***
В магазине, ожидаемо, никого не было, только две девушки-продавщицы сидели и тихо болтали о чём-то, но резко оживились, заметив вошедшего. Глаза разбегались от ассортимента, но из десятков видов цветов Алан узнавал только розы и герберы, остальное, а названия, подписанные на каждой ёмкости с растениями, в большинстве своём он вообще видел впервые. – Вам что-нибудь подсказать? – Одна из девушек подошла ближе и сразу после вопроса прикрыла рот рукой. Мужчина кое-как удержался, чтобы тоже не зевнуть. – Кому выбираете? Девушке? Алан усмехнулся. Нил был прав, когда говорил, что, почувствовав запах альфы, посторонние его самого примут за альфу, мысль о меченном омеге им и в голову не придёт. И сейчас обе работницы магазина считали, что к ним зашёл альфа, решивший среди ночи порадовать возлюбленную. Говорить правду мужчина не решился, мало ли, вдруг милые девушки превратятся в фурий, если узнают, для кого предназначен букет. У Нила подобных историй был вагон и маленькая тележка. – Второй половинке, – улыбнулся Алан. Даже не соврал. – Есть какие-нибудь предпочтения? – Уточнила девушка и снова зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. – Герберы? – Неуверенно предположил Алан. – Лучше розовые. Тот букет, который в дом притащила Мэг, Нилу понравился. Может, это вообще его любимые цветы, повода спросить как-то не представилось... Ну, хоть любимый цвет пару раз всплывал в разговорах, Нил тогда закатил глаза, стоило пошутить, что розовый не очень подходит альфе. Спустя полчаса Алан вышел на холодный воздух с огромным, шире него самого, букетом. Светло-розовые герберы перемежались белыми, хорошо, что вторая продавщица предложила сделать именно так, цветы не сливались в одно сплошное пятно. Больше сотни штук... Денег ушло достаточно, дешевле было бы взять продуктов на всю неделю, но продукты Нила вряд ли обрадуют так же сильно. В одну вазу все не влезли — слишком узкое горлышко. Видимо, Нил не рассчитывал, что однажды ему притащат букет таких размеров. Пришлось делить букет на три части, распределяя так, чтобы розовых и белых везде было примерно одинаково. Флористический порошок нашёлся не сразу, пришлось покопаться в кухонных шкафах и ящиках. Алан мысленно ругал себя за недальновидность — надо было вместе с цветами купить и порошок. Одна из ваз осталась на кухне, вторую мужчина поставил на центр стеклянного столика в гостиной, а третью, недолго думая, унёс в спальню. Цветочный запах быстро заполнил комнату, но уже через несколько минут организм привык к изменениям обстановки и Алан не чувствовал аромат даже наклонившись и почти упереашись носом в цветок. Сознание отключилось сразу же, стоило только коснуться щекой подушки. Кошмары этой ночью больше не приходили.***
Нил думал, что ещё не проснулся, ущипнул себя, но видение букета гербер на тумбочке никуда не делось. Алан безмятежно спал, пуская слюни на подушку, и совсем не похоже было, что он куда-то ночью уходил. Но других объяснений альфа придумать не мог — дома банально никого нет. Ну не вор же среди ночи забрался, чтобы оставить букет? – Нравится? – Подал голос омега, приподнимаясь на локтях. Нил стоял, расправляя цветки — некоторые стебли были короче других и не доставали до дна из-за чего попросту тонули, оставляя дыры в розово-белой шапке. – Нравится. – Признал альфа. – Ты серьёзно среди ночи ездил за цветами? Сам же говорил, что в них нет смысла — завянут через неделю. – Ну, они красивые... Прямо как ты. Нил в крайнем удивлении уставился на мужа, а Алан весь покраснел от смущения и опустил глаза в