Избранница Солонора

До кабинета Каракиса оставалась всего пара поворотов коридора, заляпанного маслянистым светом фонарей, когда Антис нагнал Тиану и без спроса сунул в руки флягу. Первым порывом было с размаху запустить круглой бутылью об стену, но соблазнительный плеск воды и до трещин пересохшие губы заставили очередной раз постыдно согласиться на его заботу. — Иди к целителю, я сама доложу обо всём, — буркнула она, рукавом стирая с губ капли. — Я не позволю тебе одной отдуваться перед Каракисом, сестра. — Боишься, что я выставлю тебя виноватым в провале? — Боюсь, что тебе придётся расплачиваться за мои ошибки, — со снисходительной улыбкой заявил он. Хотела бы Тиана знать наверняка, расчётливая ли это игра, или просто его извращённое представление о дружбе. Но ей ничего не оставалось, кроме как принять это, чем бы оно ни было. Помимо обычной охраны из двух головорезов, у дверей Каракиса их встретила ещё одна скучающая тень. Язык Тиане разом обожгли проклятия всех девяти преисподних, стоило только узнать сложносплетённую косу, белоснежным кнутом болтающуюся за спиной высокого дроу. Ниодан обернулся на их шаги — как всегда, одетый в идеально аккуратную чёрную мантию с высоким воротником. — А вот и наша любимая лесная зверушка, — слащаво-приторным голосом протянул он и легко преодолел намеренно оставленное Тианой расстояние. — Мастер начал было уже волноваться, не сорвалась ли ты с поводка, но я заверил его, что держу гарантию твоей верности крепкой, — тут он поднял руку к лицу Тианы и бесцеремонно сжал двумя пальцами её подбородок, — до боли крепкой хваткой. Его прикосновения, даже самые безобидные, были липкими, словно дёготь, и пробирали до дрожи в костях, но шелохнуться Тиана не смела. — Так что приключилось? Вы словно из логова дракона выползли. — Почти. Во время задания возникли некоторые осложнения. Огненные осложнения, — в присутствии Ниодана даже голос Антиса наполнялся острыми нотками настороженности. — Огонь всегда оставляет такие живописные следы, — плотоядно облизнул губы Ниодан. — Но тебе, Антис, следует побыстрее наведаться к Спауну и показать свои раны. — Обязательно. Вот только сперва доложу… — У Каракиса сейчас встреча с… особенным гостем, и неизвестно, насколько затянется. А мы ведь не хотим, чтобы такой многообещающий ассасин безвозвратно повредил себе нервы — ты всё-таки будущее Гильдии. Не переживай, я скрашу Тиане ожидание. Уверен, она жаждет услышать новости о своей сестре. — Но я должен лично отчитаться… — Ступай к лекарю. Живо. Борьба взглядов между дроу длилась недолго. Мало кто осмеливался перечить Ниодану, а те, кто рисковали — неизменно жалели о своём решении. Потому, оставив Тиане на прощание сожалеющую улыбку, Антис отправился прочь, вкладывая всё своё недовольство в каждый громкий шаг. Ниодан медленно наклонился к щеке Тианы, явно упиваясь её возрастающим напряжением, и шумно втянул носом воздух. — От тебя всегда так горько пахнет отчаянием и злостью. Не то что от малышки Рэйен — она-то соткана из мёда, — его шёпот скользкими змеями заползал Тиане в уши. — Кожа у неё нежная, как кожица абрикоса, а кровь — ммм, настоящий нектар. Но слаще всего, конечно, крики. И всё же порой мне на языке так не хватает горечи. Скулы Тианы свело до боли, когда палец Ниодана очертил контур её багрового клейма. Ткань рубахи не была помехой — дроу точно помнил то место на её теле, куда его рука с силой вжимала раскалённый добела металл. Грудь нестерпимо запекло необъятной ненавистью к бледно-мутным, как у мёртвой рыбы, глазам, которые хотелось выдавить из глазниц; к мерзопакостной улыбке, которую она желала навсегда стереть