«Душевные раны незримы, но они никогда не закрываются, всегда мучительные, всегда кровоточащие, они вечно остаются разверстыми в глубинах человеческой души.»
©А. Дюма «Граф Монтекристо»
Аро, оставшись один в своём кабинете, задрал рукав пиджака, с волнением глядя на фиолетовые вены, что были подобно трещинам на коже. В памяти резко прояснилось событие, как во время очередной казни приговоренная вампирша сказала ему: «Вас чует смерть.» Но вряд ли она могла знать, насколько права. Аро впервые чувствовал изменения, ведущие к известному исходу. Рука его тряслась. Мерзкое чувство уязвимости, подобно змее, сдавило шею своей хваткой. Аро не знал, отчего, но резко вспомнил о самом первом случае, когда только увидел наиболее чёткое проявление слабости. Когда он впервые задумался, насколько ему противна сама идея повиновения. Пасмурное небо словно впитывало атмосферу маленького городка. Толпа крестьян в потных одеждах собралась вокруг гильотины, ожидая зрелищной казни. Среди них совсем ещё юный парень прижимал к себе маленькую сестру. Он знал, на эшафот приведут его мать. Он считал минуты, и его карие глаза смотрели только в одну точку — на инструмент казни, а сердце внутри стало похоже на застывший камень. Аро не помнил свою мать. Имела ли она такие же тёмные волосы? Обладала ли таким же голосом, как и его сестра? За много лет в его памяти уже практически стерся лик женщины, что привела его в тот мир. Однако он прекрасно помнил момент её казни. Мог ли Аро тогда на что-то повлиять? Едва ли. Тогда он отвечал полностью за младшую сестру, и, если бы вмешался, у Дидим никого бы не осталось. Он помнил, как глядел на палача, когда его мать случайно наступила ему на ногу и бросила короткое: — Извините, я не хотела… Она просила прощения у того, кто спустя какие-то пять минут положит её голову под орудие казни. Аро наблюдал за насмешливыми лицами окружающих. Они громко обвиняли его мать в колдовстве и принимали её поведение за попытку сыграть на жалости. Аро не помнил ни имени, ни внешности этой женщины. Но он прекрасно знал, она любила его и Дидим. И, несмотря на то, что в тот день Аро хотел отвергнуть её любовь, хотел закричать с остальными, чтобы не быть на её месте, но он молчал. Крепко прижимая к себе Дидим. Аро прекрасно помнил запах гнилой рыбы и разложения, пота и крови. Один удар — и голова женщины летит прямо на влажную землю. И вновь это ненавистное, щемящее чувство унижения. Она была слаба перед чужим невежеством и никак не могла защитить семью. Аро хотел подняться выше того общества, что он видел. Ведь что если ему дана особенная жизнь? В любом случае, Аро знал, что никогда не будет унижен смертью и слабостью так, как его мать. Или, возможно, ему нравилось так думать. Он тихо подошёл к зеркалу. Вампиры, вопреки мифам, отражались в зеркалах. И Аро хотел всё ещё увидеть там своё прежнее лицо — идеальную, застывшую маску, которую он не планировал снимать даже перед собой. Но всего на миг ему показалось, что его отражение исчезло. «Вас чует смерть.» Аро осознал, что проклят. И было слишком рискованно кому-то говорить о своих мыслях. Его тело постепенно разрушалось. Внезапно он бросил взгляд на стол и заметил между страницами книги что-то чёрное. Вытащив находку, Аро присмотрелся и понял, что ему подложили Обол Харона. А значит, обратный отсчёт уже запущен. * * * Феликс первым зашёл в небольшую съёмную квартиру, где находились Спенсер и Гаррет. Обстановка была не такой роскошной, как в зале САЛА ДЕЛЬИ АТТИ, но это мало кого смущало. Спенсер нуждался в своём маленьком, временном уголке, где он мог чувствовать себя не так растерянно. — Феликс? Не ожидал, что ты примешь моё приглашение, — произнёс Спенсер, обернувшись. Тереза немного опешила. Приглашение? Когда Феликс вообще успевает устанавливать связи? Хотя это даже к лучшему. Они здесь вовсе не для того, чтобы присоединиться к клану. Но бросить пару слов было не лишним. — Я думаю, что ничего не потеряю. — Он держался, скрывая свои намерения за ехидной улыбкой и располагающими жестами рук. Тереза заметила, что Феликс