пол. – Стоило на тебя разок наорать, и ты сразу шёлковым стал... – Тяжело вздохнул Нил. – Сразу и цветы и комплименты. – Это не из-за этого, – обиженно фыркнул Алан. – Ну да, просто боишься, что иначе я уйду, верно? – Ты точно мысли читать не умеешь? – Не умею, просто ты слишком предсказуем. Алан, я не собираюсь от тебя уходить. Мне не нужен раб, который молча исполняет все мои прихоти и боится хоть слово сказать наперекор. Я лишь хочу, чтобы ты вёл себя адекватно: говорил о проблемах, а не закрывался в себе и в итоге истерил из-за любой мелочи. – Я понял...– Обречённо вздохнул Алан. Достать с неба луну казалось более простым делом. – А за букет спасибо, – Нил сел на кровать и потянулся к мужу за поцелуем. Поцелуи быстро перетекли во что-то большее, нижнее бельё с обоих таинственным образом исчезло, а смазка и презервативы в руках омеги появились так скоро, словно всю ночь лежали прямо под подушкой.***
Завтрак в двух тарелках остывал, ещё минут пять и придётся разогревать заново. Нил ждал мужа, поглядывая то на часы в гостиной, то в телефон. Прошло уже десять минут с того момента, как Алан вышел из душа в одном полотенце, заставляя альфу в который раз удивляться резкой перемене. То омега с самого начала осени ходил в свитерах и грел об мужа замерзшие даже в тёплых носках ноги, то теперь спокойно разгуливал после душа в одном полотенце. Куда за эти два дня делась его мерзливость? Нил вновь взглянул на время в телефоне и вздохнул. Надеть штаны и футболку — дело одной минуты, максимум двух. Что он мог делать ещё? Даже версия с уходом за волосами не подходит — косу Нил ему собственноручно заплёл меньше часа назад. Альфа открыл дверь и тут же понял, что что-то не так. Алан стоял к двери спиной, склонившись над письменным столом так низко, что почти лежал на нём грудью. Футболка была надета задом наперёд — принт с надписью теперь красовался на спине омеги. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что именно не так. К цветочному запаху примешивался другой, посторонний, смутно знакомый, и чем меньше было расстояние от альфы до омеги, тем сильнее становился запах. – Алан, ты в порядке? Омега помотал головой и чуть приподнялся, удерживать вес собственного тела едва получалось — руки дрожали от напряжения. – Я сейчас сдохну... – Простонал омега. Он попытался встать на ноги, но руки подломились, и от жёсткого приземления лицом в стол спас Нил. – Похудеть бы тебе не помешало, – тихо, чтобы Алан не услышал, прошептал альфа. Мысленно матерясь, он поставил мужа на ноги. – Идём, тебе нужно лечь. Всё в порядке, это всего лишь течка. Алан вздрогнул и, резко подняв голову, ударился затылком об шкаф. Видимо, течка сильно увеличивала и без того высокий болевой порог — омега даже не изменился в лице, будто вообще не заметил удар. Туманный взгляд прояснился, и Нил видел в голубых глазах страх, переходящий в панику. – Я тебя не трону, пока ты не попросишь, помнишь? Идём, я не смогу тебя долго держать... Каждый шаг давался с огромным трудом, колени омеги подгибались, и на кровать Алан рухнул, словно тряпичная кукла. Жарко, невыносимо жарко, и в животе вместо привычного возбуждения больно. В течку не так всё должно быть. Руки альфы стянули футболку прочь и принялись за штаны. Алан хотел сопротивляться, но не мог, сил кое-как хватило, чтобы отползти от края кровати на середину. Нил лёг рядом и осторожно поцеловал мужа в волосы, не переставая гладить по обнажённой спине. Возбуждало против воли, чёртовы омежьи феромоны... – Уверен, что хочешь этого? – Нил перевернул мужа на спину