Игра в прихоть

      Они сидели в тишине по меньшей мере пять минут. Примерно столько времени утекло с тех пор, как Саске решительно и без приглашения переступил порог квартиры, где все пошло не так. Он не рассчитывал сюда возвращаться в принципе, но обстоятельства сподвигли — разве мог он просто оставаться в стороне, пока старший брат решает взрослые вопросы?       На ковре в коридоре все еще что-то хрустело, и, как догадался сам Саске, это — битое стекло. Судя по перекошенной двери когда-то зеркального шкафа, Саске был прав — хозяин квартиры в него больше не посмотрится.       Хотя Суйгецу и не стремился искать свое отражение в поверхностях. Он выглядел так, будто пережил поцелуй с самосвалом на полной скорости: избитый, перебинтованный, дерганный. Ему хорошо прилетело, однако некоторые отголоски гостеприимства он сохранял даже в такой ситуации, надо же.       А Саске лишь думал о том, что хотел бы увидеть Наруто в том состоянии, в том приступе гнева. И сам боялся собственного возбуждения от этих мыслей. Это ведь ненормально. Как и все, что между ними происходило.       Суйгецу громко поставил чашку перед Саске, скрипнул стулом, пыхтя, сел. В квартире он не разрешал курить, но, наверное, многое изменилось за последнее время, ведь избивать себя на полу он тоже никому не позволял. Сигарета зажглась от дрожащей в руках зажигалки, синеватый дым растекся по кухне.       — Ты пришел, чтобы что? — не глядя в глаза, спросил у стены Суйгецу.       — Чтобы ты отозвал все обвинения, — ответил Саске спокойным тоном. Пока что ему это удавалось.       — И продолжить жить в мире, где на свободе гуляет псих? Спасибо большое, очень приятно, — Суйгецу старался быть язвительным, но каждая фраза давалась с трудом. Он едва встал этим утром с постели, быть остроумным сегодня явно не входило в список дел.       — Не притворяйся, что получил незаслуженно, — ответил Саске, прожигая взглядом лицо напротив. — Мы компенсируем моральный ущерб и...       — И? — Суйгецу с вызовом ответил на прикованный к нему взгляд. — И, Саске? Собираешься платить за него? Ты его мамочка? — взвился он, попутно стряхивая сигарету мимо пепельницы. — Почему я должен на это пойти? Почему ты на это идешь? Почему ты готов унижаться, защищая его?       — Потому что я люблю его, тупой ты кусок! — Саске резким движением руки рассек воздух, отправляя кружку с любезно налитым чаем в полет до стены. Керамика перемен настроения гостя не выдержала, рассыпавшись крошкой по полу.       И, кажется, Хозуки к этому был готов.       — Да в рот он ебал твою любовь! — заорал в ответ Суйгецу, резко вставая на ноги. Он пытался раскрыть оба глаза, чтобы выглядеть убедительнее, но правый беспощадно заплыл фиолетовой гематомой. — Не надо ему это, ясно? Он пришел только из чувства вины! Плевать он хотел на тебя, на твою любовь, на твои желания! Ты слабак, Саске, и становишься слабее из-за него! — Суйгецу вцепился ногтями в стол. Его заметно штормило, но садиться он не собирался.       — Лучше заткнись.       Это в планы Суйгецу не входило.       — Подкинь свою жизнь ему под ноги, пусть потопчется, — продолжал он, — давай, тебе ведь нравится смотреть, как он себя ищет и свои мечты исполняет. Ты, блять, дышишь им. А он и без тебя не задохнется! «Наруто мечтает, Наруто хочет...» — передразнивал Хозуки голосом Саске. — Блять, а чего хочешь ты, Саске? У тебя вообще жизнь-то планируется? Или ты думаешь, что пару раз в месяц стонать под ним, когда ему надоедает трахать одноклассниц, твой предел?       Саске только стиснул зубы, а с ними и кулаки, оставляя следы полумесяцев на ладонях. Он бы ударил, безусловно, и бил бы до тех пор, пока Хозуки Суйгецу не останется воспоминанием в рамке и надписью на надгробном камне, но что-то вынуждало сидеть на месте, напряженно следя за каждым движением хозяина квартиры.       — Смотрю на тебя, Саске... И вот ты такой, — Суйгецу провел рукой по воздуху, будто жест должен был объяснить его глубокие мысли. — Ты смотришь, а внутри все трепещет. Пугаешь до чертиков и этим притягиваешь. Но, Ками-сама, что он с тобой делает? Кажется, это реально твой предел. У тебя нет ни друзей, ни интересов, ничего, кроме Наруто. Ты даже с братом поговорить нормально не можешь, а его адвокат твое имя произносит чаще, чем сам Итачи, представляешь? — Суйгецу устало вздохнул, проводя ладонью по лицу. — Должен сесть твой Наруто. Не за меня, так хоть за тебя отплатит.       — Ты мне экстази подсунул, из-за этого я ебнулся, — процедил Саске, хотя и сам не верил, что все было настолько просто.       — А он тебе свой член, и результат тот же, — парировал Суйгецу, резко отшатываясь к стене, когда Саске попытался схватить его за грудки. — Как только он поймет твою зависимость от него, как только он почувствует, что держит твои яйца в кулаке, он тебе всю любовь в глотку затолкает. Снова один останешься, — Суйгецу выдержал и убийственный взгляд, и навалившееся с потолка на плечи напряжение. — Проваливай из моей квартиры, Саске. Спасибо потом скажешь, когда твой друг из тюрьмы выйдет. Удачи.       