***
Ночное полотно, точно крыло ворона, спрятало спящую деревню. Бесконечное количество разбросанных точек вспыхнули, освещая тренировочные поля. Прохладный воздух проникал в дома. Редкий шелест не тревожил умы жителей, также как и пролетающие птицы. Атсуко толком и не помнила, когда в последний раз мирно спала, не страшась проснуться от очередного кошмара. Размеренные выдохи со вдохами слетали с уст Атсуко и ресницы иногда подрагивали, однако как таковых признаков посещения кошмара не проявлялось в полной мере. И ведь, утро могло заиграть для джонина новыми красками, если бы не одна невыносимая деталь… Доля секунды — тишину нарушил громогласный и дикий крик, словно в дом Какаши прокрался раненый и перепуганный лесной зверь, истекающий кровью и предпринимающий последние попытки найти надёжное укрытие. Недолгая тишина и звук повторился, набирая чудовищную силу и вместе с тем посылая волны безысходности. Мигом раскрыв глаза, Какаши едва не ударил себя по лицу и развернулся к кровати. Сердце Хатаке пропустило удар и глаза широко раскрылись. Вена на лбу запульсировала и мышцы сковало невидимыми путами, заметно ограничивая возможность двигаться. «Атсуко?.. — Естественно, Какаши подозревал о том, что действие метки не дало слабину. Единственный, кто позволил бы отдохнуть от неё — бывший наставник, которому Хатаке собственными руками сломал бы шею или отделил голову от змеиного тела. Прошлое всегда оставляло отпечаток — спорить с этим глупо и бессмысленно. — Атсуко! — Стоило ему осознать происходящее, как джонин подбежал к скрючившемуся и трясущемуся силуэту. — Пожалуйста, держись!» — Атсуко! — Боясь потерять драгоценное время, Какаши схватил хрипящую Атсуко за надплечья и встряхнул, дабы привлечь к себе внимание. Взгляд лихорадочно бегал по ней, будто он искал раны или что-то в этом роде. Не обратил внимания, когда девушка выгнулась и вцепилась в его одежду, явно страшась отпустить натянутый поводок и освободить монстра, обитавшего на самых мрачных глубинах сознания. — Ты меня слышишь?! — Он не скрывал истинных чувств — важнее помочь ей и взять на себя хотя бы половину боли. Заходясь в приступе кашля, Атсуко облизнула пересохшие губы и невнятно промолвила, вынуждая Какаши поднапрячь слух. — Какаши!.. — Атсуко подняла голову и медленно подползла к нему. Свет, исходящий от включённого торшера, попал на взмокшую и бледную кожу, хотя сама плоть под подушечками пальцев Какаши неистово пульсировала. — Не уходи!.. — Дыхание джонина перехватило. Чёрные узоры, больше похожие на языки пламени расходились по правой части тела, желая поглотить её всю и причинить как можно больше страданий. — Мне так!.. — Девушка скрежетнула зубами и припала к перепуганному Хатаке. — Больно!.. — проскулила она под конец и покрепче уцепилась за него. Накрыв дрожащую спину Атсуко ладонями, Какаши прижал её к своей груди и уткнулся носом в макушку. У него и в мыслях не было оставлять подругу в столь тяжёлом состоянии. «Я бы не смог себя простить…» — Какаши не выпускал её из своих рук. Успокаивающими и лёгкими движениями гладил по пояснице, параллельно вслушиваясь в дыхание и сердцебиение Атсуко, точно уже заранее ожидал увидеть её мёртвой. — Я всегда буду с тобой. — Шёпотом проговорил Какаши и невесомо прикоснулся к активированной метке. Паразит — иначе джонин не мог назвать. — Обещаешь?.. — вторила ему Атсуко и резко выдохнула. Разумная её часть понимала — нельзя связывать себя такими серьёзными обещаниями, но разум заметно помутился. — Обещаю, — произнёс Какаши и убрал обратно за ухо выбившуюся каштановую прядь, после чего принялся мерно покачивать кряхтящую Атсуко из стороны в сторону, подобно младенцу. Да, Атсуко пришла в себя не так уж и скоро, как ей бы хотелось. Поначалу жалобные всхлипы и невообразимая тряска. Следом — то напряжение, то расслабление мышц и фантомное ощущение того, что внутренности её разрывали. Итог — девушка в буквальном смысле обмякла, став похожей на куклу. Всё это время сильные руки Какаши прижимали её к себе, боясь случайно уронить. Шёпот помогал успокоить разбушевавшиеся