и навис сверху, заглядывая в глаза. Страх омеги никуда не делся, наоборот, в новой позе Алан напрягся ещё сильнее. – Можем подождать следующей течки, если ты не готов. – Хочу, – соврал Алан. – Трахни меня уже. – Тогда расслабься. – Нил поцеловал мужа в шею, борясь с желанием укусить. Третья метка против воли это уже слишком, и простой укус тоже ничего хорошего омеге не даст. – Я не сделаю больно. И остановлюсь сразу, как только попросишь. Тело омеги постепенно расслаблялось под натиском возбуждённого альфы, Алан стонал от удовольствия, а не от боли, и ёрзал на кровати, пытаясь прижаться к мужу ближе. – Уверен, что хочешь? – Оторвавшись от поцелуя, спросил Нил, одновременно надеясь на отказ и боясь его. Но Алан кивнул. – Тогда раздвинь ноги пошире. Омега вздрогнул от проникновения, кожа покрылась мурашками. Нил ввёл второй палец, не прекращая целовать шею и ключицы. Брать ничего не соображающего от течки омегу казалось неправильным, но Алан не отказывался, не сопротивлялся, наоборот, он наслаждался, сам насаживался на пальцы и требовал большего. Третий палец вошёл без сопротивления. Нил достал из тумбочки презервативы, целую пачку. За сегодня точно уйдёт вся... В прошлую течку сдерживаться получалось лучше, даже в гон самоконтроля было больше, по крайней мере, рядом с альфами и бетами. Страшно думать, что случилось бы, начнись течка не сейчас, а вместе с гоном... Хотелось войти без всяких презервативов, не сдерживаться, сделать с омегой всё, что только придёт в голову, но останавливали возможные последствия. За тест с двумя полосками Алан голову открутит. – Только не рывком... – Прошептал Нил самому себе, приставив головку ко входу. Похоть подсказывала, что Алан вообще не факт, что вспомнит это, когда течка кончится, а если и вспомнит, сильно возмущаться не станет, но делать больно на позволяла совесть. – Расслабься, – произнес Нил, на этот раз омеге. – Не надо! – Выкрикнул Алан, внезапно забившись, как пойманная в сеть рыба. – Отпусти! Ай! Больно! Хватит! Нил провёл языком по свежему укусу на шее омеги. Ну почему каждый раз в самый последний момент?! Мелькнула мысль не останавливаться, взять силой, но альфа быстро её отогнал и вновь прикусил тонкую кожу на шее, пытаясь унять злость. Похоже, история повторяется, опять придётся почти неделю следить за этим комком похоти и держать себя в руках. Даже если через час Алан будет умолять его взять, совесть уже не позволит этого сделать.***
Нил написал короткое сообщение, предупреждая директора о том, что не выйдет на работу следующие три дня. За меньшее время Алан из течки не выйдет, раз в прошлый раз валялся почти неделю. За два часа мужчина переделал всё, что мог и теперь изнывал от скуки, сидя на диване. Дел по дому не было, еда и чистые вещи есть, пыль нигде не лежит, и за мелкими следить не надо. Ничего интересного в Нетфликсе не нашлось и в целом смотреть что-то в одиночестве не хотелось. Можно было бы взять книгу из спальни, но каждый раз заходя туда, Нил стремительно сбегал, позабыв про книги и скуку — Аланом правила течка, и Нил едва держал себя в руках, чтобы не прислушаться к его мольбам. Хоть опять его к кровати наручниками пристёгивай, чтоб не лез... Надо же будет его как-то кормить. С управлением беговой дорожки мужчина не разобрался, поэтому вариант с занятием спортом тоже отпал. Мелоди написала, что они с Мэг задержатся до завтрашнего вечера. Хорошо, хоть Алан не ставил на телефон никаких паролей, не будет лишних вопросов по поводу того, что он слишком долго не отвечает... – Великолепный новый