Всегда ты

      Врата Балдура — город возможностей. Куда бы ты не пошёл — тебя ожидает возможность получить кулаком в лицо, потерять кошелёк или даже честь… А если совсем не повезёт — то и жизнь. Именно так Тав воспринимал большие города. Большие города — большие проблемы.       Но был в этом конкретном городе один положительный момент — где-то здесь находился Ролан.       И бард даже знал где искать.       Башня Рамазита возвышалась над всеми остальными зданиями в городе. Даже на земле вокруг неё ощущалось магическое воздействие.       На входе Тав встретил ещё одного старого знакомого — Арадина. Тот всё ещё искал Песнь Ночи, хотел получить за неё награду. Тав мысленно усмехнулся — он-то знал, что Песнь совсем не артефакт. Но ему хотелось самому докопаться до истины, узнать, для чего Лорроакан вообще ищет её — поэтому просто прогнал наёмника прочь.       Внутри Башни была интересная атмосфера. Огромная библиотека; големы, развлекающие посетителей; чуть заметные потоки Плетения, щекочущие кожу — это было великолепно.       Но великолепней самой башни был один конкретный тифлинг. Он сидел при входе за деревянной стойкой. По всей видимости, Лорроакан поручил ему важную работу — встречу посетителей. Но по скучающему виду Ролана было понятно, что его талант здесь просто пропадает. Он сидел, ссутулившись и уставившись в книгу. Тав подошёл ближе и положил руку на стойку.       Тифлинг, не отрываясь от чтения, монотонно произнёс заученную фразу:       — Если вы пришли по поводу Песни Ночи…       — А если я пришёл по поводу тебя? — дроу не смог сдержаться и хихикнул.       Ролан оторвался от книги с таким выражением лица, словно он выпил прокисшего молока. Но на его недовольной физиономии сразу же расплылась широкая улыбка, как только он заглянул в знакомые серые глаза:       — Тав! Ты добрался.       — Конечно, куда бы я делся? — бард протянул руку, чтобы поздороваться. — Я обещал, что мы увидимся ещё раз.       Волшебник взял ладонь барда в свои — на удивление — холодные руки:       — Не все сдерживают обещания… Я рад, что ты наконец-то здесь. Я скучал по тебе.       — Я тоже скучал, Ролан. Очень, очень сильно. Могу я украсть тебя у Лорроакана на часок-другой? У меня много идей, как мы можем наверстать упущенное, но пока что я бы предложил… Ммм, как насчёт горячей говяжьей похлёбки и бутылочки арабельского сухого?       Тифлинг помотал головой и горько усмехнулся:       — Звучит просто великолепно, но я боюсь, что сейчас не получится.       — Вечером?       — Не уверен.       — … Ночью?       — Вероятно, тоже нет, — поджал губы Ролан.       — Всё в порядке?       — Да, да, всё отлично. Мастер Лорроакан… — волшебник прикоснулся к своей щеке, но тут же одёрнул руку, — сложный человек. Моё время сейчас не всегда принадлежит только мне.       — Неужели ты постоянно учишься?       — Это… оказалось не так просто.       — Я начинаю волноваться. Давай я всё-таки зайду вечером и заберу тебя, ладно? Скажи своему «мастеру», что берёшь отгул на пару часов. Расскажешь мне всё.       — Тав…       — Ролан.       Дроу заметил кое-что странное — тифлинг поворачивался к нему только левой стороной.       — Повернись ко мне, пожалуйста, — Тав протянул руку к лицу Ролана.       Волшебник перехватил конечность, нарушающую его личное пространство, и опустил её вниз, на стойку. Его ладонь накрывала ладонь барда так, чтобы тот не мог ей пошевелить.       — Я и так повёрнут к тебе. Что ещё ты хочешь?       — Ты знаешь, что я имею ввиду.       Ролан вздохнул и нехотя повернулся. Под правым глазом тифлинга красовался синяк.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил Тав.       — Не обращай внимание. Просто неудачный эксперимент, — махнул свободной рукой волшебник.       — Давай я подлатаю.       — Не нужно, правда.       — Пожалуйста. Ради меня.       — Я уже и забыл, какой ты настойчивый. Ладно, только быстро. Мастер не любит, когда я отвлекаюсь от работы.       Ролан перегнулся через стойку. Его лицо было очень близко к лицу Тава. Казалось, что ещё немного и он всё расскажет. Ему хотелось рассказать. Но он просто закрыл глаза, когда дроу прикоснулся к его синяку. Бард аккуратно положил ладонь на щёку волшебника и использовал заклинание.       — Тепло… — улыбнулся тифлинг.       — Кто бы это не сделал, ты можешь мне рассказать, — настаивал Тав.       — Как я уже сказал, просто… Просто эксперимент, который пошёл не по плану.       — Не верю.       — Твой выбор — верить или нет.       — Ролан…       — Тебе не нужно каждый раз лезть и помогать. Это моя ноша. Я справлюсь.       — Ты — мой личный сорт хвостатой катастрофы. Так что твои проблемы — мои проблемы тоже. Рассказывай.       — Пожалуйста, не дави.       — Ладно. Не давлю. Но как только это станет невыносимо — сразу же обращайся ко мне, — дроу вздохнул и продолжил. — Как Лия? Кел?       — Нормально, — сухо ответил тифлинг.       — Они в безопасности?       — Да.       — Хорошо. Это хорошо. Я закончил. Теперь не должно болеть.              — Спасибо. Мне стало намного легче. Но ты ведь пришёл не за тем, чтобы устроить здесь лечебницу, так ведь?       — Я пришёл к тебе, конечно. Но ещё тут одно такое дело… У меня есть сведения о Песни Ночи. Она, как бы это сказать, живёт в моём лагере.       — Она… Живёт? Ты, наверное, ошибаешься. Но если у тебя правда есть информация о Песни, ты можешь подняться.       — Я ещё вернусь, дорогой, — подмигнул Тав.       — Конечно. В любое время. Будь осторожнее… мой лунный свет, — смущённо улыбнулся Ролан.       — Всё-таки решил остановиться на этом? Чёрт, мне тогда нужно и тебе придумать что-нибудь эдакое. «Дорогой» звучит слишком клишировано.       — Я уверен, что ты что-нибудь придумаешь.       