Восхождение красной луны

      Современный Внешний Мир. Тот самый, где своей железной и твёрдой рукой правит великий и могучий Император Шао Кан, правда ныне его политика не столь враждебна, как много тысячелетий назад: теперь он мудр и справедлив, потому как однажды уже познал слабость своей империи после Гражданской войны, учинённой Коталем и Милиной. В распоряжении Императора было шесть провинций: Эдения, Ош-Текк, Куатан, Тарката, Затерра, Арнык и ряд пустующих земель, некогда заселённых истреблёнными кентаврами и накнадами. Ватернус уже давно, ещё 28 лет назад, при Милине Канум, покинул состав Внешнего Мира, живя обособленно, впрочем, бывший сюзерен это царство и не трогал, потому как желал для начала навести порядок у себя.       С Нового Года прошло уже 5 месяцев: ушли холода и пришла тёплая весна со своей грязью, надутыми почками и необходимостью снова заниматься многочисленными стройками по всему Внешнему Миру. Однако вместе с тем пришла и красота природы во всём её великолепии: ото льда проснулись полноводные реки, запестрели цветы, кусты и деревья, возвратились перелётные птицы и оживились промёрзшие города, снова наполненные людьми. В дворцовом саду Империума высадили оранжерейные растения, выпустили птиц, кроликов и бабочек, вернули в маленький канал рыбок. Впрочем, были дела и поважнее, чем созерцание прекрасного: уже весь Внешний Мир знал о том, что старшая императорская воспитанница Леди Джейд в середине июня станет законной супругой наместника Ош-Текка Коталя. Потому все провинции вносили свою лепту в организацию торжества, особенно старались Эдения и Ош-Текка, ведь от королевства зависела помпезность свадебного стола и цветочные украшения, а от наместничества ткани и традиции. За всё это время Синдел полностью изучила сборник, привезённый будущим зятем, лично ездила в Ош-Текк, чтобы поговорить со свахами и жрецами, заодно и новый госпиталь проверила. Жених и невеста вообще перестали видеться, от того росла их тоска друг по другу и желание поскорее сочетаться браком. Но время шло так томительно долго, что влюблённый ош-текк нашёл решение утоления своей печали: через Императрицу он передал обожаемой эденийке средство связи с ним — золотой амулет с ош-теккскими мотивами и крупным камнем бирюзы посередине.       Вчера на весь Внешний Мир прогремел праздник — 26 мая — день рождения Императрицы Синдел. Сколько ей исполнилось? Императрица уже и не считает, потому как на свой возраст она себя не ощущает да и вообще для эденийцев возраст — лишь цифра; всё равно она в целом прожила больше, чем вся её родня. Империум и Эден облачились в нарядные ткани фиолетовых тонов, всюду появились знамёна Её Императорского Величества, а народ получал бесплатные угощения, напитки и денежные выплаты; из всех фонтанов двух столиц забили розовая и лавандовая вода, а на пробу пустили ещё одну — кизиловую воду, сделанную исключительно для Внешнего Мира — кислый напиток яркого красного цвета. Весь день Канум получала красноречивые поздравления и баснословной цены дары, но самым важным для неё оказались гости: в столицу прибыли не только будущие зятья, но ещё и правители Куатана и наместник Таркаты. Прибыл и Коталь, но всего на один день, чтобы не мучиться от невозможности прикоснуться к Джейд, потому он на следующий же день вернулся в З'ункару. Уже вечером гости пожелали возвратиться домой, но именинница никого не отпустила, потому как до свадьбы её дочери оставался меньше месяца. Чего лишний раз кататься по мирам? Поэтому всем пришлось «‎нехотя»‎ согласиться остаться, хотя погулять на свадьбе императорского размаха никто не откажется. Это будет первая свадьба шестого поколения королевской семьи Эдении, хотя кровно Джейд к ней и не относится. Особенная радость от встречи была у двух подруг — Синдел и Шивы: они настолько соскучились друг по другу, что почти весь вечер торжества разговаривали только между собой и не могли наговориться, ведь Королева привезла для Императрицы новости из Куатана, что эденийка живо заинтересовалась. Бывшая телохранительница рассказала ей об успехах, которых достиг Куатан после того, как всем руководила старшая дочь императорской четы, Китана, отправленная туда Шао Каном после поражения на турнире. Канум брала гордость от того, что плод её любви, пусть и греховной, проявил такую чуткость и умение к царству шоканов, особенно к военному флоту, который строился на верфях. Хотела шокан упомянуть и про те корабли, которые ещё строятся, но почему-то старшая Принцесса вдруг слегка задела подругу матери. Потому Шива прервалась, сказав, что это пока всё, но даже этого хватило, чтобы привести именинницу в восторг. Но больше всего Императрица была просто рада тому, что подруга вновь рядом с ней, пусть и ненадолго. В целом день рождения Канум вышел удачным, а завершением стал салют из 260 залпов, а то всего 26 — совсем мало. Обычно такие громкие праздники отмечают по несколько дней, но эденийка пожелала потратить на это всего один день, иначе она так и будет заниматься балами, а не подготовкой к свадьбе дочери. Однако вечером и ночью её ждал более личный, интимный подарок: Шао Кан не упустил возможности и занялся с женой любовью. Хотя Синдел была не против и только ждала вечера, чтобы как следует пошалить со своим любимым Дракончиком. Обычно это случается у них несколько раз в день, почти каждый день, но Императрица  не жалуется — о такой любви можно только мечтать, а у неё всё наяву.       Но так сладко просыпаться в одной постели после жаркой ночи, когда всюду стоит тишина и совсем ненавязчиво тикают часы. Казалось, что где-то в самых уголках опочивальни до сих пор стоят отголоски страстных супружеских стонов, что однозначно слышал весь дворец и радовался за вчерашнюю именинницу, хотя они уже привыкли такое слышать. Как и слышали то, что Императрица своим криком разбила гипсовый бюст, поставленный тут совсем недавно по личному желанию эденийки, но раз она тут же не прекратила разврат, чтобы попытаться собрать осколки, то большой ценности он для неё не представляет. Поза спящих супругов была даже несколько забавна: у громадного Кана кончиком одеяла был прикрыт лишь пах, а у миниатюрной в сравнении с ним Канум накрыто всё тело, ведь он переживал, что она замёрзнет, хотя сейчас уже не столь холодно для такой заботы. Но, как всегда и бывает у супружеской пары, всё вокруг способствовало их покою, но только не солнце: проворные лучики протиснулись сквозь плотную чёрную штору и, словно кисточкой, прошлись по глазам внешнемирца. Мужчина со свойственным недовольством рыкнул, закрывшись громадной ладонью.       – Надоедливые лучи! – уже с утра ругался Шао Кан. – Уже шторы чёрные висят, а они всё будят! – услышав слева от себя дамское хихиканье, он понял, проснулась жена. – Моя беловолосая банши!       – А ты снова уже с утра ругаешься, мой рубиноглазый дракон, – снисходительно улыбнулась Синдел.       – Всё эти треклятые лучи, поспать не дают! – буркнул Император, а затем повёл бровью. – Хотя... мне ещё кое-кто спать не давал. Вчера ночью было жарко!       – «Имениннице лучшие подарки», – вспомнила Императрица. – Ведь так ты вчера сказал?       – Да, сказал! – улыбнулся Кан. – Тем более ты та, которой всегда нужно дарить лучшее и без повода.       – Подарки — это хорошо, но важна и компания, – сказала Канум. – И я очень рада, что все откликнулись на моё приглашение. Только вот Коталь уехал.       – Видимо очень не хочет мучиться из-за того, что не может прикоснуться к Джейд, пока не женится на ней, – догадался внешнемирец. – Законы у нас такие. И нарушить их нельзя.       – Оно в целом неприлично выходить замуж... порочной, – осторожно сказала эденийка.       – Кто бы говорил, дорогая, – муж с улыбкой погладил её обнажённую грудь. – Правда у нас была такая страсть на переговорах, что сдержаться было трудно.       – И плод тех переговоров спит за стенкой, – хихикнула жена, имея в виду старшую дочь.       – Но я рад, что так получилось!  – сказал он. – Кити такая умница! Да и все наши дети!       – Я рада, что наша семья теперь вместе, – улыбнулась она. – Ничто уже нас не разлучит!       – А если кто-то посмеет, то это будет последнее, что он сделает! – уверенно добавил Шао.       – Между прочим... прошло уже почти полгода и ничего не случилось, – заметила Дели. – Правда не сглазить бы.       – Ты у нас довольно суеверна, дорогая, – сказал Император. – К тому же начинаешь грустить из-за дурных мыслей. Лучше сменим тему, Дели. Какие у нас планы на сегодня?       – – Не знаю, какие у нас, но лично у меня намечена встреча с Шивой, – ответила Императрица. – Покажу ей свои планы на свадьбу Джейд.       – Это хорошо! – улыбнулся Кан. – Шива так давно не видела тебя. Я тогда с бумагами поработаю, а то вон их сколько накопилось. Кое-что даже с турнира залежалось.       – Полгода прошло, а ты их всё не разобрал? – поразилась Канум.       – Ну... я был кое-кем занят, – рука внешнемирца легла на её зад.       – Это кем же? – невинно спросила эденийка.       – Одной очень красивой эденийкой, чьи серые глаза словно звёзды, густые и шелковистые волосы словно само серебро, фигура лучше, чем у самой Старшей Богини и Титаниды, губы пухлые и всегда накрашены помадой цвета ежевики, груди всегда сочные и стоячие, талия тонка, что одна моя рука способна обхватить живот плоский и аккуратный, зад пышен, упруг и желанн, ноги длинные и стройные, голос словно пение птицы, а душа невинная, как у девочки, – красноречиво произнёс муж. – А сама она словно девушка 16 лет. Одним словом — Богиня! А её имя... Синдел Фрейя Эдана! Она просто прекрасна!       За всё это время Шао Кан настолько наловчился в красноречии, что мог нахваливать положительные стороны своей Делочки, словно ничего плохого в ней и нет. Подумать только, как любовь изменила кровавого тирана и жестокого завоевателя: раньше Император был абсолютно не остановим от жажды власти и господства над всеми существующими мирами, а теперь, познав всю ценность своей семьи и ощущение слабости своей империи, решил пересмотреть свои взгляды, что нашло ещё более сильную поддержку, чем его деспотия. И теперь уже Кан желал укрепления своего государства, а власть его была крепка, как никогда, особенно с таким верным и преданным ему окружением. К тому же женщина всегда украшает своего мужчину, а то, что у Шао Кана такая шикарная женщина многое говорит и о нём. Царственная с ног до головы, абсолютно и всесторонне образованная, великодушная и милосердная Синдел уже второй год по собственной воле является женой своего мужа и ещё ни разу не подвела его, порой даже спасала и побуждала к решительным действиям. Император благодарен судьбе и в некоторой степени Кронике за то, что она вернула ему его Императрицу, к чему конечно приложили руку Шанг Цунг, Фуджин и Ночной Волк, даже косвенно Шива. На свою сероокую Богиню Кан мог смотреть вечно, но у них обоих всегда имеются дела, ведь Внешний Мир и дня не может прожить без своих правителей. Вставая с постели, внешнемирец мило негодовал, чем забавлял эденийку: для неё ворчание мужа, которое он иногда в шутку называл старческим, было неким развлечением — она тихонько слушает это и не перебивает, пока любимый не успокоится.       За стенкой тоже пока стояла сладкая пелена сна. Лю Канг, пусть и вынужденный остаться во дворце, всё же был этому рад, ведь с каждым днём без Китаны ему становилось всё тяжелее. Да, старшая Принцесса иногда бывала в Ханчжоу, в их домике, где Лю без устали трудился над семейным уютом, который сам никак не решится создать через брак с императорской дочерью, однако всё же этих коротких мгновений им совсем не хватает. Избранному и Принцессе комфортно вместе: в своём уединённом домике они пьют чай, она знакомится с китайской кухней и просто отдыхает от дворцовой суеты, в которой она жила с самого детства. Да, между влюблёнными был интим, но это была не самая важная часть их отношений. Но пусть визиты синего ассасина в Земное Царство были длительными по времени, но уже более редкими: она настолько приобщилась к делам Куатана, что всякое письмо оттуда Император желает читать вместе со старшей дочерью. Наконец, меж ними установилось то политическое доверие, которого раньше никогда не было. Злился ли шаолиньский монах? Вовсе нет, ведь это отношения отца и дочери. Но теперь быть здесь со своей возлюбленной почти месяц — счастье. К тому же повод замечательный — предстоящая свадьба Джейд, сестры его возлюбленной.       Лю Канг уже не страшился родителей Китаны, потому теперь они вполне свободно спали в одной постели. Сейчас Лю спал с Кити в её покоях, обнимая милую эденийку, хотя кровь-то в ней намешанная и полноценной эденийкой её назвать трудно, но это не страшно. Шао Кан и Синдел уже смирились с выбором старшей дочери и наличием интимной стороны в их отношениях, но пусть лучше их дитя будет счастливо, чем как её мать, которую запирали в покоях до тех пор, пока не образумится. Но по довольной улыбке на лице императорской дочери было ясно, что спать с возлюбленным в одной постели ей очень нравится, а особенно то, как его тёплые руки касаются её груди. К слову сказать, шаолиньский монах, как честно и искренне обещал, наконец, освоил магию телепортации между мирами, потратив на это немало усилий, ведь это новый уровень энергии Ци, но зато для перемещения во Внешний Мир ему больше не придётся обращаться за помощью к Рейдену. Это ставит Лю Канга на новый уровень: ведь чем больше Ци, тем сильнее его контроль над огнём и внутренней энергией, а ещё он сможет дольше жить. В легендах академии Ву Ши существовали мастера, которые достигли таких высот, что могли жить тысячелетиями, управляя самой природой, при это оставляя себе облик того возраста, который им самим хотелось: то мудрый старец, то зрелый воин, то молодой юноша. Но Лю всегда был прост и довольно скромен, потому ему достаточно быть лишь рядом с Китаной без всяких излишних почестей.       