Сиротский дом "Малиновый Огонёк".

Я помню всё. Как будто это произошло вчера, как будто с того момента каждый раз в моей голове прокручивалось произошедшее, без каких либо изъянов или той же путаницы в событиях, всё было чётко и понятно. Или не совсем... Я сижу в машине, на заднем сидении, рядом со мной Сока–моя младшая сестра. Она сидит в специальном детском кресле как и я, смотрит в окно и каждый раз тыкает в него пальцем когда видет птичку или что–то ещё интересное. Папа сидит за рулём и разговаривает с мамой. Она же с чего–то громко смеётся и улыбается. Я же был очень уставшим и уже проваливался в сон. Глаза слипались, звуки вокруг затихали, но я каждый раз просыпался когда Сока дёргала меня за ухо и показывала на окно. Не помню куда мы точно ехали, вроде как у нас был домик в лесу возле речки, предполагаю, что именно туда или наоборот уже ехали домой. Дело близилось к ночи, вот тут я уже забил на всё, что происходило вокруг меня и я заснул, но лучше бы я этого не делал... Тепло. Даже слишком тепло, я бы сказал жарко, как будто ты впретык сидишь возле костра. Сильно болит голова, что-то твёрдое упёрлось мне в затылок, какой–нибудь камень или ветка. Я лежал на земле и был не всилах встать. В один момент все рецепторы включились: противный писк в ушах пропал, я снова мог слышать, вот только слышал я крики и какой–то треск; глаза сами открылись, в них сразу ударил дым, от которого они слезились и болели, так что видел я плохо; нос хоть и был заложен, но из–за запаха мне зразу пробило обе ноздри. Я наконец–то встал и огледелся. Вокруг меня был лес, а прямо передо мной горела наша машина. Я слышал как кричат родители, я видел как они пытылись выбротся из машины, но у них ничего не получалось. На машине лежало дерево, наверное оно упало и загорелось, из–за этого мама и папа не могли выйти. Они звали на помощь, звали друг друга, Соку и меня. Я не понимал тогда, что вообще пепедо мной творилось, хорошо, что я не додумался прыгнуть в огонь к родителям, иначе сейчас был бы там же где и они вместе с сестрой. Кстати о ней. Про Соку я вспомнил когда услышал её всхлипы. Она лежала слево от меня, вся сжатая и в садинах, как и я. По её красному лицу текли слёзы, не те слёзы, кторые обычно пускают дети в ход, когда капризничают, это были слёзы страха. Я и сам на тот момент начал плакать, ибо осознание, что "происходит что–то не хорошее" меня настигло. Крики из машины стали угасать, машина начинала стухать, но я уже не оброщал на это никого внимания,ведь единственное, что меня волновало–это Сока. Я ели как доковылял до неё, она не видела меня, зажмуривала глаза, закрывалась маленькими ручками и вообще слабо сооброжала. Уже на тот момент Сока доганяла меня в росте и весе, хоть и была на два года младше. Я попытался её поднять, очевидно, что у меня ничего не получилось. Во второй раз я немного продвинулся и она уже стояла на ногах, на трясущихся и не устойчивых ногах. Я говорил, что нам нудно идти, нужно идти... Но куда, я так и не придумал. В тот момент я был таким же недоразвитым и дизареинтированым как сестра. Она лишь хватала меня за плечи, ревела и что–то не внятно говорила, падала и сама старалась встать. Но в один момент я упал вместе с ней. Я плакал и бился в истерике,мне было уже плевать, я просто хотел домой. В это время Сока успела упасть в обморок. Я же подумав, что с ней случилось тоже самое, что с папой и мамой. Тряся её, крича и давая щелбаны в лоб я надеялся на тепичную реакцию, я думал, что она сейчас оттолкнёт меня, надует щёки или тыкнет в нос пальцем, грозя рассказать всё родителям, но она не реагировала и была бледной как никогда. Я не знал, что делать. Но тут кто–то подошёл ко мне сзади, я сначала не заметил этого, только когда незнакомец заговорил моё очко сжалось и я обернулся. Высокая фигура, это всё, что я помню. Он сказал своим низким голосом, "Эй, ты же не собраешься сдаваться? Неужели ты не веришь в лучшее?" . Я молча глотал слёзы и пытался подобрать слова, но мне нечего было сказать. Половину его слов