Сиротский дом "Малиновый Огонёк".

Время для прогулки! Наступил полдень, все уже пообедали, а это значит, что как обычно в это время дети выходят на улицу и занимаются всем чем только могут. В распарежениях у них есть две песочнецы, не большая площадка с горкой, маленькое деревце с кормушками и самая любимая вещь каждого ребёнка из этого приюта–дуб с качелями и огромным дуплом, в котором раньше жили птицы, белки и другие животные. Все действия малышей видутся под чётким наблюдением воспитателя, но иногда появляются внезапные срочные дела и тогда контроль передаётся детям из старшой группы. Этот раз не стал исключением. Старшые окупирывали дерево, не подпуская никого к нему. Стёрка сидела в тени листвы, Замазыч что-то читал, наверное это какая-то научная литература, которую ему навязал Доктор И Краткий. Нансенсу качалась на качелях, а Брялок сидела на ветке дерева. –А где Кнайф? Спросила бордовая. –В песочнице с мелкими, а что? Ответила Стёрка. –Я думала он с нами будет. Предатель... –Ну что сразу предатель? У нас же такая обязанность наблюдать за ребятами поменьше. Мы смотрим за тем, что происходит на этой части площадки, а он на другой. Так что по сути мы–"предатели". Брялок промолчала, лишь закатив глаза. Вокруг раздавался визг и ор детей, от которого звинело в ушах, работать в таких условиях невынасимо. Именно так думал Кнайф. А ведь раньше он был таким же бешенным и наглым малым, который просто хотел внимания и хорошого отношение к себе, хотя, кто сказал, что он сейчас не является таковым? Сидя в песочнице, он наблюдал за тем как Чах строит замок, а Лампочка играет с Клеви в дагонялки. Вот Клеви, чуть ли не спотыкаясь, делает полицейский разворот и бежит к огромному дереву, чотбы уже там поводить преследовательницу кругами и выйграть немного времени для отдышки. Лампочка же понимает план малыша с каштановыми волосами, но не спешит пользоваться этим. Она потдаётся ему, что было вполне ожидаемо. Лампочка всегда считала, что пока ты ребёнок твоя жизнь должна быть наполнена радостью и лёгкостью, так почему же она должна лешать это маленькое живое существо такой простой и важной для него вещи как выиграть в той или иной игре? Кнайф с ней не спорил, ведь он сам хотел бы, чтоб в его детстве было побольше счастливых и запоминающихся моментов. –Разве я много прошу? Спросил тихо у самого себя парень. Но тут его позвола Чашечка. Маленькая девочка из младшей группы. Чистые белые волосы слегка отдающие сиренивым оттенком, а эти огромные любознательные глазки, почти как у котёнка. Она спокойная, с ней никогда не бывает проблем. А самое приятное, что у неё нет врагов, она со всеми дружит, по крайней мере она так считает. Старший подвинулся к ней. Девочка указала на свою постройку. –Смотри, Кнайф, я сама построила! Тебе нравится? Выглядит довольно хорошо, для шестилетнего ребёнка это очень даже хорошо! Не проронив ни слова Кнайф показал палец верх, на что Чах завизжала от радости. "Я конечно не привык хвалить всех подрят, но разве у меня есть выбор? Нет." , —подумал тот. Сидеть на одном месте становилось не вынасимо скучно. Господи, когда же будет Тихий час... В это же время на противоположной староне кипела жизнь. Здесь было намного больше дитей и ещё больше шума. Вот тут работа старших не помешает, к слову они и так работали во всю. Больше всех голосовые связки рвала Брялочек. Она командовала не только старшими, но и средней группой. –Пикчер, смотри за Сокой, она же сейчас упадёт! Стёрка, Чарджери опять носится по всей площадке, поймай её уже! Замазыч, какого чёрта ты стоишь и ничего не делаешь?! Ноги в руки и пошёл за Курасаном! Он опять вертится у кормушки, не к добру это. Замазыч вздрогнул от внезапного крика напарницы. –А что плохого в том, что он просто ходит вокруг дерева с кормушками? Он же просто любит птиц. Да, Курик? Рыжый мальчишка ходил вокруг маленького дерева и рассматривал каждую весящюу поделку на тоненькой веточке, кажется ему было плевать на то, что прямо