мысли. Как же хорошо, что она согласилась на ночёвку, ведь иначе… «Я не хочу думать об этом!» — Атсуко прервала мыслительный поток и разжала окоченевшие пальцы. Футболка Какаши растянулась и сама ткань помялась. Поглядывая на неё, Какаши в задумчивости нахмурился и выговорил: — Нам нужно рассказать об этом Хокаге-сама, Атсуко. — Почувствовав на себе опасливый и в то же время укоризненный взор, Какаши осуждающе покачал головой. — Мы не имеем права скрывать… — однако завершить мысль Хатаке не успел, поскольку Атсуко схватила его за рукав и заставила сесть перед ней. — Подожди, Какаши! — затараторила Атсуко, точно кто-то её подгонял. — Атсуко?.. — недоверчиво сощурился Какаши. — Что ты задумала? Не ослабляя хватку, Атсуко пожевала нижнюю губу и обессиленно потёрла переносицу. Впринципе, и раньше метка напоминала о себе, но чтобы следы покрыли всё тело… «Ещё не доходило до подобного. — В глотке у Атсуко запершило и язык прошёлся по заострённым клыкам. Дополнительное изменение после проведения эксперимента. Странно, что язык не прокусила. — Плохо. Но и рассказывать Хирузену…» — И дело было не только в привычке справляться со всем без чужой помощи. — Необязательно справляться с бедами в одиночку, Атсуко, — намекнул Какаши, всеми силами скрывая негодование. — Или у тебя другая причина? Разжав длинные пальцы, Атсуко повела плечами и прижала колени к груди. Маска, закрепившаяся на долгие года, покрылась трещинами и оголила чувствительную сторону джонина. С Какаши ощущала себя как за каменной стеной, пусть и не признавалась. Смотря на спутанное одеяло, Атсуко накрыла метку ладонью и сбивчиво пролепетала: — Я не хочу лишаться доверия Хокаге-сама и… — Атсуко запустила руку в спутавшиеся каштановые пряди и сжала их у самого основания. — Моих учеников. Внимая каждому слову Атсуко, Какаши упёр локти в коленки и вздрогнул от её затравленного взгляда. Детёныш, потерявший абсолютно всех и вся. И ведь, виновным окажется именно он, поскольку не смог уберечь подругу от собственных демонов и посмел промолчать. — Пожалуйста, Какаши… — просипела Атсуко и вперилась в него выжидающим взором, пока Какаши взвешивал все за и против. Постукивая по коленкам, Какаши с огромной неохотой кивнул и сказал: — Твоя взяла… «Ей нужно передохнуть». — Какаши не верил, что метка перестанет напоминать о себе. Всего лишь временная передышка и ничего больше. Рассматривая ожесточившиеся черты лица и родинку Какаши, Атсуко бегло кивнула и потёрла ладони друг о друга. — Спасибо… — прошептала Атсуко одними лишь губами и легла на правый бок, не забыв закутаться в одеяло и положить руку под подушку. — Спокойной ночи, Какаши. — К утру она забудет об этом. Сделает вид, однако метка никуда не денется и Хатаке запомнит произошедший инцидент. — Спокойной ночи, Атсуко. — Какаши взъерошил волосы Атсуко, вынуждая ту забавно сморщить нос и вернулся на старый футон. Не особо был привередлив, из-за чего и не возникло как такового дискомфорта. Сердца обоих джонинов бились в унисон, плавно соединяясь между собой и создавая уникальную мелодию. Но спустя час, к сердцебиению прибавилось мерное сопение, отчего Хатаке издал удовлетворённый выдох и поднялся на ноги. Одно из самых важных и необходимых качеств шиноби — незаметность. Сейчас она ему понадобилась как никогда. Сев на противоположную сторону кровати, Какаши ослабил давление одеяла и стукнулся затылком о стену. Пальцы на автомате нашли руку спящей Атсуко и слегка сжали, чтобы в случае чего не разбудить её, а сам он закрыл глаза и расслабил мышцы, которые уже поднывали. К физической боли возможно привыкнуть, а вот к душевной… «Хоть бы я не пожалел о принятом решении», — молил Какаши, изредка поглядывая на Атсуко. Сон настиг его совершенно неожиданно, из-за чего подбородок стукнулся о грудь, однако Хатаке руку её не отпустил.***