Тав не чувствовал себя настолько злым уже очень давно. Сначала — кто-то сделал больно его любимому тифлингу, а этот хвостатый упрямец даже не хочет признаваться, кто именно это сделал. Теперь ещё и Лорроакан пытается захватить в плен Песнь Ночи — точнее, Деву Эйлин — чтобы воспользоваться её силой. В этом мире столько несправедливости — и дроу чувствовал, что его бочка с терпением вот-вот переполнится.       — Ты уже поговорил с мастером? — спросил Ролан, когда услышал тяжёлые шаги Тава на лестнице. — Вижу, что да. Всё в порядке? У тебя над головой словно туча.       — Ничего не в порядке. Почему ты не сказал мне, что твой «мастер»… — бард показал пальцами кавычки, — такой ублюдок?       — Что он сделал?       — Пока ничего. Но он собирается пленить Песню Ночи, а я не могу этого допустить. Она помогла мне. Она — мой друг.       — Ладно, я понимаю… Наверное. Я тоже привязываюсь к вещам, — тифлинг потеребил кожаный ремешок на своём запястье. — Но давай… Давай оставим упрямство мне? Твоей симпатичной мордашке оно не идёт. Просто отдай Лорроакану артефакт. Всем будет проще.       — Она не вещь, Ролан! Я же уже сказал — она живая. Пойдём со мной? Я покажу.       — Ты же знаешь, что я не могу.       — Да к чёрту правила, — бард взял волшебника за руку. — Ты увидишь всё своими глазами, раз не веришь мне.       — Тав, прекрати. Я верю тебе. У меня нет причин не верить. Но… Я так не могу. Он мой учитель, если можно так сказать, и я… Я не могу. Это не так просто.       — Ладно. Оставайся здесь. Но когда я вернусь, тебе нужно будет принять решение.       Тав влетел в лагерь, словно ураган. Он взбудоражил всех. В особенности — Деву Эйлин. Она сразу же отправилась в башню Рамазита, чтобы лицом к лицу встретиться с Лорроаканом — без лишних вопросов. Тав взял с собой ещё пару людей на случай, если всё же начнётся драка. Гейл, Джахейра и Карлах без проблем согласились проследовать за бардом.       Ролан увидел издалека, как Тав и его команда приближаются к башне. Он выскочил из-за своей стойки и пошёл к ним навстречу. Дроу взял руку тифлинга в свою.       — Дева Эйлин… То есть, Песнь Ночи уже поднялась наверх. Очень удобно, когда у тебя есть крылья, — бард резко выдохнул через нос, усмехнувшись, — Мы идём за ней… Я не знаю, чем всё закончится — но есть у меня ощущение, что прольётся кровь. Выбор за тобой, дорогой мой Ролан. Ты можешь остаться здесь. Можешь пойти со мной. А можешь… пойти к Лорроакану. Я не буду осуждать тебя, чтобы ты ни выбрал. Это твоё решение.       Волшебник нервно сглотнул и посмотрел своему партнёру в глаза. Ему было трудно держать зрительный контакт, но он хотел, чтобы Тав понял, что он всерьёз имеет ввиду то, что произносит:       — Я не сбегу. Не в этот раз. Я буду сражаться, если нужно… На твоей стороне. Вместе с тобой.       — Я бы тебя сейчас расцеловал, но… Придётся подождать. Пойдём. Нас, наверное, уже заждались.       Дева Эйлин, во всём её сияющем великолепии, уже была на месте. Лорроакан стоял перед ней, только что не пуская слюни при виде такой божественной силы. Аасимар произнесла своим зычным голосом:       — Кто это у нас? Волшебник, который прячется в башне от страшного-страшного мира. И чего же ты так боишься, магус? Уж конечно, не Песню Ночи. Что её бояться — она всего-навсего ценный артефакт, который можно купить или продать.       — Боги... Она и вправду живая, — Тав услышал тихий шёпот Ролана за спиной.       Лорроакан довольно произнёс:       — Наконец-то. Вот и ты, дорогуша.       — Ты должен обращаться ко мне с должным почтением, — паладин только что не плюнула под ноги рыжему волшебнику. Тав знал, что воспитание и происхождение ей не позволили бы опуститься до такого, но сам бы он так и поступил. — Я — дева Эйлин. А ты — мерзавец без чести и гордости, гриб в башне с кучей побрякушек.       — О, прошу прощения, дева Эйлин, — нарочито-вежливо произнёс Лорроакан. — Я не хотел вас оскорбить. Я бы попросил нашего общего знакомого представить нас как следует, чтобы я поприветствовал знаменитую дочь Селунэ по всей форме. Что ж, простите мою дерзость. А теперь, может быть, я услышу объяснения — или увижу, как кое-кто выполнит свои обязательства прямо сейчас.              Тав почувствовал, как несколько пар глаз уставились на него с испытанием. Но он не собирался менять своего решения. Он твёрдо ответил:       — Я пришёл остановить тебя, Лорроакан.       Аасимар продолжила:       — Мой отважный друг говорит верно. Назови хоть одну причину, которая помешает мне немедленно сразить тебя, магус.       Рыжий волшебник попытался поторговаться:       — Дева Эйлин, я обнаружил некое устройство, которое позволит другим разделить твоё бессмертие с тобой. Оно не причинит тебе ни боли, ни прочих неудобств. Ты, полагаю, служишь своей матушке Селунэ. Она благословила наш мир многими дарами. Одари же нас и ты.       — Ты смеешь угрожать мне той же магией, которая истязала меня целых сто лет? Ты хочешь не разделить мой дар с другими — ты хочешь украсть его и присвоить себе! — паладин сжала ладонь в кулак.       — Я надеялся достучаться до твоих лучших чувств. Должно быть, я тебя переоценил. Не беда, у меня имеется целый арсенал средств убеждения.       — Тебе конец, волшебник. С нами тебе точно не справиться, — развёл руками Тав.       — Жаль. Никудышный ты союзник, значит. Упускаешь свой шанс получить богатую награду за верность. Я обращался к твоему благоразумию, но вижу, тебе нравится всё усложнять, — Лорроакан повернулся к Ролану и обратился к тому напрямую, — Мальчишка! Как только я подчиню аасимара, она должна попасть точно между сковывающих рун.       — Нет, мастер Лорроакан. Я бы никогда не стал вам помогать, если бы знал, какие ужасы вы задумали. Вы соврали, чтобы сюда привели Песню Ночи. Мы все думали, что это какая-то реликвия, а не живое существо, — Ролан посмотрел прямо на Тава. — Я видел, на что способен настоящий лидер. И вы совсем не такой.       У дроу пробежали мурашки по коже. В этот момент он по-настоящему увидел, как сильно вырос его любимый тифлинг, как личность, за эти несколько недель — и он чертовски гордился им в этот момент.       — Подумай как следует, юнец! Я могу сделать так, что больше ни один волшебник в мире не будет иметь никаких дел с тобой, — выплюнул ядовитую фразу Лорроакан.       — Если это волшебники вроде вас, я только буду рад, — подытожил тифлинг.       Это привело в восторг деву Эйлин. Она схватилась за свой меч и воскликнула:       — Ха! Теперь, шарлатан, сразись с нами! С теми, кто так тебя презирает!       — Прислужники! Imperatum! — вскрикнул рыжий волшебник, призывая своих помощников.       На стороне Лороаккана были четыре стихийных элементаля, автоматон и дворф-прислуга. На стороне Тава была дочь богини Селунэ — дева Эйлин, бывший избранный Мистры — Гейл, друидка, Арфистка и героиня уже дважды спасшая мир — Джахейра, Карлах, пережившая десять лет непрерывной войны и выкарабкавшаяся из Ада своими руками и Ролан, ради которого Тав порвёт кого угодно на мелкие кусочки.       У Лорроакана не было ни единого шанса.       Дворф сразу же отправился спать, получив удар кулаком по голове от Карлах. Его тушку без сознания отпихнули подальше, чтобы он не мешался под ногами.       Тав заметил как один из элементалей взлетел в воздух и приземлился уже рядом с Роланом. Это было нехорошо. Волшебник успел применить на себя магический доспех — но этого было бы недостаточно.       Эта громадина насквозь прошьёт тифлинга своими огромными когтями, если ничего не предпринять.       Бард выстрелил из арбалета в монстра, чтобы отвлечь того — но стрелы ему не нанесли никакого вреда. Последняя идея, которая пришла дроу в голову, прежде чем Ролан стал бы фаршем — окликнуть Гейла, чтобы тот кинул магический оберег на тифлинга.       Гейл среагировал молниеносно. Оберег принял на себя большую часть силы удара элементаля, разбившись на части. Когти монстра лишь продрали мантию Ролана и оставили небольшие царапины.       Тав оглядел поле боя — дева Эйлин уже стёрла в прах одного из элементалей и заканчивала разбирать по частям автоматона. Карлах почти добралась до Лорроакана, ей путь преграждал третий элементаль. Четвёртым элементалем занимались Гейл и Джахейра в форме пантеры.       Бард понял, что его товарищи в хорошей позиции и справятся с врагом сами — его помощь нужна была Ролану. Дроу рванул со всех ног, чтобы встать между своим возлюбленным и его противником.       — Я бы справился сам! — возмутился волшебник.       — Я знаю! Я здесь лишь для моральной поддержки! — крикнул бард и в следующую секунду достал лютню. — Как тебе такое, дылда каменная?       Аккорд, который извлёк Тав из своего инструмента, заставил элементаля отшатнуться. От него отвалились несколько камней.       Ролан, воспользовавшись замешательством монстра, сделал пару шагов в сторону, прицелившись, и использовал грозовую волну, сталкивая элементаля за перила балкона, вниз. И если эта тварь там не развалилась на кусочки, она точно ещё нескоро вернётся в бой — за это время Тав и его команда успеют перебить всех остальных. Дроу подмигнул своему тифлингу, вызывая у того вздох отвращения, и рванул ближе к своей команде. Автоматон уже валялся кучей металлического мусора на полу, воздушный элементаль был порван на маленькие облачка, а огненный растёкся по полу горячей лужей.       Лорроакан был окружён. Но Карлах отступила на шаг назад, чтобы дать дочери Селунэ завершить свою месть.       Дева Эйлин дала выход всем эмоциям, которые скопились внутри — она выпустила наружу всю злость, точнее даже — ярость — и сломала хребет Лорроакана об колено. После, словно что-то сломалось внутри самой аасимар — но она списала всё на усталость, отмахнулась и улетела прочь.       Ролан же смотрел на поломанное тело своего бывшего учителя стеклянным взглядом. Он не моргал. Его лицо ничего не выражало. Он лишь тихо произнёс:       — Он мёртв. Он и вправду мёртв.       Тав испугался, что тифлинг и сам сейчас сломается. Бард легонько прикоснулся к плечу волшебника, чтобы вывести того из ступора:       — Ты ранен.       Ролан лишь помотал головой. Он повернулся к дроу и улыбнулся. Искренне, может лишь с толикой грусти, но всё же улыбнулся:       — Это пустяк. Благодаря тебе всё обошлось. И благодаря твоему спутнику, конечно. Спасибо, Гейл. Спасибо вам всем.       Джахейра кивнула. Карлах улыбнулась. Гейл ответил за них троих:       — Друг Тава — мой друг. Рад был помочь. Тем более мои цели были довольно корыстны. Как вся эта история с Абсолют закончится, я попрошусь в гости сюда, в эту библиотеку. Здесь же кладезь знаний!       — Буду рад принять вас как своего гостя.       — Ну, началось… Встретились два одиночества.       — Но сейчас я чувствую, что пора идти. Увидимся в лагере, Тав. Я так понимаю, к ужину тебя не ждать?       — Это ещё почему?       — По глазам Ролана вижу, что вам есть, что обсудить. Долго и тщательно. Хорошей вам… дискуссии, — подмигнул Гейл.       Тав погрозил ему указательным пальцем:       — В следующем бою пущу стрелу тебе в зад и скажу, что это была случайность.       — Я готовлю твою еду. Помни об этом, бард.       — Иди уже.       Трое спутников распрощались с Тавом и Роланом и вышли через портал. Дроу взял ладонь тифлинга в свою и произнёс, кивая в сторону трупа Лорроакана:       — Что будем с ним делать?       — Хочу сжечь его, — волшебник щёлкнул пальцами и произнёс заклинание. — Пойдём на балкон. Если одежда пропитается запахом дыма, придётся сжечь и её тоже.       — И остаться нагишом рядом с тобой? Звучит не так уж плохо.       Ролан усмехнулся и легонько толкнул Тава плечом.       С башни открывался великолепный вид на город. Дроу даже подумал ненароком, что это не такое уж и плохое место. Можно будет и остаться, когда всё это приключение придёт к своему завершению. В особенности, если будет подходящая компания.       — Это… он сделал, — тихо произнёс тифлинг, показывая на свой глаз, под которым ещё этим утром был синяк. — Лорроакан был редкостным мерзавцем. Днём я управлялся со всем в магазине, а ночью он изводил меня абсурдными вопросами. И каждый раз, когда я отвечал «неправильно», он меня избивал.       Ролан сделал паузу, сжал ладони в кулаки, потом разжал, выдохнул и продолжил:       — Я мог бы его голыми руками задушить, но полагал, что это своего рода испытание — ну а что же ещё? Я думал, что должен заплатить эту цену за право стать настоящим волшебником. А теперь я понимаю, что он был просто злобным, злобным ублюдком.       — Почему ты сразу мне это не рассказал?       — Я не хотел, чтобы ты снова… спасал меня. Я надеялся, что хоть в этот раз я смогу справиться сам. Ну что ж… Видимо, не в этот раз.       — Кого я спасал? Никого я не спасал, — помотал головой дроу, — Так, может помог немного. А ты сражался за свою честь. За честь Девы Эйлин. И, самое главное, ты сражался храбро. Храбрее многих, что я видел. А когда ты использовал свою «грозовую волну» на элементале, я почувствовал, словно меня словно самого пробило молнией. Твой сфокусированный взгляд, длинные пальцы, властвующие над потоком Плетения… Как вспомню, так мурашки пробирают.       — Ах ты ж сладкоречивый дьявол. Ладно, я подыграю. Но я всё равно должен поблагодарить тебя за помощь, — Ролан повернулся к Таву и положил ладонь ему на грудь. — Чего бы ты хотел?       — Помоги народу Врат Балдура. Когда начнётся битва…       Тифлинг подставил палец к губам дроу:       — Тихо, тихо. Это мы обсудим потом. Я говорю о… более личной награде.       Бард открыл рот от удивления:       — Прямо сейчас?       — Как бы заманчиво это не было, но может… Завтра вечером? Я приберусь здесь, зажгу пару свечей, достану бутылочку арабельского сухого. Как смотришь на это? Предположим, часов в восемь вечера?       — Это свидание? Нормальное, полноценное свидание?       — Это свидание. Нормальное, полноценное свидание. Я думаю, что мы с тобой заслужили пару часов покоя. Наедине друг с другом.       — И снова ты заставляешь мою кожу покрываться мурашками. Боги, Ролан… Могу я тебя хотя бы поцеловать?       Тифлинг ответил не словами, а действиями — он взял лицо дроу в свои ладони и прижался губами к его губам. Поцелуи волшебника были резкими, рваными, грубыми. Жадными. Он на секунду оторвался и, тяжело дыша, произнёс:       — Чёрт возьми, я не хотел соблазняться… Но против тебя невозможно устоять.       — Я разрешаю тебе соблазниться, но только немного.       — Я словно долго время был мёртв, а теперь ожил. Хочешь почувствовать?       Ролан положил руку Тава на своё сердце:       — Это ещё не всё… Если позволишь?       Ролан положил вторую руку Тава к себе на пах. У барда перехватило дыхание. В глазах волшебника плясали демоны.       — Ты выглядишь немного безумно.       — Я горю. Огонь в моей голове, в моих лёгких, внизу живота. Я так долго подавлял эти чувства, что сейчас они вырываются из меня со всей силой. И только ты можешь потушить меня… но при этом зажечь сильнее. Я не могу это объяснить, но… Я хочу тебя, Тав. Я хочу чувствовать твою кожу цвета холодной стали на своей коже. Я хочу смотреть в твои серебряные глаза своими глазами. Я хочу чувствовать запах твоих волос цвета утреннего тумана. Мой лунный свет, ты и меня делаешь меня ярче. Лучше. Мне кажется… Кажется, что я влюблён в тебя.       — Ролан… Я…       — Тебе не обязательно говорить это в ответ, если ты не готов. Я подожду. Просто позволь мне показать, как сильны мои чувства к тебе.       — О, я прекрасно чувствую твои сильные и… большие чувства.       — Я хочу почувствовать тебя в ответ… Могу я?       — Да, чёрт возьми. Я так долго этого ждал, что намозолил все руки, думая о тебе.       Горячее дыхание Ролана обожгло ухо Тава:       — Я тоже думал о тебе. Особенно когда остался в твоей комнате в «Последнем Свете». Подушки пропитались твоим запахом и я не смог… сдержаться.       — Чёрт. Я помню, что обещал принести масло и забыл.       — В следующий раз принесёшь. Только у меня есть ощущение, что мы будем использовать его немного по-другому.       — Я не думал, что в твоей голове столько неприличных мыслей. Надо будет их записать. Такая книга будет продаваться, как горячие пирожки.       — С тобой рядом невозможно думать о приличных вещах. Либо секс, либо убийства.       — Предпочитаю секс, но он как-то реже происходит…       — Надо исправлять. Чтобы был баланс.       — Прости меня, дорогой, но мы с тобой потом ходить не сможем, если попытаемся сбалансировать секс и убийства в моей жизни.       — Что ж, твоя жизнь не всегда будет такой кровавой. Ещё успеем всё исправить.       — Да, только вот…       — Ты со всем справишься. Я уверен. Изо всех чёртовых людей — только ты и сможешь всё это разгрести.       Таву пришлось собрать все остатки силы воли, чтобы произнести:       — Я думаю, нам лучше остановиться. Оставим сладкое на завтра.       — Жду не дождусь, мой дорогой.       Следующий день прошёл незаметно. Когда тебе столько всего нужно сделать, в стольких местах побывать, стольких спасти, — время пролетает слишком быстро. Как только солнце начало скрываться за горизонтом, Тав вместе с командой решили закончить сегодняшний день и пойти на долгий отдых.       