Дети Шипов

Аро решил ненадолго отложить предстоящие дела и навестить супругу. После выздоровления ей было разрешено временами покидать башню, пускай ненадолго и под наблюдением либо главного владыки Вольтури, либо хотя бы свиты. Конечно, это нельзя назвать полной свободой, но и сидеть в одном месте так долго она больше не могла. Да и Аро хорошо это понимал. Однако стоило ему узнать о разговоре Сульпиции с Терезой, эта новость слишком обеспокоила его. Конечно, он сдержит себя вновь. Но ускользнуло ли от внимательных глаз Сульпиции то, как на миг сползла улыбка мужа? Вряд ли. Но, несмотря на своё умение видеть иногда, что скрывается за той вечной маской невозмутимости, госпожа Вольтури всё ещё жалела, что он не расскажет ей об этом сам. — Почему ты не отпустила мысли о ней? — с интересом спросил Аро, ведь, зная свою жену, та редко интересовалась даже подданными. Темно-алые глаза вампирши всмотрелись в мужа. — Я хочу попробовать узнать Терезу. — Сульпиции казалось, ведьма видела или знала больше, а может, хотелось, чтобы именно участница ритуала поговорила с ней. И всё же владыка очень сомневался, что эти разговоры пойдут им на пользу. Сульпиция и так очень изменилась. Иногда Аро невольно сравнивал её с той озорной и острой на язык женщиной, которую знал ещё до смерти Дидим. С другой стороны, её истинная натура стоять на своём сохранилась, иначе бы Сульпиция не стала сама звать Терезу к себе. Аро замечал, как по мере общения с ведьмой его жена постепенно расслаблялась. Но знание, кого она выбрала в качестве слушателя, не давало покоя. Прикоснувшись к руке жены, он вдруг прочёл самые неожиданные образы в её голове. Она вспоминала своё обращение. Тот тёплый вечер, когда они оба покинули Грецию после свадьбы и перебрались в Италию. В голове госпожи Вольтури возникла чёткая картина, где они находились в обшитой бархатом спальне. Это была та последняя ночь, когда Сульпиция отчётливо помнила себя ещё человеком. В тот вечер он бережно снял с неё шёлковое платье. По телу девушки прошёл холодок. Сульпиция смотрела в глаза возлюбленного, а затем потянулась к столь желанным губам. Их обряд вечности стал особенным. Сульпиция не хотела ждать. Она желала почувствовать все изменения каждой клеточкой на тот момент живого тела. Аро однозначно нравилась её инициатива. Оторвавшись от губ жены, он наклонился к шее. С первым его укусом удары сердца участились, а затем стали затухать, приближая её всего на секунду к ощущению медленно уходящей жизни, а затем эйфории. Сульпиция впивалась ногтями в плечи Вольтури, жадно вдыхая воздух. Отстранившись, Аро сделал ровный надрез у себя на груди. Темно-красные капли выступили на бледной коже. Он бережно притянул к себе возлюбленную. Сульпиция почувствовала сладковатый вкус ядовитой крови, прикоснувшись языком к плоти. Она чувствовала также кровь на его губах и пьянела от каждого поцелуя. Желала забыться в его властных объятиях и ласках. — Πήγαινε για ύπνο, αγάπη μου, — тихо прошептал Аро, поглаживая возлюбленную по её блестящим волосам. Кто знал, что на следующий день Сульпиции станет известно о смерти дорогих сердцу родителей? Она получит письмо слуги, но, прочитав первое предложение, скажет посторонним пойти прочь из комнаты. Её родной город был захвачен, а семья убита, и никто не мог это предотвратить. Тогда Аро пришёл в покои к жене, уже зная о трагической новости. Нет, он не даст ей сломаться. Пускай лучше обернёт силу её гнева в благую сторону для клана. Прижимая к себе возлюбленную, Аро лишь сказал: — Я тебя не оставлю. — Возможно, утешать её было проще, потому что не он стал повинен в смерти близких людей жены. — Однажды ты сказал, что не оставишь меня, — дав ему прочесть всё, о чем она думала, подала голос Сульпиция. — Как думаешь, можем ли мы в один момент потерять всё? — О, она уже теряла. И знала прекрасно, каково это, остаться без прошлого, фамилии, звания и близких. Когда пал Константинополь, Сульпиции приходилось