год, конечно, – вздохнул Нил, глядя на переливающуюся огнями ёлку. В полном одиночестве, как в старые времена — от Алана на ближайшие несколько дней осталось только тело, так что можно считать, что его здесь вообще нет. Нил невольно вспоминал праздники с семьёй, даже как-то странно осознавать, что отношения с родителями до последней были неплохими. Людей, сбежавших из дома или тех, кого выгнали взашей, Нил встречал нередко, на одном из таких вообще женился, и у всех них была одна общая черта — отвратительные отношения с родителями. На кого-то совершенно не обращали внимание — побег той девушки заметили только неделю спустя и не стали поднимать панику, просто позвонили и спросили где она; других, наоборот, душили гиперопекой, а бывало и похуже, кого били, как Алана, а кого насиловали, как Криса... Но Нил не мог припомнить о собственных родителях ничего плохого. Кроме негативного отношения к геям, разумеется. Интересно, как бы они отреагировали, узнав, что он женился? Причём на омеге, как они и хотели — лет с двенадцати ведь говорили, как важно завести семью: жену и детей. Так и получилось... И жена есть и дети. Идея возникла внезапно. В первую секунду она показалась дурацкой, но спустя минуту Нил сидел в комнате Питера и, глядя на чистый белый лист, формулировал предложение. Через полчаса весь лист был исписан мелким почерком. Нил ни разу в жизни не врал родителям, просто говорил то, что они хотели слышать, а одни и те же слова можно интерпретировать по-разному. Вот и сейчас он писал так, что не зная ситуации, невозможно понять, что что-то не так. Идеальная картина для родителей: сын счастливо женат на омеге, и уже есть двое детей. Про то, что у жены совсем не женское имя, а дети биологически не имеют с Нилом ничего общего, конечно же не упоминалось ни словом. Остального по мелочи — работа, дом, поздравления с прошедшими Рождеством и новым годом... Нил не был уверен, что станет отправлять письмо, хватало представить, какое выражение лица было бы у родителей, прочти они это. Удивились бы? Обрадовались? Может, даже решили бы возобновить общение. Общаться ни с матерью, ни с отцом, ни тем более с Корой мужчина желанием не горел, но было бы приятно знать, читали ли они все старые письма. На это письмо они бы точно ответили, чем не способ узнать наверняка?***
Алан мирно спал, но снимать с него наручники Нил не рисковал — проснётся, не отобьёшься. Хватило его дважды за день затаскивать обратно на кровать, после того как омега упорно пытался встать перед альфой на колени. И кто тут изнасилования должен бояться? Хотя, кто знает, как гон подействует рядом с омегой, может не один Алан в наручниках окажется... Альфа поёжился на холодном воздухе, от запаха Алана уже кружилась голова, и холод в таких условиях казался наименьшей проблемой. Сам омега под тёплым одеялом замерзнуть не должен, там более кровать далеко от окна. – Нил... Холодно же. Альфа закрыл окно и щёлкнул выключатель обогревателя. – Может, снимешь?.. – Алан дёрнул руками в наручниках, умоляюще глядя на мужа. – Быстро ты в себя пришёл, – протянул Нил, расстегивая первый браслет. Алан сел и тут же скривился от боли. Запястья ныли после наручников, но хотя бы синяков и порезов не осталось... Внутри всё болело так, что едва получалось сидеть. Омега опёрся спиной на подушки, стараясь не давить всем весом на пострадавшее место. – Сколько дней прошло? Мэг и Мелс уже приехали? – Дней? – Хмыкнул Нил. – Шесть часов прошло! Алан недоумённо огляделся. На тумбочке стояли герберы, ничуть не завядшие, и синяк на колене остался