сейчас его обсуждают злобная мымра и его лучший друг. Вообще это деревце считалось чуть ли не живым уголком, ведь некоторые птицы очень часто прилетают к этому месту чтоб найти себе пропитание. Одна из не многих пернатых даже можно сказать стала питомцем Чашечки. Это был маленький голубь. Он всегда узнавал девочку из всех детей и летел первым делом ей на ладошки, а так же ел чаще всего из её кормушки. Кстати, вот же он! Снова прилетел к кормушке своего хозяйна. Этот детёныш никого не боялся и доверял всем в этом приюте. Курасан остановился возле поделки своей подруги,пристально смотря на птицу. Тот в свою очередь не замечал мальчика и продолжал клевать семена. –Вот видешь всё нормально! Продолжил Замазыч, так и не получив ответа. –В любом случаи, если что-то случится то виноват будешь ты. Сказала Брялок. Вдруг она заметила на площадке какой-то кипиш. Чёрт, Клеви снова с кем-то не поделил песочницу. Важно шагая, девушка пошла решать конфликт. Уже подойдя ближе она заметила с кем на этот раз поссорился младший. На удивление это оказался Бутылыч. Клеви что-то кричал и ярастно доказывал, что сейчас эта песочница занята, так как он собирается строить огромный замок, который должен прейвзойти замок Чашечки. Парень опечалено смотрит на него, он не сделал ничего плохого, он просто хотел помочь. –Клеви, я просто хотел помочь построить тебе замок, одному тебе будет сложно... –Нет! Чах сама построила замок, так чем же я хуже?! Я сам всё сделаю, сам! Мальчик сел на колени и начал засыпать в своё ведёрко песок. Брялок встала возле Бутылыча и тихо сказала. –Ты же слышал, он сам. Она взяла его за руку и уже хотела уйти вместе с ним подальше от мелкого, как вдруг на всю округу раздался громкий пронзительный крик Чашечки. Бутылыч вздрогнул. Брялок нахмурилась, она была настроена враждебно. –Блять... Вспомнишь говно вот и оно! Плач, крики, брызги крови. Четыре ребёнка собрались вокруг Курасана: Сока, Чарджери, Лампочка и Чашечка. Мальчик сидел на земле, в его правой руке был наточеный камень, острый как нож, а с его кончика капала кровь. В левой руке он держал того самого голубя и прижимал к земле чтобы тот не улетел. Птица брыкалась, но хватка обджекта была сильнее. У жертвы были выкалоты глаза. Левое крыло кровоточило, убийца почти отрезал его. Курик поднёс камень к основанию органа и одним ударом отрезал его от тела животного. Бедная птица начала брыкатся ещё сильней, её крик наростал, трава покрывалась ярким алым соком. Курасан не собирался останавливаться на этом, он изменил положение рук и взял оружие уже в правую руку, чтобы было удобнее резать другое крыло. Никто не пытался его остановить, кроме Чашечки конечно, но она ничего не могла сделать, её держала Сока. Она словно её питомец тоже дёргалась и пыталась выбраться, но силу Соки ещё никто не смог переплюнуть. –Нет, хватит, перестань его калечить! Кричала девочка. Из её глаз текли слёзы, причём очень обильно. Но мальчик не слышал всего, что происходило вокруг него, ему всё равно, сейчас всё его внимание было на жертве. Он начал тихонько резать основание правого крыла. Кожа легко порвалась, из раны начала сочится кровь. Дойдя до кости Курасан сделал два уверенных удара и послышался хруст, Чах отчаянно взвизгнула. Осталось только перерезать тонкую полосочку кожи, на которой висел орган, мучитель так и поступил. Он отложил два трофея в сторону, к слову, там же и лежали глаза, после посмотрел на свою руку с камнем, которые были в крови и в перьях. Налюбовавшись, Курасан посмотрел на живот голубя, кажется его мучения вот–вот закончатся и он отправится на тот свет, но это будет потом, сейчас ему придётся ещё "чуть–чуть" помучаться. Мальчик срезал мешающие перья и провёл остриём по поднимающимуся и опускающимуся месту, следом за этим движением появилась тоненькая красная полоска. Этого было мало, это всего лишь жалкая царапина, нужно сделать прорез глубже. –Курасан, только попробуй это сделать! Т-тебе не поздаровится! Голос Чашечки