из этого мира. Тиана зажмурилась, позволяя проникнуть в свой разум демонам, живописно рисующим ей картины того, как самозабвенно и с наслаждением она однажды будет резать тело Ниодана на кровавые лоскуты, упиваясь каждой минутой страданий этой извращённой твари. Лязг открывшейся двери заставил обоих вздрогнуть. За спиной дроу показалась высокая, укрытая густо-красным плащом фигура. Скрытность была весьма распространённой привычкой среди немногочисленных гостей Логова — никто не стремился признавать свою связь с такой организацией, как Гильдия, а на личную беседу с Каракисом могли рассчитывать только самые влиятельные жители Врат Балдура: корыстные аристократы, властолюбивые маги, алчные правители. Тиана бы не сильно удивилась, столкнувшись на этом пороге даже с Великим Герцогом. А вот проскользнувшая по надменному лицу Ниодана тревога и заплясавшие на графитовых пальцах искры были крайне необычной реакцией на рядового заказчика. Незнакомец в плаще двигался быстро и невероятно плавно — скользил, словно и не касаясь неровных каменных плит. А когда он обратил к Тиане глухую черноту глубокого капюшона… животный страх ледяной волной окатил эльфийку, сдавил дыхание и навалился тяжестью на плечи. Инстинкты разом взвыли об опасности, стегая желанием бежать без оглядки. Неестественный холод, горчащий тленом, проник в лёгкие. Темнота коридора сгустилась, поглощая и без того скупой свет фонарей, и из её глубины кровавыми рубинами сверкнула пара хищных глаз. По горлу будто поскребли чьи-то острые когти, и Тиана отступила, с ужасом ловя себя на желании прижаться к Ниодану, лишь бы оказаться подальше от жуткой фигуры. — Я провожу вас, — вежливо произнёс Ниодан и поднял руку в пригласительном жесте, как бы невзначай отодвигая Тиану локтём себе за спину. Из-под бархатного капюшона раздался лёгкий смешок, быстро скатившийся в грудной рык — кровь у Тианы в жилах бешено запульсировала от глубины жестокости этого звука. — Тиана, — раскат властного голоса Каракиса вырвал её из транса, и впервые эльфийка почувствовала к Мастеру Гильдии призрачный клочок благодарности. — Иди в кабинет. Сперва нерешительно, с трудом отворачиваясь от скрытой под кровавым плащом фигуры, словно выбираясь из цепкого капкана, Тиана поспешила удалиться, кожей ощущая провожающий её голодный взгляд. *** Каракис напрягся, чувствуя нарастающую опасность. Она тенями выбралась из углов, трепала слабые огоньки фонарей и выступила липкими каплями на лбах у его застывших людей. Несмотря на повторное приглашение Ниодана, Зарр не двигался с места. Он продолжал пялиться в удаляющуюся девичью спину с ненасытным вожделением, словно оголодавший бродяга, из-под носа у которого забрали истекающий аппетитным соком кусок мяса. Эльфийка, видимо, успевшая попасть под его влияние, двигалась раздражающе медленно. Желание сдвинуть руку ближе к груди пронзило пальцы мелкой дрожью, но Каракис сдержался. Он не мог позволить вампиру уловить на своём лице даже мимолётный отблеск страха. И потому поспешил втолкнуть лучницу в кабинет — ещё не хватало ему из-за неё проблем с самым давним и, несомненно, самым опасным клиентом Гильдии. Зарр наконец шелохнулся и тут же растворился в темноте. Убедившись, что Ниодан припустил следом, стараясь не оставлять вампира без присмотра, Каракис плотно прикрыл дверь и позволил себе один короткий выдох облегчения. Амулет нестерпимо пёк кожу — зудящее тепло вгрызалось в грудину и опаляло внутрености сухим зноем. Каракис поспешил к столу — нужно было поскорее снять весьма неприятный в использовании артефакт. Пальцы уже сжались на острых звеньях цепочки, как вдруг он вспомнил