Kinktober 2023

Микаэл не впервые под Каспианом. Микаэл прекрасно знает, каково это, быть под ним. Они ни разу не спали, из-за некоторых принципов, которые Каспиан упорно пытался разрушить, но имели место быть совершенно не невинные ласки. Микаэл не впервые под Каспианом. Он не сомневался в том, что не поддастся... раньше. Его терпение, увы, не железное. И ему отчаянно кажется, что совсем скоро он его лишится вовсе. — Каспиан... С губ срывается рваный вздох от поцелуев на чувствительных местах. Его рубашка давным-давно расстегнута, дыхание сбилось, губы искусаны чуть ли не в кровь, а щеки раскраснелись. Подумать только, а еще с месяц назад Микаэл не разрешал касаться кожи под одеждой. А сейчас там остается россыпь из поцелуев. Каспиану нравится доводить Микаэла до такого состояния. Нравится заставлять его терять голову, нравится ласкать его тело в конце концов. Взгляд с прищуром вскидывается выше, на лицо, и он оставляет несильный укус где-то на плече, от чего Каспиан всхлипывает. И это звучит столь сладко... Каспиан успел сломать столько изначально выставленных границ, что уже не страшно. Он прижимается губами к ключицам, оставляя на коже багровый след от засоса, чем заставляет Микаэла тихо зашипеть. — Каспиан, — на этот раз не особо довольное. Но он опускает взгляд, наблюдая за тем, как по-блядски тот ведет языком по только что оставленному следу, и прикусывает губу, откидываясь обратно на подушки. — Вы черт. Только не на видных местах. Не то что бы Каспиан обычно нуждался в разрешении, но с Микаэлом особо нравилось добиваться каждой сломанной границы собственными силами. Он показывает улыбку на губах, пробирается ладонями под ткань распахнутой рубашки и сжимает талию, одновременно с тем оставляя еще один след немногим ниже. На теле Микаэла оставляла подобные следы не одна девушка. Он спал с достаточным количеством, и девичьи губы касались его тела нередко. Однако он и подумать не мог, что однажды на этих местах поцелуи будет оставлять мужчина. Это чертовски непривычно. Но сейчас Микаэл об этом не думает, невольно отдаваясь наслаждению. Его ласкают, кажется, вдвое усерднее – Каспиан ни капли не скупится на засосы, укусы, оставляя их россыпь по всему телу. След от зубов заметен на плече, несколько остались на груди, и они все еще побаливали, но побаливали сладко; багровые пятна усыпали всю кожу от ключиц – игнорируя тот факт, что Микаэл обычно ходит с расстегнутыми верхним пуговицами и это будет видно, сейчас это никого не волнует – до нижних ребер, и Каспиан явно не собирался на этом останавливаться. Он ведет языком по ареоле, прихватывает губами несильно, играется, выбивая скулеж, спешно приглушающийся тыльной стороной ладони, опускается ниже, оставляя еще один засос, скользит кончиком носа до солнечного сплетения, обжигает дыханием, прихватывает зубами тонкую кожу. Микаэл плавится от совокупности всех горячих касаний на его коже, невольно прогибается в спине, желая быть ближе, и даже не замечает собственного действия. Картина полностью усыпанного засосами и укусами тела Микаэла была действительно соблазнительной, Каспиан не мог и даже не думал этого отрицать. Он обжигает горячим дыханием чужой живот, заставляя мышцы невольно напрячься и улыбаясь после этого действия, оставляет поцелуй и опускается к бедрам, медленно избавляя Микаэла от его брюк. Тот, казалось, все еще пытается прийти в себя от такого обилия, даже не замечая происходящего, но вздрагивает, когда горячее касание приходится на чувствительную внутреннюю сторону бедра. Микаэл кусает губы, опускает руки и вплетается пальцами в волосы Каспиана – исключительно чтобы контролировать, как он говорит себе. И Каспиан совершенно не противится, лишь улыбается и дорожкой из поцелуев поднимается выше, почти к линии нижнего белья, но оттуда его отталкивают. Пусть и что-то внутри Микаэла совершенно не хочет его останавливать. Он тихо стонет, чувствуя, как и там, на бедрах, остаются яркие следы, невольно сжимает пряди в пальцах и вскрикивает, чувствуя внезапный ощутимый укус. Но Каспиан моментально будто зализывает его, проходясь языком по следу, и искренне наслаждается собственными же действиями. Микаэл совершенно не выдерживает. Когда его бедра тоже покрываются следами, когда Каспиан гладит кончиками пальцев, вжимается в мягкую кожу, то поднимается выше, несильно царапает выступающие тазовые косточки и проходится по животу, то вновь возвращается вниз, заласкивая Микаэла до невозможности. Тело безбожно дрожит, разум мутный, и связывать мысли не выходит. Микаэл сдается, впервые за всю их историю, тянет Каспиана за волосы, вынуждая подняться к своему лицу, и впивается ноготками в его плечи. — Хорошо, Вы добились своего, — отрывисто выдыхает, отводя взгляд. Он надеется, что и без того все будет понятно, но Каспиан либо глуп, либо слишком настойчив – хочется сказать, что все сразу, но очевидно, что лишь второе. — Чего же я добился, хм? Не понимаю Вас, Микаэл, — откликается негромко с улыбкой, и по тому, каким тоном было произнесено имя, стало кристально ясно, что все он понимает. Микаэл делает шипящий вдох, сжимает зубы, глаза на пару мгновений прикрывает. — Я хочу Вас, Каспиан. Ясно? Чужие губы изгибаются в удовлетворенной улыбке, после чего Каспиан склоняется немногим ниже, ведя кончиком носа по шее, а ладонями вслепую оглаживая оставленные им же следы. — Ох, поверьте, вы ни в коем случае не пожалеете о своем решении, — шепчет завлекательно, утягивая в поцелуй.