Они с минуту смотрели друг на друга — Суйгецу боялся моргать, глотать скапливающуюся во рту слюну, громко дышать. Черные глаза мигнули, и могло показаться, что в них скользнуло сожаление. Но Суйгецу знал, что это не так: Саске все-таки подарил несколько прощальных ударов, разбивая и без того сломанный нос, снова травмируя глаз, отыгрываясь на едва заживших почках. Затем ушел, не закрывая дверь.       Наруто и Саске стали для Суйгецу одинаковыми — они точно стоят друг друга.       * * * * * * * * *       «Люблю тебя», — набатом стучало в висках, а на языке, казалось, еще сохранялся солоноватый вкус его пота.       Он любит. Точно любит.       «Еще раз повтори. Повтори снова, кого ты любишь?»       — Наруто? — музыка уже давно перестала играть, поэтому Хинате не пришлось напрягаться, чтобы завладеть вниманием своего парня.       Наруто громко прочистил горло, скрывая это под хрипловатым смешком. А губы, истерзанные прошлой ночью, снова закровили в чуть надтреснувших ранках — как же Саске любил кусаться.       — Прости?       Хината почти покорно кивнула и мягко улыбнулась, принимая, что Наруто позволяется не слушать ее и отвлекаться от разговора на что угодно иное.       — Я говорила, что Неджи займет комнату Ханаби на все выходные, в гостевой сейчас идет ремонт, — речь Хинаты очень легко определялась как лепет.       — А Ханаби?       — У Ханаби много учебы, она не приедет на выходные, — ответила Хината, спокойно добавляя: — Я ведь говорила тебе.       Наруто ничего не оставалось, как хлопнуть себя по лбу, неловко извиниться за забывчивость и мысленно позавидовать младшей сестре Хинаты, которая нашла в себе смелость не выказывать тонну почета и уважения отцу, а расставить приоритеты в свою пользу. Училась Ханаби паршиво, Наруто узнал это, когда случайно столкнулся с ней в ночном клубе — девушка очень активно пыталась выпросить у Саске сигарету, а потом час рыдала на плече Узумаки от стыда, возможного отчисления и страха из-за того, что Наруто все расскажет Хинате. Наруто было плевать, а Саске тогда только хмыкнул: «Разве это не твоя девушка?». Он, кажется, вообще не отличал Хинату ни от Ханаби, ни от любого другого Хьюга — пожалуй, даже Хиаши спутал бы с ней. Сейчас Наруто только надеялся, что Ханаби проведет время лучше, чем он.       Стоит отдать должное, Хината умела развлекать в поездках. Она словила тишину радиоприемника на весь оставшийся путь, только периодически напоминая о своем существовании короткими замечаниями. Например, показывала красивые дома или интересные, по ее мнению, поля. К удивлению самого Наруто, такого спокойствия ему очень не хватало — он словно остался наедине со своими мыслями, но продолжал ощущать ее умиротворенное присутствие. Наруто, думая о том, какой могла бы быть идеальная жена, всегда представлял именно Хинату. Она действительно была идеальной: верная, тихая, заботливая.       И из-за этого Наруто хотел вывалиться из машины на полном ходу.       — Наруто... что бы ни случилось за эти выходные, помни, что я благодарна тебе за уважение, которые ты оказываешь моей семье, — глаза Хинаты на мгновение исчезли под густыми ресницами, а после она отвернулась к окну, продолжая откровенничать уже с ним: — И я... я люблю тебя. Спасибо.       «Он тоже».       — Все будет хорошо, — Наруто нашел ее руку — непривычно хрупкую и нежеланно мягкую — чуть сжал своей и улыбнулся.       Даже ямочки на щеках появились.       Весь оставшийся путь до усадьбы Хьюга они молчали. И молчание это стало только напряженнее, когда Наруто заметил в зеркало заднего вида прибившуюся к ним машину двоюродного брата Хинаты.       Неджи всегда держался обособленно от семьи. Возможно, так он пытался подчеркнуть, что не является ее частью — Хината рассказывала, что его мать, кажется, скончалась при родах, а отец умер в еще несознательном возрасте Неджи, однако вырос он, четко принимая свою версию собственного положения в семье. Реальное же, кстати, многим показалось бы завидным: Хьюга Хиаши владел бизнесом, который создал со своим братом-близнецом Хизаши, а после его смерти стал единственным генеральным директором. Учитывая наличие двух дочерей и отсутствие какого-либо уважения к женщинам, Хиаши вполне мог рассматривать Неджи своим наследником. Однако сам Неджи себя таковым не считал: садился всегда в углу стола, не занимая центр, входил в дом самым последним, был учтив и холодно-вежлив, никогда не смотрел в глаза главе семейства. Единственный, к кому отношение Неджи было обратно пропорциональным — Наруто.       Наруто до сих пор помнил тот единственный тет-а-тет, состоявшийся примерно через год после начала их с Хинатой отношений.       — У меня есть предположение, Наруто, за которое я заранее прошу прощения. Если вдруг это не так, то я готов принести извинения и перед тобой, и перед Хинатой, — сказал тогда Неджи, старательно сохраняя на лице безразличие. Старательно, потому что Саске был самим безразличием, а перед Наруто сейчас стоял нелепый китайский аналог. Именно тогда Наруто укоренился в мысли, что Хьюга никогда не смогут превзойти Учиха.       — Какое? — спросил Наруто, не подозревая, что могло заставить Неджи не только заговорить, но и взволноваться настолько, что он точно отрепетировал свою реплику: его речь была чуть быстрее, чем мог бы воспроизвести человек, импровизируя.       — Ты гей, верно?       