я не помню, шум от огня, заложенные уши и плохая память решили послать меня куда подальше. Но кое что я запомнил на всю жизнь. Он рассказывал мне что–то, потом резко замолчал и произнёс очень серьёзно и громко "... А ты? Сможешь защитить сестру?.." . И тут мне стало плохо. В глазах потемнело, всё стало мыльным и я потерял сознание. Не знаю сколько я спал и спал ли вообще? Может быть я был в короткой коме? Звучит круто. Очнулся я в палате, в маленькой белой комнате, я лежал на больничной койке и приходил в себя. Моя рука болела, я посмотрел на неё, оказалось, что мне поставили капельницу. Я в свои пять лет конечно испугался, "Что за странную болючую штуку мне воткнули в руку?",—думал маленький я. Вдруг в комнату ко мне зашли двое взрослых мужчин, это были Доктор И Краткий и ещё кто–то, кто–то добрый и весёлый, тот кто всегда меня поддерживал в любых ситуациях, даже если я не прав. Кто же это был? Я совсем забыл его имя, он очень давно не появлялся здесь, в приюте, из–за этого я наверное и не помню его внешность и как его зовут. Увидив, что я пришёл в сознание, они сразу оживились. Оба в спешке подошли ко мне и начали расспрашивать меня как я себя чувствую, что я помню и другое. Я же лишь молчал, из–за недавнего пробуждения мой мозг сооброжал туго, всё что я мог–кивать головой и смотреть в никуда. Взрослые понимали это, поэтому не стали ничего выпытывать. Спустя пять минут тишены и чирканья чего–то на деревянном планшете с бумажкой, незнакомец продолжил говорить. "Так малыш, слушай меня внимательно, меня зовут ****, я–медбрат, а это Доктор И Краткий. Полиция нашла тебя в лесу без сознания. Ты был не один, рядом с тобой так же обнаружели девочку..." . И тут в моей голове что–то щёлкнуло. Как будто загарелась какая–то лампочка, как в мультиках, когда персанажам в голову приходит какая–то идея. Только в моё случае эта лампочка включало сознание, приводило в чувства, как будто я проснулся после крепкого сна и меня окатили ледяной водой. Я вспомнил Соку. Её заплаканое лицо, покрывшиеся красными пятнами от бури эмоций, горькие слёзы, льющиеся тоненьким ручьём и эти маленькие кулочки, которые постепенно разжимались из–за сильной слабости. Мне стало по истине страшно. Я начал кричать "Сока! Где Сока?! Что с ней?! Где моя сестра?!" . Доктор И Краткий начал меня успокаивать, мол "Спокойно, всё хорошо, твоя сестра в соседней палате, она в порядке. Малышка довольно выматалась и сейчас спит, ей это пойдёт на пользу." , вот только спокойней мне не стало. Я трясся и щёлкал зубами, ещё чуть–чуть и я заплачу. Пока один продолжал что–то тораторить, второй мужчина принял меры и в спешке подошёл к какому–то ящику. Там были самые разнообразные игрушки: мягкие, твёрдые, тянущиеся, мнущиеся, большие и маленькие. До этого я никогда не видел столько интересных развлекалок, так иногда Сока называла игрушки. Наконец он достал собаку, плюшевую собаку: глаза пуговки; белая мордочка с брюшком; заплатка на спине с цветочком; а так же отсутствие хвоста. Подойдя, он дал мне его в руки, я же в свою очередь прижал его к груди и начал потихоньку успокаиваться. Незнакомец знал, что это поможет, он смотрел на меня глазами полными надежды и сострадания. Глаза... Точно, глаза! Вот, что я помню! Его глаза были как космос, не только в том смысле, что они были такого цвета, нет, они были такими же бесконечными, смотришь и видешь в них столько пространства, иногда в них и правда можно было разглядеть что–то похожее на галактики, млечные пути, созвездия. Они были удевительны и тем, что походили на глаза ребёнка, такие детские, я бы сказал невинные. Думаю я бы мог узнать их из тысячи. Тут моё внимание снова привлёк Доктор И Краткий. Оказывается всё то время, что я рассматривал его коллегу, он говорил очень важные вещи. В краце могу сказать так–мои родители "уехали" по делам и я вместе со своей сестрой должен буду пожить некоторое время здесь, в этом доме, полный такими же детьми как я. Что–то типо детского сада. Ага конечно, "детский сад", скорее "детский сад на