лишь наблюдать за его разрушением. Вдали от смерти и запаха гниющей плоти. Она хотела идти рука об руку с Аро, доверяя каждому решению. Ведь с кем ещё можно построить столь могущественный клан? — Откуда у тебя такие переживания? — вырвалось из уст владыки, но в его тоне не слышно было ни капли злости, а скорее волнение, а от проницательных глаз нельзя было скрыть внутренний надлом. Но сперва Сульпиция молчала. И в этом отсутствии слов нашёлся свой ответ. Она сомневалась. Впервые ей действительно сложно полностью поверить в идеи Старейшин. И корень этого сомневания был не просто в том, что Сульпиция побывала в загробном мире. В какой-то момент она начала осознавать, что так часто наблюдала падение городов и империй, что Вольтури мог бы стать не исключением. Пожалуй, ей самой было страшно подойти к этой мысли. Дотронуться до неё. Ощутить и пропустить сквозь себя. Вряд ли хотелось снова терять место, которое стало домом. Но в этот раз слова не послужили утешением. Аро приложил ладонь к её щеке. — Ты можешь мне довериться. — Только с ней он позволял себе эту мягкость в голосе. Всё же в Сульпиции Аро видел не просто инструмент для воплощения своей миссии. Пускай он не сразу в этом себе признавался. Но если ради неё нужно было сломать одну молодую жизнь, изуродовав её и оторвав от всего, что та любила, Аро бы так и сделал. Именно потому он не хотел допускать дружбы Терезы с дорогой супругой. Дэймос слишком многое пережила и может натолкнуть Сульпицию на самые отчаянные мысли. А значит, их общение следовало сократить. *** Дорогая Тереза, если ты когда-нибудь дойдёшь до этой страницы, значит, пришло время поделиться с тобой тем, что успела узнать до своей смерти. Время от времени я делала записи в дневнике отца, чтобы не забыться в царстве безумия отступников. Это помогало мне не отступать от своей первоначальной цели. Раз уж ты читаешь этот текст, то первое, о чем придётся узнать — однажды, будь то день или вечер, к тебе придёт существо в красном одеянии. Слушай всё, что оно говорит, даже если это покажется ложным. Тот демонический призрак навещал меня ещё перед нашим расставанием, когда мы решили связать наши души магией. Имя тому существу — Амадея. Если она придёт к тебе, знай, что та не настроена враждебно. Как мы с тобой знаем, время от времени реальный мир посещают проводники душ, если кто-то из мёртвых обратился к ним за услугой. Я не знаю точно, кто обращался к Амадее, но мне известно, что она попытается помочь тебе. Возможно, кому-то из мёртвых выгодно так поступить.» Тереза закрыла и отложила дневник. Долгие годы она не разбирала его записи. Тот факт, что в нём на последних страницах могла писать Айрис, не казался удивительным. Сестру поглощало одиночество, и только знание того, что скоро они с Терезой воссоединятся, толкало её жить. Но вот предупреждение заставило посмотреть уже по-другому на событие с вороном и монетой. Амадея… Имя казалось ей знакомым. Странно, обычно сестра никогда не просила сильно доверять духам. С другой стороны, Айрис пережила так много и точно бы не стала писать подобное просто так. Что, если тот ворон и был на самом деле Амадеей? Проводники душ не обязаны являться только в человеческой оболочке. И, судя по всему, проводник передаёт просьбу Дидим. Но в чем же призрак собирается ей помочь? По мнению Терезы, помощь нужна была скорее потерянной душе, а не ей. Когда-то она чувствовала себя пленницей в этой небольшой комнате с блеклыми линиями на обоях. Вольтури не была уверена, что ей есть о чём беспокоиться. Она давно присоединилась к клану Вольтури, и не сказать, что страдала от этого. Нет, куда больше боли у Терезы вызвали бы одиночество и неизвестность. Клан во главе с Аро обеспечил ей самое главное — чувство стабильности. Однако прочитанные строки не давали покоя. Она хотела обратиться к Маркусу, но всякий раз останавливала себя, не зная, отчего теперь ждёт, когда он позовёт её сам. А может, стоило и рискнуть.