Кийоми ненавидела походы в больницы, так как никто из медицинского персонала не вызывал у неё хотя бы кроху доверия и симпатии. Мигающий свет, исходящий от люминесцентных ламп, действовал на нервы и раздражал глазную сетчатку, а от запаха медикаментов внутри живота всё скручивалось в сплошной кровавый комок. Добровольно никогда не шла на осмотр, игнорируя советы друзей и даже наставницы, хотя и Атсуко являлась к медикам не по собственному желанию. Первые солнечные лучи пробились сквозь приоткрытые жалюзи, падая на лицо Кийоми ломаными линиями и лаская острый подбородок, будто ожившее существо. Промычав что-то нечленораздельное, Кийоми поморщилась и прикрылась от беспощадного солнца плавными и медленными движениями. Две секунды она смотрела сквозь себя, объединяя в памяти размытые обрывки в полноценную картинку и игнорируя любого рода мешающие факторы. В том числе неудобную одежду и кончик бинта, упавшего на нос. «Какого чёрта?.. — Кийоми сделала локти опорой и чуть приподнялась — поясницу защемило, и на коже появились тысячи маленьких точек, из-за чего она с подавленным вздохом упала обратно на медицинскую койку. — Да вы издеваетесь!» — Не сдержалась Учиха от проклятий. В последний раз тело так ломило, когда израсходовала весь запас чакры. Пришлось задержаться в больнице на две недели. Стыд разгорался всё сильнее и сильнее, превращая внутренности в потухающие угольки и норовя уничтожить нёбо вместе с дёснами. Худые щёки покраснели и желваки заходили намного чаще, а ногти схватились за концы бинта и дёрнули, тем самым порвав и оголив половину левой руки. «Я должна сбежать. — Чёрные глаза Кийоми переместились на открытое окно. — Пока никто не пришёл…» — Учиха отбросила одеяло и беспокойно заозиралась по сторонам. Ноги прикоснулись к полу, но стоило ей встать на них и взмахнуть руками в попытке удержать шаткое равновесие, как она услышала донельзя хладнокровный мальчишеский голос у себя за спиной. — Сбегаешь? — Поднятая нога Кийоми замерла в паре сантиметров от пола, так и не достигнув его, а саму её повело в сторону, словно она напилась. — Не похоже на тебя. Кийоми дотронулась до лба и потёрла его с особой остервенелостью, пока эхо шагов отскакивало от зелёных стен, ударяя её прямиком по затылку. — Саске… — При любых других обстоятельствах Кийоми была бы рада появлению друга и возможности в кои то веки поговорить, однако она ещё не полностью восстанавилась и любая деталь могла воздействовать на неё в виде триггера. — Всё-таки пришёл? — Мнимая доброжелательность вынудила мальчика остановиться. Без труда различил среди общего мирного потока вскипающие волны гнева. В чём Учихи являются лучшими, так это в замене настоящих эмоций на фальшивые и имитации. Временами вообще казалось, что они были рождены с таким даром. «Обижена… — подметил про себя Саске и сначала сжал, а после разжал кулаки. На всегда безэмоциональном лице, подобно высеченной из мрамора статуе, появились отметины. Длинные и изогнутые когти царапнули сердце Учихи, отчего ритм его ускорился. — На что я рассчитывал?» — А ведь раньше между ними было полное взаимпонимание. Кийоми прошаркала к кровати и присела на самый край, всеми силами пытаясь не встречаться с тёмными глазами Саске. Саске же потоптался на месте, что было крайне странно для столь уверенного в себе человека, и прикоснулся к чёрным волосам. Остроконечные позади, а два локона висели поверх его глаз, придавая невероятную схожесть с колючим ёжиком. Жаль, что колючесть проявлялась во всех смыслах. Да и чего врать, в каждом из Учих таилась гордыня, но у кого-то она выражалась менее агрессивно, чем у других. Они не заметили тишину, повисшую в воздухе тяжёлыми клочьями. «Пора действовать…» — решила для себя Кийоми и развязала оставшиеся бинты. Сбитые в кровь костяшки ещё не полностью зажили, из-за чего ткань прилипла к коже, доставляя вагон дискомфорта. Саске, смотря на проявившийся мазохизм у Кийоми, невольно дёрнулся и ступил к ней, будто прямо сейчас собирался завязать девичьи руки. Заметив промелькнувшие эмоции со стороны Саске, Кийоми грустно усмехнулась и подула на саднящую кожу. Помнится, они общались в последний раз до того, как близкий для них обоих человек порешил весь клан. Правда, она лишилась родителей несколько иным способом, но всякий раз отбрасывала мысли, наполненные