И Наруто рухнул. Не физически, а эмоционально: он чувствовал, как мышцы лица перестают слушаться, а дыхание ускоряется. Они были в том же загородном поместье Хьюга, Наруто являлся приглашенным в семью гостем — молодым человеком старшей дочери главы клана. Он должен был показывать свою любовь не только к Хинате, но и ко всему противоположному полу, а Неджи хватило часового ужина, чтобы узнать то, о чем Наруто предпочитал молчать.       — Что? — выдавил Наруто, усмехаясь. По лицу Неджи он понял: Хьюга прочитал сквозившую в каждом жесте нервозность, он все понял.       — Позволь объясню, — голос Неджи теперь звучал спокойно и размеренно. Словно Хьюга подпитывался состоянием Наруто, чтобы стабилизировать собственное. — Ты очень много говорил о своем друге Учиха Саске, от Хинаты я слышал, что ее подруга Сакура встречается с ним. За весь вечер ты ни разу не посмотрел на Хинату, трижды проигнорировал ее вопросы и раза четыре назвал мою сестру его именем. Я вижу твою скованность, Наруто. Знаешь, как? Потому что я гей, но не скрываю этого. А ты?       — Я не гей, — хрипло ответил Наруто.       Во взгляде Неджи, глаза которого были самого светлого серого оттенка, как и у всей семьи, было то, что сейчас создавало абсолютное сходство с Учиха. Нечто особенное и пугающее. Точно так же смотрел на Наруто Итачи в день, когда его младший брат почти сошел с двенадцатого этажа — с презрением.       — Прошу прощения, если оскорбил тебя, — слишком сдержанно и бесцветно произнес Неджи. И поклонился, уходя.       Наруто понимал, что убедить двоюродного брата своей девушки в собственной гетеросексуальности он не сумел. Но ведь и сам Наруто не являлся однозначно геем. Он спал с мужчиной, да, безумно хотел его, несомненно, но ведь только его. За всю жизнь Наруто занимался однополым сексом лишь с одним человеком — с Саске. Поэтому причислять себя к определенной ориентации он не хотел. И думать об этом тоже.       В голове была одна мысль — нужно быть осторожнее, чтобы не давать Неджи лишнего повода подозревать его в чем-то. К счастью, тот личный разговор скорее был исключением из правил, потому что после него Хьюга не пытался хоть как-то показать свою заинтересованность в диалоге. Забирая Хинату пару раз в неделю из «гостей» у Наруто, он чаще даже не выходил из машины, а здоровался через приоткрытое окно. Скользил безэмоциональным взглядом по лицу Наруто, а порой и вовсе не поднимал глаз. Так было удобнее всем.       И даже сейчас, выходя из машины на соседнем парковочном месте у усадьбы Хьюга, Неджи медлил, давая возможность им первыми войти в дом. И Наруто бы сыграл по тем же правилам, если бы не Хината, которая захотела дождаться брата.       — Неджи, ты сегодня витаешь в облаках, — заметила девушка, когда ее брат-таки покинул собственное убежище. — Дорога утомила?       Неджи перекинул за спину густой водопад волос благородного шоколадного оттенка и натянуто улыбнулся, ставя машину на сигнализацию. Наруто только задрал вверх подбородок, рассматривая изумрудный калейдоскоп листьев, скрывающий загородный дом.       — Не хотел приезжать, — мягко ответил Неджи. Пожалуй, ему точно казалось, что звучал он мягко, но Хината все равно поджала губы.       — Пожалуйста, Неджи, не говори такого отцу, — попросила она. — Я не хочу, чтобы вы снова ругались.       — Я тоже не планирую портить себе выходные, — заверил Неджи, коротко кивая Наруто.       Конечно, жест получил ответ. А как могло быть иначе? И, разумеется, Неджи пропустил их в дом первыми, чуть тормозя самого себя на входе. Было в нем что-то, уверенно причисляющее к клану Хьюга: манеры, аристократическая бледность, плавность движений, сухость. Возможно, вся жеманность и сдержанность в одном флаконе. Души в нем Наруто не наблюдал. От этого не возникало желания даже выражать уважение в ответ. Но в поместье каждый отыгрывал свою роль, а Наруто отсчитывал часы до обратной дороги домой. Безумно хотелось посмотреть в глаза Саске, который, наверное, придумает тысячу причин, чтобы смазать брошенные в душный ночной воздух слова. Но Наруто ведь их запомнил, впитал.       И только эти мысли помогали пропустить через себя целый день, пронизанный бесконечно-долгими-приветствиями-и-уважением. Кимоно, преподнесенное как традиционный наряд для первого дня, давил-душил все многочисленные часы прибывания в обители бледных лиц с искусственными серыми глазами и темными длинными волосами. Лишь Хината играла легким румянцем, лишь она выдавала жизнь в этом склепе. Наруто выдыхал облегченно, чувствуя ее мягкое касание по локтю; напрягался нервно, когда она исчезала из поля зрения.       Хиаши был им недоволен. Глава логистического отдела компании Учиха понравился бы ему куда больше, но принимать в своих стенах приходилось тренера спортзала, который решил, что душный офис и белая рубашка сковывают в нем личность.       — Видимо, твоему примеру последовала моя старшая дочь, решив похоронить себя в слоях юбок, которыми она торгует, — неустанно подкалывал Хинату Хиаши. И говорил он так, словно видел Наруто впервые, а Хината продолжала его разочаровывать. Впрочем, ее парень — тоже.       