о застывшей в шаге от порога эльфийке. Позволять ей видеть лишнее не хотелось, но металл грозил вот-вот прожечь кожу — он и так хранил невозмутимое лицо перед Зарром слишком долго. Каракис пристально посмотрел на девчонку: судя по невидящему взгляду потемневших до малахитовой зелени глаз, она всё ещё была слишком потрясена влиянием вампира, чтобы обращать внимание на его действия. Ассасин понимающе хмыкнул — помнил он, как изматывали первые встречи с Зарром, угнетающим всё живое своим тёмным естеством. Но больше Каракису уже не приходилось прогибаться под взглядом бездонно-кровавых глаз. Заполучить символ Равенкинда было весьма сложно и более чем затратно. Но ни о потраченном состоянии, ни о потерянных в процессе людях Каракис нисколько не жалел — такой козырь в его рукаве был бесценен. Идиотских иллюзий он, конечно, не питал и не позволял себе забыть, насколько опасным оставалось сотрудничество с высшим вампиром. Для Касадора Зарра все живые существа кругом были либо желанным ужином, либо червями под подошвами его сапог. Каракис это понимал, но ни на одну из этих ролей был не согласен. Он извлёк из-под рубахи платиновое солнце с вставленным по центру внушительным рубином и со всей осторожностью уложил медальон в резную шкатулку. Самые опасные инструменты сулили самые большие выгоды, и Каракису всегда хватало смелости использовать себе во благо любую попадающую в его руки силу. Он опустился в широкое кресло, удобно устроив больную ногу на скрытом под столешницей мягком пуфе, и только после этого вернул своё внимание к рыжей эльфийке. — Почему так долго? Тиана молчала, продолжая бесцельно смотреть в дальний угол кабинета и нервно потирать горло. Весь её вид кричал о провале задания: на рукавах и вороте рубахи темнели окаймленные подпалинами дыры, неопрятно заправленные в широкие ботинки штаны были покрыты разводами грязи и сажи, а из обычно аккуратно заплетённой медной копны торчали обкусанные огнём клочья волос. Каракис немедленно хотел знать, насколько сильно умудрилась облажаться его лучница. — Если бы не затянувшаяся встреча с важным гостем, я бы уже послал Ниодана навестить малышку Рэйен. Эльфийка тут же вздрогнула всем телом, подобралась и вцепилась ему в лицо острым взглядом — вот теперь она была готова внимательно его слушать. — Почему так долго? — терпеливо повторил Каракис. — Возникли непредвиденные обстоятельства, — голос её был хрипловат, а эмоции она явно сдерживала через силу. — Цели явились в ожидаемое место и время, но не одни, а в сопровождении чародейки-дроу. Заказ мы выполнили, но к магическому отпору были не готовы. — Дроу? — недоверчиво нахмурился Каракис. Чересчур нелепо, чтобы заподозрить Тиану во лжи. Но с каких пор арфисты принимают в свои ряды тёмных эльфов? Привечание дроу Каракис считал одним из лучших своих решений, позволивших значительно усилить Гильдию, и делиться подобным преимуществом с прочими наземными организациями не желал. — Последовательница Лолс, но судя по тому, как умело следовала за нами по городу — перебежчица. Явно не первый день уже на поверхности. Пришлось затаиться и переждать, чтобы не вывести её на Логово. Каракис прицокнул, в задумчивости потирая колючий подбородок, и сделал в уме пометки: следует побриться и выяснить, откуда так некстати на их пути взялась эта тёмная фигура. Лишних противников он себе не искал, но обо всех действующих против Гильдии силах знать был обязан. — Цели? — Обе мертвы. — Их значки? — Не было возможности снять. От лёгкости, с которой эльфийка озвучила то, что часть задания не исполнена, Каракис недовольно нахмурился — он привык, чтобы подчинённые охотнее были