Долгая ночь

      Алиса проснулась со стойким ощущением, что её всю ночь впятером били. Говоря про то, что кресло раскладывается в ложе, Шон не упомянул, что ложе прокрустово. В длину оно было едва ли полтора метра, к тому же довольно жёсткое. Алиса после такой ночи узнала, где у неё находится спина. Мышцы одеревенели. Единственным, что не онемело, были конечности, да и то за счёт отсутствия нервных окончаний. Встав и не без труда разогнувшись, Алиса пошла в душ.              Десять минут обливания контрастной водой, гель и быстрое растирание жёсткой мочалкой сделали своё дело. Мышцы милостиво согласились вернуть чувствительность. Вытеревшись и накинув халат, Алиса вернулась в кабинет. Набрала на панели кухонного лифта заказ — чёрный кофе, гренки и бекон. В этот момент зажужжал лежащий на столе планшет. Сев в кресло, которое она даже не успела сложить, Алиса взяла планшет и едва не проглотила язык — по видеосвязи звонил лекс-сеньор. Бросив планшет обратно на стол, Алиса спешно сбросила халат и натянула адмиральскую форму. Сложила кресло, плюхнулась в него и приняла вызов.              — Доброго утра, кайзер. Не разбудил? — участливо поинтересовался Шон.              — Доброго. Нет, — Алиса натянуто улыбнулась. Шон, окинув её взглядом, задержавшись на криво сидящей фуражке, китель, застёгнутый не на те пуговицы, хмыкнул и сказал:              — Оно и видно. Приведите себя в порядок, кайзер. Через пятнадцать минут к Вам поднимется адъютант. Ночью закончили пошив новой формы.              Алиса кивнула.              — Между нами говоря, — Шон потёр подбородок, — сегодня Вам предстоит многое сделать. Сами повесили себе на спину мишень, когда сказали, что править намерены пряником, а не кнутом.              — Помню.              — В таком случае, кайзер, не стану Вас дальше отвлекать. Когда переоденетесь, спускайтесь на двор. Удалось высвободить машину, так что передвигаться сможете с некоторым комфортом.              Шон отключился. Расстегнув пуговицы на кителе и застегнувшись снова — на этот раз правильно, Алиса открыла дверцу кухонного лифта, издавшего протяжный высокий писк. Переставила поднос с кофе и гренками на стол. Залпом выпила кофе. Глаза вылезли на лоб, но в голове прояснилось. Жуя гренки с беконом, Алиса начала размышлять о сложившейся ситуации и раскладывать всё по полочкам.              Итак, пункт первый: у неё снова гора бумажной работы. Ну, не только бумажной… Предстоит поездить по рабочим местам, переговорить с антистами и заключёнными, применить дар убеждения… Словом, это мало отличается от того, чем она занималась в созвездии Дракона. Работа далеко не самая любимая, но ещё тогда, когда Алиса во главе сил ГСБ подавляла восстание, уже тогда она убедилась, что на штабной должности от неё если не больше пользы, то хотя бы меньше вреда.              Пункт второй: навести порядок с ограниченным штатом лексов будет не просто сложно, а очень сложно. Заключённые вряд ли вели себя тихо и покорно, а после того, как лексы прижали их к ногтю, должны были и вовсе озлобиться. И вопрос, удастся ли их держать в повиновении одной лишь добротой, оставался открытым. Скорее всего, нет. Значит, нужно разработать смешанную стратегию действий. Где-то позволить заключённым вольности, где-то прижать посильнее. Кое-какие мысли есть уже сейчас.              Пункт третий: даже если лексы будут беспрекословно ей подчиняться… Впрочем, «если» тут лишнее. Лексов муштруют точно так же, как и солдат, и своим командирам они подчиняются. Есть легенда, что, если командир подразделения прикажет подчинённому застрелиться ради общего дела, он сделает это, не раздумывая и не колеблясь ни секунды. Так вот, даже с учётом безусловного подчинения лексов задача становится практически невыполнимой. Имеет смысл запросить подкрепление с ближайших миров. С другой стороны, маршал явно предусмотрел такой вариант, так что подкрепления не будет. Но с третьей стороны… об этом ведь никто не знает, верно?              