таким же синим, не пожелтел. Нил достал из тумбочки фиолетовый флакон, надеясь, что догадка не оправдается. Горлышко оказалось плотно запаяно фольгой. – Ты не покупал больше этой дряни? Течка не может закончиться так быстро. – Издеваешься? – Обиженно фыркнул омега и скрестил руки на груди. – Просто волнуюсь. – Ничего я не покупал! И какая вообще теперь разница? Хоть течка, хоть эта хрень, мог бы и понежнее быть... Всё болит. – Опять ничего не помнишь? – Тяжело вздохнул Нил. – Я ничего с тобой не сделал. Ты в последний момент передумал. – Прости... – За что? Алан, я не хочу тебя насиловать, лучше говори, если передумал, а не терпи. А теперь поспи. – Не хочу. – Отмахнулся Алан и лёг на бок. Внутри по-прежнему болело, но внезапная мысль оказалась крайне заманчивой. – Я тебя хочу... Нил лёг рядом, подперев руку ладонью. – Зато я не хочу. И тебе отдохнуть надо. Омега фыркнул и ткнулся лбом в грудь мужа. Рядом с тёплым альфой в прохладной комнате сон пришёл быстро.***
Алан с трудом верил, что прошло меньше дня. Но Нилу врать не было смысла, и окружение никак не изменилось, как и дата на телефоне. Тело горело так, словно течка и не заканчивалась, под открытым настежь окном было прохладно, а от ледяного душа сердце начинало биться быстрее, но мышцы не сводило от холода и не хотелось поскорее закутаться в одеяло. После сна ничего не болело, а в животе растекался жар при одном взгляде на альфу. Но Нил сказал, что запах ослаб и уже не бил в нос, значит, течка закончилась. А секса всё равно хотелось. Так должно быть перед течкой, а не после! Мысли по-прежнему крутились вокруг одной единственной темы. Лучшего момента уже не представится, всё складывается просто идеально: дома никого, скрываться не от кого, Нил ничем не занят сейчас и завтра не надо рано вставать — можно лечь позже, тело ещё полностью не отошло от течки, и сама по себе вечерняя атмосфера так и манила... За окном темно, рассеянный свет бра не слепит, даже не разгоняет тени в углах, так спокойно, даже интимно... – Нил, – позвал омега и в нетерпении поднялся на ноги. Невозможно спокойно сидеть на кровати, предлагая такое. Нил оторвался от уборки в шкафу и, повернувшись, терпеливо ждал, чего от него потребуют на этот раз. За вечер Алан уже раз десять гонял его на кухню — за водой, за перекусом, за градусником... Ходить самому так далеко, ещё и по лестнице, пока получалось с трудом. Омега подошёл к мужу вплотную. Говорить это вслух слишком стыдно, проще наглядно показать. – У тебя течка точно кончилась? – Усмехнулся Нил и прикусил губу. Алан несмело гладил его под футболкой, не решаясь зайти дальше. – Трахни меня. Я готов. Течка кончилась, я в адеквате. Нил с сомнением оглядел мужа и приподнял бровь. – Ты точно этого хочешь? – Точно. Нил, я давным давно этого хочу. Трахни меня. – А другие слова ты знаешь? – Вновь усмехнулся альфа, проводя ладонью по щеке омеги. – Возьми меня, – моментально нашёлся Алан. – Овладей, лиши девственности. Называй, как хочешь, просто сделай. – Если захочешь прекратить... – Знаю. Ты остановишься, как только я попрошу. Нил потянулся к губам омеги, одновременно с этим спуская руку ниже, к паху. Алан не вздрогнул от прикосновения, наоборот, толкнулся бёдрами вперёд, прижался ближе, при этом не пытаясь перехватить инициативу — в поцелуе вёл альфа. – Не боишься? Алан попытался вновь припасть к губам мужа, но Нил не позволил, он ждал ответа. – Чего мне бояться? – С лёгким раздражением переспросил омега. – Больно ты мне не сделаешь, продолжать, если я передумаю, не станешь, а чего ещё можно