Страсть и кровь: Путь во тьму

Пальцы Тианы, как зачарованные, медленно и с чувством вели по красноватой древесине, прощупывая грани резных бороздок, сплетающихся в витиеватый узор. — Я его, по правде сказать, для Арфистов по просьбе Даммона вырезать начинал, но решил, что в твоих руках он больше пользы принесёт. Смешок Халсина прозвучал высоко над её макушкой, но поднять на друида глаза Тиана не могла, будучи не в силах оторваться от изучения лука в своих руках. Он выглядел сказочным зверем, явившимся из потаённой чащи Высокого Леса. Изящный изгиб тисовых «плечей» был подобен крыльям ястреба, летящего в вышине, а роговые пластины, выстилающие «спинку», ласкали ладони гладким теплом. После крушения наутилоида их отряду приходилось перебиваться лишь тем оружием, что удавалось отыскать брошенным или снять с тел убитых врагов — в основном потрёпанным и неухоженным. И если качественной сталью они всё же разжились — даже несколько зачарованных клинков смогли отыскать, — то все встреченные на пути луки в лучшем случае можно было назвать лишь добротными. Тиана уже успела забыть, как приятно держать в руках оружие, сделанное с любовью и знанием дела. В этом луке чувствовалась сила и непокорность, и эльфийке уже не терпелось услышать, как запоёт его тетива, подхватывая такт её сердца. — Халсин, я… Даже не знаю, как можно отблагодарить за такой прекрасный дар. Тиана задрала голову, чтобы встретить взгляд горой возвышающегося над ней эльфа. Его ореховые глаза смотрели с покровительственной усмешкой и каплей самодовольства. Даже здесь, в самом сердце земель, умирающих под гнётом тёмного проклятья, от могучего друида пахло лесом: смолянистой древесиной и свежестью зелёного мха. Плотный и живой, этот аромат волновал сердце Тианы, напоминая о тенистых дубравах Клоаквуда. — Ты создана природой, чтобы держать в руках лук. Возможность дать тебе достойное оружие мне только в радость. Это меньшее и, к сожалению, единственное, чем я могу сейчас помочь в борьбе с культистами. Пока не отыщу Таниэля. Халсин успел уже подробно рассказать Тиане о своих попытках снять тёмное проклятье и поисках духа здешних земель. В образе маленького мальчика с небольшими рожками-веточками и кожей, шероховатой, как молодая кора, он явился к друиду во время медитации, умоляя вызволить его из Царства Теней. И тогда с тяжёлым сердцем оставив родную рощу и пост верховного друида, Халсин отправился вдогонку за их отрядом, но потерял след в топях Гнилостной Трясины. Новость о расправе, которую Тиана со спутниками учинили над заправлявшей там болотной каргой, очень его впечатлила. «А я было добавил ваши жизни к своему и так не малому грузу вины. Очень рад, что ошибся», — признался он сквозь уважительную улыбку. — С благословением Лесного Отца, к вашему возвращению мне удастся отыскать какой-то след или намёк, где заточён Таниэль. Но если услышишь в Лунных Башнях хоть что-то о проходе в Царство Теней или мальчике, в глазах которого отражается лес — расскажи мне. — Обязательно постараюсь что-нибудь разузнать, — заверила его Тиана. — Как бы больно мне ни было смотреть на природу в таком опустошённом и болезненном состоянии, но огонь в сердцах наших бойцов и пламя твоих глаз помогают мне продолжать бороться и верить в победу. Смутившись от его восхищённого тона, Тиана потупилась на свои руки, крепко, уже по-хозяйски сжимающие лук, и тут заметила, что большой палец лежит на припрятанном среди прочих линий резьбы изображении утки. Силуэт птицы с гордо выпяченной грудью и задорно торчащим вверх хвостом был кропотливо вырезан с вниманием к мельчайшим деталям. — Эм, кхм… — тут же стушевался Халсин под её удивлённым взглядом и