готовы расстаться с рукой, нежели явиться к нему с оправданиями. — А что с твоим оружием? — уже жёстче и требовательнее спросил он. И тут эльфийка сразу замялась — слегка прикусила изнутри губу прежде, чем ответить. — Мы попали в огненную ловушку. Весь дом пылал. Антиса придавило балкой. Я едва смогла помочь ему выбраться. Каракис беззвучно крякнул — так и знал, что будет с пацана толк. Обаяние часто недооценивают в их среде, а ведь оно сродни яду в вине — убивает жертву, оставляя на её губах улыбку. — Но что случилось с луком и зачарованными стрелами? — ответ ему и так был уже ясен, но он чуял, что лучнице требуется напоминание об условиях их с сестрой спокойного существования под его крышей. — Они сгорели, — наконец выдавила она сквозь стиснутые зубы и Каракис удовлетворённо уловил в её глазах отблеск страха. — Это был очень дорогой лук, — слова он растягивал намеренно, позволяя нервному напряжению сполна наполнить сознание эльфийки. — Для твоего понимания: чтобы покрыть его стоимость, твоей сестре пришлось бы голодать месяца так два или три. — Нет, не надо… пожалуйста, — Каракис наблюдал, как с силой сокращается её горло, выдавливая подобные слова. — Я и не собирался так поступать. Ты ведь знаешь, я привык хорошо заботиться о своей собственности. И очень надеюсь, что и ты впредь при вынужденном бегстве будешь верно расставлять приоритеты, учитывая реальную ценность того, что следует спасать. — Я это запомню. В зелёных глазах плескалось столько заточённой злости — он уже почти выдрессировал её. Да, голос всё ещё часто рычит от ярости, а в речах проскальзывают недопустимые пререкания, но когда заводишь себе дикого зверя, то и не ждёшь от него покорности собаки. Достаточно, чтобы он признавал твою над ним власть. Ломать эльфийку в планы Каракиса никогда не входило — слишком ценным приобретением была лучница, умеющая тихо и без промаха ликвидировать цели. Она нужна была ему смертоносной и натянутой, как тетива. Главная сложность тут — не переусердствовать с удавкой. — Сейчас же отправляйся к целителю. Пусть внимательно осмотрит ожоги и проверит нервы. Скоро ты мне понадобишься для необычного и очень важного заказа. Другими заказы от Касадора Зарра никогда и не были — несмотря на всё своё могущество, вампиру время от времени требовалось сделать грязную работу чужими руками или провернуть какие-то делишки под светом солнца. Тогда-то он и снисходил до Гильдии, одаривая её заказами, больше напоминающими строгие приказы: изощренные и с кучей условий, смысл которых вампир никогда не удосуживался объяснять. Но учитывая, сколько он за них платил, Каракис был готов не задаваться вопросами, зачем вампиру потребовалось организовывать очередное покушение на беззащитную жертву. Радовало уже то, что в этот раз получится обойтись своими силами и не разыскивать для найма гурцев. — Заказ от ушедшего гостя? — тут же встрепенулась эльфийка. Отсутствием ума она не страдала. Спорное качество для орудия, но только если не умеешь правильно им управлять. — Подробности узнаешь тогда, когда будет необходимо. А сейчас ступай. Стоило двери захлопнуться за её спиной, и Каракис, наконец, позволил себе вольготно откинуться на спинку кресла, потянуться до сладковатой боли в позвонках и прикрыть зудящие от усталости глаза. Возможности поспать не представилось и этой ночью, а эликсиры уже больше раздражали, чем бодрили его немолодое тело. Скрытая сторона медали — стоило подчинить своей власти кого-то, и больше ты не имел право ослабить хватку ни на мгновение. А он держал в своём кулаке благополучие целого города. Пусть его проклинали, путь арфисты и благородные герои