смертельной печалью. — Ты что-то хотел, Саске? — Кийоми удручённо выдохнула и похлопала подле себя, улавливая любое изменение в Саске и впитывая их, подобно губке. — Поспал бы… — Былая досада понемногу растворялась в неге заботы, обволакивающей мальчишеский силуэт. Саске аж вздрогнул, однако привычного пренебрежения с высокомерием она не заметила. Саске занял место подле Кийоми и наклонил корпус вперёд, постукивая одним пальцем о другой и забавно хмурясь. Кийоми не давила и терпеливо молчала, ведь знала — посмеешь оказать психологическое давление, и бездна между ними станет непреодолимой. Всё, что она позволила себе — мимолётное прикосновение к его спине. Совсем ребёнок, а уже топит себя. Собравшись с духом, Саске озвучил ту мысль, крепко засевшую в его изможденном разуме, и при этом неосознанно нахмурился, что не ускользнуло от Кийоми. — Сегодня будет испытание с Какаши-сенсеем… — Кончики ушей Саске в мгновение ока покраснели. Он ведь лучший ученик в Академии. К чему волнения, да? «Высокие оценки — не единственный показатель, — отметил разум Саске со всевозрастающей скептичностью. — Со мной будет сражаться опытный джонин. Вдруг, я?..» — Противная мысль, подобно змее, настойчиво зашипела ему в ухо. Живот свело и обдало замогильным холодом, несмотря на тёплую погоду. — Боишься проиграть? — Ох уж эта неотъемлемая черта Саске стремиться к первенству и никому не уступать. Исключением являлись погибшая родня и Кийоми. Саске не ответил. Всего лишь бегло выдохнул и соединил губы в тонкую полоску, дабы никакие посторонние звуки не слетели. Его била мелкая дрожь, будто от озноба, заставляя Кийоми заёрзать на месте и положить обе руки на его плечи. Саске не оттолкнул Кийоми и не попытался сбросить девичьи руки, позволив завлечь себя в скромные объятия. — Думаешь, твои товарищи по команде не боятся? — проговорила Кийоми с безобидной иронией. Всегда считала страх необходимой вещью в жизни любого человека. Ведь в противном случае ты не поймёшь, где именно грань заканчивается. — Я тоже боялась встречи со своим учителем. — Учиха провела по волосам Саске ладонью и ласково засмеялась, отчего мальчика вновь бросило в дрожь, однако на этот раз виной всему стало давно позабытое ощущение чего-то семейного и уютного. Словно они и не пережили психологическую травму, а их клан наслаждался полноценной жизнью. Саске обхватил её талию и опасливо прошептал: — И даже сейчас её боишься? — Саске поднял голову и окинул её недоверчивым взором. Сколько себя помнил, она никогда не отступала от намеченной цели и не трусила, пусть и вела себя крайне сдержанно и скромно. Перехватив проблеск недоверия в глазах Саске, Кийоми как ни в чём не бывало кивнула и без стеснения продолжила. Со временем осознала, что притуплять любое проявление эмоций — добровольно рыть себе могилу и лечь в неё. — Конечно. Ты не видел её в плохом настроении — настоящая жуть! — Для пущего эффекта Кийоми театрально округлила глаза, отчего они приобрели схожесть с чайными блюдцами. — Тут бы любой испугался! — Воспользовавшись моментом, она потрепала его по голове, заставляя Саске изобразить максимальное недовольство и шумно фыркнуть. Его фанатки убили бы девушку за такую возможность, но мальчик позволял это лишь самым близким. Отбиваясь от «атаки» Кийоми, Саске отстранился и пробубнил. Уши пылали, и глаза перемещались с плакатов на плывущие облака, пока на языке вертелись слова, которые он не произносил долгое время. — Спасибо… — Саске запнулся и втянул воздух со столь огромным усилием, что прозвучал долгий и мощный свист. — Oneesama. «Oneesama?..» — Появившееся смятение окатило её не хуже, чем сильнейшее цунами. В ушах зазвенело и в определённый момент ей показалось, что всё произошедшее — приятный сон. Чрезмерно хороший, однако именно после самого лучшего тебя выбрасывают в пропасть, и острые колья вонзаются в податливую плоть, раздирая её. Приметив изменения в Кийоми, Саске невыразительно хмыкнул и потёр шею. Прежняя броня, сотканная из упрямства и леденящего холода, охватила каждый свободный участок кожи. — Выздоравливай, Oneesama. — Саске