Но пора и им просыпаться: солнечные лучи абсолютно нагло и бесцеремонно стали скакать по покоям, особенно по постели, ведь щёлочка между шторами идельно попадала на ложе. Китана стала морщиться и стараться отогнать лучи, но то было бесполезно. Только заметив телодвижения, уже солидных для себя размеров заяц Сапфир прыгнул к хозяйке, щекоча её своей мягкой шкуркой.       – Ммм, щекотно, – захихикала Кити. – Сапфирик, это ты? – она открыла глаза и увидела своего питомца. – Ой, да! Мой зайка.       Кончиками пальцев Принцесса стала ласково чесать его между ушками. Заяц забавно цокал и радовался тому, как к нему относится хозяйка. Года ему пока ещё нет да и в сад она выпускает его с большой неохотой, особенно до тех пор, пока отцовские собаки Деймос и Фобос были не обременены обязанностью служить, как все императорские боевые псы. К счастью, рядом всегда мелькнет тень и появляется Бама — добрая чёрная пантера, питомец её брата Рейко, что защищает питомцев императорских дочерей. Да и теперь сама она не маленькая истеричная девочка, которая может только прижаться к стене и закричать от ужаса, а боевой ассасин, владеющий и оружием, и магией, ведь отец её хорошо тренировал, что делает Китану сильным противником. Правда конечно её сюсюканья с питомцем не остались незамеченными для Лю Канга: он проснулся, потянулся до лёгких спазмов в мышцах, и нежно провёл пальцами по обнажённой спине возлюбленной, обводя пальцами её крохотные родинки. Это значило, что они взяли с Императора и Императрицы пример, проведя страстную ночь. Принцесса вздрогнула, ощутив тёплые и ласковые пальцы Избранного: они всегда были тёплыми да и в постели девушка никто не мог оказаться случайно... иначе она бы покромсала нахала веерами. Она улыбнулась и развернулась к нему.       – Доброе утро, Лю, – сказала Китана.       – Доброе утро, моя Принцесса, – улыбнулся Лю Канг. – Твой ушастый малыш уже у мамочки на ручках.       – Это он любит, – улыбнулась Кити.       – А я люблю тебя, моя любимая! – сказал Лю, прижимаясь к её шее.       Принцесса захихикала, ведь поцелуи Избранного были такими приятными. Императорская дочь очень рада, что Чемпион Земного Царства решился на серьёзные отношения и что папа их одобрил. Ведь Лю Канг — простолюдин, не чета Коталь К'етцу, но сейчас уже прошла мода на династические браки... к тому же династий почти и не осталось. Однако Лю всё же не совсем обычный простолюдин: Избранный чемпион Земного Царства и протеже самого Бога грома. А там впереди туманное будущее. Кто знает, каких высот он достигнет: может быть одно из царств выберет его своим лидером или достигнет высочайшего уровня энергии Ци и станет чем-то вроде божества. Судьба ведь штука непредсказуемая.       – Я так рад, что твой отец пригласил меня! – сказал Лю Канг. – Теперь мы долгое время будем вместе!       – Ну... тебя пригласила мама и уговорила папу, – призналась Китана. – Сам знаешь, что за её красивые глаза он готов отдать весь мир.       – Великодушие Императрицы не знает границ, – улыбнулся Лю. – Она — опора для Императора. Мировой столп всего баланса!       – Ты это при ней скажи, – посоветовала Кити. – Она точно растает от такого комплимента!       – А потом я растаю под пылающим гневным взором твоего отца, – хохотнул Избранный. – Но пробовать стоит. Я вообще удивлён, что он допустил меня к тебе, а не прибил после того, как я лишил тебя невинности. Хотя с того момента прошло немало времени, но я до сих пор в шоке.       – Я обещала папе, что это произошло не из-за сиюминутного порыва, а по взаимному согласию, – сказала Принцесса.       – Так и было, моя Принцесса! – искренне произнёс шаолиньский монах. – Я люблю тебя!       – И я люблю тебя, мой герой! – улыбнулась дочь Шао Кана и Синдел, а затем была более осторожна в словах. – Я бы хотела провести с тобой целый день, но... мне нужно сегодня встретиться с папой и Горо.       – Ничего страшного, – сказал Чемпион. – Я тогда помедитирую. Моя Ци вышла на новый уровень, мне нужно её стабилизировать.       – Кунг Лао наверняка снова обзавидовался тебе, – хихикнула ассасин.       – Он ещё не до конца отошёл после поражения в турнире, – сказал парень. – Хотя сам сдался, но это эго его не уменьшило. Кстати, я слышал, что мастер Суджинко остался в вашей империи, переехал в Эдению и открыл свою школу боевых искусств?       – Да, это так, – ответила девушка. – Мы с мамой были на открытии.       – Он гораздо сильнее меня! – признался он. – Его Ци так чиста и могущественна, что он проживёт несколько сотен лет.       – Если бы он был сильнее тебя, то Рейден бы не выбрал тебя своим Чемпионом, – сказала Китана.       – Он просто ещё не родился к этому моменту, – напомнил Лю Канг. – Из-за Кроники я умер и вернулся во времени, когда был ещё молодым монахом, а Суджинко был жив все эти года. Потому он и смог развить свои силы. – Но Рейден ценит тебя, – сказала Кити.       – Мне очень приятно! – улыбнулся Лю. – А ещё приятно, что ты меня ценишь.       – Я тебя не просто ценю, а люблю, – сказала Принцесса.       Избранный улыбнулся: его мягкая и добрая улыбка с ноткой стеснения и неловкости всегда умиляла девушка. Императорская дочь чуть придвинулась к шаолиньскому монаху и нежно, почти невесомо, коснулась его губ, считая это мелким преступлением. Но Сапфиру это не понравилось, ведь всё внимание должно доставаться ему одному, потому он перепрыгнул через хозяйку, очутившись между влюблёнными и важно зацокал. ЛюТана, умилённые нахальным поведением питомца, засмеялись и всё же занялись им.       В соседних покоях жаркая ночь была также и у младшей Принцессы Милины, возлюбленным которой был грандмастер Ханзо Хасаши, известный миру как Скорпион — лидер клана Ширай Рю и обладатель демонических сил. Их отношения были всё такими же нежными и трепетными с нотками японских высказываний. Правда теперь в покоях Мили была проблема... громадная такая, чёрно-белая, китайского происхождения — Секье: это будучи маленькой пандой она была милой и пушистой, даже забавной и смешной. А теперь это настоящий медведь, ненароком портящий всё вокруг: желая залезть на кровать, она стаскивает покрывало и подушки, залезая на пуфик, переворачивает его и роняет на пол косметику хозяйки, высокие стойки каркаса для балдахина она принимает за деревья, потому лезет на них и царапает дерево, а прячась за занавесками она тянет их вниз и каждый раз скрипит карниз. К тому же взрослая панда оказалась очень прожорливой.       Но Скорпион и Милина уже не спали, потому что нужно было следить за проказницей. Ханзо сидел, оперевшись на подушки, а Мили прижалась к его торсу. Лицо Принцессы перекривилось, когда она наблюдала за тем, как Секье обнюхивает книжный шкаф, оставляя следы от мокрого носа на стекле. Хасаши, как мог, старался успокоить свою возлюбленную... хотя бы поглаживаем её по плечам большими пальцами.       – Я не знаю, что мне с ней делать, – сдержанно говорила полутаркатанка. – Я слишком её люблю, чтобы что-то с ней сделать, но... если мама увидит то, во что превратилась моя кровать, то её хватит инфаркт. Если я скажу, что точила о кровать зубы, то она не поверит.       – Беру всё на себя, – с улыбкой сказал японец. – Секье ведь просто панда, она не причём. Хотя ей нужно купить что-нибудь, чтобы поточить когти, а ещё может игрушку. Думаю, что Императрица всё поймёт: ну переборщили маленько.       – Может ты и прав, – сказала девушка, а затем поёжилась. – Ты какой-то напряжённый, Скорпиончик.       – С чего ты взяла? – спросил мужчина, продолжая те же напряжённые движения пальцами.       – Ну я же чувствую, как ты давишь мне на плечи, а вчера был задумчивым, только в постели я тебя и расшевелила, – ответила она. – Значит, вероятно, тебя что-то тяготит.       – Интуиция? – с полуулыбкой спросил он.       – Нет, просто прочла книжку по психологии, – ответила Милина.       – С чего вдруг? – удивился Скорпион.       – Ну просто Скарлет сказала, что мне пора к психиатру из-за того, что я стул из-под неё выбила после того, как она из меня, наверное, литр крови на тренировке высосала, – объяснила Мили. – Ну я пошла в библиотеку, чтоб почитать, кто это такой и... больно ли к нему ходить. Ну прочла и мне так понравилось! Правда Карли сказала, что психолог и психиатр — разные вещи.       – Ты права, милая, – посмеиваясь, ответил Ханзо. – Меня действительно кое-что тяготит и я хочу разобраться с этим.       – Я могу знать или это тайна? – спросила Принцесса.       – Да какая тайна, милая... – несколько устало ответил Хасаши. – Просто... ох... я хочу помочь... Я хочу помочь ему, милая. Я давно думаю об этом.       – Кому ему, Ханзо? – не понимала ассасин.       – Своему другу, – ответил грандмастер. – Кенши Такахаши.       – Ведь он мёртв, дорогой, – напомнила полутаркатанка. – Мы видели его душу.       – Я хочу найти его меч, его сына и воскресить его, если возможно! – сказал японец.       – В нашем мире всё возможно, только вот... как? – задумалась девушка. – Куай, Бриггс и ты вернулись благодаря совместному колдовству Куан Чи и Рейдена, хотя это скорее освобождение от рабства некроманта. А я сама манипуляциями Кроники. Но колдуна убил ты, а Кроника...       – Для начала нужно найти его меч, его сына и пойти вместо, полное духов, затем понадобится меч, его повязка и капля крови — они должны помочь воскресить его с помощью древней молитвы, – объяснил мужчина. – Я знаю её.       – Ты уже явно подготовился к этому, раз всё знаешь, – мягко улыбнулась она.       – Я много думал об этом! – сказал он. – Тем более Кенши — мой друг, а Такеда — мой ученик! Я тоже несу за него ответственность.       – Если тебе нужна помощь, то я могу помочь, – сказала Милина. – Ради такой благородной цели я поговорю с отцом, чтобы он отпустил меня.       – Ты правда на это согласна, моя Аматэрасу? – склонился к ней Скорпион.       – Конечно, я ведь тебя люблю, мой Сусаноо! – влюблённым тоном ответила Мили.       Ханзо крепко прижал Мили к своей груди, благодарный её поддержке. Хасаши наверняка не ожидал, что любимая не просто одобрит его решение, но ещё и захочет отправиться с ним. А что? Она далеко не кисейная барышня и не Принцесса в беде, а боевой ассасин, вооружённый саями и таркатанскими клыками. А раз так, то почему бы не взять с собой свою возлюбленную для моральной и боевой поддержки? Правда, конечно, если её отец-Император даст согласие. Полутаркатанка прижалась к груди японца, мягко улыбаясь, но всю прелесть этого момента всё же прервала Секье: она стала лезть на кресло своей хозяйки.       – Секье, нет! – воскликнула Милина.       – Во имя Преисподней! – ужаснулся Скорпион.       И пара тут же вскочила с постели, чтобы спасти роскошной работы обивку.       Если у Принцесс в плане личной жизни всё было очень даже хорошо, то вот Джейд после помолвки была одна: с того дня, как Коталь сделал ей предложение руки и сердца, и до того, как состоится свадьба, ему запрещалось подходить к ней. За новогодним столом Синдел позволила им и объятия, и поцелуи, а вот интимная близость была под запретом. Уже почти полгода солнечная пара мучается от тоски друг по другу и буквально ждёт дня свадьбы, как чего-то глобального. Впрочем, во многом эти запреты Императрицы надуманы и старомодны: её старшая воспитанница уже совсем не девственница, а земляне принесли столько новшеств и раскрепощённости в императорский двор, что целибат кажется смешным. Но условные законы были строги: наказание было суровым, если поймают — от принудительного расторжения помолвки до самой казни. Хотя самой императорской паре это совсем не помешало нарушить традицию, при том инициатором была сама бывшая Королева Эдении, а ныне Канум. Но ШаоДел терпели 3 месяца, а КотЕйд уже почти полгода. Потому нефритовая Леди тосковала по своему жениху, хотя подросший кот Нефрит старался утешить хозяйку: он ласково мурлыкал, лежал на ногах хозяйки и его шерсть была такой шелковистой, что пальцы утопали в ней. Зелёный ассасин заботилась о своём питомце, однако даже игры с ним не убавляли её печаль, тоску и уныние. Эденийка постоянно сидела у окна, поглаживая бархатные лепестки своих орхидей и не находя себе дела. Девушка никогда бы не подумала, что ожидание свадьбы уж настолько томительно. Но выбора не было: законы империи были строги даже к наследникам и королевским отпрыскам, хотя кровно она лишь графский потомок семьи Эмеральд. Но она тем не менее она дочь Императора и Императрицы, пусть и приёмная.       