Дроу нужно было ещё привести себя в порядок — негоже идти на свидание в окровавленных доспехах. Тем более, когда у тебя в друзьях лучший портной Нижнего Города — и всё потому что бард спас его от кровожадного убийцы. Так что после принятия ванны Тав надел свой самый красивый костюм — бирюзовый, расшитый серебряными нитями — и покрутился перед зеркалом.       Дроу увидел, как в отражении за его спиной Карлах показывает ему два больших пальца вверх. Он улыбнулся. Не то, чтобы ему нужна была поддержка — он уверен, что с Роланом у них всё пройдёт просто замечательно, но всё же на свидании он не был уже очень давно — и поэтому нервничал.       Он взял небольшой тканевый мешочек, в котором лежали подарки для его дорогого волшебника, и отправился к Башне Рамазита.       Новый хозяин этого места времени зря не терял — за стойкой, где раньше сидел сам тифлинг, теперь находилась его проекция. Тав поднялся на второй этаж и сначала сильно удивился, когда не увидел ни одного портала. И как ему попасть наверх? Потом он сделал ещё шаг вперёд и перед ним возникла сияющая магическая дверь. Ролан ждал его — не стоило более задерживаться ни на секунду.       Тав удивился ещё раз, когда перед выходом из портала его встретили целых три тифлинга. Лия и Кел уже переехали к брату.       Лия бросилась на шею к дроу:       — Спасибо, Тав, большое тебе спасибо. Тебе, наверное, нравится нас спасать? Для этого и нужны друзья, я так полагаю. Хотя, знаешь, я уже считаю тебя своим третьим братом.       — Чертовски странная у нас семейка получается тогда. Три тифлинга и дроу. Кто-то явно приёмный, — попытался пошутить бард.       Волшебник отвернулся, словно его этот разговор не касался. Тав снова умудрился случайно задеть за живое?       Лия посмотрела на Ролана, вздохнула и произнесла:       — Семью не выбирают — хотела бы сказать я, но это была бы ложь. Если бы я так сильно не любила этих двух идиотов, то уже давно бы сбежала. И сейчас я выбираю тебя. Я хочу, чтобы ты стал частью нашей семьи. Кел тоже. И… Ролан?       — Да. Я бы тоже этого хотел, — глаза волшебника блестели.       — У тебя здесь нет особого выбора, Тав. Придётся согласиться.       — Конечно, я согласен.       — Как всё это закончится, мы отметим это праздничным ужином. В семейном кругу. Да, Ролан?       — Да, Лия. Вы вроде куда-то собирались?       — Что за пассивная агрессия? Не могу поверить — ты всё ещё злишься на меня за тот разговор? Да это я всё ещё злюсь на тебя! И тебе бы тоже стоило, Тав. Тогда, в Лунных Башнях, мы вас просто бросили. Да, мы не могли бы сразиться с армией Абсолют, но мы могли бы хотя бы чем-то помочь! А потом — после победы — мы бы все вместе отправились в город. Я так ему и сказала: «Нам нужно пойти туда. Ты должен поблагодарить его. Твои слова для него важны. Ты для него важен». И знаешь, что этот идиот ответил: «Я ему ничего не должен. И… Я уже попрощался». И теперь что? Лорроакан не дал ему ничего, кроме синяков и унижения. Тав же дал тебе всё! Он спас нас. Он помог тебе с этой башней. Он дал нам всем будущее. Так что ты будешь выплачивать долг за нас всех троих. Мы сейчас уйдём, а ты поблагодаришь его… Как следует. И не забудь отдать то, что мы принесли.       — Идите уже, — отмахнулся от сестры Ролан.       — Даже не огрызнёшься в ответ? Конечно. Потому что знаешь, что я права.       — Лия, пожалуйста… Не сейчас, — в голосе старшего тифлинга звучали надрывные нотки.       — Ладно. Развлекайтесь, мальчики. Пойдём, Кел.       — «Развлекайтесь», говорит она. После такого… Я не хотел поднимать этот разговор. Не сейчас. После того, как всё это закончится — может быть. Тебе хватает мрачных тем. Я должен был быть там, с тобой…       — Ты был прав и до сих пор прав, Ролан. Ты мне ничего не должен. Я всё это делаю, потому что я этого хочу. Я искренне хочу тебе помогать. Тебе не обязательно… — не успел закончить бард.       Волшебник его перебил:       — Я не был прав. Я был злым и упрямым тифлингом, который упился до такой степени, что потерял веру во всё. В себя. В богов. И в тебя. Когда ты пытался меня утешить, я был просто в ярости. Я хотел сначала ударить тебя… а потом поцеловать. И был бы не прав — по крайней мере, в одном из пунктов. Поэтому я пытался сдержаться, но недостаточно. Я буквально проткнул твою кожу когтями. И ты лишь отмахнулся — как будто это нормально. Потом ты вернул мне семью. Я попытался загладить свою вину. И опять облажался. Пьяный секс? Отличная идея! Потому что на трезвую голову я боялся своих чувств. Грёбаный фейерверк? Ещё лучше! Поцелуй и неловкое «мой лунный свет»? Ну… Это хотя бы что-то. Но этого недостаточно. Этого не было достаточно. Я должен был быть с тобой. Кел и Лия бы справились — они не дети… Уже не дети. А Лорроакан… Надо было сразу же послать его ко всем чертям. Я должен был…       — Ты всё сделал, как нужно. Не вини себя, Ролан. Кто знает, стояли бы мы здесь вдвоём сейчас, если бы всё произошло иначе.       Волшебник помотал головой, а потом улыбнулся:       — Я не заслуживаю тебя, мой дорогой.       — Ты заслуживаешь меня, также как и я — тебя.       — Вот только одно неясно — наказание это или благословение?       — И то, и другое одновременно. Кстати, что там насчёт «не забудь отдать, что мы принесли?».       — Кел и Лия прознали о том, что ты увлекаешься алхимией. И кое-что собрали для тебя. Надеюсь, это что-то полезное.       — О, это отличные травы для того, чтобы сделать целебные настои. Передай им мою благодарность, — произнёс Тав, перебирая в руках сушёные растения.       — Сам передашь. Я же надеюсь, что ты сюда не в последний раз приходишь? Конечно, нет. Ты не сможешь устоять перед моими чарами. Тем более, ты теперь часть семьи.       — Нам с тобой нельзя теперь расставаться, да?       — А ты планировал сбежать? — ухмыльнулся волшебник.       — Нет, не планировал. Но может так получиться, что… что я умру. В любой момент.       — Заткнись! Даже… Даже не думай об этом! — Ролан схватил своего партнёра за воротник рубашки. — Ты не умрёшь. Я не позволю.       Тифлинг поцеловал дроу. Поцелуй вышел грубым — чтобы бард понял всю серьёзность намерений волшебника. Тав усмехнулся.       Ролан с недоумением посмотрел на него:       — И что смешного?       — Ты очень милый, — перевёл тему бард.       — И…?       — И красивый. Хорошо выглядишь. Уютно, даже по-домашнему. Не боишься что кто-нибудь увидит хозяина башни в таком виде?       — Портал закрыт для всех, кроме Кела и Лии. Ну и тебя, конечно. Остальным нужно сначала просить аудиенции у моего астрального помощника.       — И много кто просит?       — В основном это о Песни Ночи. Но я уже дал новость о том, что она найдена. Кроме этого — почти никаких беспокойств.       Тав наконец-то протянул подарки, которые он до этого теребил в руках:       — Я принёс вино. И ещё масло… Ну, там, для рогов…       — Угу. Я так и подумал, — усмехнулся тифлинг.       — Всё ещё подпиливаешь когти? — Тав взял одну из ладоней Ролана в свою.       — Не хочу ранить тебя, — волшебник сжал в ответ руку своего партнёра.       — Планируешь что-то делать своими длинными, гибкими пальцами? — бард очерчивал костяшки на ладони тифлинга.       — Посмотрим… Если будешь хорошо себя вести.       — Ты знаешь, я всегда хороший мальчик, — Тав скопировал хитрую улыбку на лице Ролана.       — Иногда — чересчур. Может, немного ослабить ошейник?       — О, это меня совсем не угнетает. Мне нравится быть хорошим и послушным. На хорошей стороне меня ждут такие парни, как ты.       — «Парни»? Так я не единственный?       — Если бы я тратил на каждого мужчину, который мне хоть немного симпатизирует, столько же сил, сколько и на тебя, я бы не смог сдвинуться с места от переутомления. Так что, нет. Всё моё внимание — только тебе.       — Хорошо. Если кто-нибудь хоть пальцем к тебе прикоснётся, им не поздоровится.       — И что же ты сделаешь, о могучий и великий волшебник Ролан?       — Лучше тебе не знать, — подмигнул тифлинг, и начал раскрывать подарки. — А это что за свёрток?       — Это мантия. Точнее, не просто мантия, а зачарованная мантия. Твоя была повреждена в бою, так что…       — Наверное, мне лучше не спрашивать, с чьего трупа ты её снял? Хотя… Она пахнет свежо. Как морозный воздух.       — Она защищает от холода. Так что можешь даже зимой ходить только в ней. Очень удобно.       — И очень красивый цвет. Отвернись, хочу надеть её.       — Ты меня стесняешься? Когда вчера твоя рука была у меня в штанах, ты таким стеснительным не был.       — Просто. Отвернись.       — Ладно, ладно, — Тав поднял ладони в пораженческом жесте и отвернулся.       Когда он повернулся обратно через пару минут, то увидел как великолепно выглядит Ролан. Он не стал до конца запахиваться, так что мантия обнажала его ключицы и грудь. Дроу понял, что слишком долго не сможет противостоять этому соблазну. Минуту назад у него было желание надеть свой подарок на волшебника, сейчас же желание было абсолютно противоположным.       — Ты можешь немного подождать? Я тут работаю над одним проектом. Если этот кристалл дестабилизируется, то рванёт так, что мало не покажется. Так что… Я попробую это исправить. Обещаю, что недолго.       — Хорошо. Я пока что-нибудь почитаю. Как освободишься — приходи ко мне.       Тав взял первую попавшуюся книгу с полки и устроился на диване. Он снял обувь, залез на мебель и вытянул ноги. Это было хорошо. Комфортно. Организм почти сразу же принял сигнал к действию и отключил своего хозяина. Если мы лежим — значит надо отдыхать. Потом может и не быть этого шанса.       Очнулся Тав, когда уже за окном забрезжил рассвет. Ролан сидел за столом и при свете свечи листал какую-то книгу.       — Что читаешь? — бард подошёл сзади и положил руки на плечи волшебника.       — Да, так… Трактат об алхимической крови.       — Интересное чтиво?       — Не знаю, честно говоря. Не могу сосредоточиться. Мои мысли всё время возвращаются к тебе.       — Так что же ты не пришёл ко мне?       — Не хотел мешать тебе отдыхать. Тебе нужны силы.       — На диване нам не хватило бы места на двоих. А вот на кровати…       — Ты всё ещё хочешь?       — С тобой — конечно. Сам говорил, нам нужно наверстать упущенное.       — Тогда следуй за мной. Сначала я хочу кое-что сделать. Для нас. Гейл дал мне книгу, из которой я узнал пару фокусов.       — Когда успел?       — В Тёмных Землях. Перед тем, как вы отправились за Песней Ночи. Он сказал, что ты заслуживаешь чего-то хорошего и если это хорошее — это я, то я могу помочь.       — Вот же зараза. Он обещал не лезть.              — Он и не лез. Я сам спросил.       — Как так?       — Карлах и Астарион слишком… активные. Они хорошие люди, и я ценю всё, что они сделали, но всё же иногда они очень громкие, даже если ничего не говорят, понимаешь? Гейл же — другое дело. Ну, и конечно, он волшебник — нам с ним проще понимать друг друга. Когда я стал догадываться, что же все твои намёки значат, я решил спросить совета у твоего друга. Не то, что бы я не понимал, что между нами происходит. Я понял ещё в Изумрудной Роще. Я просто хотел удостовериться, что я прав. Что это не просто флирт. Я… Однажды уже был неправ. Я однажды доверился не тому человеку и это было больно. Я бы мог спросить у тебя напрямую, но ты же бард. И знаешь, какие про вас ходят слухи. Но теперь я знаю, что ты не такой. Ты другой. Единственный и неповторимый в своём роде. Я могу тебе доверять. И сегодня я хочу доверить себя тебе — полностью. Сначала… моё сердце. А затем — и моё тело. Позволь мне показать…       Тонкие нити Плетения заструились из пальцев тифлинга. Каждое движение было грациозно и выверенно. Дроу с трудом смог оторваться, чтобы посмотреть, что же всё-таки делает Ролан.       