звучал не уверенно, такой дрожащий и заикающийся. Конечно тот проигнорировал её слова, он лишь задумался на секунду, но после опомнился и продолжил начатое. Проделав предидущие действие более чательно из раны показалось мясо, такое яркое сочное и налитое кровью, а вместе с ним и другие внутренние органы. Кишки, желудок, печень, о сколько же всего с этим можно будет сделать! Резко Курасан перевёл свой взгляд с кровавого натюрморта на лицо птички. Глаза, переставшие кровоточить, открытый клюв, из которого вывалился язык весь в красной жидкости, которая уже начала пениться, наверное перед тем как уснуть навсегда бедняга откашливался кровью. Вот тут дети, окружившие его наконец–то зашевелились. Они начали окрикивать мпльчика, пытались заставить его одумается, но было слишком поздно, Курик уже впал в состояние аффекта. Помочь сможет тольго чудо, ну или внезапный приход старшей и средней группы! Послышались быстрые шаги, из–за деревьев выбежали Стёрка, Замазыч, Кнайф, Пикчер, Нансенсу, Клеви, Брялок и Бутылыч. –Что случилось?! Хором спросили они, ребята сразу поняли серьёзность всей ситуации. Трава уже не была зелёной, на неё была пролита кровь невинного животного, а больше всего красной травы было возле Курасана. В одной руке он держал труп птицы, в другой камень, тоже весь в крови. От такой картины у каждого была своя реакция: Пикчер прикрыл глаза рядом стоящему Клеви, благо тот не успел ничего понять; Стёрка стояла за Замазычем или вернее сказать пряталась, скажем легко и просто–они были вахуе; Бутылыч весь сжался, ему каждый раз становилось плохо когда он видел кровь, а тут ещё и расчленёнка, кажется он сейчас упадёт в обморок; Брялок с Кнайфом уже были на низком старте чтоб обезвредить малолетнего прступника и отвести туда где ему место; единственная кто осмелился заговорить с ним была Нансенсу. –Курасан, средняя группа, девять лет, брось оружее и прикрати мучать животное. Мальчик заметил старших, кажется он понял, что сейчас ему не поздаровится. Глаза–капейки бегали туда сюда и искали выход из этой и так безвыходной ситуации. Но он понимал, что негоже оставлять дело незаконченым, ему нужен был ещё мозг голубя. Курасан проигнорировал просьбу. Рыжий вознёс камень над головой трупа, он уже хотел одним ударом расколоть череп, но тут мальчик почувствовал как его хватают за запястья и отбрасывают в сторону. Это Кнайф, наконец-то среагировал на действия младшего и смог его остановить. Камень вылетел из рук и укатился куда–то в кусты, а сам владелец от сильного толчка чуть не влетел в столпившихся детей. В глазах всё шло кругом, как бы он не пытался встать конечности его не слушали, но он отчётливо слышал хриплые крики Кнайфа. –Ты–малолетний убийца, какого чёрта ты творишь?! Кто тебя такого урода вообще сюда сдал, здесь растут нормальные дети, а не маньяки–психопаты. Курик зажмурил глаза, спина безумно болела, очень хорошо ощущалось биение сердца. Будто всё тело онимело и только жизнено важный орган подовал признаки активности. В этот момент обджект как будто почувствовал себя той самой птицей. Сока больше не могла держать Чашечку, в этом просто не было смысла, поэтому она убрала руки с её маленьких плеч. Чах упала на колени, у неё была истерика. Если до этого она как–то себя сдерживала и держалась молодцом, то сейчас ей стало так больно и обидно, что сдерживаться было бкзполезно. –Твою мать, а ведь день только начал налаживаться... Прошипела Брялок. Тёмное закрытое помещение без окон, давищие высокие стены с детскими рисунками, а так же большая паутина в левом верхнем углу комнаты с маленьким паучком. Здесь веет каким–то трауром, чем–то угнитающим, что–то невидимое огромное и нависающие над твоей душой, оно не хочет тебя съесть или убить тебя, оно лишь наблюдает за тобой, твоими действиями, твоим состоянием, твоей жизнью. И имя ей "Одиночная комната"–место для сильно провенившихся детей. В ней они проводят неоднозначное количество времени (вообще самое длинное время было около