А Хината не смела ответить, что не торгует, а шьет, и не юбки, а дорогие мужские костюмы, имея в телефонном справочнике столько громких фамилий благодаря своему ремеслу, сколько старшему Хьюга в жизни не заработать. При этом Хинату глубоко ценили за золотые руки и уважали за ответственный подход к делу. Она действительно была незаменимой. Знал бы только ее отец, сколько акул бизнеса отправлялись на самые важные в своей карьере встречи в костюмах, созданных руками, которыми Хиаши заставлял обхаживать Наруто, подавился бы собственным саке. Но Хиаши ничего не знал, потому что Хината предпочитала опускать взгляд в пол, пока Наруто перетягивал внимание на себя.       — Кстати, мы новый филиал открываем, — заговорил с энтузиазмом Наруто, всплескивая длинным рукавом. Воздуха не хватало, пояс давил, но слова продолжали лететь во все стороны: — Ближе к пригороду. Там будет отдельный зал для медитаций. Вы медитируете, Хиаши-сама?       Старший Хьюга, будто не расслышав, переключил внимание на Неджи, которому выполнять роль части интерьера пока что было по душе.       В их диалог Наруто не вникал, пытаясь занять себя хоть чем-то, но Хината не могла развлекать его все время, а прислуга отказывалась от любой помощи, поэтому Саске получил уже тринадцатое за день сообщение:       12:47 «Доехали без приключений. Надеюсь, ты выспался»       «У меня болит все тело, хах»       13:21 «Кто вообще пьет дорогущий саке?»       13:50 «Помнишь, как я украл у Джирайи кубинские сигары? Ты выглядел с ними забавно»       14:29 «Тут до смерти скучно. Скорей бы обратно...»       «Неджи невыносимый. Не понимаю, как Хината держится»       15:53 «Давай поедем зимой в горы?»       «Мне кажется, что там дышится легче»       17:02 «Саске, ты не можешь игнорировать меня вечно»       17:17 «Я позвоню тебе перед сном, ладно?»       «Хината рано ляжет с дороги»       «Хочу услышать твой голос»       18:24 «Я хочу тебя»       И только последнее сообщение получило ответ:

18:25 «Подумай получше, усуратонкачи»

      Что-то круглое, мягкое и покрытое пыльцой легло в ладонь, а затем тонкие пальчики заставили ее чуть сжаться, как бы пряча секрет внутри. Наруто сперва посмотрел на свою руку, в которой теперь находилась какая-то сладость, а потом в огромные серые глаза.       — Никому не говори, — заговорщицки прошептала Хината, улыбаясь так, словно совершила преступление и получила от этого удовольствие. — Это «Итиго дайфуку».       Наруто не смог не улыбнуться ей, заглядывая в свой кулак. Хинате, говоря с ним, да и с кем бы то ни было еще, приходилось задирать голову вверх.       — Ты что, снова воришка? — усмехнулся Наруто. Почему-то такая Хината казалась ему удивительной и чертовски милой.       Она прижала палец к губам, все еще улыбаясь, а глаза блестели озорством.       — Они сами не проследили за десертами, это не моя вина.       — Я надеюсь, что ты не станешь говорить в суде, что мы сообщники, — подыграл Наруто, засовывая весь шарик в рот. Хината светилась, наблюдая за тем, как сахарная пыль остается на его губах. Наруто блаженно закатил глаза, проглатывая моти с клубникой, и, не найдя вокруг ни одного высокомерного сноба из клана Хьюга, быстро чмокнул Хинату в макушку, оставляя на черных волосах пыльный белый отпечаток — преступниками они были никудышными. Этого хватило, чтобы Хината густо покраснела и скрылась от его глаз за ближайшей бумажной ширмой.       Конечно, он знал, что такое поведение не является для нее нормой. Просто Хината любила иногда — очень-очень редко — нарушать правила в доме отца. Поэтому вела себя по-детски наивно, обкрадывая столовую, а потом убегая прятаться куда угодно сразу после того, как получит заветный поцелуй в макушку.       Эта игра Наруто нравилась: в ней не было прихотей.       Такой легкий и невинный поступок поднял настроение на остаток дня, поэтому Наруто даже смог принять участие в разговоре за ужином. Правда, он быстро устал от рассказов Хиаши о бизнесе, проектах, планах, расширениях, но на помощь пришел Неджи — он смог поддержать диалог, а Наруто не устроил харакири. Он постоянно ловил себя на мысли, что хотел бы стать свидетелем беседы Итачи и Хиаши. Вот за ними было бы очень интересно понаблюдать: молодой Учиха бы смог задавить взрослого Хьюга своим авторитетом и амбициями? Возможно, Саске бы утопил Хиаши в язвительности, но Итачи настоящий дипломат. Хотя и Хиаши отступать не умел. Это была бы сильная схватка. И еще одна ждала уже Наруто: сегодняшний ужин был обычным, а вот завтра соберутся все родственники, чтобы чествовать именинника. Хватило бы сил это пережить.       Перед сном Наруто почти заперся в ванной, с удовольствием стягивая с себя тесный пояс кимоно. Почти, потому что эти комнаты в спальнях не закрывались на замок, но он знал, что Хината решит дать ему личное пространство после долгой поездки и напряженного ужина. Она всегда так делала. Ткань мягко упала на прохладный пол, и такое неуважение к преподнесенной для удобства вещи Наруто порадовало — хотелось бы, чтобы Хиаши знал настоящее отношение Наруто ко всему происходящему. Где-то в складках кимоно завибрировал телефон, принося новое сообщение. Что-то подсказывало, что оно может быть именно от Саске. Наруто мог бы прочитать его после душа, а лучше и вовсе по возвращении домой, в свою квартиру, где нет посторонних, потому что...

21:34 «Все еще чувствую твой вкус на языке»

      «Что ты сейчас делаешь?»

«Прямо сейчас?»