бояться? – Не знаю, чего-то сегодня ведь испугался. Алан не обратил внимания на последнюю фразу, он и сам не знал, откуда взялась такая решимость и почему её не было днём, может из-за всплеска гормонов, может ещё от чего-то. Омега сам снял футболку и разместился на середине кровати, сбросив подушки на пол, чтобы не мешали. Страха не было, ни капли. Волнение, предвкушение, азарт, но не страх. Рядом с Нилом не страшно. Только где-то глубоко в сознании сидела грусть от того, что после этого вечера роль пассива навсегда перейдёт к омеге. Алану больше нравилось быть сверху... Нил навис над мужем, перед этим всего за несколько секунд полностью избавившись от одежды. Ловкие пальцы зацепились за резинку домашних штанов и стянули вниз — Алан закрыл глаза, надеясь спрятаться от смущения за смежёнными ве́ками. – Раздвинь ноги, – прошептал Нил, оторвавшись от шеи мужа. Тело омеги было создано для того, чтобы покрывать поцелуями каждый его дюйм. Сколько бы Алан не ворчал по поводу тёмных пятен на коже, которые приходилось прятать за одеждой, Нил не мог отказать себе в удовольствии оставлять их. А утром смотреть на багровые засосы по всей шее и груди мужа вовсе было приятнее оргазма. Альфа жалел о том, что так быстро избавился от собственных штанов — между телами не было ни единой преграды, и внутренний голос подсказывал воспользоваться этим как можно скорее, взять омегу без подготовки, без презервативов, взять, подчинить себе. Нила напополам разрывали два противоположных желания: не сдерживаться, сделать всё грубо, на грани насилия, трахнуть так, чтобы омега ещё неделю не смог сидеть, и одновременно с этим быть мягким, нежным, сделать всё так, чтобы Алан не вспоминал о том, что пережил годы назад, чтобы он не пожалел о сегодняшнем вечере. Нил провёл кончиками пальцев между ног омеги. На простыне темнели пятна естественной смазки. Намного меньше, чем в течку, но достаточно, чтобы облегчить проникновение. – Трахни меня уже, – пробормотал омега. – Осторожнее со словами... Трахнуть — это слишком грубо. Хочешь грубо или нежно? Какая-то часть сознания надеялась, что Алан выберет грубость, но омега распахнул глаза и с испугом посмотрел в глаза альфы. – Нежно, пожалуйста. Нил, я... – Кадык двигался вверх вниз, Алан хотел что-то сказать, но не решался. – Не бойся, всё будет так, как ты хочешь. – Я и не боюсь, – улыбнулся омега. Тело омег готовится к течке заранее и после неё не сразу возвращается к обычному состоянию, но Нил слишком боялся навредить. Если Алан хочет, чтобы его взяли нежно, так и будет, у альфы нет права сделать больно. Алан задержал дыхание, как только в него проникли пальцы альфы. – Больно? – Нет, – простонал омега. – Хочу ещё. Третий палец вошёл без малейшего сопротивления. Алан сдавленно стонал, двигая тазом и насаживаясь самостоятельно, принимая глубже. Нил нехотя оторвался от мужа, потянулся к тумбочке. Презервативы стоило достать заранее, но возбуждение плохо влияет на разум. – Не надо, – неожиданно попросил Алан, схватив мужа за запястье. Фольгированный квадратик чуть не выпал из руки Нила. – Передумал? – С плохо скрываемым разочарованием спросил альфа. – Нет, просто... Не хочу с этим. – Омега кивнул на презерватив и отвернулся. Возбуждение отступило на второй план, мозг требовал разумных объяснений происходящего. – С каких пор ты отказываешься от презервативов? – Кончи в меня. – Выпалил Алан, не задумываясь. Альфа тяжело вздохнул, бросив квадратик в сторону и уперев руки по обеим сторонам от головы мужа. – Алан, то, что я хочу детей, ещё не значит, что я хочу