Воспоминания, обернувшиеся пеплом

В ладони прах и пепел прошлых дней сжимать до боли продолжаю...

Очередная миссия — и очередной провал. Сколько бы он ни пытался вычеркнуть из головы тот образ, всё тщетно. После гибели Элеоноры весь мир разделился на белый и чёрный: беспросветный монохром. И для чего тогда нужна эта жизнь, если единственный человек, что поддерживал его, мёртв? По вине другого человека. Того, которого он... не мог забыть. Рядом всё время находились Эйн и Рин; первый поддерживал морально, вторая старалась выводить Каспара на улицу и не давать полностью погрузиться в себя. В конце концов, один из лучших Белых Волков не должен позволить заглушить душу унынием. Но... сердце болело. Как избавиться от боли, что острыми лезвиями пронзает насквозь и сводит с ума? Затуманенный разум всё больше и больше стремился покончить со всем, однако Каспар понимал: нельзя. Он должен держаться. Ах... Если бы он только мог разбавить алым цветом этот надоевший монохром. . . . Пустую глазницу резко пробило болью — левый глаз отсутствовал уже довольно давно, однако в какой-то случайный момент будто разъедало кислотой изнутри. Как странно. И это происходило именно тогда, когда всплывали воспоминания о нём. «Лучше бы убил его сразу», подумал про себя Слуга, проводя кончиками пальцев по рельефам револьвера. Совсем недавно он был улучшен и теперь стрелял в разы точнее — какое облегчение, не нужно более терять время на прицел. Рядом, в шагах десяти от него, на полу сидела Маргарита, увлечённая своим оружием; её выражение лица не изменялось на протяжении уже часа, наверное. В зелёных глазах блестел огонёк восхищения — неудивительно. Похоже, делать пока что нечего. Отложив револьвер в сторону, Слуга вытащил из рукава голубой цветок — розу грионио — и принялся медленно отрывать лепестки. Один за другим они плавно приземлялись на пол, и вскоре вокруг всё было устлано ковром из лепестков. Маргарита заметила это и, отвлёкшись от разглядывания меча, повернула голову: — У тебя много их? — Цветов? — Да. Они красивые. Ты постоянно носишь их с собой, а, Полло? Он кивнул, пряча оголённый стебель. И правда — у него всегда при себе находились голубые цветки. Его успокаивало отрывание лепестков, так что Джулия, отметив привычку подопечного, начала приносить ему множество этих роз. Вот только... почему? Почему при виде их в груди поселялось глухое чувство? Что не так? Слуга сжал в ладони ворох лепестков. Следовало сжечь их и развеять пепел по ветру, но отчего-то, не понимая причины, он хотел смотреть на них и вспоминать, вспоминать, вспоминать. . . . Его цель — искоренить зло в этом мире. Рука, не ощущающая тепло ладони, сжималась на рукояти меча — его электромагнитные волны разрезали всё на своём пути. Лучшее оружие, под стать своему владельцу. Каспар сглотнул, откидывая волосы с лица. Левый глаз — единственный, к слову, — немного побаливал, словно предупреждая о какой-то опасности. Порой такое происходило и даже забавляло, ведь не должно было. Он осторожно, стараясь не шуметь, шёл по длинной цепочке из голубых лепестков, разбросанных во все стороны, но в целом образовывающих что-то вроде пути. Естественно, в глубине души Каспар понимал, что это — ловушка, иначе зачем одному из его врагов оставлять такую зацепку? И, наверное, не стоило идти сюда в одиночку, хотя Эйн чуть ли не слёзно напрашивался следовать за ним. Нет, это задание только для одного. Вернее, здесь не требовались другие лица. Только двое. И останется лишь один. Оставалось надеяться, что Каспар не похоронит себя под обломками крыши или от выстрела и застрявшей в груди пули. Всё-таки Джулия, чёрт её побери, тщательно обучила своих любимых Каракури, как использовать оружие для атаки, и сражаться с ними становилось всё сложнее. После того, как одна из этих самых Каракури — Принцесса — чуть не разрезала Рин на куски, Белым Волкам пришлось проходить дополнительное обучение. Представителей S-ранга всего трое, включая Каспара и Рин, так что терять кого-то — невероятный провал. Начальство точно прибило бы их троицу