со стороны был так похож на своего наставника. Или хотел быть похож. Спенсер перевёл взгляд на спутницу гостя. Тереза холодно на него смотрела. Она не улыбалась, как Феликс, и выглядела беспристрастно. — Тереза… Что привело тебя сюда? — Он внимательно изучал её взглядом, подойдя ближе. — Кажется, отступники тебе раньше не очень нравились. — За бархатным и игривым голосом Спенсер скрывал желание разорвать ей глотку. — Я знаю, от моих рук погибла Виктория, — спокойно бросила она. — Вы можете убить меня прямо сейчас, но я всё ещё стою на пороге вашего дома. — Не льсти себе. — Спенсер ухмыльнулся и отошёл, чувствуя гневный взгляд Феликса. — Ты явно сделала это по приказу. Он попал в точку. Тереза прекрасно понимала, что тогда это был не просто приказ. Она верила в праведность своего поступка. *Её заставили верить*. — Что ж, пойдёмте. Не стану томить, — перевёл тему Спенсер и пошёл в гостиную. Феликс крепче сжал руку Терезы, и ведьма посмотрела на него, улавливая, сколько в его взгляде скрытого презрения к юнцу, называющему себя главой клана. Но он им как раз и нужен. — Итак, наша задача помочь незаконнорожденным адаптироваться к их новым способностям. — Когда Спенсер привёл их в гостиную, там уже сидело несколько вампиров, включая Гаррета. — Все мы знаем о старых законах. Но я предлагаю не полностью от них отказаться, а только усовершенствовать их. Феликс удержался, чтобы не закатить глаза. Конечно, идея не была сильно плоха, просто далеко не всё можно решить мирным путем. Иногда незаконно обращенных просто необходимо устранить, например, если это дети. Разве кому-то будет в удовольствие вечно оставаться в детском теле? Но он держал мысли при себе. И только в конце он сказал: — Недавно я узнал, что Вольтури собираются уничтожить ещё одно поселение. Я отказался от их приказа и пришёл к вам, — врал он вполне уверенно. — Но я намерен остановить их. Вы можете не верить мне сперва, но постараюсь помочь вам в ваших целях. Он играл. Как играла Тереза, когда привела Маркуса в загробный мир. С одной стороны, она сострадала Старейшине, а с другой — понимала, с Аро мог считаться только равный ему. Если Тереза собиралась отомстить, было бы крайне неразумно нападать одной. Теперь и Феликс выполнял свою задачу. Чуть позже Феликс легко рассказал о тактике Вольтури, советуя нападать первыми, пока те не успели собрать нужную информацию. * * * Аро доверил Кайусу самому вести войско, как только чужой клан объявил войну Вольтури. Им нужен был жёсткий подход. Кроме того, Аро тем временем мог заняться делами во дворце, разобравшись с Терезой и Феликсом. Он никому не говорил, почему заперся в кабинете. Как и о том, что его волнует приближение срока. Кровь больше не помогала. Она, как наркотик, давала ощущение лёгкой эйфории, но проклятье никуда не уходило. Внезапно в его кабинет постучали. Аро прекрасно знал, кто это будет. Маркус, на этот раз не дожидаясь ответа, открыл дверь и, словно привидение, медленно поплыл к нему. — Ты и вправду думал, я не узнаю? — Маркус шипел, словно змея. А может, Аро так казалось. Вытянувшись и перестав прижимать руку к своему сердцу, он гневно посмотрел на вошедшего. — Ты даже не дал мне объясниться, Маркус. — Аро впервые так повысил тон, сжав руку в кулак. Его костяшки покрылись трещинами. — Ты предпочёл жить в своём унынии, и теперь лишь следуешь своим догадкам без доказательств? Конечно, они оба знали, что речь о Дидим. Им нечего уже скрывать. Но Аро хотел убедить Маркуса усомниться хотя бы на миг в верности своих решений. — Поверь, я смог за это время узнать достаточно. — Теперь Старейшина позволил себе злиться. Выпустить свою ненависть, чтобы заразить другого. Опьяненный яростью Аро тянется к его горлу, мгновенно сжав шею Маркуса и прислонив к стене. Его тонкие губы обнажили острые клыки. Но на него не стали нападать в ответ. Маркус лишь ждал, когда рука лидера ослабнет и его вновь одолеет боль в сердце. Когда Аро не сможет контролировать свои действия, а его тело медленно начнёт рассыпаться. Он подхватил лидера, когда тот чуть не упал на