Доев тосты с беконом и запив их водой из фонтанчика, Алиса вернула поднос в кухонный лифт. Едва она закрыла дверцу, раздался деликатный стук. Поправив фуражку, Алиса развернулась к двери:              — Открыто.              Дверь открылась. В кабинет вошёл, пятясь, Лакт. Положив на кресло вешалку, на которой висела униформа, он быстро вышел, прикрыв дверь. Рассмотрев её, Алиса облегчённо перевела дыхание. Она ожидала худшего. Униформа мало отличалась от адмиральской, разве что была тёмно-фиолетового цвета, юбку-карандаш заменяли длинные брюки, расширявшиеся внизу, а также к ней прилагался широкий ярко-алый плащ. Переодевшись, Алиса вышла из кабинета. Верный Лакт терпеливо ждал её.              — А Вам идёт, кайзер, — заметил сержант.              — Я не терплю лизоблюдства, сержант, — хмуро ответила Алиса.              — Виноват, — Лакт сглотнул. — Лекс-сеньор велел Вас проводить.              — Я так и поняла. Идём.              В коридорах крепости, как машинально отметила Алиса, не было патрулей. Сержант провёл её по длинному переходу, спустился по лестнице и оказался перед дверью. Набрал код. Дверь выдвинулась вперёд, отъехала в сторону. Выход вёл на задний двор крепости. Там их ждала тёмно-синяя машина, внешне похожая на гоночную — приземистой и обтекаемой формы, с полированными литыми дисками, затемнёнными стёклами и двумя счетверёнными пулемётами на крыше. Около машины стояли лекс-сеньор и два сержанта лексов с тяжёлыми дробовиками в руках и булавами из блестящего чёрного металла на поясе.              — Ещё раз доброго утра, кайзер, — Шон коротко кивнул Алисе. — Прошу, садитесь. Нет-нет, назад. Это не моя прихоть, так требует Ваша безопасность.              Алису усадили назад, между двумя сержантами. Вместо обычных сидений были три кресла из синтетической кожи, с жёсткими подлокотниками и ремнями безопасности, застёгивающимися крест-накрест. Шон сел впереди, на пассажирское кресло, Лакт — за руль. Машина мягко тронулась. Не было слышно шума мотора, да и ехала она ровно и без всякой тряски. Шон, полуобернувшись, спросил:              — Полагаю, Вы уже в курсе дела, кайзер?              — Само собой.              Шон кисло усмехнулся:              — Болтун, находка для шпиона… верно, сержант?              — Виноват, — неохотно буркнул Лакт.              — Виноваты в своём идиотизме и болтливости, сержант. Причём Вас даже разжаловать некуда! Ладно, раз кайзер в курсе дела, не стану лишний раз сотрясать воздух. Дабы не тратить Ваше время, кайзер, на простых заключённых, я распорядился собрать и привезти на ближайший производственный объект антиста-сеньора с его свитой. От беседы с ними толку будет больше. К антистам обычно прислушиваются, их избирают из числа наиболее авторитетных заключённых, так что, если Вы сумеете их переубедить, это уже будет продвижение.              — Продвижение? — Алиса подняла брови.              — Да. Решения всех проблем по щелчку пальцев не будет. Антисты имеют влияние, но далеко не всесильны. Кое-где придётся пустить в ход другие рычаги давления. Как гласит старинный анекдот — гипноз, шантаж, взятки… Поэтому — да, беседа с антистами — это только начало. Потом уже придётся заняться более тесным знакомством с местным контингентом. Сразу говорю — приятного будет мало. Если офицеров военных и лексов обычно не трогают — боятся, то кайзеру, особенно без сопровождения, могут и навалять.              — К слову, — Алиса наконец задала вопрос, который вертелся у неё на языке со вчерашнего дня, — насколько мне известно, до меня этим миром управлял лейтенант. А мне присвоили звание кайзера. В чём вообще разница между…              — Между этими титулами? — Шон коротко усмехнулся. — Очень простая. Кайзер — это тот же лейтенант, только не в вооружённых структурах, а в гражданской организации, такой как, например, центр контроля межзвёздных торговых и грузовых маршрутов, администрация отдельно взятого мира, мануфактуры и так далее. Следующий титул — кайзер-сеньор, в простонародье — «кайзер кайзеров». Примерно равен капитану. Дальше идёт сеньор — по сути своей полковник, и сигнор — генерал. Сигноры входят в свиту Безмолвного и отчитываются напрямую ему.              