очаровательно пожал мощными плечами. — Разве я не упоминал? Я люблю уток. — Тиана! Размашистым шагом пересекая двор, к ним направлялась Шэдоухарт, и её мрачное лицо никак нельзя было назвать дружелюбным. — Не буду мешать вам заканчивать приготовления, — кивнул Халсин и отправился в сторону хлева, из которого доносилось протяжное мычание коров. Тут же налетевшая на Тиану Шэдоухарт не удосужила себя даже кратким приветствием прежде чем прошипеть: — Что творится с Уиллом? Где вы с ним вчера пропадали? — О чём ты? С ним всё в порядке. Мы просто осматривали окрестности и проверяли пути на случай вынужденного отступления, — постаралась как можно ровнее ответить Тиана. Жрица смерила её оценивающим взглядом потемневших до цвета бутылочного стекла глаз, будто ища прореху в защите. — Я не слепая. Он нервничает, не спал этой ночью в своей койке и от Карлах с утра не отходит ни на шаг. «И неудивительно» — подумала Тиана. Она и сама не смогла сегодня глаз сомкнуть и даже хотела пробраться в пристройку кузницы, чтобы проверить Карлах, но рокочущий храп тифлины и без того было слышно на весь двор. Вчера они с ней убедили Уилла, что о предложенной Астариону дьяволицей сделке рассказывать никому не следует — не хватало ещё помогать Мизоре распространять раздор и заражать сомнениями весь отряд. Её слова и так натворили достаточно — Астарион до сих пор так и не объявился, а во взгляде Уилла Тиана теперь отчётливо улавливала недоверие: колдун не осмеливался спросить напрямую, но явно гадал, на чью сторону она встанет, если дело вдруг обернётся открытым конфликтом. Тиана не стала ни в чём его убеждать, посчитав любые слова сейчас бесполезными. А свою собственную уверенность — слишком шаткой. — Тогда я на твоём месте поговорила бы с ним, чтобы так не волноваться. Тиана попыталась свести разговор в шутку, вернув жрице когда-то сказанные ей самой слова, но Шэдоухарт лишь глубже нахмурились. С момента, как они покинули тени и обосновались в «Последнем свете», полуэльфийку было не узнать: она стала очень раздражительной и сменила свою очаровательно язвительную таинственность на холодное презрение. Словно всё окружающее вызывало у неё зубную боль. В том числе и Тиана — от их ещё недавно дружеских бесед и приятельских подколов не осталось и следа. Шэдоухарт отдалилась, вновь возводя между ними стену молчаливого недоверия. И сейчас, скрывая от неё правду, Тиана собственноручно докладывала в эту стену новые камни. — Не забывай, тайны и ложь — это моё искусство. Я их кожей чувствую, — многозначительно произнесла Шэдоухарт. — И как никто другой должна знать, что порой они скрывают опасные знания, — выдержала её взгляд Тиана. Губы жрицы вытянулись в тонкую нить и, отступив на шаг, она процедила: — Ладно. Но если, пока нас не будет, Уилл пострадает, я.., — тут она запнулась, будто смутившись от звучания собственного голоса. — Пойду заберу еду с кухни, а ты поторопи уже своих воздыхателей — нам пора выходить. И Шэдоухарт отправилась к трактиру широкими, резкими шагами, от которых её чёрная коса раскачивалась из стороны в сторону, точно маятник. Тиана смотрела ей вслед с неприятным чувством досады. Возможно, стоило говорить с ней помягче, уделить время и по-дружески поддержать. Узнать, что именно так её тревожит: влияние теней, близость тёмной богини или созерцание последствий её деяний. Проклятие этих земель пугало уже не столько кровожадной опасностью, сколько успешным разрушением сплочённости их отряда. Доверие друг к другу истончилось, вновь держась лишь на общей цели — избавиться от паразитов. От этой мысли глаз Тианы неприятно дёрнулся — личинка напомнила о своём присутствии и нежелании покидать