На подоконнике, прямо под рукой Джейд лежал тот самый золотой амулет с крупным камнем бирюзы, который даст ей хотя бы увидеть его лицо и услышать дорогой сердцу голос. И ведь он работал... уже почти целый час: от нервов и тоски сердца Леди одолевает бессонница, а потому она рано встаёт и первым же делом, чтобы утешить себя, решила связаться со своим женихом, заодно опробует его вчерашний подарок. Уже целый час пара говорит обо всём и ни о чём, сменяя темы одну за другой, при том так забавно и банально было переходить с одного на другое, при том совершенно несвязанное с предыдущим. Новый статус их не тяготил, а скорее даже облегал ожидание свадьбы, ведь до этого события остаётся меньше месяца, каких-то несколько недель и они пойдут под венец.       – Я уже с ума схожу от невозможности прикоснуться к тебе! – признался Коталь. – К чему этот нелепый целибат?       – Папа и мама не хотят, чтобы я повторила их ошибки, – ответила Джейд. – Потерпи, Лучик, уже скоро мы поженимся!       – Я не могу дождаться этого момента! – сказал наместник. – Я вчера даже остаться не смог, а так хотелось!       – Я уже так скучаю, но одновременно хочу замуж и переживаю! – сказала Леди.       – Ну ты же не откажешь мне прямо перед алтарём? – вдруг посмеялся бывший Император.       – Размечтался! – усмехнулась императорская воспитанница. – Я столько лет этого ждала и вдруг должна отказаться?       – Ну откуда ж я знаю, какие в Эдении традиции... – сказал ош-текк. – Вдруг у вас принято проверять настойчивость жениха.       – В Эдении свадебных традиций и обрядов особо нет, – призналась эденийка.       – Кстати, по поводу этого... вернее по поводу традиций и обрядов... – внезапно замялся жених, сменив сияющую улыбку на неловкие зажимы.       – Что случилось, милый? – спросила невеста, уловив его тон. – Чего это ты про обряды заговорил?       – Понимаешь... – мужчина говорил так, словно ему сейчас снесут голову. – В Ош-Текке принято жениться на родине жениха, то есть в нашем случае... на моей родине, в Ош-Текке...       – Что, прости? – девушке показалось, что она ослышалась. – Мне показалось или ты сказал о переносе свадьбы? – но когда жених кивнул и опустил взгляд, то она чуть не закричала от негодования. – И... т-ты говоришь об этом только сейчас?! Да мама и папа тебя просто убьют за это!       – Джейди, я... – он пытался оправдаться.       – Ты же уже дал согласие на свадьбу в Империуме, когда поймал для меня букет, – напомнила она, не давая и шанса на оправдание. – К тому же мама уже почти всё подготовила. Ты вчера был в столице. Что, сказать не мог?!       – Я хотел поскорее вернуться в З'ункару, чтобы не наброситься на тебя с поцелуями, – снова оправдывался Коталь. – А тогда я от радости готов был согласиться на что угодно! Может быть возможно... перенести это в З'ункару?       – Ну да, такое же легко забыть рассказать! – фыркнула Джейд. – Но, Коталь... Во имя Аргуса, что же ты наделал?! Папа будет в ярости, а мама... это будет ещё хуже, чем ярость папы...       – Я всё понимаю, но... может можно на них мягко надавить? – спросил наместник. – Просто... они ведь знают, как мы в Ош-Текк блюдём традиции.       – Да тебе папа мягко молотом на спину надавит! – ужалась Леди. – Лучше б у вас была традиция думать прежде чем соглашаться на что-то! – ворчала она, вообще не веря в том, что жених такое задвинул. – Фух... так, хорошо... Я поговорю с мамой, без неё отца не уговорить.       – А он согласится? – с опаской спросил бывший Кан. – Он ведь... может передумать, узнав, что я жених, что не держит своё слово.       – Ну раз так надо, то надо уговаривать, – развела руками ассасин. – До свадьбы меньше месяца, а ты... Что ж, если тебя не контузит от крика мамы — считай, что спасся.       – Я подарю ей золотые украшения с аметистом, – обещал ош-текк. – Как думаешь, поможет?       – Если она хочет переломать кому-то хребет, то её ничем задобрить не получится, – ответила эденийка. – Уж мне ли не знать...       – Тогда спасёшь меня только ты, самый драгоценный нефрит Эдении! – улыбнулся жених.       – Ну спасу уж, куда деваться! – снисходительно улыбнулась невеста. – Сегодня же поговорю с мамой.       – Спасибо, милая! – улыбнулся мужчина. – Обещаю, что у тебя будет самая лучшая свадьба и... самая лучшая брачная ночь!       – Ты мне за такой подвиг обязан будешь памятник воздвигнуть! – важничала девушка.       – Я и так это сделаю! – улыбнулся он. – Твоя статуя из золота, платье из нефрита, как и твои глаза, а волосы из карбонадо!       – Карбонадо? – она изумлённо изогнула бровь.       – Чёрный алмаз, – пояснил Коталь. – Яркий, чёрный, переливающийся на солнце, как твои шелковистые, роскошные, длинные чёрные локоны.       – Надо же! – восхитилась Джейд.       – Ты так совершенна, моё солнышко, – очарованно улыбнулся наместник. – Я люблю тебя!       – И я люблю тебя! – сказала Леди. – Пусть скорее пройдёт этот месяц, чтобы мы стали мужем и женой!       – Так и будет! – поклялся бывший Император. – Обещаю!       На том они и завершили свой разговор. Теперь Джейд предстояла непростая задача: уговорить отца, но есть ещё одна и более сложная, почти невозможная — уговорить маму. Это при женихе нефритовая Леди сохранила напускное спокойствие, а теперь, когда его бирюзовая проекция исчезла, то она опустила голову на руку, готовая оттянул пальцами уголки губ или сгрызть ногти до самого основания: во имя Старших Богов, Аргуса и вообще всех тех, кто имеет отношение к высшим силами, как теперь рассказать всё родителям?! Ещё ничего, если бы ош-текк сразу сказал про желание провести свадьбу в З'ункаре, ведь даже месяц подготовки для Императрицы — большой труд. Ведь именно Канум занимается организацией всего торжества и явно подбирала оформление праздника под определённое помещение, а теперь все приготовления пяти месяцев канут прахом. И тогда зелёный ассасин рискует остаться без будущего мужа потому, что... его разорвёт на части криком банши Её Императорского Величества, а из его черепа уже Его Императорское Величество сделает мяч для игры в гольф или винный кубок. Потому, чтобы не случилось беды, сейчас нужно тщательно обдумать каждое слово, а потому Джейд села к окну, оперевшись на подоконник, а на колени ей тут же запрыгнул Нефрит, свернувшись калачиком. Леди улыбнулась, поглаживая свой пушистый комок счастья, который ей подарил отец, и обдумывая слова, необходимые для успокоения родителей. Но для начала надо бы принять валерьяночки. Да. И побольше.       А вот у Скарлет всё было гораздо проще: она и Эррон Блэком были уже даже не в своих покоях, а гуляли с Гранатом. Щенок колли вырос в большого породистого пса, а его размеры приносили примерно соизмеримые проблемы: с его неуёмным характером он прыгал по постели, носился, как табун коней, и рано будил хозяев, чтобы они вывели его по неотложным делам. И если раньше за провинность его можно взять за шкирку и наказать, то теперь он был просто слишком тяжёлым, чтобы утихомирить его, хотя он был вполне послушен и выполнял команды. А когда уставший пёс засыпал, то Эррон и Карли же ловили момент и занимались самой приятной для себя вещью на свете, потому как оба очень развратны. И почти сравнялись в этом с Императором и Императрицей. Ни у Блэка, ни у кровавой Леди в этом плане комплексов не было, потому как двум, всё же, простолюдинам, стыдиться нечего. Они без стыда заигрывали друг с другом, а родители их унять не могли: те сразу находили уйму аргументов, что сами Шао Кан и Синдел точно такие же, если не хуже. Императрица краснела, а Император хватался за молот, потому вечному ковбою и кровавой ведьме со смехом приходилось делать ноги, но это были забавные приключения.       К тому же в жизни Эррона Блэка произошла перемена... ломающая все его меркантильные принципы и устои жизни: поиздержавшись на бытовых тратах, он совсем лишился средств к существованию, а ведь нужно содержать и дом, и оружие, и Скарлет, и купить того чудо-коня из Ош-Текка, которого он так хочет. Поэтому, прислушавшись к совету Коталя, Блэк сделал то, чего обещал самому себе никогда не делать — поступил на службу к Шао Кану. Да, однажды наёмник уже работал на Императора Внешнего Мира... когда этот титул носил Коталь Кан, а теперь работать придётся на Шао Кана. В целом ковбой счёл положение Коталя и Шанг Цунга, что работают на правителя, не безбедным: оба одеты, обуты, сыты, имеют высокое жалование, вхожи к монарху, а их женщины довольствуются всеми благами и подарками. Вон, даже Тане Шанг на днях подарил новый браслетик без всякого повода. Когда Эррон Блэк пришёл к будущему тестю с такой просьбой, то ожидал насмешек и уже морально готовился к унижениям. Но, как ни странно, Император был даже принять его на службу. «‎Слова не мальчика, но мужа»‎, – улыбнулся тогда Кан, одобрительно похлопав его по плечу. – «‎Наконец-то ты понял, что у тебя будет семья и её нужно кормить. А работая вольным наёмником не всегда можно получить деньги за заказ: велик шанс его провалить, тебя обманут или попытаются убить. А со мной у тебя всегда будет защита! Но имей в виду: если ты обидишь Карли, то я лучше тебе не знать, что я с тобой сделаю после этого!»‎. Такая речь заставила стрелка ощутить себя нужным и полезным для будущего тестя, потому почти зять сразу согласился служить шлему-короне верой и правдой. Скарлет, узнав об этой новости, очень обрадовалась: теперь Эррон будет тут чаще и она с ним будет видеться. Фактически Блэк тут теперь может находиться постоянно и без ограничения, ведь Шао Кан может послать за ним в любой момент, а Карли может присоединиться к нему в качестве поддержки. Большие, деньги, возможность завоевать уважения будущих тестя и тёщи, а также быть всегда рядом с любимой — это ли не работа мечты? Да любой бы пожелал оказаться на его месте. А пока Император шалит с супругой, то новый слуга ему не нужен, а значит он со своей возлюбленной может гулять по саду. СкарРон, держась под руку, прогуливались по мощёным тропкам, бдительно приглядывая за Гранатом, ведь Синдел уже вынесла одно эденийское предупреждение — никаких собачьих испражнений в саду, даже боевым псам Кана такое не позволено, что дело очень правильное, ведь тогда в саду должно быть чисто, не напрасно же Канум следит за его чистотой и великолепием.       – Мне кажется, что нам уже нужно гулять за пределами дворца, – сказал Эррон Блэк. – А то вдруг Гранат помочится на драгоценные цветы!       – Ты только при матери такое не ляпни, – предупредила его Скарлет. – А то она тебе устроит.       – Я же не самоубийца, – усмехнулся Эррон. – Она ж ещё и Императору пожаловаться может...       – Тогда папа поиграет твоей головой в гольф, – хихикнула Леди. – Он это любит.       – Я, пожалуй, подарю ему набор для гольфа, а то он так всех подданных переведёт, – хохотнул Блэк.       – Если ты подаришь ему набор для гольфа, то тогда он подарит тебе новый винчестер, – с сарказмом сказала кровавая ведьма.       – Ну знаешь... вещь неплохая, – заметил стрелок.       – Это был сарказм, дорогой, – улыбнулась ассасин.       – Эх, а новому оружию я был бы рад! – театрально расстроился мужчина. – Хотя пока у меня другая мечта, более важная!       – Какая, ковбойчик? – с улыбкой спросила девушка.       – Ош-теккский конь! – взбудораженно ответил он. – Ты только представь, как я буду на нём смотреться!       – Уверена, что неплохо! – сказала она. – Именно поэтому ты поступил на службу к моему отцу?       – Скорее, чтобы поправить свои финансы в целом, – ответила Эррон Блэк. – Ведь мне нужно на что-то жить.       – А как там наше... любовное гнездышко? – спросила Скарлет.       – Я поливаю твои розы, Летти! – сразу ответил Эррон.       – Смотри у меня! – по-доброму погрозила ему Леди. – Иначе я засорю весь твой огнестрел!       – Ты мне другой огнестрел не повреди, – усмехнулся Блэк.       – Но вообще-то я спрашивала про наш будущий особняк, – уточнила кровавая колдунья. – Как он там?       – Да нормально там всё, – ответил стрелок. – Полы мою, полки протираю, тир почти доделал... ковёр новый купил.       – Какой ковёр? – спросила ассасин.       – От которого ты на рынке завизжала: «Ковбойчик, смотри, какая красота!» – спародировал её мужчина. – Постелил его в прихожей.       – Ах ты, негодяй! – шутливо возмутилась девушка, ласково ударив его кулачком в плечо. – Дразнить — это моя прерогатива. Но... спасибо за этот ковёр! Он такой прекрасный!       – Особенно прекрасными будут твои уговоры, чтобы я его выбил, – усмехнулся он.       – Да будет тебе, Ковбойчик, – шепнула она ему и опустила поцелуй на щёку.       Это мягкое прикосновение губ взбудоражило их мысли о красивом любовном поцелуе в цветущем саду. Но вдруг вокруг них забегал Гранат, лая, виляя хвостом и толкая лапами, чтобы хозяева не останавливались, а вели его дальше на прогулку.       – Да-да, мы помним о тебе, Гранат, – заворчал Эррон Блэк и вместе со своей любимой пошёл гулять дальше.       