«Новичок», Тим/Люси, stuck in wall
8 октября 2023 г. в 22:19
Люси мучительно стонет и жмурится; ерзает, пытаясь протиснуться — хоть куда-нибудь, вперед или назад, неважно, — и обессилено вздыхает.
Край дивана давит на поясницу, стоит лишь выпрямить колени; сдвинуть диван или выскользнуть из-под него самой не получается — шлевка шорт зацепилась за крепление, и чем больше Люси дергается, тем крепче увязает.
Господи боже… когда ей в следующий раз понадобится достать из-под дивана закатавшуюся туда помаду, она просто заставит Тима поднять мебель.
К слову о Тиме — где его черти носят? Обещал вернуться через двадцать минут…
Когда хлопает дверь, Люси облегченно вздыхает.
— Я вернулся! Чипсов не было, так что я взял пончики… Люси? — голос Тима приближается и наконец звучит совсем рядом, и Люси хочется заорать от радости и умереть от стыда одновременно. — Детка, ты чего там?
— Я застряла, — обреченно признается она и ерзает, кое-как переступая коленями, пока те совсем не затекли. — Кажется, шортами зацепилась, не могу вылезти.
— Это я вижу, — он хмыкает, и Люси чувствует, как Тим встает на колени позади нее. — Сейчас распутаем. Прогнитесь сильнее, офицер Чен.
Люси фыркает, но послушно прогибается сильнее — приходится шире расставить колени; шорты натягиваются сильнее, грубый шов врезается в промежность, и Люси тихонько охает, прикусывает губу. Тим кладет ладонь ей на живот, придерживая, вжимается теснее. Люси чувствует его ладонь между поясницей и краем дивана, и, не сдержавшись, ерзает снова: грубая джинса трет сильнее даже сквозь белье, и удержаться просто невозможно.
— Не ерзай, тут шнур… Ох черт, Люси, — Тим прерывисто выдыхает, Люси чувствует, как подрагивают его пальцы… и как его ладонь ныряет под растянутую футболку, накрывает и сжимает грудь; Люси тоненько, неровно стонет, когда он потирает сосок, толкается бедрами — пока сквозь одежду, только притираясь и дразня.
Но только пока — Люси знает, что долго Тим не выдержит, что скоро она почувствует его совсем иначе. Колени немного устали, ноги затекли — но сейчас она не обращает на это внимания: возбуждение накатывает неожиданно и сильно, все внутри сжимается от предвкушения.
— Ти-им, — Люси почти всхлипывает, когда он отстраняется и цепляет пальцами край шорт, тянет джинсу выше — так, чтобы шов сильнее впился в нежные складочки, задел все чувствительные места сразу.
Впрочем, долго Тим не тянет — через несколько секунд протискивается ладонью под шорты и белье.
У него шершавые, загрубевшие пальцы, но боли он не причиняет; наоборот, Люси только сильнее вжимается в его руку, трется о пальцы, ребро ладони — и приглушено стонет, когда он толкается большим пальцем, гладит ее изнутри; когда говорит, какая она мягкая и мокрая, нежная, как тесно она его сожмет.
Люси жмурится, прогибается сильнее, насколько позволяет положение — Тим так и не отцепил ее, а теперь, кажется, и вовсе об этом забыл… Впрочем, она забывает тоже, задумавшись лишь на секунду: Тим вынимает пальцы — растягивает ее уже тремя — и сдвигает в сторону джинсу и белье; толкается, входя полностью, не дразнит и не медлит. Почти вбивается — и Люси приглушенно стонет, ерзая щекой по ковру, подкладывает ладони. Так чертовски неудобно — и чертовски, невыносимо горячо: она даже шевельнуться не может, а Тим…
Ох боже.
— Милый, — Люси всхлипывает, расставляя коленки шире, насколько получится, и Тим крепче стискивает ее бедра… и отпускает. А затем вновь гладит ее пальцами, пачкая их в смазке, ныряет ладонью под шорты. Люси неровно выдыхает и стонет — протяжно, сладко и удивленно одновременно, когда он трет напряженное колечко мышц большим пальцем, мягко, почти неощутимо толкается глубже…
— Господи, Чен, — Тим дышит тяжело, прерывисто, и подхватывает ее под живот снова, толкается глубже. Движется теперь сильнее, с оттяжкой — и Люси почти скулит каждый раз, когда он заполняет ее целиком, до конца. Сжимается на нем теснее, когда он отстраняется, и тужится, не пуская, когда он давит ей на поясницу, удерживая на месте, наваливается, почти заставляя ее принять себя всего, до конца.
Но только почти — если она скажет нет, он остановится, и Люси это знает; а потому расслабляется, доверяя ему, и только дышит тяжело, громко, стонет на выдохе — и поскуливает, когда Тим замирает, когда она чувствует, как дрожат ее бедра.
Он наполняет ее до конца и не отстраняется, и она чувствует, как внутри становится горячо и мокро; чувствует, как он снова притирается пальцами, трет набухший клитор. Люси подрагивает, сжимаясь, и крутит бедрами, мучительно, сладко стонет.
— Ты точно случайно… застряла? — Тим гладит ее поясницу, восстанавливая дыхание, и, спохватившись, спешно отстраняется; подрагивающими пальцами все же распутывает шлевку, отцепляя ее от крепежа, и аккуратно тянет Люси назад, придерживая, чтобы не стукнулась головой.
— Точно. Больной ты ублюдок, — Люси неровно выдыхает, переворачиваясь наконец на спину, и тихо ахает, прикусывает губу, чувствуя, как шее горячее семя стекает по внутренней стороне бедер. Ерзает, сжимая ноги, и неловко садится.
— С меня массаж и ванна с пеной, — Тим ухмыляется, целуя ее в шею, щеку, прикусывает нижнюю губу. Нависает и скользит ладонью меж бедер, ныряет ей под джинсу — чтобы толкнуться пальцами, развести… Люси краснеет жарко, горячо, и облизывает губы. — Но потом. Кажется, ты недавно хотела попробовать… совсем без защиты?
Семя пачкает ее бедра, ладонь Тима, и она прерывисто выдыхает, прикусывая губу, сама разводит колени шире.
— Хотела. Только сними эти чертовы шорты, Тим.