Алиса кивнула, хотя явно углядела дыру в логике.              — Хотите знать, почему в армейской структуре пропущены эти титулы?              Девушка кивнула снова.              — Не пропущены. Обычно маршал не покидает Круд Доминус, руководство осуществляет оттуда. А отдельными боевыми флотами командуют генералы. Так было и при захвате Млечного Пути, но потом… скажем так, значительную часть высшего офицерского состава и вооружённых сил пришлось оставить позади, чтобы держать под контролем покорённые миры. Тем более что по расчётам маршала вторая половина галактики не должна была оказать серьёзного сопротивления. Пока что прогнозы оправдываются.              Лакт остановился у каменистого холма, в гребень которого были встроены двустворчатые ворота. Возле них на железных ящиках сидели пятеро лексов, от души стучащие по ещё одному ящику, играющему роль стола, костяшками домино. Увидев машину, все пятеро вскочили, подняли руку к виску. Вышедший с переднего сиденья Шон махнул рукой:              — Вольно. Что тут у вас?              — Всё спокойно, — отчитался лекс с сержантскими нашивками. — Антистов доставили.              Шон кивнул:              — Прекрасно. Можете продолжать заниматься своей важной работой.              Проходя мимо лексов, Алиса из любопытства скосила глаза на домино. Заметила пару странных деталей. Во-первых, на костяшках вместо привычных точек были римские цифры, во-вторых, самих костяшек было явно больше, чем при обычной игре, а в-третьих, они были крупнее, размером практически с игральную карту.              — Эта игра — что-то среднее между домино и покером, — пояснил Шон, поймав направление взгляда Алисы, пока сержанты конвоя открывали ворота. — У каждой костяшки есть своё достоинство, определяемое цифрами, а выкладывать их можно только в строгом порядке. Выигрывает тот, кто смог выложить цепочку максимального суммарного достоинства. Тут важна не только и не столько слепая удача, сколько тактическое мышление, умение быстро считать, внимательность и память.              Сержанты наконец справились с тяжёлыми створками. Изнутри пахнуло жаром и тяжёлым металлическим запахом.              — Плавильня? — спросила Алиса, борясь с желанием закрыть рот и нос рукавом.              — Литейная и по совместительству кузница, — поправил Шон. — Здесь выплавляют металл и куют кирки для шахтёров. Понимаю, что Вы ожидали встречу в более спокойном месте, но антистов оказалось проще всего собрать именно здесь. Вернее, в задней комнате за литейной.              В литейной царил жаркий полумрак. Единственным источником света были многочисленные горны и висящие на стенах фонари в медных корпусах. Пламя трещало и искрило, от прямоугольных баков с водой, в которой охлаждали инструменты, поднимался густой пар, поднимающийся под потолок, из-за чего помещение больше походило на парилку бани. По литейной сновали несколько десятков полуобнажённых фигур крудов. На первый взгляд они походили на обитателей горящего муравейника, но, присмотревшись, Алиса убедилась, что антисты своё дело знают. В толпе мелькали фигуры, увенчанные широкополыми шляпами. Антисты гоняли заключённых в хвост и в гриву, не давая никому простаивать ни единой секунды. Работа шла непрерывно. Готовые кирки сваливались в кучу у правой стены. Когда Шон и Алиса спустились в литейную, часть правой стены отъехала в сторону, и в открывшийся проём вошли несколько крудов с жестяным ящиком с ручками, в который начали перекладывать кирки.              