Самый младший императорский отпрыск (хотя скорее таковой надо считать Милину) и единственный сын Рейко пил чай со всевозможными эденийскими сладостями в своих покоях, а компанию ему составляла его возлюбленная Ли Мей. В их жизни ничего не изменилось: к свадьбе они не готовились, новый уровень магии не постигали, воскрешать никого не собирались, и питомца не выгуливали. Бама гуляла, где хотела, ни на кого не нападала, а сами Принц и Ли были более, чем счастливы. Императорская чета относилась к их отношениям с большой благосклонностью, ведь наследник известен не только своей магической силой, но ещё и довольно импульсивным характером, благо Мей его уравновешивает, но эти отношения для неё — большая любовь и искренние чувства.       – Мне кажется, что Императрице пришёлся по душе твой подарок, – сказала девушка.       – По её лицу особо было непонятно, что ей понравилось, а что нет, – спокойно сказал юноша. – Она всем улыбается, чтобы не обидеть.       – Да будет тебе! – улыбнулась она. – Она не лицемерит. А уж подаркам от своих детей она очень рада.       – Особенно, когда это уже нечто серьёзное, а не просто стишок, – посмеялся он.       – Но после дня рождения Императрицы теперь точно всё внимание будет сконцентрировано на свадьбе Леди Джейд, – сказала Ли Мей. – Я так рада за твою сестру!       – Коталь — достойная пара для неё, – сказал Рейко. – Я всегда хотел счастья для неё, она не заслужила бы самого бесчестного на свете мужа.       – Ты прав, – согласилась Ли. – Тем более у тебя с ней самые близкие отношения, как у брата и сестры.       – Джейд всегда старалась заменить мне мать, – в который раз сказал Принц. – Хотя это было бы более логично с Китаной, но... у нас с ней и Скарлет были более прохладные отношения... с ноткой зависти ко мне.       – Но это уже в прошлом, – напомнила Мей. – Теперь они тебя очень крепко любят!       – Видимо должно было случиться... что случилось, чтобы мы, наконец, примирились, – наследник имел в виду Кровавую чуму. – И возвращение мамы сыграло большую роль.       – Она так сильно любит тебя, твоих сестёр и Императора, – восхитилась внешнемирка. – Я всегда беру с неё пример.       – Но конечно папа сильно повлиял на сестёр, – добавил внешнемирец. – Теперь Китана и Милина по вопросам Куатана и Таркаты бывают у него чаще, чем даже я, его прямой наследник. Он стал доверять им государственные дела.       – А тебе... это не нравится? – осторожно спросила девушка.       – С чего ты взяла? – в ответ спросил молодой человек, надкусив печенье. – Я наоборот рад, что наконец мои сёстры стали для отца не просто ассасинами и охраной, а детьми, помощницами.       – Прости меня, – она опустила глаза. – Просто ты — Принц, наследник, ну я и подумала...       – Что я ревную отца к сёстрам? – он в удивлении выпучил глаза.       – Ну... да, – призналась Ли Мей. – Но это ведь не правда.       – Конечно нет! – сказал Рейко. – А то я опять был бы виноват перед сёстрами во всех грехах.       – Ты так любишь их, – улыбнулась Ли. – Они будут очень рады тому, что ты их поддерживаешь и помогаешь. И просто рады тому, что у них такой замечательный брат.       Похвала Мей ввела Принца в лёгкий румянец смущения: несмотря на грозную, но при этом привлекательную внешность, он очень скромен, чем походил на свою родительницу. Внешне наследник был вовсе не похож на своего могучего отца и на внешнемирца в целом, он был как эдениец: тёмные волосы и светлая кожа. По словам Синдел её сын был вполне похож на своего деда — её отца, а вот глаза у него, как у его прабабушки. Шао Кан был вполне рад, что сын похож на свою мать, хотя сам он и не знал о своём происхождении — не помнил ни отца, ни матери. Сейчас Императорский был уже совсем другим: с тех пор, как мать вернулась и вся семья воссоединилась, то он  вернул свой характер, что очень похож на мамин. И это в нём всех привлекало. Но были у Рейко и черты отца, хотя скорее не внешние, а в некоторых повадках: юноша был жесток и абсолютно безжалостен к своим недругам, имел стратегическое мышление и непоколебимую волю, а в своих решениях не сомневался. А ещё Принц был очень физически силён и имел магический дар. Потому по мнению многих, Рейко — идеальный наследник Внешнего Мира. Но ему пока не то, чтобы хотелось... он был не уверен во всём этом. Да и нынешний Император был ещё не настолько стар, чтобы умирать или отдавать свою власть, ведь планы у него на несколько тысячелетий вперёд, ещё его правнуки увидят новые свершения великого Кана. Хотя наследник готовился к этому фактически всю свою жизнь, Императором он не был ни дня... скорее исполнял обязанности, когда родители отправились отдыхать на Бора-Бора. Он показал себя неплохим лидером, приведя в порядок документы и наказал бесчестных врачей, что дербанили построенный Императрицей госпиталь. Но внешнемирец и не хотел думать о том, что однажды отца и матери не станет, ведь они только недавно обрели друг друга. Юноше приятнее думать о будущей свадьбе своей сестры с новым Чемпионом Внешнего Мира. Тем более это ведь та сестра, что заботилась о нём всё детство, она заслужила своё счастье. Но это не значило, что он не желал того же для Китаны, Милины и Скарлет, хотя с последними у него много лет назад была настоящая вражда и грызня за трон отца. Благо и хвала Старшим Богам, что это уже в прошлом: сейчас у него с сёстрами даже нет мелких ссор, ведь они уладили их в Хэллоуин. Жизнь Рейко вполне наладилась, особенно в личном плане — у него появилась любовь всей жизни — девушка-простолюдинка, ученица легендарного мастера Бо'Рай Чо и первая красавица Сэн До — Ли Мей. Принц не смущался худого происхождения своей любимой, ведь это уже нынче не в моде. Да и в целом Ли прекраснее всех этих придворных дам. Не имея на сегодня никаких планов, РейЛи со спокойной душой продолжили пить чай.       Чуть позже императорская семья провела совместный завтрак со своими гостями, при том стол, как и обычно, ломился от утренних яств, но он уже давно не знал такого количества гостей. За такими завтраками обычно обсуждали планы на день, происходили шутки и лёгкие словесные перепалки. Все обещали встретиться за совместным обедом, который точно пропустят несколько человек, ведь у каждого есть свои дела.       И такие дела начались сразу же после утреннего застолья. Китана оставила Лю Канга медитировать для стабилизации его энергии Ци, а сама с какими-то бумагами направилась к отцу. Старшая Принцесса уже и правда стала довольно часто бывать у Императора не просто ради того, чтобы узнать о его делах, а помочь в развитии Куатана. Сейчас, конечно, прибыли непосредственные исполнители поручений Кана — Король и Королева царства шоканов, но вдруг и она сгодится в помощники. Синий ассасин уже не настолько боялась своего отца, а теперь уже стремилась попасть к нему на аудиенцию. К тому же ждать теперь было очень удобно: вместо того, чтобы протаптывать мраморную плитку под дверями императорского рабочего кабинета и ощущать неловкость от присутствия стражи, Синдел всё же уговорила мужа выделить пространство под приёмную, где просители смогут ожидать своего часа предстать перед правителем. Подойдя к дверям, императорская дочь попросила оповестить отца о своём прибытии и уже грезила к нему зайти, но встретила... просьбу обождать — сейчас у Императора находится Король Куатана. Кстати это или нет, но Китана желала говорить с отцом только наедине и без снисходительности к себе.       Пришлось пройти в комнату ожидания: по проекту Императрицы под это выделили небольшой квадратный закуток, отделанный под полукруглую бордовую ротонду с видом на сад, благодаря белым колоннам-пилястрам получились неглубокие ниши, обставленные креслами и кушетками из красного дерева и кожи, а сверху приспускалась собранный белый тюль, всюду были фризы с военной атрибутикой, а по центру стоял столик из красного дерева с кизиловым напитком, который Кан теперь пил постоянно и советовал другим. Его старшая дочь эту кислятину не любила, но в такой уютной обстановке ей было приятно посидеть.       Пришлось ждать довольно продолжительное время: во-первых дел у Императора Внешнего Мира и Эдении и Короля Куатана не мало, а во-вторых, они — старые друзья, потому наверняка ещё поговорят о своём, о мужском. Китана понимала их: ведь они довольно давно не виделись. Безусловно государственные дела разлучили две дружащие между собой пары и в письме нельзя всего рассказать, поэтому теперь они будут долго разговаривать. Принцесса и не думала, что между отцом и Горо есть такая крепкая дружба, хотя раньше это были словно отношения на уровне монарх – верноподданный, но теперь многое поменялось. Кан прошёл с Королём шоканов огонь и воду. Хотя много лет назад, когда шоканы потерпели несколько неудач, то фаворитами правителя  стали могучие кентавры. Но нынешняя ситуация уже всё расставила по своим местам: шоканы вернули красоту своего удела, а кентавры истреблены и название их провинции затерялось в летах. Территории этого удела забрал себе Куатан, потому королевство стало ещё больше, а шоканы процветают. Синий ассасин не ощущала волнения, но ожидание изводило её, ведь у неё, как ей казалось, важный разговор к отцу. Наконец, из кабинета вышли весёлые Шао Кан и Горо... с парящей ноткой чего-то алкогольного, ведь два друга явно не упустят возможности выпить за встречу. Император и Король что-то обсуждали, потому Принцесса, чтобы воззвать к совести отца, закинула ногу на ногу, сложила руки на груди, надула губы и подняла брови... да, копия мать в негодовании. Однако девушка была такой маленькой, что её даже не замечали. Особенно из-за Горо, ведь он был почти на три головы выше её отца.       – Кхм-кхм! – от такого звука у Китаны даже заболело горло.       – О, дочка! – обернулся Шао Кан, увидев недовольное чадо. – Давно сидишь?       – Ну судя по запаху вина, то две бутылки, – ответила Принцесса.       – Простите, Ваше Императорское Высочество, – виновато сказал Горо. – Просто очень давно не видел старого друга.       – Упаси вас Старшие Боги, если мама и Шива увидят вас в ближайшее время, – сказала дочь правителя.       – Мы им всё объясним! – подмигнул Император.       – Может их тоже напоить? – вдруг предложил Король.       – Твою если напоить, то ты быстрее уснёшь, чем она, – посмеялся Кан. – А моя будет первую порцию вина целый час по бокалу гонять, потому что она пьёт только сок чёрной смородины.       – А если напьётся, то она убила Джеррода и Кронику, – в шутку добавил шокан.       – Даже не думайте! – предостерегла их ассасин. – А то мама потом себя будет виноватой чувствовать за... те слова, что будет нести, будучи пьяненькой.       – А я их вживую не слышал, только с чужих слов, – признался гость.       – А вот и повод как-нибудь собраться нашими дружными семейными парами, – предложил внешнемирец.       – Э, нет, тогда Шива нам её напоить не даст! – сказал Горо. – У Шивы же до сих пор синдром телохранителя.       – Это всё хорошо, но, папа, я очень хочу с тобой поговорить, – напомнила дочь.       – Да, я помню... Китёнок, – выдал отец, хотя с двух бутылок его не пробрало. – Проходи.       Китана изумлённо приподняла бровь от такого прозвища, но встала и пошла в кабинет, почти пропрыгав туда от радости. Король Куатана уже с ними не пошёл, а решил немного прогуляться по саду, а то Королева Куатана и правда может крепко напомнить мужу, что чрезмерное употребление алкоголя — очень вредно для здоровья... особенно для костей, ведь именно их переломает ему жену за пьянки-гулянки.       Принцесса же прошла в кабинет Императора: никаких признаков погрома, зато на столе две пустые бутылки и два кубка, которые, впрочем, были тут же убраны магией правителя. Кан сел за стол, глядя на старшую дочь, которой уже точно нетерпелось показать отцу бумаги, принесённые ей.       – Ну давай, показывай папе свои рисунки, – словно маленькой девочке сказал Шао Кан.       – Вот смотри! – Китана тут же сунула ему под нос бумагу, на котором шрифтами разного вида, цвета и наклона выведено «Принцесса Милина» и «Леди Джейд», что точно связано с новыми фрегатами внешнемирского флота. – Главный корабел прислал мне варианты надписей на борту фрегатов, названных в честь моих сестёр. Нужно выбрать один из вариантов.       – Ради этого ты отвлекла меня от дел? – Император поднял на неё ошарашенный взгляд.       – Да, ради этого, папочка, я отвлекла тебя от пьянки, – невинно произнесла Принцесса.       – Во-первых, это встреча старых друзей, – возразил Кан. – Во-вторых, я беседовал с Горо не просто так, а по делам Куатана, которыми ты его и нагрузила. А в-третьих вообще... разве я пьян? Я веду себя адекватно, язык не заплетается. Для меня вино — это сок. Вот кто действительно много пил, так это твоя бабушка.       – Ну, папа! – настаивала ассасин. – Это очень важно! А ты тут выпить решил, зная, что тебя ждёт дочка с важным делом. Я ведь так долго это всё готовила.       – Ты что, решила взять пару уроков у своей матери, как сделать меня виноватым? – изумился внешнемирец.       – Я вообще-то её дочь и мне свойственно делать так же, как и мама, – вновь напомнила ему дочь. – Как и твоя тоже!       – Моя, безусловно моя, – отец наклонился и поцеловал её в лоб, потому он получил улыбку своего чада и её объятия.       – Ну так что скажешь? – спросила девушка, вернувшись к документу.       – Милина любит золото, оставь золото и... второй шрифт, он больше на её почерк похож, – рассудил мужчина. – А вот Джейд... хм... нет, всё не то, попробуй...       