влажные и тёплые, обжитые ткани мозга. И вряд ли Тиана сможет заставить её передумать, пока не разберётся, что именно творят культисты в Лунных Башнях. Но сперва ей необходимо было кое-кого отыскать. Тиана обвела взглядом тёмный двор, кипящий странной, отчаянной жизнью — как росток цепляется за безжалостный камень, так и обитатели «Последнего света» изо всех сил пытались изображать обыденный уклад. Каменная чаша фонтана, некогда встречавшего гостей постоялого двора прохладным журчанием, теперь служила командирам Арфистов тумбой, с которой озвучивались рваные приказы и дневные разнарядки. Свободные от обязанностей солдаты играли на рассохшихся бочках в кости, вскрикивая и стуча кулаками так, будто выигрыш совершенно бесполезных здесь монет действительно был им важен. Две пожилые дамы из спасённого Пламенными кулаками каравана оживлённо кудахтали в сторонке, то и дело хитро кивая на проходящих мимо парней, пока латали подранные рубахи и подштанники. Деловитая женщина с умными глазами и уложенной в «корзинку» косой — квартирмейстер заставы, которая снабдила Тиану полным колчаном новых стрел — кропотливо пересчитывала остатки факелов и масла для пропитки. Тиана шла сквозь эту суету, подгоняемую надеждой и призванную замаскировать бушующий в сердцах людей страх, чувствуя себя охотником, выслеживающим притаившегося посреди мирного леса хищника. На вытоптанной перед кузницей площадке, где прежде вдоль длинной коновязи оставляли лошадей, метались тени, клубилась серая пыль, звучал свист и задорные крики. Укрывшись за колонной, Тиана с улыбкой наблюдала, как орава ребятишек носится за криво сшитым кожаным мячом. Они толкались, бодали друг друга рожками, хлестали длинными хвостами и совершенно не слышали криков Уилла, пытавшегося руководить безумной игрой. Возглавляющая одну из команд Карлах сама верещала как дитя и крепко бранилась вдогонку пропущенным мячам. Такая открытая, напоказ пылающая эмоциями. Неужели она и вправду ничуть не волновалась, что её смерть сделалась крайне выгодной для скрывающегося неподалёку вампира? «Вот только скрывающегося где?» — думала Тиана, бегло оценивая возможные укрытия. — «Решив убить Карлах, где бы притаилась я?»

***

Тиана кралась, вымеряя каждый шаг, чтобы не потревожить тишину чердака, заставленного ящиками и всяким хламом, трухлеющим под толстым слоем пыли. — Когда ты уже поймёшь, что это бесполезно, дорогая? — спокойно произнёс Астарион, даже головы в её сторону не повернув. — Если я и оглохну, перестав слышать стук твоего сердца, ты всё равно слишком сладко пахнешь, чтобы незаметно подобраться к вампиру. — Это не значит, что я перестану пытаться, — как ни в чём не бывало ответила Тиана и распрямилась, насколько это позволял низкий скат крыши. Астарион сидел на небольшом сундуке, лениво прокручивая в руках кинжал, и по застывшей позе сложно было определить, как долго вампир уже не сходит с места. Лицо его было задумчивым, а устремлённый на улицу взгляд — неподвижным и жёстким. Тиана присела рядом, убеждаясь, что сквозь узкое окошко прекрасно видно играющую внизу детвору и Карлах, забавно отплясывающую на месте в знак победы. Прекрасная точка для выстрела. Она сама не раз выбирала подобные для устранения указанных Гильдией целей. Интересно, не припрятан ли в сундуке арбалет? Тиана решила не прикидываться, будто не замечает расчётливого блеска в рубиновой глубине глаз и не знает, какими мыслями заполнена голова Астариона. — Размышляешь над предложением Мизоры? — Над каким предложением? — тут же ожил он, изображая преувеличенное удивление. — Ах, ты о том предложении, что позволит мне узнать правду о моих шрамах и возможно навсегда освободиться