Шон уверенно вёл Алису и Лакта, присоединившегося к группе на правах адъютанта, умело лавируя между рабочими и коротко кивая антистам, прикладывающим к шляпе два пальца в знак приветствия. Когда он подошёл к дальней стене, та разъехалась в стороны. За литейной оказался небольшой кабинет, мало отличающийся от кабинета Алисы. Вокруг круглого стола стоял десяток стульев, половина из которых была занята антистами — крудами в одинаковых костюмах коричневато-пивного цвета и шляпах. Алиса интуитивно вычислила антиста-сеньора — он сидел в центре, на плечах у него было некое подобие погон, да и общий вид был намного аккуратнее. Во всяком случае, у него единственного был чистый и выглаженный костюм. Остальные, видимо, свои официальные костюмы расчехляли нечасто, да и времени привести их в порядок не было.              Увидев кайзера, антисты встали, с шумом отодвигая стулья. Алиса отрывисто кивнула:              — Садитесь.              Шон встал у двери. Сев во главе стола, Алиса демонстративно поставила на столешницу локти.              — Как вы уже поняли, я — новый кайзер этого мира. Аналитическая сводка за последние дни оставляет желать много лучшего. Заключённые работают, что называется, спустя рукава. Антисты покрывают их разгильдяйство. Лексы… впрочем, с лексами у меня будет отдельный разговор. Сейчас речь о другом. Насколько мне известно, передо мной главой мира был некий лейтенант Шарп. Он с вами церемонился — я не буду. С этого дня ежедневная норма выработки увеличена в полтора раза. Любые нарушения дисциплины будут соответствующим образом наказываться — от лишения пайка и трёх суток в карцере — за невыполнение нормы — и до расстрела на месте — за нападение на антиста или лекса. В любом случае нарушитель получит дополнительные рабочие часы. И помните — малейшее возмущение — и с ближайшего мира сюда выдвинется группа подавления.              Очевидный блеф сработал. Антист-сеньор с кислым видом переглянулся с остальными. Улыбнувшись краем рта, Алиса продолжила:              — Как говорят на моей родной планете, после шпор — овёс. Рабочая неделя сокращается на один день. Проще говоря, вводится шестидневная рабочая неделя и один выходной день. По выходным общая дисциплина упраздняется, заключённые получают относительную свободу перемещения — в пределах лагерей содержания — и действий, хотя и остаются под наблюдением. Столовые работают в специальном режиме. Специальный режим подразумевает, что каждый может принимать пищу в любое удобное время. Выполнение нормы поощряется увеличенным пайком и повышением денежного содержания. Если все заключённые, находящиеся под контролем антиста, выполняют установленную норму, то этот антист получит адекватную премию. Перевыполнение месячной нормы на пятьдесят и более процентов сокращает общий срок заключённого и смягчает условия содержания. Телесные наказания повсеместно упраздняются. Завтра будет издан приказ, по которому лексам запрещается применять силу — кроме экстренных ситуаций.              Увидев просветление на лице антиста-сеньора, Алиса с трудом удержалась, чтобы не подпрыгнуть на стуле с воплем «Йии-ха!». Похоже, её наработки сработали.              — Новые правила игры понятны всем? Прекрасно. Возвращайтесь на рабочие места и постарайтесь донести до заключённых, что с этого дня в интересах всех и каждого работать, и работать хорошо. Свободны.              Когда последний антист скрылся в литейной, Шон закрыл за ним дверь и повернулся к Алисе, которая сидела, по-ковбойски закинув ноги на стол.              — Вы были правы, кайзер, — признал лекс-сеньор. — Не припомню, чтобы Шарпу удавалось так легко найти общий язык с антистами.              — А я о чём? — Алиса победоносно хмыкнула, убирая ноги со стола. Только после этого она запоздало сообразила, что всё-таки нахваталась привычек у Лёхи. Даже повзрослев, он не расстался с мечтами стать ковбоем.              Шон улыбнулся:              — Вам бы в покер играть, кайзер.              — В своей прошлой жизни была адмиралом.              Повисло молчание.              — И? — недоумённо спросил Шон.              — Лекс-сеньор, когда в двадцать лет стал адмиралом, без умения блефовать, плести интриги и манипулировать ты долго не протянешь. Свои же сожрут.              Шон расслабленно улыбнулся:              — Признаться, кайзер, я думал, что Вы имеете в виду что-то похлеще.              — Когда сработаемся, Вы поймёте, что у меня нет чувства юмора, — Алиса встала. — И вот ещё что. У меня есть просьба.              — Всё, что угодно, кайзер, — лекс-сеньор моментально посерьёзнел.              Помолчав, Алиса тяжело сказала:              — Мне не помешает личный психотерапевт. И ещё, если это возможно, поищите парикмахера. Желательно такого, чтобы умел не только заключённых налысо брить.              Шон кивнул:              — Организуем. Я провожу Вас в Ваш кабинет. Полагаю, ко встрече с советом лексов Вам нужно подготовиться. Там всё будет… куда веселее.              — Да, конечно.              Вернувшись в свой кабинет, Алиса приняла ледяной душ, заказала себе литр холодного лимонада и с комфортом устроилась в кресле. Когда кухонный лифт издал протяжный писк, переставила поднос с двумя полулитровыми бокалами на стол. Посидела в кресле, медленно осушила первый бокал, смакуя момент, после чего достала из стопки несколько листов бумаги, обмакнула ручку в чернильницу и начала выводить на бумаге ровные ряды аккуратных букв.              Закончив писать, Алиса промокнула чернила и ещё раз придирчиво перечитала написанное. В приказе антисту-сеньору предписывалось внести коррективы в режим тюремного мира в соответствии с итогами собрания. Каждое изменение было внесено отдельным пунктом и подробно разжёвано — Алиса помнила предупреждение Лакта о процветающем крючкотворстве и понимала, что, если не расписать всё максимально подробно, то кто-нибудь обязательно найдёт лазейку. Приказ заканчивался многозначительным «To be continued» — «Прочие изменения будут зафиксированы в следующем приказе». Алиса понимала, что, прежде чем всерьёз перекраивать здешние порядки, неплохо бы сперва изучить свод законов тюремных миров в целом и подчинённого ей в частности. То, что она уже сделала — это только начало, а самые кардинальные реформы ещё впереди.              Выпив мелкими глотками второй бокал, пока он не нагрелся, и почувствовав в затылке приятное покалывание, Алиса откинулась на спинку кресла. Посидела пару минут, ещё раз прогоняя в голове приказ. Вроде бы придраться не к чему. Собрав листы, Алиса сшила их степлером, поставила на первом оттиск печати кайзера и опустила в ящик пневмопочты. Пневмопочта доставит приказ в кабинет принцепсов, они его рассмотрят и по той же почте отправят ответ — будет ли приказ издан или необходимо внести коррективы. Назначить старшего принцепса Алиса так и не смогла. Накануне вечером она разрывалась между Тулити и Варсом и в итоге махнула рукой, сказав, что пусть они разбираются сами. «Старая гвардия», посовещавшись, приняла решение никого не ставить выше других. Все решения принимались коллегиально — голосованием. Если принимать решение не получалось — количество голосов с обеих стороны было одинаково — решение оставалось за Алисой.              Щёлк! — пришёл ответ по пневмопочте. Открыв ящик, Алиса достала из него записку и, пробежав её глазами, расслабленно улыбнулась: всё в порядке. Совет принцепсов полностью утвердил изданный приказ и отправил его в канцелярию для размножения и рассылки по соответствующим учреждениям.              Пожалуй, на сегодня хватит. Бумажный труд, бессмысленный и беспощадный. Алиса ненавидела канцелярскую работу ещё со времён службы в ГСБ, но в конце концов вынуждена была смириться. В конце концов, маршал был прав на её счёт. Лучше всего у Алисы получалось управлять людьми. Заставлять их работать, манипулировать, интриговать, уговаривать, угрожать, шантажировать — словом, делать всё, чтобы поставленные цели были выполнены. И, если придётся, идти по головам. К тому же такая работа, пусть и ненавистная, была вполне привычной.              Заказав лёгкий обед, Алиса снова заняла стратегически важную позицию в кресле, приняла медитативную позу и начала, по выражению психотерапевта, у которого наблюдалась во время службы в ГСБ, «чистить карму» — выбросила из головы все мысли и начала раскладывать их по полочкам. Хаос в голове отступал, бросая полковые знамёна и раненых, и в конце концов, выставив белый флаг, трусливо слинял. Мысли разложились в чётком порядке, разум успокоился и стал прозрачен.              