Он взял перо, обмакнул в чернила и кое-что написал на листе, подвинув это дочери. На лице Шао Кана заиграла довольная улыбка и он откинулся в кожаном кресле, сложив руки на груди. Китана взяла бумагу, прочла широко и размашисто выведенную надпись, и... в недоумении уставилась на отца.       – А почему так? – спросила Принцесса, снова уткнулась в бумагу, а потом... – Погоди, то есть...       – У нас с тобой появилась новая тайна, Кити, – улыбнулся Император и подмигнул ей. – Сумеешь сохранить?       – Да, папа! – радостно заулыбалась синий ассасин. – Я смогу! Обязательно!       – Вот и отлично, – сказал Кан. – И проследи, чтобы мастера на верфях тоже молчали, – вдруг в кабинет раздался стук. – Войдите.       – Император, пришла Принцесса Милина, просит вашей аудиенции, – оповестил его вошедший страж.       – Одну минуту! – сказал внешнемирец и снова обратился к дочери. – У тебя ещё что-то, Китана?       – Нет, на этом всё, – ответила дочь.       – Тогда можешь идти, дочка, – сказал отец и чмокнул старшую дочь в лоб, а затем обратился к стражу. – Говори Принцессе Милине, пусть заходит.       Слуга поклонился и вышел, а следом за ним и Китана, не веря в то, что отец написал такое на бумаге, но это никому во дворце показывать нельзя, иначе всё быстро дойдёт до ушей Джейд. Увы, даже Лю Канг останется неосведомлённым, впрочем, он не столь тщеславен, чтобы вмешиваться в дела чуждого ему государства. Старшая Принцесса вышла в приёмную, где сидела её младшая сестра: она выглядела немного взволнованной, но вместе с тем сосредоточенной. Обменявшись лишь молчаливыми взглядами, сёстры разошлись: одна должна отправить письмо в Куатан главному корабелу, а вторая к отцу на ковёр. Милина вошла в кабинет отца и... даже сделала реверанс.         – Тааак... – сразу насторожился Шао Кан. – Значит разговор серьёзный, присаживайся.       – Папа, – Принцесса присела на стул, где ранее сидела её старшая сестра. – У меня к тебе очень серьёзная просьба!       – Я слушаю тебя, – сказал Император.       – Папа... Ваше Императорское Величество, – уже официально обратилась к нему розовый ассасин. – Мне с моим возлюбленным нужно уйти на несколько дней в одно место. Ты отпустишь меня?       – Как это уйти? – не понял Кан. – Куда?       – Ханзо хочет отправиться на поиски своего ученика, Такеды Такахаши, и его отца, Кенши Такахаши, точнее его тела и меча, – объяснила полутаркатанка.       – Такеда — это тот, который был в одной команде с Кейдж, Бриггс и Кунг Джином? – уточнил для себя внешнемирец.       – Да, – ответила дочь. – Ханзо сказал, что с тех пор, как они пошли за негодяями из клана «‎Красный Дракон»‎, о них ни слуху, ни духу. Кенши мёртв, а Такеда исчез. Он хочет найти своего ученика и его отца, своего друга, а потом воскресить его, если получится. А если нет — похоронить по-человечески.       – Вы идёте наобум или имеете маршрут? – спросил отец.       – Ну... – замялась девушка. – Ханзо знает, куда идти. У него ведь есть повязка с частью духа Кенши.       – Это надолго? – спросил мужчина.       – Не очень, – сразу ответила она. – Два-три... ну в крайнем случае пять дней.       – Оно в пределах одного мира? – он не унимался с беспокойными отцовскими расспросами.       – Не знаю, отец, – ответила Милина. – Может и нет.       – Что ж, остановить я тебя не смогу, – рассудил Шао Кан. – Ты за Ханзо пойдёшь хоть на край света. Однако, если я чем-то могу помочь, то скажи мне.       – Папочка, спасибо! – обрадовалась Принцесса и, выскочив со стула, подбежала к нему и крепко обняла.       Император с улыбкой её обняла, свою самую младшую дочь, за которую в глубине души переживал больше, чем за всех других, ведь она ещё совсем ребёнок. Младшая дочь ведь была создана Шанг Цунгом искусственно в теле взрослой девицы, а по сути ей даже ста лет нет, в то время, как её сёстрам и брату уже по 10 000 лет. Полутаркатанке всего 28 лет, а по меркам и Внешнего Мира, и Эдении, это совсем девчонка, почти ребёнок. Но это не мешает ей иметь возлюбленного, она столько всего повидала и даже была мертва. Девушка была рада, что отец её отпускает, а его отеческое волнение заставляло ощущать себя нужным ему ребёнком.       – Я отбуду завтра рано утром, с первыми лучами солнца, – сказала Милина. – Сопровождение нам не нужно, мы с Ханзо справимся сами.       – Хоть лошадей возьмите, – сказал Шао Кан.       – Нет, не стоит, папа, – отказалась Принцесса. – Мы ведь пойдём с помощью телепорта моего Скорпиончика... ой... – она покраснела.       – Да знаю я, как ты его называешь, – махнул рукой Император.       От этого полутаркатанка ещё гуще покраснела, ей было жутко неловко. Отец ласково потрепал её короткие волосы и также чмокнул в лоб, как старшую дочь. Кан стал ласков к своим детям, чего они недополучили в детстве и юности. То же самое старалась делать и Синдел, ведь она была очень виновата перед своими детьми, особенно перед сыном, что самовольно ушла из жизни, проявив слабину.       Сама же Императрица, как и желала, уделила время беседе со своей подругой — Королевой Куатана Шивой. Канум понимала, что к концу июня – началу июля подруга уедет, пройдёт целый месяц, но когда они встретятся снова — не ясно. Эденийка и шокан решили, что посидят в уединении, но во дворце — в личном кабинете супруги-консорта, где вот уже почти полгода стоят часы. Однако они никак не могли посидеть без вкусностей: рабочий стол вмиг превратился в столовый, на котором стоял расписной фарфоровый сервиз цвета лаванды, открытый яблочный пирог с апельсиновым сиропом, грушевое варенье с маком и чай. Но особенно хороша была фруктовая ваза, щедро усыпанная тропическими фруктами, которые теперь произрастают в Эдении, на самом юге, где неплохо вызревают. Тут были ягоды личи, папайа, гуава, драгонфрут, мангостины и маракуйя, выращенная совсем недавно, это была первая партия. Но всё это сочеталось с рабочей обстановкой: под защитным стеклом лежал альбом, в котором содержались акварели, сушёные цветы, обрезки тканей и даже благовонные вкладки, которые были необходимы для свадьбы Джейд.       – Какая же всё-таки красота! – восхитилась Шива.       – Я очень старалась! – улыбнулась Синдел. – Но этот кабинет мне мой Дракончик подарил.       – Часы роскошные! – продолжила Королева, съев ягоду личи. – Золото и аметисты! Ты говорила, что это твоя мечта.       – Да, подруга, – ещё шире улыбнулась Императрица. – Это опять же был подарок от моего Дракончика на Новый Год! Он меня тогда очень удивили и порадовал!       – Мы пока такого себе позволить не можем: Горо всю осень и зиму придумывал потайные ходы под будущим дворцом, чтобы в случае чего я смогла сбежать из столицы или же он спрятал сокровища, – сказала бывшая телохранительница. – Я бы хотела обустроить и сад, и тот прудик для рыб. Горо сказал, что подарит мне рыб с золотыми серьгами в хвостах.       – Он у тебя такой заботливый! – восхитилась Канум. – Семейная жизнь пошла ему на пользу. Он стал более чутким, романтичным и внимательным.       – Если бы не твои дочери, то я бы до сих пор была одинока, – сказала шокан.       – Ну да, тут ты права, – согласилась эденийка. – Но тем не менее, он твой муж! Когда уже детки будут?       – Я, признаться, не знаю, – несколько смущённо ответила гостья. – Но Горо, я так понимаю, вполне к этому готов.       – Так поговори с ним на эту тему, когда представиться случай, –посоветовала хозяйка кабинета. – Ты будешь идеальной мамой. Не то, что я.        – Синдел, перестань! – Шива взяла её за руку. – Ты чудесная мать! Просто так сложилась судьба, что ты должна была сдерживать Шао Кана от Земного Царства.       – Да к Шинноку это Земное Царство! – отрезала Синдел. – Я бросила дочерей и своего маленького сына! И мужа, с которым у меня всё уже практически сложилось! Я так виновата перед ними всеми! Я бы лучше тогда не стала пить тот треклятый яд, а пошла бы к мужу, чтобы поговорить с ним. Может и не было бы ничего. Я себя так ненавижу за это...       – Тогда... на мне лежит не меньшая вина, – сказала Королева. – Я не спасла тебя от яда, хотя это был мой долг. Как и не спасла от Ночного Волка.       – Тогда во время боя с Ночным Волком это была не я, – с сожалением казала Императрица. – Куан Чи меня околдовал. А Шао был так занят завоеванием Земного Царства, хотя он хотел, чтобы вернулась прежняя я, не околдованная. А тогда.. это не твоя вина. Я очень люблю тебя, подруга. Ты — мой самый близкий друг!       – Для меня честь быть тебе близкой подругой! – бывшая телохранительница тоже её обняла. – Так жаль, что теперь мы реже видимся. Кстати, а как твой новый телохранитель Флуд?       – Он сейчас в Эдении, – ответила Канум. – Хочет найти записи о своей семье. Не волнуйся, он сам мне сказал, что считает тебя первым и единственным моим телохранителем. А он — простой эдениец, которого я когда-то спасла.       – Однако я не вижу его подле тебя, – с подозрением сказала шокан. – Тоже мне, охрана!       – Ты что, ревнуешь, подруга? – с лукавой улыбкой спросила эденийка.       – Просто считаю, что у жены Императора Внешнего Мира должна быть лучшая охрана, – ответила Шива.       – Вот поэтому Норрен и сказал, что ты лучше него, – с улыбкой сказала Синдел. – Он всё понимает и знает, как я к тебе отношусь.       – Я очень долго пыталась заслужить твоё доверие, – сказала Королева. – Если бы я могла, то защищала бы тебя и в Эдении после твоего развода с Шао Каном.       – Прости меня за это! – Императрица. – Тут только моя вина, а не твоя.       – Я постаралась искупить свою вину, – сказала гостья.       – Твой долг исполнен, теперь я у тебя в долгу, – благородно сказала Канум.       И вот в рабочий кабинет эденийки раздался неожиданный стук, хотя в журнале приёмов у неё сегодня никаких гостей не обозначено.       – Да, войдите, – позволила Синдел.       – Ваше Императорское Величество, к вам пожаловала Леди Джейд, – в её кабинет вошёл стражник. – Просит вашей аудиенции.       – Конечно-конечно! – с улыбкой сказала Императрица. – Пусть заходит.       Ослепительная улыбка Канум очаровывала всех вокруг и растапливала даже самые холодные сердца. Страж улыбнулся и пошёл к Джейд. Сама нефритовая Леди сидела тут уже минут десять, но не потому что чаепитие матери и её подзатянулось, а лишь потому что она пыталась собраться с силами. Конечно, в новой приёмной Императрицы легко упорядочить свои думы. Как и у Кана, Канум тоже обзавелась залом ожидания: в полукруглом ротондном помещении пол уложен фиолетовым мрамором с чёрными прожилками, стены окрашены в цвет индиго, а чёрными барочными колоннами всё пространство поделено на секции, куда встали золочёные кушетки с мягкими подушками; по центру стоял эбеновый столик со сладостями, тропическими фруктами и цветочной водой. Эденийка хотела поставить сюда ещё и мороженое, но под лучами солнца оно быстро таяло. Но когда зелёный ассасин поняла, что больше сидеть нельзя, то позволила стражнику оповестить о своём приходе. Войдя в кабинет, старшая воспитанница сделала перед матерью неловкий реверанс.       – Мама, – кивнула Джейд. – Шива.       – А вот и самая прекрасная на свете невеста! – улыбнулась Синдел. – Проходи, Джейди. Не хочешь чай?       – Здравствуй, Джейд, – поздоровалась Шива.       – Да нет, чаю не хочется, просто так захотелось увидеть мамочку, – натянуто улыбнулась Леди.       Подруги переглянулись, ведь обе сразу поняли неладное, но это скорее дело семейное, которое шокана вовсе не касается. Королева тактично встала из-за стола.       – Я, пожалуй, пойду поищу мужа, – сказала гостья и ушла.       – Что делаешь? – тут же заговорила Джейд, сев на место подруги матери.       – Выбираю внешний вид пригласительных, – ответила Синдел.       – Ах, какая ты молодец! – восхитилась Леди.       Воспитанница зашла матери за спину, мягко приобняв за плечи и положив голову ей на плечо.       – Я так рада, что ты занимаешься всей организацией! – продолжила ассасин.       – Я хочу, чтобы у моих детей было всё самое лучшее, – сказала мать.       – И я благодарна за это, – улыбнулась девушка. – Кстати, я тут с Коталем разговаривала...       – Ну и как он? – спросила женщина.       – Он готовится, разговаривает со жрецами, – ответила Джейд. – Говорит, что будет рад иметь такую тёщу, как ты...       – Хи-хи, что тебе надо? – ехидно посмеялась Синдел.       – Эм... – Леди поняла, что юлить уже бесполезно. – Понимаешь... дело в том, что...       – Ну же, не тяни... Кунг Лао за шею, – сдержалась в ругательствах Императрица, взяв дольку мангостина.       – В общем... Коталь просит перенести свадьбу, – выпалила воспитанница.       