерах, завязывает волосы в тугой пучок… Ещё этот альфачлен его за волосы не таскал!.. Было бы классно на самом деле, но по волосам тоже довольно легко узнать. Проходится туда-сюда по комнате, одной рукой всегда опираясь о стену, потому что не видно. Ничего не видно. Ощущения в темноте обостряются, а чувства, наоборот, притупляются. Не страшно уже, лишь немного волнительно. В дверь стучат минут через двадцать, а потом мягко щёлкает замок. Как удавку на шее затягивает. Альфа не видит, не слышит и даже не ощущает его по запаху. Альфа вообще не может быть уверен, что в номере есть кто-то ещё. Альфа просто чует как хищник чует свою жертву. И ничего не говорит. Омега слышит, как тот скидывает пиджак практически у порога, снимает туфли и, кажется, расстегивает рубашку. А потом всё затихает окончательно. Удивительным образом ничего не слышно. Альфа передвигается абсолютно бесшумно, и это пугает. Слава не особо прячется, стоя у окна, но сам факт того, что его обязательно найдут, мигом разгоняет кровь по телу. Дыхание учащается и тяжелеет. Он понимает, что альфа услышит. Сразу услышит. Он пытается заткнуть себе рот, но хищник из темноты быстрее. Хватают сразу за шею, сжимая ни черта не осторожно. Хватают и впечатывают в стену, что окончательно выбивает из него дыхание. Альфа насторожен. Альфам вообще-то не слишком нравится потеря контроля над ситуацией, а то, что альфа не понимает, с кем он находится в столь тесном контакте, ощутимо этого альфу напрягает. Слава замирает, и сам прислушиваясь-причувствываясь. Будто изучают друг друга вот так, по дыханию изо рта в рот не меньше минуты. И звезды сходятся. Он поднимает ладонь, несмело обхватывая удерживающую его руку. Сжимает всё сильнее, пока ногти не впиваются в тёплую кожу. — Руки, блядь, — твёрдо и спокойно предупреждает Виктор. Он так-то не блядь, поэтому ладонь свою не убирает. Альфа коротко усмехается, случайно задевая легким-легким касанием его нос своим, прежде чем придушить уже всерьёз, до его хриплых вдохов. Слава реагирует мгновенно: с силой толкает насильника в грудь, который подобного маневра явно не ожидал, и, вырвавшись из хватки, планирует скрыться в темноте. Сердце сжимает когтистая лапа, когда его почти хватают за волосы. Почти. Это «почти» обусловлено лишь тем, что он их непривычно завязал. Но Слава тихо ускользает в противоположный угол номера и затаивается, напружиненный, готовый в любой момент дать деру. — Сучонок, — звучит недобро, однако доля махрового удовольствия в голосе есть. И тишина. Сердечко гулко стучит, отдаваясь в ушах, и кажется, будто хищник, запертый с ним в этой комнате, это тоже слышит. Омега закрывает рот ладонями, ни единым звуком не выдавая себя, и ждёт. Чего-то. Сильный толчок в спину валит его на колени сразу. Он давит крик, по-настоящему напуганный, и пытается отползти, пока не придавливают ногой к полу. — Ты такой предсказуемый, — нарочито цокает альфа, хватая его за растрепавшийся пучок волос, и, не убирая ступни, вздергивает его голову вверх, вырывая из него сиплый вопль, — и слабый. Небрежно отталкивает его, а следом грубо вздергивает на ноги, схватив под локоть. Слава жалко всхлипывает, ведомый к постели. Слава ведь слабый, всего лишь слабый омега, поэтому честно не играет. Вмазывает кулаком с левой (к сожалению, за правую его тащят), но в темноте всё-таки промахивается, задевая скулу мужчины по касательной. Намного слабее, чем могло бы быть, — альфа тоже это понимает. Альфа слегка теряет концентрацию, но хватку усиливает до синяков, резко рванув его на себя. За подбородок вздергивают, стиснув нижнюю челюсть, и Слава снова всхлипывает. — Хочешь, подпорчу твою мордашку? С меткостью у меня таких проблем нет — не волнуйся, — усмехается отвратно, разыгравшийся монстр. — Жалко только такую красоту портить. Ты ведь наверняка красивый, холеный, иначе бы так не трясся над конфиденциальностью. — Нет, — едва-едва шепчет оробевший омега. Звонко так, с душой выходит сильная пощечина, задевшая его ухо, а следом, оглушенного, его всё-таки валят на постель. Слава в ужасе брыкается, пытаясь как-то отползти подальше, пока его не ловят за щиколотку, рывком подтягивая обратно на край. Альфа придавливает весом сверху, не в силах справиться со всеми его конечностями в полной темени сразу. Не то чтобы это как-то успокаивает встревоженного омегу, но… следующий удар по другой щеке оказывает разительно положительный эффект. Они оба дышат одинаково часто и явственно возбужденно. Оба почему-то ртом. — Всё? Или хочешь покрасоваться перед мужем разукрашенным еблом? — Н-нет, — ещё один всхлип вырывается непроизвольно, — пожалуйста… Виктор не отвечает. Виктор переворачивает его на живот и, когда он пытается подтянуть колени к себе, снова бьёт. Правда, теперь по заднице. Они оба замирают, прислушиваясь к ощущениям. Сла-а-адко. И альфа продолжает. Сдергивает с него боксеры, ровно чтобы оголить зад, гладит нежную кожу, явно наслаждаясь. Слава знает, что он шикарный. Везде. И, конечно, альфа лезет погладить и между упругих половинок. Слава заводит ладонь за спину, прикрывая всё сокровенное, и, стоит лишь Виктору на неё наткнуться, его