всегда". Никуда родители не уезжали, это лишь глупая отмазка, чтобы не объяснять по пол часа, что значит слово "умерли". Я никак не воспринял эти слова, скорее даже забыл о них сразу как услышал. Поэтому, когда спустя неделю моё здоровье пришло в норму и мне сняли капельницу, я был очень удивлён когда мне сказали одевать какую–то белую форму, а потом провели вниз по лестнице и вывели к огромному, как мне тогда казалось, количеству детей. Чуть позже превели и младшую сестрёнку, которая так же была напугана и ничего не понимала. И тут за мой спиной раздался голас. "Знакомтесь, дети, это Курасан и Сока, ваши новые друзья." , это было первое, что я тогда услышал. Я вспомнил тот самый миг, когда перед отключкой со мной говорило нечто. Вот только в этот раз это было не та зловещая чёрная фигура, это был И Краткий. Он стоял сзади меня, его большая взрослая рука лежала на моём плече, как будто она держала меня, чтоб я не дал дёру. Точно так же за Сокой стоял обладатель космических глаз. Вот так я и начал своё проживание или даже "выживание" в "Малиновом Огоньке". С ребятами я подружился быстро. Я по своей натуре очень общительный и... Как там говорил Доктор И Краткий? Ка–му–ни... Ка–му... О! Ка–му–ни–ка–бель–ный! В отличие от своей сестрички. Она была тихая, да и сейчас такой является. Странно, вроде как родня, а такие разные, почему так? Ну не суть, у меня то было всё хорошо. Вряд–ли мне кот–нибудь поверил, но я даже дружил с такими детьми как Брялок и Кнайф! Я бы сказал они были моими главными корешами, как левая рука и правая рука, как Биба и Боба, как Пупа и Лупа, как... Ну понятно кароче. Брялку тогда было восемь, а Кнайфу вроде бы девять или может быть десять, но скорее всего первое. Мы были не разлей вода, вместе мы держали в страхе как малышей так и старшиков. Это было лучшее время! Это было время, когда Кнайф ещё не был занозой в заднице, когда эта дылда придумавала все самые интересные игры, когда его седые волосы не казались мне чем–то уродливым и бесячем, а красивыми и уникальными. Чего греха таить, и Брялок была лучше. Смелая и всегда идущая впереди, душа компании, одновременно нахочивая и весёлая. Не побоюсь даже сказать, что в какой–то степени они заменили мне родителей. Я до сих пор с улыбкой на лице вспоминаю, как старший учил меня драться, показывал всякие приёмы и даже разрешал тренироваться на нём. И как старшая, в тайне от всех тоскала кулинарную книгу из кладовой, читала мне её и каждый раз обещала, что мы обязательно приготовим все описанные в ней блюда. Не только мне эти двоя подарили счастливые воспоминания, они и с Сокой не плохо так контактировали, особенно Брялок. Девчонки, что с них взять? Жаль правда, что наша дружба была не вечна. Уже после года нашего общения, я начал подмечать не приятные изменения. До этого вспыльчивость Брялка мне казалась скорее приятным плюсом чем минусом, тем, над чем можно поугарать, но потом всё стало переходить границы. Начиная с оскорблений из–за ничего, заканчивая приминением силы. Не только мне это не нравилось, Кнайф тоже не годовал. Только вот с ним уже начались другие проблемы. Этот дрыщ стал отдоляться от нас, причём стремительно. Он становился закрытым, мрачным, всё время ходил какой–то хмурый, что с ним такое произошло, я до сих пор гадаю. Ещё эти дурацкие фразочки, по типу "Отвали", "Не до тебя", "Хер ли ты сюда лезишь" и тому подобное. Мне снова становилось страшно, что мы стали меньше играть вместе, что мы вот так резко начали меняться, что мы начали друг друга "ненавидеть"?.. Кажется я был единственным кто тогда заботился о наших взаимо отношениях, единственый кто старался сохранить "нерушимое", как я раньше думал, трио. К слову стрался я не зря, мы протянули так ещё год, но стукнул мой седьмой день рожденья и я понял, что дальше стараться смысла нет. Я не пришёл к такому выводу сам, нет, мне помогли. В тот день я ждал какого–то особенного поздравления от друзей, что–то типа сюрприза, вот только я даже близко не угадал. Во время прогулки мне в голову пришла