В момент наступила очень абсолютная тишина. Канум замерла на месте, позабыв про столь желанную дольку тропического фрукта, упавшую на защитное стекло. Дочь не видела лица матери, но его сковало столь сильным гневом, что её изящные руки крепко вцепились в свадебный альбом, грозя разорвать его напополам. В рабочем кабинете в миг появилась ощутимая тяжесть, исходящая от старшей эденийки. Дыхание Синдел участилось, приобретая темп ярости. Стало понятно, что Императрица злится. Очень сильно злится. Оно и понятно: потратить почти полгода на организацию свадьбы и расстановку украшений под определённое помещение, составлять меню, списки гостей, свозить в Империум самые роскошные предметы декора и тропические фрукты из Эдении, мучиться с выбором нарядов, вида свадебной процессии, традициями... чтобы весь её альбом с рисунками и вкладками просто стал тленом? Чтобы вся работа канула прахом? У Канум слегка разметались локоны, а руки засняли пурпурный светом. Правительница, довольно изящно встав с кресла, подошла к окну, открыла его и выпустила туда неимоверной громкости крик банши, который точно бы разорвал вазу в пылинки или бы полностью разнёс кабинет. Синдел резко развернулась к дочери, что даже её длинные серёжки закачались на мочках ушей.       – То есть как перенести?! – чуть более спокойной спросила Императрица, держась за сердце. – Насколько?       – Нет-нет, не дату, а место, – постаралась успокоить её Леди. – Просто понимаешь... Всё дело в его традициях: он хочет отпраздновать свадьбу у себя на родине.       – Мы же ещё на свадьбе Горо и Шивы договорились, что ваше предполагаемое бракосочетание состоится в Империуме, а после финала турнира Коталь это подтвердил, – грозилась Канум длинным ногтем.       – Ну, мамочка, – ассасин старалась давить на жалость. – Это было на радостных эмоциях. А так... он очень хотел провести свадьбу именно на своей родине.       – А традиции Ош-Текка не гласят, что нужно сначала думать головой прежде, чем соглашаться на что-либо? – старшая эденийка опёрлась рукой на открытое окно.       – Ну, мама, – подбежала к ней младшая эденийка. – Ты прости его, просто он очень хотел сделать это на своей родине во время Текуилуитонтли — маленького пира господ!       – Я это слово уже без запинки произношу, Джейди! – строго зыркнула мать. – За эти 5 месяцев я сделала уже всё, но тут твоему жениху срочно потребовалось перенести свадьбу! Уж лучше бы дату, чем место. Почему он раньше не сказал?       – Он пытался, но... – оправдывала его дочь.       – Но что? – спросила Синдел. – Я уши закрыла и бегала от него?       – Он боялся то, что ты расверипеешь и отменишь свадьбу, – Джейд опустила глаза. – Но видимо чувство долга и ответственности заставили его это сказать. Тем более... он дал слово, хоть и на эмоциях, потому колебался.       – Ах, то есть это я во всём виновата?! – возмутилась Императрица.       – Мама-мама! – старалась успокоить её Леди. – Ты не виновата! Просто... ну... так получилось.       – То есть по-твоему это «просто так получилось»?! – не унималась Канум. – Ты хоть представляешь, сколько сил я вложила в организацию твоей свадьбы?!       – Просто... в Ош-Текке так давно не было королевских свадьб, а это торжество сблизит внешнемирцев и эденийцев с ош-текками! – ассасин нашла нужные рычаги. – Ты подумай, какая это будет для них радость и гордость. Мама, ну, пожалуйста! Больше Коталь ничего не просит: всё останется таким, каким ты сделала!       Дочь состроила такие глаза, что мать забывала о надуманной боли в сердце. Синдел ведь столько времени и сил потратила на все раздумия и идеи, подбирала тона, несколько раз меняла цветовую гамму. Впрочем, невеста сказала, что её жених не хочет менять оформление зала, цветы, меню и список гостей, пусть всё будет таким, каким желает будущая тёща. Хотя, кто знает, может наместнику ещё что-то взбредёт в голову в последний момент. Императрица задумалась: столы и стулья вполне можно перенести через порталы, ковры и ткани тоже, посуду и прочие украшения. Цветы и еда будут доставлены позже и не испортятся, а готовить их будут дворцовык повара. А приглашения? А что, собственно, приглашения? Гости могут прибыть и в Империум, а оттуда все вместе могут отправиться в З'ункару, самые же близкие узнают буквально накануне, их-то предупредить легче всего.       – Ну положим, я согласна, – сдалась Канум. – А папа? Коталь же дал ему слово.       – Коталь признался, что сделал это на эмоциях, – ответила дочь. – Да, он привык держать слово, но он знает, что добиться соглашения на свадьбу, когда его считают непутёвым, очень сложно. Он был после турнира, потому выбора не было.       – Ты это не мне, а папе объясни, – сказала мать, закрыв окно.       – Ну... его могла бы уговорить... ты, – вдруг сказала дочь.       – Хочешь мной решить свою проблему? – опешила женщина.       – Просто, ты, мамочка — единственная, кто сможет уговорить отца, – взмолила девушка. – Ну, пожалуйста, мама! На тебя вся надежда!       Синдел набрала полную грудь воздуха и шумным потоком выпустила через ноздри. Императрица слегка втянула щёки, сжила губы, перекривив их, и подошла к зеркалу. Ну как можно отказать своему ребёнку, говорящему столь жалобным голосом? Только помочь и можно. Канум подошла к зеркалу: она надула губки, выкрашенные ежевичной матовой помадой, откинула локоны и поправила грудь, соблазнительно проведя по ней кончиками пальцев.       – Мама, что ты делаешь? – не понимала Джейд.       – Я? – невинно произнесла Синдел. – Хм, готовлюсь уговаривать твоего папу.       – Мама! – обрадовалась Леди и, подбежав, обняла её. – Ты лучше всех! Я тебя люблю! Очень-очень-очень люблю!       – Ещё бы, – усмехнулась Императрица.– Не одну душу от гнева Шао Кана спасла.       Тряхнув волосами, Канум вышла из рабочего кабинета, полная решимости поговорить с Каном, чтобы выгородить и Джейд, и Коталя, хотя даже не представляла, как супруг спокойно это воспримет. Дочь неслышано поскакала за матерью, хотя идти ей совсем недалеко — буквально в соседнее помещение. Супруга могла входить к мужу без доклада, ведь его двери всегда распахнуты для неё. Стражи открыли ей двери и женщина статно вошла в кабинет, а воспитанница следом за ней, но только тихо, чтобы слышать каждое слово и вовремя вступиться за мать. Как только Синдел скрылась в дверях рабочего кабинета супруга, то Эмеральд села в кресло у окна и, затаив дыхание, стала ждать.       Шао Кан как раз уже работал с документами, а от него лишь слегка пахло вином. Выслушав и Китану, и Милину, Император уже и не надеялся на гостей, ведь Джейд со всеми своими нынешними проблемами и идеями обращается к маме, Скарлет особо не нуждается в помощи, а Рейко всегда занят постижением наук. Но вот дверь к Императору распахнулась и в его кабинетах вошла его сероокая Богиня: в соблазнительном платье цвета индиго, виляя бёдрами и улыбаясь. Ух, она же просто идеал! Кан тут же оторвался от бумаг, глядя на свою супругу. Внешнемирец не знал причину визита своей эденийки, но был ей очень рад.       – Ох, моя дорогая жена! – обрадовался мужчина. – Я так счастлив видеть тебя и очень скучал по тебе!       – Я тоже по тебе соскучилась, Дракончик, – ласково говорила женщина.       Синдел изящной походкой зашла Шао Кану за спину, сняла его тяжеленный золотой шлем и сразу принялась массировать его виски, что она обычно делает, если муж в гневе и ему необходима помощь ласковых женских рук.       – Ты устал, дорогой? – спросила Императрица.       – Немного, – ответил Император, а сам млел от массажа. – Но стоит увидеть тебя, как сразу легчает и настроение поднимается, моя беловолосая банши.       – Ты так занят, тебе хоть иногда нужен отдыхать, – сказала Канум. – А я всегда рядом и готова помочь, смогу успокоить твою усталость. Ведь великому государственному мужу...       – Синдел, что тебе нужно? – перебил его Кан.       – Ты о чём, дорогой? – эденийка включила дурочку. – Я пришла сделать тебе приятно и просто увидеть. Я ведь знаю, что ты без меня и минуты не можешь — сразу скучаешь!       – Больно ты ласкова, – с подозрением сказал внешнемирец.       – Я всегда такая, Дракончик, – невинно продолжала жена, целуя его в макушку.       Шао убрал мягкие и заботливые руки Дели, и слегка потянул супругу на себя, что та прислонилась спиной к его груди, а её лицо легло ему на плечо, потому их щёки прижались друг к другу.       – Я же чувствую, что ты что-то хочешь, – сказал Император и улыбнулся. – Что, тебе наконец нужны деньги? Сколько? Ты же знаешь, что ради тебя хоть целый город посреди пустыни построить!       – Ты прав, дорогой, – Императрица поняла, что муж её раскусил и больше не стоит тянуть. – Я пришла к тебе не только потому, что люблю, но и... с одной просьбой!       – Выкладывай, – сказал Кан.       – Тут такое дело... – старалась сказать Канум. – Я узнала одно...важное обстоятельство по поводу свадьбы Джейд и Коталя.       – Тааак... – насторожился внешнемирец.       – Не волнуйся, милый, – ласково и успокоительно говорила эденийка. – Тут дело в том, что... нужно перенести свадьбу.       – Что?! – мужчина вскочил из-за стола, что жена даже отскочила от него.       – Дракончик, тише, – попросила женщина. – Это... важно.       Синдел принялась рассказывать Шао Кану всю ситуацию. Говорила Императрица спокойно и медленно, чтобы своим тоном не разгневать Императора. Канум старалась вразумить Кана, ведь речь идёт о сближении Внешнего Мира и Эдении с Ош-Текком, об ош-теккских традициях... счастье дочери в конце концов! Внешнемирец крика банши не имел, однако злился хлеще своей жены: если бы он мог, то разнёс бы в кабинете всё, но тут всё слишком дорого. Жена видела, что по мере рассказанной своему мужу истории, его вены на лбу вздулись, дыхание стало частым, словно у разъярённого дракона, а кулаки сжимались до хруста.       – Значит так... – пыхтел Шао. – Свадьбу перенести...       – Всего лишь место... мес-местечко, милый, – осторожно говорила Дели.       – Да лучше я поменяю Джейд жениха! – горячился Император.       – Не надо, дорогой! – просила его Императрица. – Он просто очень хочет провести её на своей родине во время одного праздника. Тем более это поможет укреплению отношения Ош-Текка и столицы.       – Он дал мне слово! – кричал Кан. – А раз так, то его слово не стоит и гроша!       – Дракончик, он ведь очень хотел женится на Джейд, а ты его тогда не жаловал, – напомнила Канум. – Потому, он был вынужден согласиться, ведь кто решит спорить с Императором?       – Ах, ну да, я же тиран и узурпатор! – усмехнулся внешнемирец. – Поэтому он полгода тянул, чтобы сказать о своих... индюшиных традициях!       – Ну, Дракончик! – не унималась эденийка. – Это традиции. Коталь их очень уважает. Как уважаю я эденийские, как и ты уважаешь свои. И ты опять его не жалуешь.       – А я должен похвалить его за нарушение своего слова? – возмутился муж.       – Нет, хвалить не прошу, – ответила жена. – Но... можно ведь пойти ему навстречу?       – А ты-то чего так раздобрела? – возмутился он. – Твои же труды пропадают!       – Они не пропадут! – уверила она. – Коталь обещал, что я буду всё контролировать.       – Тоже мне, Цетрион! – усмехнулся Шао Кан. – Прямо сама благодетель!       Император повернулся к жене боком, оперевшись кулаком в стол, того гляди перевернёт его. Казалось, что от напряжения и тяжёлого дыхания ноздри Кана лопнут, как и вена на его лбу, а своими зубами он станет прокусывать металл. Эденийке даже показалось, что из носа внешнемирца появились лёгкие клубы дыма: видимо, его гнев вскипятил в нём кровь, а его дыхание горячее даже майского воздуха. Жена не могла оставить мужа в таком нервном состоянии, ведь мало ли что он сейчас может сделать. Она хитрой лисой подошла к мужу: такая маленькая и хрупкая в сравнении с ним, но такая бойкая и бесстрашная, что она в такой опасности близости от гневающегося монарха, потому что знает, что он не причинит ей вреда. Дели прижалась к Шао всем своим нежным телом, зная, что может успокоить его гнев: её сочные формы, сладкий голос, поцелуи и милые слова. Дыхание Императора стало выравниваться и он начал успокаиваться. Казалось только Императрица может успокоить его или даже сделать добрым, что в принципе и правда. Кан и правда гневлив, что никак не сказывается на новой эпохе его правления, однако его можно завести просто по щелчку пальцев и тогда будет плохо всем вокруг. Внешнемирец смотрел на эденийку, что сияла счастьем находиться рядом с ним, поглаживал её мягкие ухоженные волосы, ткань платья и мягкую кожу. Громадная грубая ладонь мужа скользнула с её внутреннего изгиба локтя в её ладонь, а затем переплёл с ней пальцы, сжимая руку.       – Просто пойди молодым навстречу, – попросила она. – Я уверена, что Коталь будет благодарен тебе по гроб жизни.       – Ну... – он ненадолго задумался, прищурив глаза, а потом выдохнул. – Будь по его. Но это в первый и в последний раз, когда я пойду им навстречу! Но чтобы если вдруг опять что-то подобное — пусть предупреждают заранее!       – Просто Коталь сходит с ума из-за тоски по нашей Джейди, а вчера он так торопился в З'ункару, чтобы не соблазниться её телом, потому забыл предупредить, – мягко оправдывала Синдел будущего зятя. – Мужчинам свойственна некоторая забывчивость.       – Как и дамам, – парировал Шао Кан. – Но к тебе это не относится: ты ведь идеал, дорогая. Лучше всех во всех мирах!       – Тогда прислушайся к своему идеалу, – очаровательно улыбнулась Императрица. – А если у тебя ещё остались сомнения, то... я помогу их развеять.       