встал с кровати и тяжело вздохнул, воображая встречу с Какаши. — Я пойду. — Учиха отмер и прошёл к двери. Надавил на ручку и когда переступил порог, до его слуха донёсся ответ Кийоми, заставляющий выпрямиться и сжать ручку сильнее обычного. — Удачи тебе, Otouto. — С непривычки Кийоми осеклась. Нежная улыбка тронула её губы и жар задержался на кончиках пальцев, а воздух вокруг них нагрелся. Всё ещё не верилось, что им удалось поговорить. Саске слабо кивнул и вышел из комнаты, однако Кийоми успела выловить в его глазах проблеск ослепительного света. «Для нас ещё не всё потеряно. Мы живы, а значит и клан тоже. — Кийоми сцепила пальцы в замок и забралась на кровать, предварительно сняв обувь. — Как и для тебя, Итачи. — При воспоминании о нём в солнечном сплетении заскребло, будто там обитал инопланетный организм, и сердце ускорило ритм, вызывая тяжесть и кашель. — У тебя должна была быть причина!» — Учиха не желала верить в официальную причину убийства клана. Итачи всегда ставил деревню превыше собственных интересов. Кийоми потёрла висок в попытке утихомирить тупую боль и положила голову на подушку. Вряд ли заснёт, но всяко лучше, нежели изводиться мрачными мыслями.***
Впрочем, иного и ожидать нельзя — сна у Кийоми не было ни в одном глазу, но подобное никак не огорчило её. А вот что приводило в настоящее уныние — тщательная опека медицинского персонала, словно она недавно выпустилась из Академии и никак не могла позаботиться о себе. «Я с ума сойду! — Хоть на потолок или стенку лезь — уже какое-никакое развлечение. — Я ведь в полном порядке!» — С кряхтением пожилого человека, Кийоми легла на спину и положила ладони на мерно поднимающийся живот. Кийоми потёрла ладони друг о друга и в скором времени вытянулась по струнке, вычленив приближающиеся возгласы. «Стоп… — Кийоми перевернулась в сторону дверей и вся подобралась, подобно пружине. — Даичи с Норико? — Глаза Учихи ярко засверкали и губы раздвинулись в счастливой улыбке. Всё-таки, друзья о ней не забыли. — Ребята!» — А вдруг она спит? — Кийоми без труда услышала бубнёж Даичи, а следом звонкий голосок Норико. — Прекрати быть таким занудой, Даичи! — Странное шуршанье. — Ты её первый день знаешь, что ли? — Отчасти высокомерный смешок. — Я забочусь о нашей подруге! В отличие от тебя! — Не ты один. Неожиданно наступила тишина, и Кийоми подумала, что Норико прибила Даичи в силу взрывного темперамента, но когда двери отворились и показались знакомые макушки, с души Кийоми камень упал и дышать стало легче. — Привет, ребята. — Кийоми помахала им и приподнялась на локтях. — Я же говорила. — Норико победно усмехнулась и показала язык Даичи, выражение лицо которого рассказывало намного больше. — Ты куда собралась? — перехватила плетёную корзинку и подбежала к Кийоми, умело пропуская мимо ушей речь Даичи. — Лежи. — Тоном командира заявила куноичи и надавила ей на надплечья, вынуждая Учиху улечься на кровать. Поддавшись подруге, Кийоми поёжилась и посмотрела сначала на энергичную Норико, а после на озабоченного Даичи. И лишь после этого обратила внимание на плетеную корзину. — Что в ней? — Кийоми указала на корзинку, из-за чего Норико поспешно положила её возле Учихи и достала маленькие розовые кексы, сделаные из рисового теста и завёрнутые в пакетики. Внутри же находилось большое количество начинки — бабушка не поскупилась на презент. — Моти! — Моти? — переспросила Кийоми, словно никогда их и не ела, хотя стоило ей взглянуть на них, как живот сводило и появлялись слюнки, поскольку она уже представляла то, как начинка таяла во рту. — Ага. — Не без гордости сказала Норико и дала каждому по кексу. Даичи сначала колебался, но в итоге взял еду и осторожно развернул пакет, вмиг уловив приятный запах. — Их моя бабушка приготовила. — Куноичи сняла обувь и села поближе к Кийоми. Парень же уместился на краешке, свернув пакет и положив к себе в карман. Норико всегда оживала при разговоре о бабушке. Какое бы плохое событие не произошло, она не унывала. Вполне возможно, главной мотивацией являлась престарелая женщина, хотя