их заводить прямо сейчас. Мне даже тридцати нет, какие дети? – Я не могу забеременеть без течки, – фыркнул Алан. – Загугли, если не веришь. – Тогда я вообще ничего не понимаю... Тебе же не нравится, когда на кожу сперма попадает, а теперь просишь о таком? Течка на тебя странно влияет. – Это не течка, – усмехнулся Алан. – Это... Не важно, я просто хочу. Просто не хотелось оставлять ни единой преграды между телами, хотелось быть так близко, как это возможно, до тысячных долей дюйма. – Уверен? – Обязательно каждый раз это спрашивать? Я хочу, чтобы ты в меня кончил. И да, я уверен. Нервы сдавали от напряжения, но смущению было плевать, оно растекалось по телу, заставляя отводить взгляд в сторону и ни в коем случае не смотреть Нилу в глаза. Нил фыркнул и вновь навис над мужем, целуя его шею, ключицы, грудь... Решимость альфы куда-то испарилась, не осталось того дикого желания, страсти, возбуждение никуда не ушло, но теперь телом руководило не оно. – Готов? Алан уверено кивнул. – Если станет больно, не терпи, говори сразу. – Нил приставил головку ко входу. Без презерватива было до ужаса непривычно, ощущение, будто что-то забыл. Секс без презерватива всегда был для Нила табу, и жизнь как-то не готовила к тому, что однажды это табу получится так легко нарушить. – Нет, подожди! – Алан резко упёр обе руки в грудь мужа, чуть отталкивая от себя. – Только без узла, умоляю. Не смей меня вязать. – Я понял. Алан не спешил расслабляться, он с тревогой смотрел на мужа, избегая встречаться с ним взглядом. – Ты же знаешь, как узел... формируется? – После оргазма омеги мышцы сокращаются, и тело альфы отвечает на это. Алан кивнул и улёгся на спину, мысленно себя успокаивая. – Как только я кончу — вытаскивай. Сразу. – Я понял. Альфа осторожно толкнулся, внимательно вглядываясь в лицо омеги. – Ещё, – тихо попросил Алан, запрокинув голову. С закрытыми глазами всё ощущалось совсем иначе, Алан почти жалел, что не попросил завязать себе глаза. Нил не торопился войти полностью, приходилось каждый раз тихо просить его — Алан просил, почти умолял, не всегда дожидаясь, когда тело привыкнет. Даже сейчас, когда тело не отошло от течки, альфа был слишком большим, казалось, ещё немного и разорвёт. Сердце билось где-то в горле и так громко, что Алан едва не глох от его бешенного стука. С каждым осторожным толчком тело резко холодело, а через пару секунд вновь становилось жарко, как в аду, и цикл повторялся. Нил, будто извиняясь, ласкал мужа руками и языком, стараясь дать удовольствие, которое наверняка получал сам — альфа же не может не получать удовольствие, трахая омегу? — целовал лицо, шею, пальцы, проводил языком по соскам. – Ты в порядке? – Нил искренне беспокоился, останавливался и припадал к губам омеги, услышав короткое "да" в ответ на вопрос. Альфа навалился всем телом, не позволяя вдохнуть полной грудью. – Скажи, когда привыкнешь, – прошептал он на ухо мужу и, вложив свою ладонь в ладонь омеги, переплёл пальцы. Алан крепко сжал пальцы в ответ. Свободной рукой Алан провёл по напряжённой спине Нила. Альфа больше не давил, он приподнялся на локтях, но омега по-прежнему задыхался, воздуха критически не хватало, осознание происходящего накрывало с головой. Нил полностью внутри и терпеливо ждёт знака, чтобы продолжить. Господи, это точно не сон? Омега двинул бёдрами, давая понять, что готов. Нил двигался медленно, осторожно, и эта нежность сводила с ума; Алан стонал, отчаянно прижимаясь к альфе так близко, как только возможно, обхватывая его бёдра ногами, царапая спину. Глаза неожиданно