идея собрать всех детей и поиграть в "Утка, утка, гусь!", я уверен, было бы очень весело, но как бы не так. Как в знак дружбы, самой первой я решил позвать стерву, ну то есть Брялка. Я увидел как она разговаривала с Бутылычем и побежал к ней. В моей голове не было ни каких злых умыслов, я просто хотел обнять её со спины, но я не разсчитал свои силы и случайно толкнул её, из–за чего та упала лицом в землю. Осознав свою ошибку, я уже начал извиняться, но не успел я и назвать её имя как она поднялась и пнула меня ногой в живот. Я упал на пятую точку и корчась от боли, обхватил живот руками. Я зажмурил глаза, чтобы не начать плакать, ибо плакать в свой день рождения не хотелось, но потом я сам не зная зачем открыл глаза, причём в самый не подходящий момент. В моё лицо полител песок, такой влажный, ведь не давно был дождь и земля не до конца высохла. Это Брялок со всего размаху пнула песок нагой дабы тот полетел в меня и к сожелению, её попадание оказалось точным. Он попал мне прямо в глаза, я снова скрючился от боли, только на это раз я закрыл глаза. Всё щипит, голова кружится, ощущения будто меня сейчас вырвит. Я звал на помощь, умолял "подругу" о пощаде, но всё было четно. Да даже Кнайфу было плевать на меня. И не удивительно, ведь после всего случившегося, птичка напела мне, что этот урод ещё и смеялся над тем как я мучился, как будто живодёр над слепым котёнком. Вечером после не менее болезниной процыдуры, а именно повторного промытия глаз, я лежал в своей кровати и думал "А мне вообще нужны такие друзья?". Вывод был очевиден. С этого момента я оборвал все связи с этими гадами и возненавидил их даже сильнее, чем они меня. Стал ли я одиноким? Ни как нет! Я же ко–му–ни–ка–бель–ный, у меня были "запасные варианты". Например Замазыч, он клёвый друг, в двойне лучше тех ошибок природы. И Стёрка тоже ничего, и Нансенсу! Эти старшие умеют дружить, у них нет никаких проблем с гневом и они не безчувственные ублюдки. А ещё Чашечка, с ней конечно не так интиресно как с первыми тремя, но она по своему хороша. Я не хочу, чтобы с нашей дружбой случилось подбное, иначе я не знаю, что буду делать дальше... Но-о-о-о-о всё же последняя надежда есть. Сока. Единственная, кто у меня осталась из родных. Я очень боюсь, что с ней что–то случится или же её захотят удочерить отдельно, без меня. Доктор И Краткий обещает, что такого не может случится, по крайней мере он будет против разделять нас, но мне всё равно не спокойно. Не могу представить свою жизнь без младшенькой, эта жизнь... Такая... Безнадёжная? Так ещё и эта фраза–"Сможешь защитить сестру?", смогу, ещё как смогу! Клянусь всем, чем только у меня есть, я сомогу, я защещу! Я сидел в игровой и катал пластиковую машинку в зад в перёд. После консультации с доктаром я чуствую себя как–то странно, скорее всего подавленно или даже опущенно. Ослушевшись его я решил не идти в спальную комнату. Там наверняка вся группа, если я туда зайду–ничего хорошего не случится. Лучше здесь посидеть, здесь есть игрушки, здесь меня никто не тронит. Жаль тут нет Люцера. Люцер–это та самая плюшевая собака, которую мне дал тот незнкомый мужчина. Я не стал его возращать, больно он мне понравился, такой прикольный, ни как все игрушки, да и доктара были не против. Но даже так, в спальню всё равно не пойду! Сидеть вот так одному утомительное занятие, начинает клонить в сон. Хоть сейчас и Тихий час, спать днём мне не суждено. Я увидел в дверном проёме до боли знакомую высокую широкую фигуру. –Вау, да это же моя любимая сестрёнка Сока! Сказал я с сарказмом. Да, это была она. Она медленно прошла в комнату и плюхнулась рядом со мной. –Чего надо? –Да я просто тебя искала. –Ну и? Нашла? –Угу... Тишена. Никто из нас не хотел продолжать разговор. Я понимал, что нам обоим было не приятно общаться друг с другом, тем более таким тоном. –Ты хорошо сработала во время резни, крепко держала эту истеричку. Молодец, хвалю. –П-подалуйста... Сначала я подумал, что она просто ответила на моё "спасибо", но оказалась, что Сока просто сглотнула из–за чего возникла такая пауза. Она продолжила. –...