«Предаюсь воспоминаниям»

      Наруто шумно втянул воздух носом.       «Я сейчас в душ, а потом сразу позвоню тебе, ладно?»       Он смотрел на мигающие точки возле имени Саске до тех пор, пока не получил ответ, усмехаясь:

«Не сотри ладони, усуратонкачи»

      Наруто плохо мог представить Саске рядом. То есть, конечно, он воображал его внешность, какие-то повадки, привычки, отличающие его от других жесты. Но он никак не мог представить их... быт. Чтобы Саске просто был рядом, не ускользал; оставался в постели после секса, а не сбегал в свою квартиру. В его фантазиях чаще всего Саске был либо слишком покладистым, что совсем не возбуждало, либо обязательно говорил что-то едкое и колкое, задевая за живое. Разумеется, это не мешало Наруто кончить, но осадок все равно оставался.       И был, кажется, всегда.       Скользя по собственному телу рукой, Наруто не сразу решился на мастурбацию. Возможно, она и не понадобилась бы, но чертово сообщение Саске снова всплыло в памяти, а рука сама нащупала рычажок воды, выворачивая напор на максимум. Ванная очень быстро заполнилась густым паром; кафельная плитка уже была запотевшей, когда Наруто в первый — почти грубый — раз провел рукой по напрягающемуся члену. Даже простого воспоминания о Саске хватило, чтобы появилась эрекция: ладонь интенсивнее заскользила по стволу, прокатывая волны возбуждения по телу, а горячая вода только сильнее распаляла разум. Закусив нижнюю губу, на которой еще оставались воспоминаниями поцелуи, Наруто откинул голову назад. Его сбивчивого дыхания не было слышно под шумом капель, разбивающихся о дно кабинки. Доходя до пика, Наруто ускорил движение руки, снова услышав в собственной голове низкий стон: «Люблю тебя». Вода горячими струями облизывала напряженную спину, на которой всего несколько часов назад расцвели глубокие отметины, подаренные Саске. Наруто уткнулся лбом в кафель и, сжав зубами кожу на предплечье, тихо застонал в нее, кончая себе под ноги.       Вода струилась по телу, облегчая восстановление, но в поцарапанных местах уже стало ощутимо больно. В слив утекла сперма вместе с воспоминаниями о прошедшей ночи. Хотя Наруто все-таки их бережно хранил. И стыда никакого не испытывал, потому что был Саске в каждой клеточке его тела, и это было правильно.       Он стоял спиной к двери, когда приходил в себя, поэтому ничего позади не видел.       * * *       Полосы длинные, думала Хината, шрамы останутся. Глубокие и светлые, как дар в виде воспоминаний. Рассекающие всю спину.       Наверное, это было страстно. Она так не умела. Для Хинаты секс был не самой главной частью отношений. Она любила Наруто и сердцем, и телом, но точно не смогла бы вести себя в постели так раскрепощено — до алых царапин по всей спине.       А кто-то смог.       Она не была идиоткой. Она не приняла до конца и тогда, когда Наруто подыграл, списывая засос на шее на нелепую случайность, произошедшую на работе. Ему было удобно все подтвердить, ей — комфортно поверить. А сейчас что оставалось? Стоять на террасе, дрожать всем телом под атласным халатом и вычеркивать, вытравливать, выжигать из сознания образ родной спины под струями горячей воды, омывающими еще обожженную чужими ногтями кожу.       Хотелось кричать и давиться слезами. Это ведь ее мужчина, ее первый мужчина, единственный — она в жизни не забудет подзавявший букет декоративных подсолнухов на том самом свидании после клуба и купленный в день знакомства малиновый мохито. Наруто всегда был другим. Хината честно хранила верность, она искренне старалась быть идеальной для него. Но чего-то все-таки Наруто не доставало. Где-то она упустила возможность стать для него самой драгоценной. Хината, видя перед глазами эти красные следы по всей спине, не могла даже мысленно произнести страшное слово.       Измена.       Наруто не мог предать ее. Он не мог просто взять и разделить ночь с другой, подарить ей ласку и всего себя, заставляя испытывать нечто такое, что вынудило бы хвататься за кожу и бороздить ее до крови.       Ведь с ней такого никогда не происходило.       — Что-то случилось, Хината-сама? — голос Неджи прозвучал как из-под толщи воды, хотя, казалось, тонула сама Хината.       Она нашла себя вцепившейся ногтями в деревянные перила террасы и шепчущей бесконечное «не мог, не мог, немогнемог...».       На ответ разума не хватило.       — Ты заболела? — Неджи отставил дежурную вежливость, совершенно неуважительно опуская ладонь между подрагивающих лопаток. — Тебя трясет...       — Все хорошо, — выдавила Хината, всхлипывая. — Это хорошо, это нормально.       Неджи навис над перилами, всматриваясь в ее лицо. Сейчас он выглядел роднее прежнего. Он беспокоился по-настоящему.       — Скажи, — требовательнее произнес он, а по его взгляду Хината поняла: не может.       Права не имеет, пока сама не узнает. А нужно ли ей знать?       — Я... — Хината распахнула глаза, взглядом ощупывая лицо, которое видела с самого рождения, наблюдала, как оно меняется, взрослеет, и мысль сама обтекла звуком: — Я только что разговаривала с подругой из ателье. Она выходит замуж, представляешь?       И Хината разрыдалась так, как еще ни разу в жизни — громко и взапой. Цепляясь за домашнюю майку Неджи, пропитывая ее горячими слезами. Она то ли смеялась до боли, то ли плакала от счастья — сама понять не могла. Неджи только исступленно держал ее одной рукой за затылок, а второй машинально гладил макушку, что едва доходила до подбородка.       — И это... ну... — Неджи старательно подбирал слова, словно шел по минному полю. — Эта новость тебя расстроила?       Хината на секунду стихла, борясь со рвущимся наружу криком, руками стискивая мягкую белую ткань на чужих плечах. Она чувствовала, что Неджи сильнее напрягся, а его рука стала активнее гладить волосы. Она не хотела его пугать.       — Я очень рада за нее, — еле выдавила из себя Хината, уже хрипя от плача, — она делает его счастливым. Я очень рада...       Хината умела быть сильной. Вернее, научилась, глядя на Наруто, поэтому следующее действие принадлежало вовсе не ей — ему: она отстранилась от крепкой груди, собирая все свое естество в кулак, и улыбнулась — слегка наивно, но искренне. Почти.       Неджи этого хватило, чтобы выдохнуть. И вернуть дежурную вежливость, конечно.       — Хината-сама, вы меня напугали, — он в последний раз разрешил себе коснуться сестры, щемяще-родным движением ладоней смахнув с покрасневших щек слезы. И отступил на шаг.       Таким она знала его с самого детства: в мире не нашлось бы человека, похожего на Неджи. Он был ее опорой в любой ситуации, но он оставался далеким и отчужденным всегда. В последний раз Неджи позволял себе объятия в возрасте, наверное, шести-семи лет, когда ночью приснился отец, а беспокойный крик услышала только Хината. В его комнату не заходила даже прислуга, а ее он впустил — разрешил дождаться, пока не заснет. В эти долгие минуты чужого беспокойства маленькая Хьюга развлекла себя плетением косы в густых шоколадных волосах. Это был единственный на памяти раз. Гораздо позже Хината поняла, что крики слышали все, просто было принято не обращать на них внимание — отец говорил, что мужчины не могут страдать кошмарами. Неджи запомнил, перестал будить дом, но как только осознал свою ориентацию — открылся, чтобы навсегда уйти в тень фамилии. Хината любила брата и жалела, что их отношения оставались бесцветными и нейтральными, тогда как они вместе могли бы противостоять несправедливости отца.       Как сейчас негласно противостояли чему-то страшному, что произошло между Хинатой, Наруто и кем-то третьим.       Потрясение от увиденного и выплаканные горькие слезы уже отступали, иссыхали, а на смену им пришли мысли, о которых Хината обязательно пожалеет. Кто-то третий. А может, это разовая акция? Может, Хината не заметила изменений в его поведении, связанных со стрессом на работе, что сподвигло его на этот шаг? Ведь Хината его женщина. Он никогда даже руки на нее не поднимал, она ни разу не становилась причиной его гнева.       Может, Наруто просто оступился?       * * *       Когда Наруто, не дозвонившись до Саске, вернулся в комнату — Хината уже спала, заняв правую часть кровати. Он тихо лег рядом, в последний раз проверив телефон: пусто. Новых сообщений от Саске не было, зато на его дисплее, наверное, снова висело облако из непрочитанных. Для Наруто это было в некоторой степени нормой — Саске сам решает, когда выйти на связь.       Засыпая, Наруто обнял со спины Хинату, в очередной раз соглашаясь, что отдал бы все, чтобы также лежать с Саске каждую ночь.       Следующий день начался ранним пробуждением и новой порцией игнора от Саске. Наруто даже не удивился, не обнаружив ответов на свои вчерашние сообщения. За завтраком он обновлял чат раз в несколько минут, получая пристальные взгляды от Неджи, а чуть позже догадался о причинах такого внимания, убрав телефон подальше.       Кимоно снова давило со всех сторон, Хиаши снова проснулся недовольным. Возможно, он таким родился лет триста назад, но цифры на праздничном торте гласили, что Наруто ошибается — Хиаши исполнялось всего пятьдесят.       Родственников у Хьюга было бессчетное количество: дальние и близкие стекались со всех уголков Японии, занимая собой свободное пространство поместья. Светлые волосы и голубые глаза делали Наруто самым лишним звеном образовавшейся цепи. Еще, конечно, тот факт, что он вообще не должен был здесь находиться, однако Неджи, сливающийся со стенами, казалось, чувствовал себя немногим лучше: он контактировал с каждым членом семьи, но делал это так машинально и натянуто, что чаще Наруто искал его глазами по углам. И всегда находил. Ему даже показалось, что, если бы не тот разговор и последующее пренебрежение со стороны Неджи, они бы подружились и страдали в эти выходные вместе. Но Неджи предпочитал страдание одинокое, самозабвенное.       Появление Ханаби удивило многих, но не Хиаши. Найдя младшую сестру Хинаты на заднем дворе за массивным стволом сакуры, Наруто, сперва напугав курящую девушку до смерти, узнал, что отец прогибал ее звонками весь последний месяц. Пришлось сдаться и приехать, чтобы не огорчать именинника. Последний оплот стойкости Хьюга рухнул под давлением главы клана.       Наруто старался понравиться всем гостям. Он сам не знал, зачем это делает — Хината ходила в своих мыслях весь день и никого не замечала, но ее парень был вежлив с каждым членом семьи. И даже умудрялся шутить в компании чопорных стариков, вызывая в них искренний смех. Уже через несколько часов Наруто договорился с кем-то о партии в шоги на следующих выходных, кого-то записал на первую бесплатную тренировку, а еще одной из родственниц подсунул визитку Гаары. Надо же как-то отплачивать другу за бесплатные сеансы. Вообще, по мнению Наруто, все Хьюга и Учиха нуждались в терапии, но не каждый готов был в этом признаться.       