трёх часов), чтобы "подумать над своим поведением", хотя это наверное последнее о чём они задумывались. Кроме этого весьма скучного занятия, провинившиеся могли: рисовать, спать, бегать, разговаривать сами с собой, плакать, кричать, долбиться в дверь, требовать чтобы их выпустили и прочие. Снаружи за дверью обычно дежурят один или два чада из старшей или средней группы, если ребёнок хочет выйти в туалет, то он говорит это дежурным, а те в свою очередь соправождают его, да бы тот не сбежал. Тоже самое и с едой, хочешь есть–попроси и тебе принесут. Понятно, что это было ещё одним жестоким наказанием, которое не все считали справедливым. Сейчас там находился Курасан, по понятным причинам конечно же. Мальчик сидел в центре комнаты и втыкал в пол, ему не было дела до каких–то раскрасок вокруг него, цветных карандашей и фломастеров, а так же паука, который наблюдал за малолетним преступникам. Всё что ему было нужно это прислушиваться к звукам исходящие за пределами комнаты. Подойти к двери было страшно, может так и было лучше слышно, но безопаснее будет сидеть на одном месте, ибо не известно когда к нему зайдут. Самое худшее в данной ситуации–ожидание. Курик знал, что после "обдумывания своего поведения" его поведут на консультацию с Доктором И Кратким, хотя скорее это был допрос чем какая–то консультация. В комнате часов не было, он не знал сколько прошло времени, ну может быть это и к лучшему. Вдруг послышался прокручивающийся ключ в замочной скважине, твою мать, а ведь Курасан даже не успел продумать какую лапшу будет вешать воспитателю на уши, он даже не придумал толкового оправдания, да даже слёзы не получалось выдавить из без того сухих глаз. Наконец–то дверь открылась, в дверном проёме показался силуэт Кнайфа. –Выходи, малолетка, ты отмотал свой "срок". Кстати "ждуля" твоя съебалась плакать в подушку, сказала что видеть тебя не хочет и всё такое. Какой же ты урод всё таки. –Заткнись, инвалид, ты не знаешь мои мотивы! –Для девятилетниго ты уж слишком сильно борзый, может мне тебя так же выпотрошить, прям как ты то бедное животное? –Заткнись! Заткнись! Заткнись! –К чёрту. Выходи давай, заебал. Нервно дыша мальчик поспешно вышел из "камеры", старший схватил его за плечо и сжал его, да бы тот не убежал, а сам повёл его куда надо. –Отпусти, я и сам могу дойти! –Да–да, рассказывай. Они прошли мимо пустой столовой, от туда пахло чем–то сладким, наверное это после полдника. Потом вверх по лестнице, через длинный коридор с спальными комнатами, мимо двери, ведущая на третий этаж, на который ни в коем случае нельзя находиться детям. И вот он, кабинет Доктора И Краткого. Мальчики встали напротив двери, по спине Курасана прошли армии мурашек, ладони вспотели, он бы уже давно убежал, но куда? Тем более от этого грамилы Кнайфа хер куда уйдёшь. Старший посмотрел на карлика и язвительно улыбнулся. –Чё, сыкуешь? –Завали... Они обменялись колкими фразачками и парень с седыми волосами наконец–то постучал. Прозвучало невнятное мычание, наверное это значит можно. Зайдя в комнату Курасан смотрел в пол, он мог смотреть куда угодно, но только не на Краткого. Кнайф стоял сзади него и так сказать "контролировал ситуацию". –Я привёл его, как вы и просили, "бос". –Да–да, очень "остроумно", Кнайф. Спасибо, возьми конфету с полки и можешь идти. –Thank you, die in agony, sinners! Проборматал что–то на иностранном Кнайфи и в спешке схватив сладость вышел. Теперь в комнате осталось двое. Куро стоял перед письменым столом и продолжал смотреть себе в ноги, чёрт, кажется он готов расплакаться прямо сейчас. Доктор Краткий сидел в своём коженном кресле и рассматривал мальчика, его дрожащие маленькие ручки, его одежду и его ели видное напуганное лицо. Наконец доктор прервал напрежённую паузу и указал мальчику на стул, стоящий слево от него. До Курасана быстро дошло, он поставил стул напротив стола И Краткого и уселся поудобне. Но дальнейший разговор будет крайне неудобным. –И так, что случилось сегодня