Коснувшись дланью щеки Кана, Канум жарко прильнула к его губам, смакуя широкими и игривыми движениями. Внешнемирец был несколько поражён тому, на что способна его хитрая эденийка, но и он не промах: каким-то порывом он прижал её своим телом к столу, уперевшись в него уже двумя кулаками. Его пах упёрся ей между животом и большой грудью, что прячется под нарядом из дорогих эдениских тканей. Из-за жаркого поцелуя грудь Дели вздымалась, становясь ещё больше, от чего лиф её наряда грозился треснуть по швам. Ситуация гнева и негодования пробудила какой-то дикий порыв и желание. Шао проникал языком в её рот, переплетаясь с её язычком, при том так жарко, словно во рту кипит огненная лава. Им обоим становилось слишком хорошо, чтобы остановиться, а Императрица от истомы стонала ему в губы.       – У нас не так много времени, – почти кричала ему в губы Канум.       – Плевать! – отрезал Кан, оторвавшись от её губ. – Ты думаешь, что можешь просто так уйти после того, как хитро потёрлась об меня и просила об одолжении? Как бы не так! Я хочу тебя прямо здесь и прямо сейчас! Всю! Без остатка! На столе! А дела подожду! Все подожду: и Старшие Боги подождут: и титаны, все они подождут!       Его рубиновые драконьи глаза горели огнём, а губы сложились в похотливой улыбке, он даже облизывался, словно попробовал десерт, хотя не зря же он называет жену самым сладким эденийским десертом. Во внешнемирце всё ещё горел вулкан страстей, но это уже не гнев, а желание самца овладеть своей самкой, просто дикая похоть, которую нельзя унять. Эденийка же своими действиями только усиливала эту похоть: обворожительно улыбалась томно дышала, а её грудь, желая вырваться наружу, становилась больше.       – У тебя сейчас платье не выдержит, – довольно улыбнулся муж. – Не щади его!       – Не стоит, а то я потом его не надену, – сказала жена.       Одной рукой со слегками дрожащими пальцами она расстегнула передние верхние пуговицы своего платья, но и этого было недостаточно. Шао прижался к своей Дели плотнее и немного присел, отчего его член был прямо напротив её лона. Императрица застонала, а потом ещё тяжело задышала, когда горячие губы Императора опустились на её шею. Кан, чтобы создать дополнительное натяжение, просунул пальцы в расстёгнутый разрез на платье Канум.       – Что же ты творишь, негодник? – посмеялась эденийка. – Ты ж мне платье порвёшь!       Но внешнемирец не останавливался: его поцелуи становились более страстными и грубыми, он стал тереться о неё своим огромным бугром, при том его рука держали ладонь супруги, переплетая пальцы, чтобы уж совсем это не казалось животным инстинктом. Рассчитывала ли на это Синдел? Вполне, если Императрица так прихорашивалась перед зеркалом в своём кабинете. Но ей было невдомёк, что всё будет так дико. Платье вот-вот не выдержит: Канум уже дышала так томно и глубоко, что это завораживало. Кан даже ненадолго оторвался от неё, поглядывая на это приятное зрелище: жена закинула голову и приоткрыла рот, чтобы надышаться и без того спёртым воздухом. Эденийка была столь совершенна, что каждое её действие вызывало у него восторг. Мужчина взял жену за руку и положил её ладонь на свой пах. Синдел, ощутив ладошкой всю мужскую мощь супруга, широко раскрыла глаза и глубоко вздохнула. Это довело эпопею с платьем до апогея: грудь, до предела поднявшись, напрягла несчастные пуговицы, а потому те отлетели в разные стороны, разметавшись по полу. Освобождённые полы лифа платья позволили Шао Кану увидеть грудь супруги, к тому бюстгальтер она не носит. Улыбаясь от удовольствия лицезреть все прелести Императрицы, Император тут же опустил губы в её ложбинку. Проведя там языком, Кан с улыбкой оторвался от неё, чтобы посмотреть на Канум: та густо покраснела, глядя на порванное платье.       – Мне же ещё целый день в этом ходить, – сказала эденийка. – Впрочем, я всегда могу его поменять... – она схватила за лысину и снова притянула для поцелуя.       – Не волнуйся! – в поцелуе утешал её внешнемирец. – Я восстановлю всё магией!       – Прежде всего я хочу... тебя... – вскозь поцелуй сказала жена.       Это было словно призывный сигнал к действию: Шао сдвинул со стола всё то, что могло бы помешать его Дели и испортить её настрой, а затем резко, но аккуратно завалил супругу на стол, спустившись ниже и лаская языком её пышную грудь.       – Милая! – сказал Император, тяжело дыша и оторвавшись от её пышных грудей. – Я очень хочу войти в тебя! Безумно просто!       – Так что же тебя останавливает? – повела бровью Императрица.       Кан игриво рыкнул, а затем показал Канум свою набедренную повязку и нижнее бельём, уже сжатые в его руке. Только что это всё было на внешнемирце, но теперь он стоит обнажённым. Когда же он успел? А столь ли это важно, когда два разгорячённых похоть тела желают слиться друг с другом? Муж задрал подол её длинного платья, а дальше... только ощущения: как грубые когтистые пальцы стягивают с неё нижнее бельё и в следующий миг обнажённая головка мужской плоти упёрся в исподнее. Он взял жену за руку и слегка склонился к ней, целуя вспотевшую ладонь... что было очень кстати: не успев опомниться от сладости прелюдии, Синдел ощутила, как Шао Кан стал входить в неё, при том животные инстинкты в нём поутихли, чтобы вдруг не сделать больно супруге. И вот теперь настал момент истинного наслаждения.       Это длилось целый час, на большее не было времени, но зато как же это успокоило Императора: он позабыл о гневе и удовлетворил своё влечение к Императрице, правда то была не простая естественная мужская потребность, а истинная любовь сильнейшего воина всех миров к любви всей своей жизни, к своей голубке, к созданию нужному и мягкому. Но и Канум была удовлетворена не меньше, украдкой поглядывая на горячо обожаемого Кана: он с довольной ухмылкой застёгивал набедренную повязку и затягивал пояс. Эденийка же поправляла волосы и платье, хотя лиф уже был лишён пуговиц.       – Ну и как я пойду таком виде? – спросила женщина.       – Легко, дорогая! – с улыбкой ответил мужчина.       Мясистые пальцы легко и звонко щёлкнули, произведя кислотно-зелёную магическую искру: все роскошные золотые пуговицы, окутанные небрежной колдовской аурой, вернулись на прежние места, а нитки стали крепче прежнего. Обрадованная Синдел с большой радостью стала застёгивать лиф, благодарно поглядывая на Шао Кана. Император, влюблённо глядя на Императрицу, подошёл к жене со спины и приобнял за плечи, крепко прижая к себе своё самое ценное сокровище.       – Вуаля! – сказал Кан, зарываясь носом в её мягкие волосы. – Элементарно, Дели. Магия и никакого мошеничества.       – Ну ты тот ещё мошенник, – посмеялась Канум. – Сколько раз ты обманывал правила Старших Богов?       – Ни разу! – невинно ответил внешнемирец и подмигнул ей, опустив поцелуй на её ухо.       – Ну-ну, – усмехнулась эденийка, а сама трепетно задрожала дыханием от его ласки. – Что ж, я пойду, обрадую Джейд и Коталя, ведь нужно организовать перевозку свадебных украшений, сменить место доставки цветов и продуктов, может быть поменяю приглашения.       Муж мягко приподнял руку жены, проведя ладонью по её мягкой коже, и поцеловал, вдыхая дивный фиалковый аромат нежной эденийки. Затем он развернул жену к себе и одарил её поцелуем, таким жадным и требовательным, словно не хотел расставаться с супругой ни на минуту и не готов делить её с государственными делами, которые ей поручены. Шао обожал целовать Дели перед тем как отпустить. Это был своеобразный ритуал, ведь неизвестно, когда они теперь увидятся, может быть только к вечеру, когда положено ложиться спать. Когда Император нехотя отстранился от губ Императрицы, то поцеловал её в лоб, задержавшись на секунду. Теперь уж Канум подмигнула Кана и вышла из его кабинета. Окрылённая плотской утехой и своей победой, эденийка с улыбкой покинула его рабочее помещение, надеясь прийти в себя после такого, а уж потом найти дочь и всё ей рассказать, порадовать.       – Ну?! – тут же подскочил к ней женский голос. – Что он сказал?       Женщина перепугалась от неожиданности: это была её старшая воспитанница, что оказалась тут неведомым образом. Когда же её пустили без доклада Императору? Или...       – Джейд?! — поразилась Синдел. – Что ты тут делаешь?       – Жду, когда ты выйдешь, – ответила Джейд.       – Но я же была там... целый час, – неловко произнесла Императрица.       – Я ничего не слышала! – сразу ответила Леди, словно поняла причину смущения матери. – Я думала о Котале и свадьбе, потом была глубоко в себе.       – Оно и лучше, – выдохнула Канум.       – Ну что, мама? – дрожа от волнения, спросила ассасин. – Получилось? Папа согласен?       – Да, он согласен, – ответила мать. – Уговорила, но с большим трудом.       – Мама! – обрадовалась дочь м крепко обняла её. – Я тебя люблю!       – Моя драгоценная девочка! – улыбалась женщина.       – Я так рада, что ты помогла мне! – говорила ей девушка. – Я очень люблю Коталя и хочу выйти за него замуж!       – Я надеюсь, что этот брак будет во благо и оправдает мои ожидания, – сказала Синдел.       – Так и будет! – твёрдо сказала Джейд.       – Что ж, тогда я отдам необходимые распоряжения, а ты сообщи Коталю, чтобы готовился принимать приготовления, – предупредила Императрица.       – Так и сделаю! – улыбнулась Леди. – Спасибо ещё раз, мамочка!       Поцеловав мать в щёку, зелёный ассасин упорхнула в свои покои, чтобы связаться с женихом через амулет. Канум отправилась следом, однако теперь у неё забот поприбавилось и нужно заниматься не только последними заказами перед свадьбой, но ещё и транспортировкой всех имеющихся приготовлений в З'ункару.       Ушли они буквально незадолго до того, как самому Шао Кану потребовалось уйти. Император, затянув пояс, вышел из своего кабинета со шлемом подмышкой, даже подбросил его. Кан был настолько счастлив и расслаблен после лёгкого «перекуса» с супругой, что имел преподнятое настроение. А раз так, то нужно бы найти кого-то, кто сегодня ещё указаний от внешнемирца не получал. Таковые во дворце имелись — правая рука Шао Кана и придворный колдун Шанг Цунг и его возлюбленная Таня. Потому Император тут же отправился их искать. Он знал места, где обитают те, кому он собирался дать ценные указания: их личные покои, библиотека и подземная лаборатория. У Шанга же не было и дня без трудов и дел: не успел он нарадоваться жалованию, полученному за труды над зародышами затеррианцев, а топазовая Леди новому браслету, как колдун уже получил новое задание — найти карту дворцовых катакомб. Кан давно заболел этой идеей, предчувствуя, что там есть нечто значимое и важное. Может за это Цунг наконец-то получит награду и господин его излечит: бедолага всё ещё страдал от проклятия быстрого старения и каждые семь дней был вынужден посещать Палату Душ, чтобы омолаживаться. Без этого он вначале превращался в крепкого старика, затем в дряхлого, а потом и вовсе бы умер. Срок его жизни без источника — 21 день. Не самый длинный срок для того, кто прожил уже более тысячи лет. Ведь что такое золото, когда всякий раз жизнь висит на волоске? Золото это так, средство существования для смертных, тех, кто не зависит от проклятий, как посольская дочь, которой для украшения своей аристократичной стати нужны золото и драгоценные камни. Да и у самого колдуна было столько золота, что на много столетий хватит. Но ему нужно было решить свою проблему. Но вот как, если его прокляли Старшие Боги, из которых осталась только одна — Цетрион? Уговорить её могут только друзья Шао Кана — божественные братья Рейден и Фуджин, Боги грома и ветра. Тем более последний является возлюбленным Старшей Богини. Хотя похититель душ столько нагрешил, что ему теперь необходимо чуть ли не смять лоб в плоскую подошву, чтобы бить челом и просить пощады у дочери Кроники. Но и Шанг Цунг слишком гордый, а вместе с тем хитрый, хотя уже и не такой злобный, а скорее циничный и комичный. Однако злить могущественного колдуна тоже не стоит, ведь фантазия Шанга безгранична, как и колдовская мощь. Уже много раз на протяжении стольких лет Цунг был объектом насмешек для императорских дочерей, что, впрочем, не оставалось без ответа. Именно поэтому во время императорского медового месяца колдун постоянно подкидывал дочерям Шао Кана и Синдел проблемы... а потом прятался от них на Мальдивах и в иных точках Земного Царства. А случай с императорскими покоями и... милыми труселями в сердечко вообще стал вопиющим. Императорская пара уже знает о проделках похитителя душ, но ему многое сходит с рук и прощается. Сейчас, например, все его прежние грехи были прощены Императором: опыты Шанг Цунга с кровью Рептилии, из которой он вывел зародышей, имели положительный результат — теперь эти маленькие ящерки, пока внешне имеющие сходство с обычными ящерицами Земного Царства, уже не нуждались в содержании в тёмной и сырой подземной лаборатории колдуна. Рептилия и Камелеона фактически стали для новых затеррианцев не просто правителями, а няньками, вернее даже родителями: они забрали всех малышей в свои покои, не давая им расползаться по дворцу, ловили для них пропитание в виде насекомых и всячески иначе старались не дать им погибнуть. Всё же руки у Шанга вполне себе не кривые. Тем более он освоил такую магию, которую даже эденийцам и сейданцам не освоить — перемещение между мирами, поглощение душ, создание конструкций из силы стихий и многое другое.       