Перетерпеть предстоящий ужин стало миссией для Наруто: он пообещал самому себе, что будет просто улыбаться, пока Хиаши, который до этого весь день его не замечал, пускает шутки про их с Хинатой бесполезные работы. Потому что Наруто не ради себя приехал — ради себя он бы на этот трехдневный пир даже с кровати не встал. Но Хината, которую сероглазые родственники досконального изучили пристальными взглядами, нуждалась в поддержке, и Наруто твердо решил ее оказать.       — По правую руку, Хината, — с нажимом произнес Хиаши, когда Хината опускалась на свое место: она и без помощи отца знала, с какой стороны от Наруто ей садиться. — Вот именно, там твое место.       Наруто едва ли сдержал себя от острого желания начать спорить: очень хотелось напомнить виновнику торжества, что, исходя из всех японских традиций, День рождения, а уж тем более трехдневный, принято не праздновать. Но Хината перед самой поездкой очень просила об этом не напоминать.       Прислуга приносила и уносила еду с напитками незаметно, будто сотканные из цветочного шелка тени. Наруто длительное время сидел молча, периодически улыбаясь кому-нибудь из гостей, чаще всего — Ханаби, пока не услышал обращающегося к нему Хиаши.       — Ты тоже так считаешь?       — Как?       Наруто на мгновение поймал взгляд Неджи, уголки губ которого дернулись вверх: издевается.       — Что брак уже не в моде, — сдержанно повторил Хиаши.       Наруто нашел на столе пиалу с саке, сразу выпивая содержимое до дна. Хината ниже склонила голову.       — Я считаю, Хиаши-сама, что вступить в брак можно в любой момент, поэтому не понимаю, когда с этим важным решением торопятся. Это же не носки выбрать, нужно время, — ответил Наруто, ухмыльнувшись. Ему понравился тот факт, что зрительный контакт разорвал не он, а Хиаши.       — Узнать друг друга получше, да? — подала голос Ханаби, и Наруто кивнул ей.       — Да, потому что это очень важный шаг. Скреплять отношения браком нужно один раз и на всю жизнь, — подтвердил Наруто. Сидеть на пятках ему не нравилось с детства, поэтому он позволил себе незаметно поерзать.       Все за столом внимательно слушали Наруто, поэтому он решил продолжить:       — Статистика показывает низкий уровень разводов. Это достойный результат для такой крупной страны, как Япония. Но сколькие из действующих браков счастливые? — говоря это, Наруто чувствовал себя на одном уровне с Итачи, который сперва усыплял бдительность своих деловых партнеров, а потом подсовывал им удобные только для своей стороны контракты. — Вы знали, что шестьдесят пять процентов женщин хотят выйти из отношений с супругом, но боятся это сделать по ряду причин? Например, не у каждой есть возможность и навык работать. Приходится страдать в браке. А мужчина не просит развода из-за традиций, потому что непринято разваливать семью, особенно, если в ней уже есть дети. Поэтому я считаю, что заключать брак на ранней стадии отношений — не самое разумное решение.       — А что для этого нужно? — прозвучал спокойный голос Неджи. Наруто посмотрел в его глаза, а Хьюга продолжил, вздернув бровь: — Доверие? Пройти войну бок о бок? Прожить под одной крышей тридцать лет?       — Ваши отношения с Хинатой длятся уже... сколько? Пару лет, да? — подала голос пожилая и очень понравившаяся Наруто в начале дама. Но то было в начале.       — Они встречаются два года, — ответила Ханаби. — Их отношения — мой личный пример. Я бы хотела, чтобы у меня было так же...       Наруто открыл было рот, но его перебили. Голоса Хьюга звучали один за другим, а Хината все ниже и ниже склоняла голову, пряча лицо под густой челкой.       — Два года — это приличный срок. Сколько вы еще планируете узнавать друг друга?       — Родить ребенка вне брака... это позор для женщины.       — Может, вам просто не по пути? Такое бывает.       — Но тогда и девочку не стоит держать, пока она себя бережет...       — Неджи, ты как-то говорил, что забираешь Хинату, когда она ночует у Наруто, верно?       Сквозь голоса и прикованные взгляды Наруто нашел бледнеющее на глазах лицо Неджи. Он и сам был напуган вопросом не меньше и не мог понять, откуда он прозвучал. Однако Наруто напуганным не был — он медленно закипал от злости.       — Ты ночуешь в его квартире, Хината? — перекрыл разговоры своим твердым голосом Хиаши. Он подался вперед, вынуждая дочь поднять голову, но Хината в ответ молчала.       Наруто прочистил горло, привлекая к себе внимание главы семейства.       — Хината совершеннолетняя. Или стоило отправлять ее домой на такси поздней ночью? — спросил он.       — Стоило отвезти ее домой на машине, — процедил Хиаши, а глаза его стали темно-серыми. — А еще лучше, не заставлять ее задерживаться у себя допоздна.       — Да в чем проблема? — взвился Наруто, и Хината подняла на него умоляющий взгляд.       Ответить осмелился пришедший в себя Неджи.       — Проблема в том, Наруто-сан, что Хината — молодая незамужняя девушка. Она проводит ночи у парня, который боится взять на себя ответственность за ее благополучие. В браке дело, ты не ее муж, а она не твоя жена. Хиаши-сама просто хочет, чтобы его дочь находилась в надежных руках, а не ночевала в квартире инфантильного работника фитнес-центра.       — Пожалуйста... — прошептала Хината, но ее никто не услышал. Фраза Неджи возымела огромный успех: все Хьюга одобрительно высказывали предположения о том, что Наруто и Хинате пора жениться.       Если, конечно, Наруто порядочный молодой человек.       