лично. Внезапно он ощутил знакомый запах цветов. Лепестки на полу давно потеряли свой аромат, а это значит... Их встреча неизбежна в любом случае. . . . Ветер трепал светлые локоны, пока правый глаз с алой радужкой пристально вглядывался в силуэт парня. Глупый Белый Волк, решивший прослыть не просто героем, а ещё и невероятным идиотом. Слуга усмехнулся, перезаряжая револьвер. Позади о чём-то переговаривались Джулия с Мэйраной, но он решил не слушать. Его мысли занимал этот идиот. Впрочем, эти мысли всё никак не покидали голову, отчего становилось не по себе. Нужно выполнять свои миссии, а не позволять себе думать об этом синем... в конце концов, Каракури он или кто? Он сорвался с места и побежал по направлению к Каспару, на ходу наводя на него револьвер. Убить? Слишком просто. Напугать? Самое то. Сейчас настроение слишком хорошее, чтобы так легко избавиться от надоедливого Волка. Немного поиграть и позабавиться, тем более, что Джулия вовсе не против. Но, видимо, в этот раз Каспар был осторожнее, и выстрел прошёл мимо. Пуля разделилась на две части лезвием меча, и Слуга удивлённо распахнул глаз. Хах? Как? Неужели промахнулся? Ха-ха, и правда. Ничего страшного — попадёт во второй раз. Страх волной прокатился по телу, когда, неудачно развернувшись, он оказался прижатым к стене. Каспар времени не терял и успел перехватить траекторию движения противника, так что зажать его в угол оказалось несложной задачей. Но Слуга не собирался сдаваться. Он ударил Каспара ногой в живот и проскользнул за его спину, переводя дыхание. — Раздражаешь. Только тратишь время на подобные глупости. Стало тяжело дышать, сердце забилось чаще. Неужто перенапрягся? Странно, ведь его тело всё ещё было человеческим только наполовину. Каким образом можно почувствовать физическое истощение, если механизм должен полностью... Боль усилилась в разы, и Слуга поспешил ретироваться, отходя назад. Рука сама потянулась к левой глазнице, где находилось ядро — замена сердца каждого Каракури. У всех оно находилось в разных местах, и Полло, должно быть, повезло. Господи, как же больно... Кровь прилила к голове, и в тот же момент откуда-то сверху раздался ужасный грохот, потолок покрылся трещинами. Последним, что осталось в памяти, было то, как их взгляды наконец-то пересеклись. . . . Принцесса самоуничтожилась. Гумилия, ранее нашедшая полные характеристики Каракури Маргариты, предупреждала об этом. И похоже, что взрыв оказался настолько сильным, что разнесло весь верхний этаж. Один из кусков отломился и упал вниз, проломив защитное стекло большой колбы с какой-то жидкостью. Естественно, она расплескалась по всем поверхностям, и моментально произошло возгорание. Пламя стремительно распространялось повсюду, поглощало окружающие объекты и грозилось то же сделать и с ними. Оправившийся от удара Каспар поднял меч с пола и посмотрел на Каракури напротив. Слуга, казалось, впал в оцепеневшее состояние и не подавал признаков жизни вообще. Идеальный шанс, чтобы покончить с ним, но... Верно ли то правосудие, к которому он так яростно стремился? Цвета исчезли с картинок книжки об утопии, раскрашенной давным-давно, так для чего вновь окроплять страницы алым цветом? Искажённый чёрно-белый мир уже не вернётся к прежнему, прошлое не вернуть. Всё было тщетно с самого начала. Пальцы сомкнулись на рукояти. — Я убью тебя и закончу всё это. От звука голоса Слуга пришёл в себя и слегка нахмурился. Револьвер в руке двинулся по направлению к Каспару, но что-то было не так. Как будто желание застрелить его куда-то испарилось. Какого чёрта? Вспышка боли пронзила голову, и он резко выстрелил. Пуля залетела глубоко в живот Каспара, отчего тот побледнел. — Замолчи! Оставь меня в покое! Ярость мгновенно заполонила собой пустоту в груди, и сердце на секунду перестало чувствовать острую тоску. Это всё его вина; из-за него он сейчас разрывается на две части. Какой смысл в том, чтобы стоять и вести беседы, если можно взять и застрелить. Толкнуть в огонь и сжечь дотла. Убить так жестоко, что и не придумать. Избавиться