Сейчас Шанг Цунг сидел за рабочим столом и с упоением читал лекарские книги, подперев щёку кулаком. Недалеко от него перед зеркалом крутилась Таня в новом браслете: украшение сделано в виде толстого и плотного сплетения цепочек с топазовыми и ониксовыми камнями. Леди был очень приятен подарок и она им любовалась, словно милая девица-аристократка, что по сути и было правдой в дополнении к её боевым навыкам убийцы и пироманта. Во дворце дочь посла не причисляла себя ни к ордену «Императорские Ассасины», ни к иной касте, а была сама по себе, что-то вроде помощника главного колдуна, хотя скорее даже возлюбленной. Именно возлюбленной, а не любовница, что само по себе звучало грязно.       Их идеальная тишина с лёгким бульканьем зелий была нарушена резко распахнувшейся дверью. Стол Шанг Цунга был закрыт за громадными и несуразными колбами, портящие черты его довольно привлекательного лица, потому он своего гостя не видел. Таня же тут же обернулась в сторону двери, стоя недалеко от лестницы и тут же поспешила склонить голову.       – Шанг Цунг! – прогремел голос Шао Кана.       Шанг Цунг едва не свалился со стула, но успел встать, подойти к возлюбленной и поклониться.       – Ваше Императорское Величество! – отчеканил Шанг. – Что привело вас в мою скромную лабораторию?       – Где карта?! – спускаясь по железной лестнице, спросил Император.       – Я карта! – выдал Шанг и тут же опомнился. – Бррр... ой! Прошу прощения, повелитель!       – Мне нужна карта! – гаркнул Кан, остановившись на половине лестницы, чтобы в случае гнева запульнуть в колдуна чем-нибудь увесистым. – Карта катакомб! А ты... точно не карта! Только карта неприятностей, которые с тобой постоянно происходят!       – Напрасно вы ругаете Шанга, Император, – осторожно вступилась Таня. – Вместе с Императрицей мы нашли около двадцати карт дворцовых катакомб, но мы не можем знать, какая из них правильная.       – Где они? – спросил внешнемирец. – Покажите мне их и я сам узнаю!       – Ааа... мы пока ещё сами разбираемся с этим, Император, – тут же влез Цунг. – Карты затёрлись, некоторые почти выцвели, а некоторые, по нашим предположениям, и вовсе не от этого дворца.       – Потому и покажите мне их! – рука правителя чуть помяла перила. – Может я быстрее разберусь.       – Там древние языки, – сказал колдун. – Я вот сижу со словарём и сравниваю буквы. Кое-где получается белиберда.       – Так... – нахмурился Шао Кан. – Позже я ещё вернусь. И чтоб был результат!       Развернувшись, Император стал подниматься обратно наверх, однако постоянно оборачивался на коварную парочку, потому что к таким людям спиной не поворачиваются. Когда Кан вышел и захлопнул за собой дверь, то задрожала железная лестница, а на потолке закачались кованые люстры, погасив несколько своих огоньков.       – Он нам не поверил! – обречённо произнесла Таня, плюхнувшись на старый табурет.       ‐ Нам конец, – Шанг Цунг опёрся на холодную стену. – Что делать?       – Нужно срочно разбирать эти проклятые карты! – Леди похлопала рукой по стопке бумаг. – А ты всё книжки про зельевые ингредиенты Эдении читаешь!       – Это очень важная книга! – встрепенулся Шанг. – Она мне ещё пригодится!       – Ты ещё даже имеющиеся ингредиенты не перевёл, – ворчала бывшая советница Милина.       – Да будет тебе! – отмахнулся Цунг. – Я успею! Просто нужно ещё почитать эту книгу, она очень интересная! Тем более Император и Императрица опять будут заняты свадьбой.       – Но если ты снова подведёшь Императора, то шутка его дочерей с гробом покажется тебе цветочками, – вспомнила эденийка.       – Фу! – поморщился колдун. – Не вспоминай! Они меня тогда так достали, что я их души хотел вытянуть!       – Мне просто интересно, до чего бы вы довоевались, если бы ульи с пчёлами не заставили вас объединиться? – задумалась девушка.       – Наверное, всё же до жёстких побоев! – предположил мужчина. – Но уверяю, что я бы победил!       – Против восьми человек? – она изогнула бровь.       – У меня опыт и навыки! – он гордо задрал нос. – А ещё мощная магия!       – Лучше потрать свои опыт, навыки и мощную магию на изучение карт, – лукаво произнесла Таня.       Леди изящно встала с табурета, подошла к Шанг Цунгу и чуть щёлкнула по носу, а затем, пройдясь тёплыми кончиками пальцев по его щеке, прильнула к его устам, мягко целуя. Шанг тут же отложил книгу и обнял её, отвечая на сладкий эденийский поцелуй. Коварная соблазнительница была для него самой лучшей и теперь уже единственной. Цунг не обращал внимания на нелепые слухи о том, что между Таней и Милиной было что-то выше служебных отношений за право править над Внешним Миром и свободу Эдении. Ни младшая Принцесса, ни топазовая Леди эти домыслы не подтверждают, как и все прочие распространители сей несуразицы. А теперь, когда обе девушки ещё и обзавелись возлюблеными, то эти домыслы разбиваются вхлам об искреннюю любовь Милины к Скорпиону и Тани к Шангу Цунгу. Однако, разорвав бодрящий поцелуй, им обоим всё же пришлось вернуться к стопкам карт, которые так и лежали неразобранные.       Так и проходил этот день: в заботах, делах и забавных случаях. В целом всё было вполне привычно для каждого и никто не стремился менять этот привычный ход бытия. Может быть это навеяло затрапезность на жизненный уклад Внешнего Мира и императорского двора, но и жизнь в постоянных попойках и оргиях с гаремным скопом была не лучше. Зато сейчас она была мирной, весёлой, романтичной и счастливой для многих жителей империи.       Разрешив все дела которые только возможно, Шао Кан возвращался в свои покои. Уже давно мысли Императора не были столь тяжёлыми... вернее почти никогда, только если в период развода, когда он пытался вернуть свою Императрицу и её любовь. И дело-то вовсе не в браке его старшей воспитанницы, будущем империи, походе младшей дочери или чего-либо ещё. Нет. Мысли Кана в последнее время были во многом заняты изучением катакомб, о чём он грезит уже очень давно. Внешнемирец был уверен, то не напрасно туда заложены и закрыты все входы, запрятанные в дворцовых стенах, и не просто так их строили. Может быть там спрятаны ценные сокровища, древнейшие фолианты или каменная армия воинов, подобная Терракотовой армии в Земном Царстве или армии Короля драконов Онаги. И как назло Шанг Цунг затягивает с этим делом. Да, безусловно внешнемирец не поверил своему придворному колдуну, но только ему под силу разгадать воистину древние письмена. Правда в этом деле у Шанга была помощь не только в лице Тани: Синдел перерыла всю дворцовую библиотеку, найдя несколько вариантов, помогал и Рейко. Но суть не только в том, что нужно найти карту этих наверняка запутанных и тёмных коридоров, но нужно отыскать ещё и вход туда. Ведь нельзя же ломать стену, точно не зная, полая она или нет, а может быть эта полость ложная. Наверняка при постройке этого дворца создавали сотни хитроумных механизмов, затейливых потайных ходов и смертельных ловушек. Но многие из них уже отжили своё и были убраны со своих мест. Может быть один из факелов коридора, по которому он идёт — это механизм, открывающий каменую стену; а может быть под длинным ковром спрятана плитка, при нажатии которой отодвинется стена; а вдруг одна из книг в громадной императорской библиотеке тоже запускает хитросделанный потайной ход. Именно поэтому это было поручено похитителю душ.       Сам же Шао Кан, вернувшись в кабинет после разговора с Шанг Цунгом и закончив с документами, а потом отужинав в одиночестве, так как дети поели, а Синдел вновь заработалась, отправился в покои, чтобы дождаться свою ненаглядную сероокую Богиню. Придя в роскошные покои, Император снял свой шлем, положил на золотой бюст, сел в чёрное велюровое кресло и стал ждать свою Императрицу, ведь она же снова не бережёт своих сил и нервов, нахапав сотни дел разом, хотя сейчас все её мысли были о свадьбе Джейд. Тем более после сегодняшнего, когда Коталь своими словами о переносе, которые передала его невеста, ошарашили Канум, а потом уж Кана. Внешнемирец безусловно уважал таланты своей супруги, но порой её желание заниматься всем и сразу отнимает у неё много времени и сил. Но к счастью теперь у неё есть то, что помогает ей не тратить слишком много времени на работу — часовой механизм «‎Олень» из золота и аметистов. Он как пробил уже одиннадцать часов вечера, как и все прочие дворцовые часы.       Шао Кан насиделся в кресле, а затем подошёл к балкону и открыл дверцы, колыхая чёрный тюль. Император втянул носом свежий воздух, чтобы немного расслабиться и избавиться от мысли о том, что завтра снова много дел, а его младшая дочь Милина отправится на приключения, благо хоть не одна. Через некоторое время, точно неясно сколько, двери в покои открыли крепкие стражи и вошла уставшая на вид Канум: в руках у неё был свадебный альбом старшей воспитанницы и ещё несколько документов. Это благо ещё эденийка не знает, что Горо задумал восстанавливать разрушенный город Тиграр — родину Кинтаро, а то точно бы засиделась до двух часов ночи, а то и до самого утра. Острый слух Шао Кана уловил изящный стук каблуков, потому обернулся: там стояла его любимая супруга, держа в руках документы.       – Ох, моя милая! – с улыбкой произнёс Император. – Совсем заработалась!       – В делах-заботах, любимый, – устало улыбнулась Императрица. – К тому же сейчас обязанностей по свадьбе прибавилось.       – Вот вечно ты делаешь слишком много работы, – мило ворчал Кан. – Тебе нужно отдохнуть.       – Да, ты прав, – согласилась Канум.       Внешнемирец подошёл к эденийке, мягко забрал у неё бумажную кипу и отложил на тахту, ведь ничего не случится, если она поработает со своими эскизами и набросками на пару часиков меньше обычного. Муж взял жену на руки и в считанные шаги они уже сидели в кресле: он уместился в широкое сидение, а она у него на коленях. После тяжёлого дня, полного беготни, раздачи указаний и смены планов, Дели точно была необходима ласка от любимого Шао. Император взял ладошку Императрицы и стал поглаживать её пальчики, отяжелевшие от обилия колец. Канум сняла с волос золотую заколку и передние локоны, убранные назад, упали вперёд небрежными прядями.       – Как же мне хорошо с тобой... – расслаблено произнесла эденийка.       – Тебе нужно расслабиться, дорогая, – сказал внешнемирец, вдыхая аромат её волос. – Ты слишком заработалась. Даже ужинать не пришла.       – Ну я же не ожидала, что придётся организовывать перевозку всех украшений в Ош-Текк, – пожала плечами жена.       – Ошарашил нас конечно будущий зять, – шумно выдохнул муж. – Но пусть так: на правах чемпиона и то, что он верен Джейд, ему можно сделать снисхождение.       – Я тоже считаю, что нужно пойти им навстречу, – согласилась она. – Надеюсь, что это будет оправданно.       – Одно я знаю точно... – сказал он. – Джейд очень влюблена в него, а Коталь в неё. Прямо как мы с тобой, дорогая!       – Уже совсем скоро она станет женой Коталя, уедет в Ош-Текк и будет строить свою семейную жизнь, – с ноткой печали произнесла Дели.       – Но я уверен, что они будут часто приезжать к нам! – с улыбкой сказал Шао. – А наши души будут спокойны за дочь — она в надёжных руках!       – Как-то так моим предкам везло и дети оставались подле матерей, – задумалась Императрица. – Не представляю, как бы моя мама пережила мой брак с тобой, если бы была жива.       – Пережила бы! – Император всегда в грубой манере говорил о тёще. – Уж я бы заставил её принять то, что ты моя супруга и я тебя очень сильно люблю!       – Хвала Старшим Богам, что моя мама до этого не дожила, – себе под нос пробурчала Канум.       – Милая, ну не ворчи, – улыбнулся Кан. – Нашёл бы я с ней язык, как и сейчас. Зато твой отец — прекрасный человек!       – Что там по поводу катакомб, дорогой? – эденийка резко сменила тему, чтобы не думать о плохом.       – Карты переводят, – ответил внешнемирец. – Я поторопил Цунга. Правда настолько сильно, что тот аж испугался. Прихожу, спрашиваю: «‎Где карта?!». А Цунг с перепугу заявил: «‎Я карта!».       – Бедный Шанг! – засмеялась женщина.       – У него такое жалование, что не ему лоботрясничать, – без жалости к колдуну произнёс мужчина.       – Но он много для нас делает, – осторожно выгораживала она его.       – Что ж, проверю его работу через пару-тройку дней, – сказал он. – Но не хочу сейчас о делах, хочу о тебе. Ты же совсем без сил.       – Мне будет достаточно сна, – сказала Синдел. – Хотя мне завтра рано утром проверять сохранность свадебных украшений, чтоб ош-текки не испортили их...       – Делка, я тебя точно покусаю! – по-доброму пригрозил ей Шао Кан.       Императрица радостно и задорно рассмеялась от столь трепетной заботы Императора о ней, ведь он так искренне любит её. Но и Канум всегда не меньше переживает за своего Кана, особенно когда его гнев слишком велик и способен привести к разрушениям. Но после тяжёлого императорского дня обоим супругам хотелось просто посидеть в тишине и расслабиться. Эденийка взяла внешнемирца за руку и, прильнув к его груди, ровно выдохнула, ведь наконец она рядом с любимым человеком. Несмотря на, казалось бы, спокойный день, он был крайне богат на события. Однако всё ещё только начинается.