Это была проекция карты Побережья Мечей. Потом, постепенно, волшебник дорисовал и весь Фейрун.       Тифлинг повернулся к своему возлюбленному и подошёл к нему ближе. Он вытащил из кармана амулет и повесил Таву на шею:       — Где бы ты не оказался, я всегда буду с тобой.       — Что это?       — Это амулет, — саркастично ответил волшебник.       — Это я понимаю. Он… Он какой-то необычный.       — Да. Он зачарован на защиту своего носителя. А по поводу того, чтобы я всегда был с тобой… Там моя кровь.       — Мне нельзя будет Астариона подпускать к нему близко.       Тифлинг лишь усмехнулся. Дроу взял его за руку и посадил на кровать рядом с собой:       — Ты не дал мне сказать этого тогда, на балконе, хотя я был готов. Да что уж говорить, я был готов уже давно. Я люблю тебя, Ролан. Волшебника, тифлинга, самую большую занозу в моей заднице. Я люблю тебя такого, какой ты есть. И я люблю того, кем ты станешь.       — И я люблю тебя, Тав.       — Волнуешься?       — Немного, да… Но не так, как тогда. Потому что я уверен, что бы дальше не произошло, это будет волшебно.       Тав усмехнулся. Он притянул Ролана ближе и посадил к себе на бёдра. Он поцеловал его в шею, а проворные пальцы сразу же добрались до завязок на мантии. Волшебник не остался в стороне и принялся раздевать своего партнёра в ответ. Тифлинг тяжело дышал и его руки дрожали, пока он пытался справиться с пуговицами на рубашке дроу, и Тав решил помочь ему. Он расстегнул свою рубашку и положил две горячие тифлингские ладони к себе на грудь. Его же собственные руки сразу же принялись ощупывать спину партнёра. Бард почувствовал рудименты крыльев в районе лопаток и ему стало любопытно, какие ещё интересные места он сможет найти на теле Ролана. Ему хотелось исследовать каждый сантиметр тела своего партнёра, пока он не изучит всё, пока он не прикоснётся к каждой точке — и даже тогда ему будет этого мало.       Волшебник слез со своего партнёра, чтобы до конца избавиться от мешающейся мантии. Он легко толкнул Тава, опрокидывая его на спину, и снова оседлал его бёдра. Мужчины поцеловались. Поцелуй был и страстным, и нежным, и настойчивым, и ненавязчивым — словно они оба проверяли друг друга, пытались нащупать границы дозволенного. Но что они точно оба понимали — что рядом друг с другом они могут быть совершенно открыты.       Руки Ролана были по всему телу Тава — кажется, он упивался этим моментом не меньше самого дроу. Но барды любят ушами — и этому конкретному сероглазому барду нужно было услышать, как сильно его партнёру нравится всё происходящее. Ему нужно было знать, как сильно его хотят.       Тав прикусил мочку уха тифлинга, тут же зализав место укуса. Это вызвало у Ролана лёгкий полувздох-полустон.       Дроу хотелось громче.       Его рука проскользнула под тонкую ткань нижнего белья и помассировала основание хвоста. Затем вторая рука проследовала за первой и обе ладони уже сжимали упругие ягодицы тифлинга. Ролан откровенно потирался своим уже твёрдым членом о член Тава. И это вызвало стоны уже у обоих мужчин.       Рука барда сменила свою позицию и передвинулась вперёд — там где жар пылал ярче всего — между двух уже обнажённых тел. Мокрые звуки поцелуев сливались с тем, как ладонь скользила по влажному тифлингскому пенису. Дроу хотел не просто трогать — ему хотелось, чтобы этот горячий орган оказался внутри него.       Ролан словно прочитал его мысли и тихим шёпотом спросил:       — Ты более опытный, чем я. Рассказывай, что делать.       — Всё достаточно просто. Ты наносишь масло на свои пальцы и вставляешь их в меня — сначала один, потом второй, потом...       — Подожди, подожди. Я думал, что я... Ну... Хм. Ты ведь крупнее меня? Я предполагал, что это так работает в однополых отношениях.       — Кто выше — тот и сверху? Эх, губительные стереотипы. Интересно, сколько юных душ это увело прочь с пути любви? Только представь, ты — гном, которого угораздило влюбиться в полуорка. Я бы на его месте, как только штаны бы упали на пол, подумал, что на этой штуке проще сразу повеситься, чем попытаться запихнуть её в себя.       — Боги, Тав... — Ролан пытался сделать, что он разочарован в бардовской шутке, но на деле он просто сдерживал смех, закусив губу. — Я рад, что ты в хорошем настроении, чтобы юморить, но я тут вообще-то нервничаю и это не помогает.       — Ладно, сейчас я серьёзно. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Ты вообще видел, что у тебя там между ног? Как это можно не хотеть?       — Тогда расслабься, дорогой. Я всё сделаю.       — Я — полностью в твоих руках.       Тифлинг взял баночку с маслом с прикроватной тумбы и щедро налил в ладонь. Он растёр приятно пахнущую жидкость по обеим рукам и приступил к ласкам. Пальцем одной руки он ласкал анус своего партнёра, второй же он нежно ласкал его член. Мелкая дрожь пробила Тава, когда тот почувствовал, как тонкие гибкие пальцы задели чувствительную точку внутри него. Он разочарованно застонал, когда, наконец-то, горячие пальцы покинули его — но тут же что-то большее толкнулось в его бедро.       — Ты готов? — чуть слышно спросил Ролан, целуя Тава в висок.       — Чёрт возьми, да! — бард вцепился в одеяло, так, что костяшки его пальцев побелели.       И тифлинг вошёл внутрь. Сначала это было не слишком приятно, но чем больше и увереннее он двигался, тем легче становилось и дроу.       — Могу я?.. — Тав потянулся к волосам Ролана — и тот сразу понял, что он хочет. Волшебник снял ленту с своих волос и протянул её дроу. Тот повязал её на запястье — и теперь у него было две завязки — его маленькая личная коллекция напоминаний о возлюбленном.       Тифлинг лёгким движением руки перекинул все волосы на одну сторону, создавая объёмную волну.       Он был чертовски горяч — во всех смыслах этого слова. Его глаза горели ярким жёлтым пламенем — в них было и желание, и удовольствие, и нежность, и огромная любовь к своему партнёру. Его кожа и волосы блестели под лучами восходящего солнца.       И как же горячо и хорошо его член ощущался внутри Тава. Каждое движение бёдер — болезненно-приятное, наполняющее, распирающее. Бард чувствовал как узел внизу живота скручивался всё туже с каждым толчком. Он знал, что не продержится долго — но ему и не хотелось. Ему хотелось излить весь накопленный стресс, всю боль, всю усталость — и наполниться новыми, яркими, светлыми чувствами.       Бард взял свой член в руку и стал ласкать себя в такт движениям своего партнёра. Когда Ролан стал ускоряться, Тав ускорился тоже. Их совместные стоны сливались в единый поток, заглушая остальные звуки вокруг.       Только их голоса. Только они вдвоём против всего чёртового мира.       Дроу запустил ладонь в волосы своего партнёра, чтобы оказаться к тому ещё ближе.       Хриплым шёпотом Ролан произнёс над ухом у Тава:       — Я… Скоро…       — Хорошо... Хорошо, я тоже.       Дроу успел подумать одну последнюю логичную мысль, прежде чем удовольствие захлестнёт его с головой. Он так и не придумал ласковое прозвище для Ролана — и сейчас был идеальный момент, чтобы это исправить.       — Ты — огонь в моей душе. Нет. Ты — огонь моей души. Сожги меня дотла, — это было последнее, что смог произнести дроу, прежде чем его захлестнула волна оргазма. Ролан сделал ещё несколько рваных толчков бёдрами и последовал вслед за своим возлюбленным на грань мира между жизнью и смертью.       — Вау... — задыхаясь от переполняющих его эмоций, произнёс волшебник.       — И не говори, — также задушено ответил бард.       — Тебе понравилось?       — Ещё как. Ты был великолепен. Это не я, Тав, говорю, а кучка пепла, оставшаяся после него.       — Я не отымел тебе всё чувство юмора, жаль. В следующий раз постараюсь получше.       — Звучит как угроза. Мне нравится.       — Нам следует немного отдохнуть, — устало потёр глаза Ролан.       — Честно говоря, эту часть я обожаю больше, чем секс. Люблю обниматься.       — Я пока не могу составить мнение. Надо ещё попробовать и то, и другое.       — Тогда иди сюда, пробуй меня обнимать, — Тав прижал к себе своего возлюбленного с твёрдым намерением не отпускать его хотя бы несколько часов.       Когда дроу снова открыл глаза, Ролан уже находился не в его объятиях. Он сидел на краю кровати, поглаживая его ступню.       — Всё хорошо?       — Да, конечно. Я хотел тебя разбудить, но не знал, как — ты слишком красивый, когда отдыхаешь.       — Спасибо, дорогой. Но что-то ещё тебя мучает?       — Да... Я думал, как бы рассказать. Это важно. Я не говорил тебе, но Кел и Лия не мои брат с сестрой. Они — родные брат и сестра. Я же… Кел говорит, что я часть семьи, но…       — Ты их семья, Ролан.       — Теперь ты понимаешь, почему я так старался. Почему в моей голове место было только двум вещам. Обучению — потому что я хотел стать кем-то, семье — потому что я хотел стать частью чего-то. Ты помог мне понять, что меня достаточно. Это не значит, что я перестану стараться. Нет, теперь я буду стараться ещё больше. У меня есть дом, брат, сестра… И ты. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить вас.       — Как и я, Ролан, — Тав обнял его сзади и поцеловал в шею.       — Останешься на завтрак? Я приготовил для тебя кое-что особенное.       На столе стоял ещё дымящийся ароматный яблочный пирог и мятный чай — всё как в воспоминаниях Ролана. Он хотел, чтобы Тав знал, что рядом с ним он чувствует себя как дома.       — Вкусно… Есть хоть что-то, в чём ты не хорош? — искренне спросил бард.       — Нет. Я идеален во всём. Поэтому я выбрал идеального мужчину.       — Давай будем честны, ты меня не выбирал. С моим очарованием у тебя и выбора-то не было… Ты бы влюбился в меня, рано или поздно.       — Ты настойчив, этого у тебя не отнять… Но, так и произошло бы, да? Если бы даже я был ещё большим упрямцем и невыносимым зазнайкой — ты бы всё равно в меня влюбился?       — Конечно. Как можно пройти мимо этих веснушек, этого острого носа, этих притягательных жёлтых глаз? Я бы влюбился — в любом случае. А ты… Вдруг я бы пришёл к тебе в форме иллитида?       — У тебя серая кожа — так что по этому пункту ничего бы не изменилось. Я думаю, тебе пришлось бы спасти Врата Балдура, чтобы впечатлить меня.       — То есть когда я спасу город, ты полюбишь меня ещё больше?       — Если это возможно — влюбиться в тебя ещё сильнее, — Ролан сжал ладонь своего возлюбленного.       — Давай попробуем. Я лично готов любить тебя сильнее. Во всех смыслах, — подмигнул дроу.       — Быть сейчас рядом с тобой — так — правильно. Всегда было правильно. С того момента в лагере, когда ты обнял меня в первый раз — это было правильно. Пускай я не понимал этого раньше, но теперь, оглядываясь на весь пройденный путь, я понимаю — это всегда был ты. Ни с кем другим бы так не получилось.       — И это он ещё меня называет сладкоречивым дьяволом. У меня сердце сжимается от твоих слов, мой дорогой. Я люблю тебя, — Тав тяжело вздохнул, понимая, что время покоя подходит к завершению, — Но мне пора идти.       — Заходи, когда будет свободное время. Эта башня и твой дом тоже, тебе здесь всегда рады. А если не будет времени… Что ж. Увидимся, когда придёт нужда. Помни — что бы ни случилось — я всегда с тобой.