награждают очередным ударом. Слава тихо хныкает, прижав пострадавшую кисть к губам, пока альфа за спиной возится с одеждой. Руку у него отбирают, а потом и вторую, заламывая их за спиной. — Н-не-ет… Слезы текут по щекам, пока руки умело сковывают ремнем. — Если будешь хорошо себя вести, то, может быть, освобожу, — вкрадчиво сообщает Виктор. Ещё один удар выбивает из груди рыдания. Виктору, в общем-то, плевать. Хотя нет, не плевать. Виктору нравится. Растирает его ягодицы, грубо лапает, довольный и заведенный, и наконец добирается до щелки между ними. Трогает и замирает. Слава всё ещё плачет, уткнувшись в простыню. Альфа отходит от ступора секунд за пять. И даже не говорит ничего. Усмехается довольно и умудряется вставить сразу и без рук. Слава вопит под ним, трясётся, весь, абсолютно мокрый внизу. **** Заканчивают они к утру. Он, утонувший в чистом наслаждении, даже не думает, что совсем скоро сквозь щели меж штор начнет пробиваться свет. Отпускать друг друга не хочется. Они всё пытаются прекратить, но, стоит лишь понять, что другому хочется так же, хочется того же, до сих пор очень хочется, крышу сносит начисто. Так что часов в шесть утра оба валяются на мокрой разворошенной постели, неприятно липнущей к такому же мокрому липкому телу. Виктор жадными глотками пьет минералку и, утолив жажду, отдает ему. Он, кое-как приподнявшись на локтях, тоже пьёт. — Заберёт тебя кто-нибудь? — хрипловато спрашивает альфа. — Да, — также хрипло шепчет Слава. Конечно, альфа понимает, что он сейчас не то что ехать куда-то — встать не сможет. Такая малость даже приятна. Альфа наконец поднимается с постели и уходит в душ. О свете там нет и речи, о горячей воде, естественно, тоже. Но едва ли Виктора это смущает. Ещё пятнадцать минут — и альфа, одетый и собранный, стоит у дверей. — Ну спасибо, омега, — говорит серьёзно и, кажется, даже с намёком на улыбку. Дверь мягко защелкивается, оставляя его одного. Ка-а-айф-ф. Затраханный и счастливый, господи, наконец-то. Глаза слипаются, организм, выбросив все свои гормоны охренительного счастья, требует законного отдыха, но он ещё валяется минут пять, ни о чем даже не думая, просто тихо наслаждаясь. Ромке бы позвонить, но будить верного друга не хочется, да и двигаться — тоже. Плевать на грязные простыни, на грязного до ужаса себя. Даже дверь закрыть за альфой влом. Но. Но он, кое-как доползая до двери, всё-таки защелкивает её изнутри. Потому что о его личности не должен знать никто. Особенно Виктор. **** — Ми-и-ил Па-алы-ы-ыч, — ноет под ухом неугомонный бета. Слава мычит что-то в подушку, лежа голой задницей кверху, и двигаться не планирует. — Здесь воняет затхлым сексом, и Вы сам… Короче, неважно. Как Вы себя чувствуете? Он Вам ничего не сделал? Ну, я имею в виду того, что Вы не хотели. — Это было восхитительно, — бормочет омега, кое-как поворачивая голову. — Но я не встану. — Я Вас отнесу. Одевать, наверное… Давайте оденем Вас в халат. Я договорился с сотрудниками отеля, машину подгонят к чёрному ходу, поэтому не засветимся. — Давай. Переживать особо не стоит. Отель этот как раз для тех людей, которые серьёзные, которые светиться не хотят. Хозяин этого отеля вообще у них мужа себе нашёл, так что домой они добираются без проблем. На часах около двенадцати, когда они вваливаются в его квартиру. Квартира у него хорошая, просторная двушка, вся усеянная комнатными растениями, которые заполонили все подоконники, столы, углы и даже свисают с потолка. Славочка их очень любит, трясётся над каждым листочком и в основном занимается ими сам. Но цветочков всё-таки многовато, так что у него имеются ещё и несколько нанятых садовников на мелкие дела типа строгого полива и протирания листочков от пыли. Ромка тащит его в душ, помогает обмыться, всё ахая от россыпи разнообразных по величине и цвету синяков, кровоподтеков, засосов. Слава специально на себя не смотрит. Он примерно понимает, что увидит в зеркале, поэтому… лучше подумать об этом потом. — Вы… точно в порядке? — уже сидя на краю его постели, с беспокойством спрашивает Ромка. — Я лучше, чем всегда, Ром. — И так… каждый раз будет? У Ромки в глазах ужас. Слава улыбается. — Нет. Иногда, может… Я ведь говорил уже, что было всё и сразу. Да и, в целом, на регулярной основе я таким сексом заниматься не хочу. Раз в неделю — максимум. Трахаюсь-то я как обычный человек, просто грубо. Тело сладко ломит. Глаза потихоньку слипаются. — Хорошо… Мне остаться или дальше сами справитесь? — Справлюсь. Спасибо, Ром. Возьми парочку выходных. Если будут звонить, переноси на следующую неделю. — А если позвонит Ваш? — Вряд ли он позвонит так рано, если вообще позвонит… — Как?! Ему не понравилось? — Да нет, всё как раз таки наоборот. Когда в сексе так хорошо с человеком, то очень быстро возникает зависимость. Нужна ли она ему, а? Если он даже не знает, кто я. — И, Вы думаете, не позвонит? — Думаю, позвонит. Через недельку-две, когда проголодается. Он человек желаний, как и я, так что… — Знаете, Милослав Павлович, — обрывает его нерадужные размышления Ромчик, — как бы оно ни получилось, всё к лучшему! Улыбается, красавчик, и улепетывает отдыхать.