почитали великой честью перерезать ему горло, а жители Врат клеймили ужаснейшим из смертных — о, да, Каракис слышал жуткие небылицы о бойнях и непотребствах с трупами, которые он якобы учинял по ночам. Вот только всем этим идиотам было невдомёк, что только его ум и стальная воля хранят порядок на улицах Врат Балдура. Где бы они сейчас были, не посади он на цепь всю эту шваль, которой только и хотелось, что бесноваться и, не думая о последствиях, потрошить город. Улицы бы продолжали бессмысленно захлёбываться в крови от бесконечных и ни к чему не ведущих стычек между ненасытными бандами и чистоплюйным орденом Пламенных кулаков. Нет, Вратам Балдура был необходим тот, кто был готов стоять по колено в дерьме и править всеми его отбросами. Вот только Каракис чертовски устал нести на себе эту незавидную ношу. Ассасин достал из кармана небольшой стеклянный шарик и принялся вдавливать и перекатывать по пульсирующему болью колену. Пронзающие со звонкими щелчками спазмы, оставшиеся на память от давно извлечённых осколков магической ловушки, стали мучать его в последние месяцы всё чаще. Как несправедлива, однако, природа, сделавшая человеческие тела столь немощными и быстро изнашиваемыми. Сколько бы он ещё успел построить? Сколько бы смог создать, не будь его век так короток? Но о наследии он позаботиться успел — не преминул воспользоваться возможностью подложить свою недалёкую сестрицу в постель к эльфу, чтобы племянники продолжали его дело ещё сотню лет. Каракис потянулся к ящику, грустно скользнул взглядом по пузатой бутылке с огненным дворфийским виски, которое он всё реже мог себе позволить, и извлёк тонкий конверт с последним посланием от Талана. Он удовлетворенно кивал каждой аккуратной строчке, сообщающей, что, в обход всем лусканским козням, племяннику удалось-таки вынудить Круг клинков заключить договор на весьма выгодных им условиях. Но в конце письма ждала просьба Талана, заставившая Каракиса громко выпустить через ноздри воздух, смешанный с негодованием. Племянник снова просил отправить его в Невервинтер, Уотердип или куда угодно, лишь бы не возвращать во Врата. Кулак с сухим треском смял лист бумаги. Конечно, он мог заставить Талана вернуться — достаточно лишь одного слова. Но если Каракис что и знал о своём племяннике, так то, что он действует расчетливо и продуктивно лишь под давлением обстоятельств, а не чужой воли. Отличное качество для лидера, но ужасно раздражающее до тех пор, пока им ещё необходимо управлять. Резко взявшись за обрезанное под острым углом чёрное перо, Каракис обмакнул кончик в чернильницу и со вздохом замер. Следовало набраться терпения — племянник ещё займёт своё место во главе Гильдии. С раннего детства Талан умел видеть людей насквозь, словно склянки, и всегда играючи и безжалостно выуживал из них всё желаемое, в отличие от Тейлика — своего туповатого и агрессивного старшего брата, чьи качества, впрочем, тоже смогли послужить во благо. Неожиданная одержимость Талана этой длиноухой рыжей сучкой, напрочь лишившая его разума, — слава Тиморе, Каракису вовремя доложили о его планах сбежать вместе с Тианой из города — помогла наконец-то найти Тейлику достойное применение. Смерть брата подействовала на Талана даже лучше, чем Каракис рассчитывал — он не только сам вернулся в лоно Гильдии, но ещё и свою эльфийку сдал со всеми потрохами. Именно в тот день Каракис впервые увидел в глазах Талана не просто силу, а непоколебимую уверенность в правоте своей жестокости. Однажды она заставит Врата Балдура подчиняться и трепетать от одного только упоминания его имени. Мальчишке просто нужно было дать ещё немного времени.