они не состояли в родственных отношениях. Но духовные связи во многих случаях крепче, нежели текущая в венах кровь. Кийоми впилась зубами в розовый кекс и тут же замычала, чувствуя то, с какой быстротой сладкая начинка распространялась по языку, а нежное тесто едва-ли не таяло. Даичи тоже не сдержался. К тому же, с самого утра ничего не ел и сейчас жадно уплетал кекс под хитрый взгляд Норико. — Ф-кусно, — произнёс Даичи с набитым ртом и закинул в себя последний кусок, отчего и без того полные щёки раздулись, как два батута. — Прожуй для начала. — Норико покачала головой, но по проявившемуся румянцу было понятно — она на седьмом небе от счастья. «А ведь совсем недавно цапались». — Кийоми слизнула начинку и крошки. — Как там твоя бабушка? — Кийоми прижала колени к груди и обхватила их, словно к ней собирались применить физическое насилие. — Здоровьё всё такое же крепкое? — Живее всех живых. — Норико помяла шуршащую обёртку, пряча за столь незамысловатым действием дрожь. Задумываться о смерти бабушки не было никакого желания. Душа сразу волком выла и кровь разносилась по организму медленнее и слабее. — Она ведь у тебя кукловод? — вклинился в общий разговор Даичи и убрал крошки с одеяла. — Что там насчёт кукол? — Он изогнул бровь, смотря в упор на усмехающуюся Норико. — Тоже в порядке. — Норико размяла длинную шею и неожиданно для всех серьёзно проговорила: — Бабушка ждёт вас в гости. Когда придёте? Даичи неопределённо кашлянул и оттянул низ серой рубашки, будто собирался прямо сейчас спрятаться в ней. В горле запершило, и пульс участился. Вспоминать о семье для него значило активировать замкнутый круг, в середине которого находилось растоптанное и еле бьющееся сердце, вырванное из его грудины. Никогда не любил говорить о родителях. Переглянувшись с Кийоми, Норико заломила пальцы в неловком жесте и заискивающе взглянула на осунувшегося Даичи. — Их здесь нет, Даичи… — изрекла Норико и попыталась улыбнуться. Весь запал улетучился. — Ты в безопасности. — Куноичи потянулась к локтю парня, но под самый конец остановилась, разглядев дёрганные движения Даичи. Слава всем высшим силам, появление медсестры отрезвило задумчивого Даичи. — Вашей подруге нужен отдых, милые. — Медсестра покрепче обхватила поднос, на котором находились таблетки и стакан с прохладной водой. — Можете зайти завтра. При виде таблеток Кийоми на автомате скривилась и натянула одеяло по самую шею. — Жаль… — Норико цыкнула и потянула за собой Даичи, не забыв на прощание обнять Кийоми. Даичи же изобразил улыбку, пусть она вышла не такой ободряющей, как он хотел, и щёлкнул её по носу. — До встречи, Кийоми. — Даичи остановился в дверном проёме и помахал, на что Кийоми кивнула. — Идём, Даичи! — позвала Норико друга. — Тц. — Даичи шутливо закатил глаза и всплеснул руками. — Никакого покоя. Кийоми спрятала смешок в сжатый кулак, но медсестра незамедлительно протянула поднос. — Выпейте, Кийоми-сама. — Женщина вложила в ладонь Кийоми таблетку бережным и в то же время твёрдым движением — мнимый выбор, ведь в любом случае ей придётся пить эту гадость. «Главное — перестаньте меня донимать», — мысленно фыркнула Кийоми. Жаль, приходилось следовать правилам приличия. — Хорошо. — Кийоми закинула таблетку и, не медля, сделала крупный глоток. Вытерла воду с подбородка и посмотрела на медсестру. — Могу ли я?.. — до невозможности тонко намекнула Учиха и покосилась за плечо медсестры, отчего та энергично запричитала: — Конечно! — Медсестра вышла из комнаты и закрыла дверь, позволив Кийоми допить воду в попытке сбить горьковатый привкус, оставшийся после принятия таблетки. Взбив подушку, Кийоми уткнулась в неё носом и обхватила на манер мягкой игрушки. В детстве вместо игрушек и прочих невинных развлечений — часовые тренировки, так как родители не баловали её подобной «ерундой». Однако за это Учиха на них не обижалась. Иные причины… «Не хочу о них думать». День пролетел совсем незаметно. Веки налились свинцом и зевота вцепилась в яремную вену. Мышцы ослабели и сознание отключилось, позволяя забыть о реальном мире и проблемах.