Сука

      Идти навстречу Нефтиде и дарить ей ребенка было самой ужасной идеей Осириса. Родилась девочка, а должен был быть мальчик. Но Сет все равно выглядит счастливым. Девочка такая же черноволосая и черноглазая, как и он. Удивительно, что Сет ничего не понял, когда смотрел на нее, да и сейчас тоже. Маленькой Анубис вот уже шесть лет от роду, она бегает босиком, не привыкшая к жаркому палящему солнцу, горячему песку и мелким камушкам, на которые порой наступает. Волосы ей собирают в низенький хвостик, брат рьяно отстаивал право оставить волосы на голове ребенка, а не сбривать, как требовали обычаи. Белый калазирис с золотыми украшениями, обвязанный тонким поясом, свободно сидел на маленьком теле, никак не стесняя движений, что было идеально для этого прыткого дитя. На месте она никогда не сидела, вечно находясь в движении, Анубис бегала от одного места к другому, прячась по прохладным углам, порой сливаясь с тенью, ведь солнце она не жалует. — Я боюсь получить ожоги.       С белой молочной кожей, доставшейся от матери, это было неудивительно. Нефтида часто делала различные масла, которыми и обмазывала дочь. Вот и вся причина.       В поисках отца у нее проблем не было, на удивление всегда угадывая, где находится Сет. С такой развитой чуйкой, дитя выпрыгивала из-за колон и хватала отца за ногу, а тот, знающий, что за ним ведётся слежка, весело смеясь и подхватывая дочь на руки, порывисто целовал в пухлые щёчки. Анубис была очень ласковым ребенком, любящая особенно трепетно эту самую ласку получать от Сета, она льнула, как маленький щеночек к лицу отца, получая заветные поцелуи и прижимаясь своим хрупким тельцем к сильной груди отца. Ей нравились украшения, которые носил Бог Войны, проводить маленькими пальчиками по золотому усех, наслаждаясь их блеском на ярком солнце, трогать длинные серьги, наблюдая за их медленными покачиваниями, снимать тяжёлые браслеты, которые могли бы годиться ей в ожерелья. Что ж, чем бы дитя не тешилось, лишь бы серьги из ушей не вырывала. Но самым худшим ее действием было то, как она своим мелким носом прижималась к его шее и проводила им вверх до самого виска. Такой отвратительный, чересчур близкий, даже скорее интимный жест для их отношений.       Это вызывало в Осирисе ярость, чистую и разрушительную, желание убить эту тварь, эту химеру, возрастало до самой ладьи Ра. А то, как она смотрит на Осириса после каждого физического контакта с Сетом, словно издёвка. Была ли в этом его ошибка? Он сам способствовал тому, чтобы сделать брата бесплодным и рассчитывал на то, что Нефтида решится прийти к нему, что и произошло. Но… неужели он не смог сдержать своих эмоций, когда создавал семя, неужели его любовь и одержимость Сетом так явно отразились на ребенке, что Анубис переняла эту собственническую жилку у него самого? Это вполне понятное объяснение происходящему. Но не значит, что Осирису по душе этот расклад. Ребенок не отлипает от его драгоценного Сета, едва ли не с рассвета выскакивая из своих покоев на поиски любимого папы, кажется, что даже к Нефтиде Анубис не испытывает такой любви.       А ещё Анубис игнорирует Осириса или вовсе избегает встречи с ним, едва завидев силуэт «дяди», малышка тут же, сверкая пятками, сбегает на поиски отца или матери. Иногда она подолгу буравит его жену задумчивым взглядом. Исиде нравится Анубис. Осирис это ясно видит в ее глазах, в ее действиях и словах. Она выплескивает всю свою любовь на маленькую племянницу, в тайне надеясь, что и она однажды сможет родить дитя от любимого мужа. Вот только его любовь давно принадлежит другому.       Осирис мечтает о ребенке с красными волосами. Это точно будет мальчик, их маленький наследник, которого любимый Сет будет учить военному делу и однажды даже брать с собой в военные походы. Он будет таким же красивым и добрым, как его папа, умным и сильным, как отец. Не девочка, которую будет ветром сносить едва тот подует, их не научить тому же, что и мальчиков, слишком хрупкие для этого, она будет сидеть во дворце в качестве украшения или обучаться науке. Плод их вечной любви, превзойдет всех потомков Ра. Жаль, что возлюбленный будет явно против. В его сердце уже прочным скарабеем сидит дочь, даже не его плоти.       И к сожалению, несмотря на то, что сам Осирис является Богом Возрождения, он не может создавать эту самую жизнь. Ведь он мужчина, а подобной силой почему то наделены лишь женщины. Но дар Нефтиды… не исправит этой ситуации, увы. Но зачем создавать что-то с нуля, когда можно использовать уже то, что есть? Осирис посмотрел на Анубис, которая тянет маску спящего отца. Она убирает ее в сторону, и садясь к нему на колени, засыпает под размеренный стук сердца. Да. Можно ведь использовать уже то, что есть. И на этот раз у них будет замечательный мальчик.