За столом даже успели составить план, как и когда проводить церемонию. И Наруто был полностью согласен с каждым собравшимся за столом: Хината — идеальная японская жена. Но не для него.       Это было неправильно. Все было неправильно. Не стоило резко вставать на ноги, позволяя столу с налитым саке вздрогнуть; не стоило пугать Хинату шумным шелестом своего кимоно; не стоило без спроса исчезать за деревянной перегородкой, ведущей на улицу, где в сумерках еще можно было найти усыпанную лепестками сакуры тропинку в чайный домик. Но Наруто это сделал.       Прямоугольник экрана вспыхнул ярко-синим и болезненно-белым, на дисплее появился список контактов, но не Наруто нашел нужный номер, а палец по памяти листнул справочник столько раз вниз, чтобы четко остановиться на самом родном имени.       Первый гудок. Второй. Третий.       Саске трубку не взял — на восьмом гудке электронный голос девушки-оператора сообщил, что вызываемый абонент ебал в рот его проблемы. А Наруто верил, что Саске громко рассмеется, скажет: «Езжай домой», и уже через несколько часов он будет тарабанить в дверь Учиха. Но Саске, видимо, ушел в летаргический сон, раз в восемь вечера игнорирует входящие звонки.       Зато в него не ушел Неджи.       Он подкрался тихо, но незамеченным не остался, выдавая себя притворным кашлем. Наруто обернулся и почти бросился навстречу, чтобы выколотить всю дурь из Хьюга, но осекся, услышав его голос:       — Не глупи, Наруто, — спокойно произнес он. — Ты сам знаешь, что должен был когда-нибудь это закончить. Я тебе почву подготовил. Ты мучаешь мою сестру, и если о себе думать не хочешь, то хоть о ней подумай. Хината не заслуживает быть твоим прикрытием.       Наруто зажмурился, мысленно считая до десяти. На «восемь» он услышал Хинату.       — Наруто-кун, пожалуйста, давай поедем домой, — попросила она дрожащим голосом.       Не дослушав оправданий о том, что Ханаби займет спальню, и наставлений Неджи не гнать по трассе, Наруто уже через пятнадцать минут заводил двигатель и, не прощаясь, мчал на всех скоростях домой.       Ночью Токио выглядел оживленнее, чем днем: огни незасыпающего города стали маяком задолго до приближения к окраинам. Хината вела себя тихо и даже не заводила привычных разговоров. Наруто ее понимал — поездки к семье всегда выматывали. Поэтому он, не спрашивая, довез ее до дома и припарковался почти под самыми окнами.       — Прибыли, — сообщил Наруто. Неоновый свет от вывески круглосуточного супермаркета плавал радужными пятнами на его лице, но Хината это заметила не сразу.       Она продолжала смотреть в окно. Наруто подумал, что заснула, но подергивающиеся ресницы ее выдали.       — Эй... — позвал он, протягивая руку, чтобы осторожно убрать прядь волос, скрывающую лицо, за ухо. — Давай поговорим...       Хината обернулась, и Наруто впервые не мог понять, какие эмоции выражают ее лицо: обиду, непонимание, просьбу? Она недолго молчала, но за этот отрезок времени Наруто почувствовал, что может произойти какая-то катастрофа. Внезапно он снова почувствовал себя ничтожеством за то, что на него смотрят такими глазами.       «Боже, пожалуйста, лишь бы не свадьба...»       — Наруто-кун, ты бы... кхм... — он видел, что она пытается спросить что-то, что ее беспокоило, но... боится? — Ты сказал бы мне, если бы не любил?       Наруто услышал стук своего сердца, подгоняемый внимательным взглядом. Она не боялась задавать вопрос — она боялась услышать ответ.       Руки сами нашли кукольное лицо с идеально гладкой кожей и огромными глазами, сжали ладонями щеки, зачем-то фиксируя в одном положении. А Наруто просто знал, что должен ответить.       — Я люблю тебя, Хината, — четко проговорил он, не добавляя: «Потому что я лучше твоего отца».       А так ли это?       — Честно? — она искренне давала возможность не усугублять ложь. Или своими же руками затягивала его глубже?       — Честно, — пробил Наруто дно.       Он проводил ее хрупкую фигуру до самой двери и еще пару минут смотрел туда, не зная, что он творит и как это все разгребать. Но он надеялся получить ответы этой же ночью, поэтому апельсиновый «Жук» припарковался рядом с черной «Камри» спустя двадцать минут. Наруто был уверен, что Саске не спит, хотя часы намекали на обратное. В два часа ночи в субботу он мог бы оказаться и не дома.       Но стук в дверь был услышан почти сразу. Хватило одного глотка воздуха, чтобы броситься к желанным губам и впиться в них со всей силой. Саске ответил моментально, но почему-то воспротивился, когда Наруто решительно переступил порог квартиры. От Учиха пахло сигаретами, а на губах сохранился терпкий вкус алкоголя, но поцелуй был желанным спасением в череде ненормальных дней. Хьюга, свадьба, обвинения, ответственность — все отошло на второй план, когда Наруто прижал к себе Саске, скользя руками под его майкой и оглаживая бархатную кожу. Кажется, Саске прикусил его губу не в порыве страсти, а в попытке вырваться, но Наруто это проигнорировал, целуя скулу, шею.       — Да блять... — прошипел в ухо Саске, отталкивая его, но Наруто не обратил внимания — он потом во всем объяснится, а сейчас его желанием было одно: с силой прижать Саске к какой-нибудь поверхности, поэтому он вдавил своим телом его в стену. — Остановись ты! — прорычал Саске, схватив Наруто за руки.       Наруто отстранился, глядя в черные глаза, и повернул голову в сторону кухни, заметив движение. Если бы за столом сидел покойный Джирайя, Наруто бы испытал гораздо меньше шока.       — Привет, Наруто, — поздоровался Суйгецу.