на прогулке? Спросил с серьёзным тоном взрослый. –В-вы и так всё знаете... –Я? Знаю? Может быть, но я знаю только поверхостно, а мне бы хотелось узнать по подробнее. Рассказывай, я жду. Обджект весь сжался. Чёрт, ну почнму именно он. –Сегодня я как обычно гулял и играл с другими детьми. Всё было спокойно, но потом... Э-э-э-э-э... Я не знаю как это объяснить. Мне захотелось поискать кое-какое животное. Потом я вспомнил про дерево с кармушками и пошёл к нему... Мальчик замолчал, он подбирал слова. –И-и-и-и? Протянул доктор. –И я нашёл. Нашёл там голубя. Того самого, который привязался к Чашечке. А потом я вспомнил про камень, который я точил чуть ли не весь месяц и который я спрятал в дупле огромного дерева. Я сбегал за ним, после того как вся старшая группа ушла с дерева. Потом я ушёл туда, где больше всего деревьев и туда где меня никто не услышит. Но я прокололся... Внезапно откуда–то вылезла Сока, она ничего не сделала, наверняка испугалась. Тогда я уже успел аккуратно вырезать один глаз птичке. Потом Лампочка, потом Чарджери и наконец Чах. Конечно, Чах это не понравилось и она была уже готова меня остановить, но благодаря моей сестрёнке всё продолжилось. Курасан закончил свой рассказ, в который не очень то верилось, тем более такому человеку как Доктор И Краткий. Он с недоверием смотрел на пациента, мол "что было дальше, неужели конец?". –Всё, это всё! –Хорошо, хорошо... Зачем ты это сделал, в чём причина? –Э-это потому... Это... Это потому, что меня бесит Чашечка! Она всё время липнет ко мне, как муха на говно. Каждый раз когда Чах начинают играть в дочки матери, она уговаривает меня играть роль отца, а не хочу! И вообще, я её ненавижу, ненавижу, ненавижу! Курасан кричал и истерил, но такой ответ Краткого не устроил. Он хотел достич правды. –Хм, может быть, а может ты сам не знаешь в чём причина и просто придумал всё на ходу? Мальчик замолк. А ведь правда, он сам не знал зачем он убил бедную птичку, он взял и захотел. Но ответить так он не мог, ибо боялся, что последствия будут ещё хуже. Куро смотрел ошарашенными глазами на собеседника. –Я... Я... –Не волнуйся, я знаю причину. Ты маленький ребёнок, в огромном мире, который таит куча тайн и загадок, по крайней мере для тебя. И одна из этих загадок–"что такое смерть?". Как давно ты задавался этим вопросом? Уверен, что очень давно, с момента кончины твоих родителей. У малыша задрожала нижняя челюсть. –Прости, я знаю, для тебя это больная тема, но по другому я не могу сформулировать. Первые дни здесь ты думал, что они остались в живых, что скоро они придут за тобой и забирут, но они не пришли, да и ты уже отчаился и забыл про них. И всё равно тебя не покидали вопросы. Я пытался тебе объяснить, но ты отмахивался и не принимал мои слова. Однажды, я увидел как ты с помощью лупы поджигаешь муравьёв, я знал, что рано или поздно начнётся. –Я помню, как вы напугали меня за это... –Да, но ты ведь на этом не остановился. –Я не хотел, оно само, я не знаю как! –Возможно, но ты хотел другого. Ты хотел понять что такое "смерть", не так ли? Но после этого ты не остановился и вот последствия. –Да я вообще понятия не имею! –Спокойно, у меня есть и другие предположения. Скажи, ты видел как кто–то из детей плохо относился к братьям нашим меньшим? –Да вроде нет. –Может быть к тебе кто–то плохо относился из ребят по старше? –Ну да, было... –То есть, всякий раз когда тебя обижали, ты вымещал свою агрессию на тех кто слабее? –...Я не знаю. И Краткий тяжело вздохнул, и что же делать в подобной ситуации? По крайней мере наказывать его точно нельзя, это может всё усугубить. Он достал овсяное печенье и положил его в руки мальчишке. –Ладно, спасибо тебе, можешь идти в спальню. Только пожалуйста, впредь контролируй себя, я пропишу тебе лечение, но не надейся, что оно будет хорошо помогать, всё зависит от тебя и от того желаешь ты перестать заниматься этим или нет. –Д-да, я понял. Рыжий положил сладость в карман и вышел из кабинета с облегчением.