пол, внезапно замечая отсутствие гнева в глазах Аро. Он держит руку у своего сердца. Слабость. То, что ненавидели они оба больше всего и теперь познали болезненную уязвимость последних слов. — Я сожалею… — выдохнул Аро, сказав эти слова полушептом. Он не мог больше бороться. Нет, Аро не мог жалеть о смерти Дидим так, как Маркус. Но он осознал, насколько поспешно отказался от идеи привязанности к кому-либо, оставшись только со своим истерзанным проклятьем телом. Маркус продолжал аккуратно держать его тело. Его взгляд блуждал по выступающим венам на лице лидера. Слова застряли в горле, не собираясь выходить наружу. И только крик вырвался из уст Маркуса, когда глаза Аро закрылись и он познал забвение. Он не помнил, почему кричал. Как будто само его тело решило так реагировать, устав от боли и разрушения. *** Тереза и Феликс сидели в противоположных камерах. Они оба знали, скоро состоится их казнь, ведь как только вернулись в замок, как к ним подошла стража и без лишних объяснений повела в самое мрачное и холодное место замка — подземную тюрьму. Издалека, за процессом наблюдал Деметрий. Но он поспешно удалился, чувствуя невозможность остановить то, что должно случится. Но в любом случае, их план был выполнен. Оба хотели посеять хаос между кланами. Однако никто из них даже не догадывался, что ненавистный им Старейшина никогда больше не увидит этого раздора. Он вообще ничего не увидит. — Как думаешь, он победит? — спросил Феликс, намекая на Спенсера. Конечно, они оба в это слабо верили, но ему хотелось с чего-то начать разговор, дабы развеять гнетущую тишину. — Я в целом не верю в однозначную победу обеих сторон. Каждый потеряет кого-то значимого, и уже совсем скоро. — Тереза отвечала холодно. Она знала, что чуть ранее просто подтолкнула Спенсера нужными действиями. " — Наши способности с вами очень похожи. Я предлагаю их объединить, — сказала тогда Тереза, на этот раз взяв инициативу на себя. — Что ж, это разумное предложение, да только мне нужно знать, зачем это вам. — Спенсер приблизился к ней, хищно глядя в глаза ведьмы. Он пытался найти там хоть малейший эмоциональный отклик, но Тереза умело пряталась за холодом. И всё же, в тот момент она жалела, что не могла сказать: «Я лишила вас матери по своей вине. Я ошиблась.» Никто из них не должен был выглядеть слабым друг перед другом. Тереза только хотела тогда поскорее закончить миссию, чувствуя, как ей осточертела жизнь с подавлением чувств и сожалений. Но она будет играть обещаниями, как с собой, так и с другими.» — Меня волнует ещё одна вещь. — Голос Феликса стал более нежным и тревожным, без привычного сарказма. Тереза подняла голову, внимательно слушая собеседника. — Ты действительно так быстро простила меня? — Когда дело касалось приказа, никто не мог отказаться. Я буду помнить, что ты тогда сломал мою привычную жизнь и лишил родного и близкого. — Тереза облокотилась спиной на стальные прутья, сделав паузу. — Но также я буду помнить, что ты спас меня, когда я нуждалась в поддержке больше всего. Я хочу тебе верить, Феликс. Докажи, что пойдёшь со мной куда угодно. — Она с вызовом посмотрела на него. Конечно, это не были просто романтичные слова. Тереза требовала ответа. Она хотела знать, пойдёт ли он с ней, будь то на казнь, или в открытое путешествие, или в самый кровавый бой. Феликс молчал и лишь кивнул головой. До этого он даже не старался говорить более откровенно. Но с Терезой Феликс хотел быть честнее, чем с остальными. Дверь в подземелье отворилась. Из темноты показалось знакомое бедное лицо. Маркус со строгостью, без объяснений, подошёл к клетке. — Скоро вас должны привести на суд. — Он подошёл ближе к клетке, затем вытащил ключи из кармана мантии. Раздался щелчок в замке. — Поторопитесь. Вас долго ждать не будут, — сказал он и пошёл в противоположную сторону от выхода. Тереза, удивившись, переглянулась с Феликсом. Он оба аккуратно вышли из клетки навстречу друг другу. — Вы. вы не хотите пойти с нами? — тихо спросила Тереза, заметив неприкрытую боль в глазах Маркуса. — Для меня слишком поздно. Уходи, — процедил