защипало, а в груди стало тесно. Таким должен был быть первый раз. По доброй воле, с любимым человеком, без боли и слёз. Если бы не та мразь, Нил бы получил своё намного быстрее... Нет. С Дрейком ничего не было, ничего. То, что происходит сейчас, это и есть первый раз. Настоящий. – Я твой. – Прошептал Алан. – Только твой. Не было того Хэллоуина, не было холодного февральского дня, не было электрошокера, наручников, метки. Не было ничего из этого. Есть только Нил, любимый альфа, законный муж. Не было никакого Дрейка. – Теперь я твой. – Вновь едва слышно прошептал Алан. Неважно, услышал ли Нил, Алан говорил это скорее себе самому, чем мужу. Никого не было. До Нила, до этого момента никого не было. Нил первый. – Мы женаты, – глухо проговорил альфа. – Ты с самой свадьбы был моим. – Я не об этом... Ты мой первый альфа. Ты лишил меня девственности, теперь я твой. Только твой. – Мой, – согласился Нил. Спорить не было ни сил, ни желания, ни смысла. Всё внимание было приковано к омеге: как не сделать больно, не толкнуться слишком быстро и резко, не укусить до крови, не сжать запястье слишком сильно. И главное вовремя заметить, когда он дойдёт до финала и не испортить всё непрошенной сцепкой. – Нил! – Алан попытался вырваться, но тело не слушалось. – Нил, я сейчас... Альфа вытащил в последний момент — узел уже начал наливаться кровью. Ещё несколько секунд и без сцепки бы не обошлось. – Всё хорошо? – Нил с облегчением лёг рядом. Ещё никогда он так не радовался тому, что всё кончилось. С настоящими девственниками было намного проще. – Я хочу ещё... – Прошептал омега, не открывая глаз. – И ты так и не кончил. – А тебе так хочется, чтобы я в тебя кончил? – Вздохнул Нил и, получив в ответ уверенный кивок, вновь тяжело вздохнул. – Меня начинают пугать твои внезапные фетиши... – Сказал человек, у которого вся тумбочка забита наручниками, – усмехнулся Алан, потянувшись к мужу за поцелуем. Нил, не разрывая поцелуй, перевернул омегу на спину. Второй раз оказался легче для обоих, уже не пугали боль и сцепка — мышцы достаточно растянулись, а довести омегу до двух оргазмов подряд почти нереально. Алан чувствовал пульсацию внутри и понимал, что это значит, но отвращения не было. Подумаешь, сперма, ничего необычного. Собственная всё равно залила живот, отмываться придётся в любом случае. – Теперь доволен? – Усмехнулся Нил, прижимая мужа к себе. Объятия дарили куда больше наслаждения, чем секс. Алан замотал головой. – И чего тебе не хватает? – Поинтересовался альфа. – Я хочу метку. Я же теперь твой... – Тогда сядь. Омега послушно сел на пятки — чтоб ничего не болело, и перекинул растрепавшуюся косу на грудь, открывая доступ к шее. Нил прижался грудью к обнажённой спине, обнимая мужа за талию. Предыдущая метка ещё не до конца зажила, если знать куда смотреть, можно было легко различить нечёткие следы зубов. Нил провёл языком по шее мужа, не решаясь на большее. На пьяную голову это было проще — альфа толком не помнил той ночи, но вряд ли в тот раз в голове была хоть какая-то мысль помимо глупого инстинкта. А теперь Нил боялся навредить, боялся сделать больно, боялся, что на утро Алан пожалеет о решении. – Готов? – Тебе ещё не надоело спрашивать? – В привычной язвительной манере спросил Алан. – Первые два раза ты даже не пытался спросить, между про... Омега втянул воздух сквозь сжатые зубы. Больно. Но под ласковыми поцелуями альфы боль быстро забылась, Алан лежал на спине, и неверяще глядел на мужа. Это не сон, это реальность, это действительно произошло. Боже...И хотелось сделать это снова.