Дверь открылась с таким громким лязгом, что Алиса упала с кресла. Встав на ноги и расправляя помявшуюся форму, девушка хмуро спросила:              — Лакт, Вас стучаться не учили? Вам повезло ещё, что я не переодевалась…              — Виноват, — сержант поднёс руку к виску. — Но я стучался.              — В самом деле? — Алиса заморгала, вспомнив, что во время медитации и «чистки кармы» она слышала какой-то металлический звук. — Да, Ваша правда. Беру свои слова обратно, сержант. Чего хотели?              Вместо ответа Лакт посторонился. За ним оказался грузный круд в нежно-жёлтом халате, красном головном уборе, напоминающем кече, и с пенсне в золотой оправе на носу.              — Ваш личный психотерапевт, — представил гостя Лакт. — Лекс-сеньор велел привести его непосредственно к Вам.              — Спасибо. Вольно, сержант.              Отдав честь, Лакт развернулся на носках и вышел из кабинета.              — Садитесь, — Алиса кивнула на стул.              Устроившись на стуле, круд учтиво представился:              — Бак. Психотерапевт категории «Альфа». Сфера работы — офицеры и их семьи. Само собой, не только военные… Так же офицеры лексов, чиновники канцелярий и так далее. Приказом лекса-сеньора Шона прикреплён к Вам.              — Алиса Селезнёва, — Алиса кивнула. — Чиновник категории «кайзер». Молодая леди с едущей крышей.              Уловив иронию, Бак улыбнулся:              — А у Вас, кайзер, есть коготки.              — Иначе в вашем обществе не выжить, — хмуро сказала Алиса.              — Иначе — нет, — Бак кивнул. — Вы хотите поговорить об этом?              Алиса убрала лезущие в глаза волосы:              — Не сейчас. Мой рабочий день ещё не закончен.              — Можете вызвать меня в любой удобный момент, — Бак встал. — По внутренней связи… или просто пошлите ко мне адъютанта.              — Само собой, — флегматично ответила девушка.              Кухонный лифт запищал. Открыв дверцу и переставив поднос на стол, Алиса начала с аппетитом есть.              Раздавшийся снова лязг двери снова застал её врасплох. Девушка поперхнулась супом, закашлялась. Сержант Лакт участливо похлопал её по спине.              — Теперь Вы точно вошли без стука, — Алиса вытерла тыльной стороной ладони рот.              — Виноват, — Лакт приложил два пальца ко лбу. — Нашёлся для Вас парикмахер. Готов в любой момент приступить к работе.              — Вызывайте, — Алиса устало вздохнула. Длинные волосы уже порядком ей надоели. Короткая причёска, зафиксированная лаком, которую она носила в детстве, была намного практичнее. Волосы не лезли ни в глаза, ни в рот, лучше сидела фуражка, да и общий вид был поухоженнее.              — Есть.              Парикмахер поднялся в кабинет через несколько минут. Положил на край стола чемоданчик, поставил зеркало, накрыл Алису матово-чёрной простынёй — и всё это без единого слова. Алиса равнодушно смотрела, как длинные золотистые локоны падают на пол, а её голова принимает привычный с детства вид. Оставив короткие волосы, парикмахер разделил их на несколько десятков прядей, от души побрызгал на них лаком и зафиксировал с помощью заколок. Спросив взглядом, требуется ли что-то ещё, и, получив отрицательный ответ, молча собрался и ушёл. Вместо него почти сразу появился Лакт.              — У вас весь персонал такой… неразговорчивый? — поинтересовалась Алиса.              — Глухонемой, — поправил сержант. — Не весь, но значительная часть. На тюремном мире лишние уши и языки могут натворить немало бед. Поэтому технический персонал либо сразу набирают из глухонемых, либо… что ж, у нас порой применяются весьма изощрённые практики. Есть те, кто добровольно соглашается на лоботомию — удаление речевого и слухового центров мозга. В основном пропащие, и то потому, что за работу на тюремных мирах платят действительно много.              — Жуть, — Алиса передёрнула плечами.              — От безысходности и не на такое идут. Всяко лучше, чем с десятого этажа вниз головой. А работу на планетах крудов найти невозможно, особенно если ты из другой расы или не имеешь востребованной специальности. Их число можно по пальцам пересчитать.              Алиса указала на дверь:              — Не задерживаю. Хватит с меня на сегодня нервных потрясений.              — Есть.              Лакт вышел, закрыв дверь. Несколько минут померив шагами свой кабинет туда-обратно, Алиса села обратно в кресло. Поразмыслив, достала из стопки бумаги десятка три листов, сшила их между собой и аккуратно вывела на верхнем фигурной вязью: «Личный дневник». Потом, подумав ещё полминуты, внизу вывела: «Взявший данные записи без моего разрешения проведёт тридцать суток в карцере». Промокнула чернила, перевернула страницу и начала писать.              «Первый день на тюремном мире номер сто тридцать тысяч двести двадцать один.              Первое впечатление о новом рабочем месте — скорее положительное, чем отрицательное. Работа непростая, но не сказать, что слишком сложная. И уж точно вполне привычная. Примерно тем же я занималась в ГСБ. Это было меньше года назад, но кажется, что с тех пор прошло уже много лет. И неудивительно. Вторжение крудов, резкий захват Земли, переход под их знамёна… В чём-то Лёха был прав. Вероятно, ГалаСуд рассмотрел бы мои действия как предательство, и меня отдали бы под трибунал.              И это не единственное, что отравляет жизнь. С Лёхой мы поругались и, кажется, окончательно. В чём-то он, конечно, прав… Я могла отказаться от сотрудничества, и вряд ли меня сразу бы казнили. Но… в конце концов круды всё равно покорили бы галактику. Это было очевидно ещё когда они вторглись в Солнечную систему. Теперь, когда я знаю их внутреннюю кухню, это стало совсем прозрачно. Возможно, это не так уж и плохо.              Да, круды — те ещё… Приличного слова не находится. Но на их планетах царит идеальный порядок, и глупо это отрицать. Железная дисциплина и человечное отношение ко всем слоям населения — редкое сочетание. По крайней мере, в земной истории я такой аналогии найти не могу. Возможно, стоило меньше хлопать ушами на уроках… Как же давно это было… Интересно, увижусь ли я снова с кем-то ещё из одноклассников? Вряд ли. Галактика слишком велика. А теперь, когда три её четверти захвачена…              Ладно, довольно обсасывать эту тему.              Больше ничего интересного пока не происходит. Не считая разве что того, что эти… круды явно заинтересованы в моей персоне. Пока что это — единственный плюс моего быстрого взлёта по званиям. Другого разумного объяснения я не вижу.              Да, кстати, Адмирала они всё-таки казнили. И я даже не знаю, на какой планете он похоронен. Если, конечно, его тело не кремировали или не растворили в кислоте… (Алиса задумчиво пожевала кончик перьевой ручки). Похоже, я слишком много смотрела в школе ужастиков. Ну или слишком много времени провела в окружении пиратов. Странно подумать, что каких-то восемь лет назад мы во второй раз встретились с Адмиралом, и эта встреча перевернула обе наших жизни. Во время знакомства он был готов разнести катер, на котором я от него удирала, из бортовых орудий. Во вторую встречу, на Сатурне, обращался со мной крайне жестоко. А потом».              Раздражённо поморщившись, Алиса зачеркнула последние строчки.              «Что толку вспоминать? Прошло уже довольно времени. Пора смириться со смертью Адмирала. Он всегда будет рядом со мной — в моём сердце и в моей памяти. Надеюсь, что однажды я найду его могилу и смогу почтить его память.              Кайзер (отставной адмирал флота) Селезнёва Алиса Игоревна.              Тюремный мир крудов номер сто тридцать тысяч двести двадцать один.              Вторник, восемьдесят шестой день сезона холодов. Время — пять часов четырнадцать минут по установленному времени.              Конец первой записи».