он, боясь, что скажет много лишнего. Вольтури быстро вывел их из замка через секретные ходы. Феликс тем временем шёл, крепко сжимая руку Терезы. Он сцепил зубы, напряжённо глядя по сторонам. Старейшина вскоре, стоя у замка, полминуты наблюдал за ними, а затем бросился к охране, зная, что новость о побеге двоих заключённых не заставит себя ждать. Тем более, что скоро прибудет Кайус. * * * Кайус был в полной ярости, когда прибыл. Он сразу отдал приказ сжечь Маркуса и разыскать беглецов. Без лишних слов Кайус взял ответственность на себя. Но Маркус совершенно не возражал. Он спокойно наблюдал за тем, как его привязывают к столбу, за горящими яростью глазами Джейн и Алека, и не проронил не слова. Скоро он встретит Дидим. А боль, которую ему доведётся пережить, совершенно не пугала. — Как ты посмел пойти против клана? Как ты посмел предать наши идеи? Ты недостоин даже стоять здесь, — прорычал Кайус. Маркус лишь слабо усмехнулся. Джейн одним взглядом применила свою способность. Маркус ощутил жжение во всех участках тела. Но он не кричал. Даже вначале, когда подожгли костёр. В его лице не осталось страха. Боятся те, кому есть, что терять. А его давно ничего не держало. Пламя съедало его кожу, вынуждая всё же в последний момент сорваться и закричать, прежде чем сгореть заживо. Кайус сжал кулаки. В этот раз казнь никому облегчения не принесла. Это вряд ли вернёт к жизни главного наставника Джейн и Алека, а также собрата Кайуса. Пускай он никогда не говорил о своей привязанности, но Аро был ему близок по духу. Злость росла в каждом наблюдающем за пламенем. * * * Ступая по сухой, укрытой листьями земле кладбища, Сульпиция слабо глядела перед собой. Вскоре она прошла чуть дальше, где находился одинокий склеп. Сульпиция не знала раньше, где похоронена Дидим. Аро предпочитал держать при себе эту информацию вплоть до их последнего диалога. Когда его супруга случайно увидела выступающие чёрные вены на его руке и с тревогой посмотрела на него снизу вверх, опустившись на колени, хватая его руки. «Что с тобой происходит? Прошу, расскажи мне, Аро, я вижу, ты разрушаешься, как однажды разрушалась я!» Сульпиция сорвалась на крик. Она устала от его молчания. В тот день он хотел проведать её. Увидеть ещё раз любящие глаза. Но Аро не был уверен, будет ли Сульпиция верна ему после его тайн. Он отвернулся и подошёл к окну. «Встань,» — приказал он. Его супруга прижала к себе руки. «Я расскажу тебе. Но только не смей ничего спрашивать после.» Усталость… То, что объединяло тогда их обоих. Сульпиция провела изящными пальцами по серой стене склепа, рассматривая каждую деталь. «Ты забрала его…» Её голос дрогнул. Она не могла злиться ни на кого. Потому что обоих Сульпиция одинаково преданно любила. Дидим забрала Аро, а затем и Маркуса, полностью покинув мир живых. Сульпиция же не знала, что ей делать со всей той тайной, которую ей поведал муж. Она тихо зашла внутрь склепа. Теперь там лежали два гроба. Тело Дидим впервые за сотни лет начало разлагаться. Как только последняя часть её души покинула этот мир, телу больше не нужно было сохранять свою форму. Сульпиция переместила взгляд на Аро. Она медленно двинулась к нему, аккуратно положив на его губы Обол Харона, возвращая монету. Сульпиция не могла скрыть нежности и сожаления во взгляде. Она не могла отказаться от любви к нему. Но в то же время Сульпиция не могла и судить Дидим. Она лишь хотела вновь повидаться с той, кто стала сестрой для неё. Ощущения опустошенности и одиночества душили, точно змеи. Сульпиция выбежала из склепа, закрыв его, и поклялась себе больше никогда не навещать его. Бросив взгляд куда-то вдаль, она подумала о Терезе. О той странной девушке, что не спешила рассказывать свою историю. И о Феликсе, что исчез вместе с ней. Кажется, они станут не менее известны, чем Арнесс и Женевьева в своё время. Кайус взял клан под свой контроль. Сульпиция же не решилась пока приходить в замок. Вместе с той болью в её сердце она ощутила странное, неизвестное ранее чувство свободы и искала утешения в чужих странах и городах.