любым способом. Но не уничтожить. «Хватит, хватит, прекрати!!» Отчаянный возглас вырвался наружу. Больно, больно, больно. Огненное полотно практически закрывало обзор, и удушливый дым мешал, заставлял задыхаться от кашля и утирать слёзы с лица. Быстрее закончить и уйти, хватит, больше нет сил на всё происходящее. — Твой глаз, — Каспар выглядел безразличным, однако на деле было наоборот. — Я сломаю ядро внутри него и убью тебя. . . . — Мой... что? Искреннее удивление прозвучало в голосе Слуги, отчего он даже опустил руку с револьвером вниз. Наверное, он не думал, что кто-то из Белых Волков может узнать о месторасположении его ядра. Тем более — этот синеволосый придурок. Ха, а он ведь даже не в курсе про свою подружку. Вновь закашлявшись, Каракури склонился к полу, зажимая рот ладонью. Мать вашу, какого чёрта делается? Неужели он сейчас может проиграть только из-за какого-то огня? Слух уловил движение рядом, и, едва успев поднять голову, он ощутил неприятное движение в животе. Лезвие меча Каспара вошло внутрь тела с противным звуком, пронзая его насквозь. Столь знакомая сцена из прошлого, только роли сменились. Голова стала тяжёлой, пелена слёз закрыла зрение. Его вырвало; густая тёмная кровь хлынула вниз, стекая на пол. Каспар мимолётно дёрнулся — от жалости или отвращения? Существенный минус Каракури заключался как раз в их человечности. Уничтожить простым способом, не задев ядра, невозможно, но боль от каждого ранения причиняла невыносимые ощущения. Лезвие скользнуло назад, и Слуга рухнул на пол, словно безвольная кукла, чей заводной механизм прекратился. Ослабевшие пальцы больше не могли держать револьвер, и тот гулко упал рядом. — Больно... сердце болит... Каспар, чьи ладони окрасились в алый цвет, сплюнул кровавый сгусток и склонился над подёргивающимся от раны Каракури, направляя свой меч к его лицу. Однако страх смерти оказался сильнее, и Слуга увернулся так, что лезвие прошло мимо глаза и разрезало что-то внутри украшения в виде голубого цветка на волосах. Блеск огня отразился на небольшой (с виду — умещающейся на ладони) серебряной сфере. Что это? Бледный Слуга, чьё лицо до сих пор было влажным от слёз, дёрнул рукой по направлению к странной штуковине, будто бы желая укрыть и не дать сломать. Будто бы это нечто невероятное важное и драгоценное для него. Будто бы это... Решив проверить, Каспар опустил меч прямо на сферу. Лезвие с треском разломало её на две половины, обнажая то, что было скрыто внутри. Выражение лица Каракури стало спокойнее, чем до этого; его рука упала на пол, не стремясь защитить. Маленькое тонкое кольцо лежало неподалёку, рискуя быть сожжённым в пламени. То самое кольцо золотистого цвета, которое он когда-то подарил своему другу в приюте. Это точно оно, его нельзя спутать с каким-либо другим. . . . Не понимая, что должен делать, Каспар переводил взгляд с кольца на прижатого к земле Полло, устало смотревшего на него. Вот, что заменяло ему сердце и воспоминания о прошлом. Неужели оно и вправду сохранилось? Хах... вершить правосудие и искоренить любое зло на своём пути? Для чего он делает это? Хотел ли он изначально всего, чего добился на данный момент? Ему стоит пронзить лезвием левый глаз Каракури и закончить свою миссию, но... Его собственное сердце сжалось от боли и жалости, пальцы более не сжимали рукоять. Слуга обезоружен и уязвим, и теперь нужно снова сделать выбор — на этот раз последний. Убить его? Спасти его? Простить его? Чего желает душа? Каким будет правильное решение? Слёзы текли из единственного глаза Слуги, и он потянулся к Каспару, касаясь холодной ладонью его щеки. — Каспар… Вот и настал финал. Он не в силах сдержать плач. Они видели своё прошлое друг в друге и этого нельзя отрицать, разумеется, вот только… Судьба слишком жестока. К чёрту такую справедливость, если ему приходится выбирать между двумя. Каспар одним рывком откинул меч в сторону и прижал плачущего от смешанных чувств, мыслей и эмоций Полло к себе, обнял и осознал, что сделал верный выбор. Для него, для себя, для них обоих. — Пойдём домой.