Не напоминай то, как ты... Я перебил её –Как я что? Убил эту тварь? Младшая напряглась, её глаза испуганно забегали туда–сюда, а сама она сжалась. –Ох, не волнуйся, я запомнил всё в мельчайших подробностях! Хочешь послушать? –Нет, пожалуйста, не надо! –Я обхватил шею этого серого урода, такая магкая и пульсирующая, прям как вена у тебя на веске! Затем камень прошёлся по кости этого животного. Кровь, мясо, торчащая кость! Сока зкрыла уши руками, пытаясь не слышать всё то, что я ей рассказывал, но ей это не поможет. Если я захочу значит она будет слушать. –А ты чего уши закрываешь? Ты слушай, слушай! Я поднялся на ноги и встал перед ней, дабы та видела все мои жесты и действия. Может она и не могла меня слышать, но глаза то она себе не выколит. И я начал не только рассказывать, но и показывать ей на языке жестов как это всё было. –Хватит, прекрати, пожалуйста! Мне не приятно, Курасан, мне больно! Сока упала на пол и уже не тихо хрипела как раньше, а конкретно так кричала. Она зажмурила глаза, чтобы не видеть меня, мои жесты и мою физеаномию, её лицо медленно становилось красным. В этот момент я оторопел. В этом жалком и безпомощном виде я узнал себя. Я узнал того самого семилетнего пацана, которого избили в его же день рожденья. Да и не только себя, я узнал в ней ту же самую Чашечку, которая бьётся в попытках помочь своему петомцу, но у неё ничего не выходит. Я даже вспомнил трёхгодовалую Соку, тоже вся красная и тоже в истерике. Мои планы сразу же изменились. Я сел рядом с сестрой и начал гладить её по голове, дабы успокоить, прям как тот самый доктор. Я понимал, что поступил не правильно, но я... Не мог без этого? –Прости Сока, прости меня, я не хотел делать тебе больно... Она распахнула свои глаза, они были удевлёнными в перемешку с испугом. Из них тут же потекли слёзы. Эх ты, маленькая плакса. –Ну чего ревёшь? Я же не специально, я же твой брат, тем более старший. –К-К-Кур-расан, умоляю, не делай так больше. Тихо прошептала она. –Обещаю, я так больше не буду, честно! Она поднялась на колени, не сводя с меня свои огоромные напуганные глаза. Я же распахнул руки, мол "обнимимся?". Она же на эмоциях, конечно же сразу согласилась и чуть не снесла меня от своих обнимашек. Дело близится к вечеру, все выспались на Тихом часу, а я как оьычно отличился от остальных. Что ж поделать, таким я вырос. Вот все уже собираются на ужин, в то время как я лежу на своей кровати и рассматриваю потолок. Ничто и никто не может мне помешать в столь увлекательном деле! Но тут в комнату влетает Пикчер, осматривается и вдруг замечает меня. –Курасан, там все на ужин идут, ты там чего улёгся? Тебе плохо? –Не–не, щас я скоро подойду, просто устал как пёс! –А-а-а-а, ну хорошо. Кстати, где ты был во время Тихого часа? Мы тебя ели как перед Доктором Кратким отмазали, в следующий раз говори хоть куда собираешься ежели уходишь. –Да потом, потом я тебе расскажу где я был! Иди уже. Он лишь молча вышел и даже не закрыл за собой дверь. Вот балбес, наверняка специально это сделал, ёбаная подстилка Кнайфа! Спрыгнув с двухярусной кровати, я вышел из комнаты и направился к лестнице. Проходя мимо кабинета Доктора И Краткого, я услышал как тот с кем–то оживлённо разговаривает. Любопытство взяло верх и я решил подслушать, что он там такое обсуждает. –Да? Правда что ли? Я приятно удивлён! На самом деле я не капельки в тебе не сомнивался, ты всегда был прекрасным медбратом. Так когда тебя ждать? Воу, уже завтра? Превосходно! Дети будут тебе очень рады, я уверен в этом... Ах–ха–ха–ха, да–да–да, Стёрка тем более. Ну давай, до связи, буду тебя ждать! Затем он повесил трубку, прошёлся по кабинету и после следующей фразы я окончательно убедился в своих догадках, какого гостя мы увидим уже завтра. –Замечательно, у нас тут дети живодёры воспитываются, а этот оболтус решил вот так резко вернуься. Как молния среди ясного неба, ей богу... Ну ничего, с прибытием Верховного Садовника наш приют сразу же расцветёт.