от Касадора в обмен на жизнь гигикающей, словно безумная гиена, тифлингши? Да-а-а, — с издёвкой протянул вампир. — Представь себе, я его обдумываю! Тиане и хотелось бы заявить, что здесь и думать не над чем, но слишком хорошо она помнила метания собственной души каждый раз, когда получала от Каракиса новый заказ. Весы совести и самоуважения качались, болезненным перебором проходясь по всем чувствам. В голове визжал клубок противоречивых мыслей, за которым нельзя было отыскать правильного пути. Но страх и вина перед Рэйен всегда перевешивали, заглушали все попытки сопротивления, подталкивали отнять очередную жизнь. И сколько их было? Полсотни? Сотня? Две? И каждый раз Тиана успокаивала своё всё слабее протестующее сердце, твердя, будто выбора у неё нет. Но он, конечно, был. Выбор был всегда. И она раз за разом делала его ради их с Рэйен выживания — жалкого, наполненного унижениями и болью, но всё же дающего надежду. И предложи ей тогда дьявол свободу сестры в обмен на чью-то жизнь — она отняла бы любую без раздумий. Винить Астариона за его сомнения? Тиана просто не имела на это права. Но вот помочь не совершить ошибку… — Вот что бывает, когда поддаешься мимолётным порывам и бездумно проявляешь доброту, — сварливо пробубнил Астарион, устав ждать её ответа. — Она обязательно оборачивается против тебя. — Вот что бывает, когда пытаешься торговаться с дьяволицей — она использует твои слабости и страхи против тебя, — парировала Тиана. Губы Астариона нервно дёрнулись, слегка оголив клыки. — Если бы я не лез не в своё дело и просто оставил Карлах там, где и встретил… — Мизора всё равно нашла бы способ тебя уязвить, — перебила его Тиана. — Могла бы потребовать в уплату убить меня. Ну, или побриться налысо. Астарион обернулся. Глаза его округлились от удивления, а в следующее мгновение повисшую между ними тишину раскрошило под натиском громкого, истеричного смеха. Острый и искристый, как битое стекло, этот смех словно оживил вампира: вернул его бледному лицу дерзость, а движениям изящество, с которым он неосознанно несколько раз поправил свои непослушные кудри. Смеялись они довольно долго, пока их мрачное веселье не пробралось в каждый уголок забытого всеми чердака. Пока Тиана не осознала, как давно они уже по-настоящему не смеялись. — Ладно, идём. Пора маскироваться — нас ждут секреты Лунных Башен и, если повезёт, то и исцеления, — переведя дыхание, поднялась она. — И что? Всё? — Улыбка Астариона исчезла стремительно и легко, как сброшенная маска. — Никаких внушений и речей о том, почему я не должен бесшумно подкрасться ночью к храпящей, словно стая демонов, Карлах и перерезать ей горло? — Нет, — покачала головой Тиана, пытаясь придать себе как можно более беззаботный вид. — Я уверена, что ты и сам сделаешь правильный выбор. — Да. Я тоже в этом уверен, радость моя. Непринуждённым движением Астарион вернул кинжал в ножны, но на Тиану продолжал смотреть испытывающе, словно прощупывая степень искренности её слов. Улыбнувшись, она ласково положила ладонь ему на грудь и потянулась за поцелуем, оставляя в мыслях неозвученный ответ: «А иначе я тебя остановлю».

***

Тиана не могла перестать нервно дёргать ремешки узкого нагрудника. То ли обеденный зал сегодня натопили до излишней духоты, то ли добытая Арфистами вражеская броня была ей маловата. Она стягивала грудь, как кокон, сплетённый из кожаных полос, а горловина в виде паутины с замершим в центре пауком неприятно сдавливала шею. — Вы должны признать, что я в ней неотразим, — потребовал Астарион, кокетливо вертящийся рядом. — Образ кровожадного дроу мне явно к лицу. Броня ему и правда шла: кожа туго облегала крепкий пресс, грудь эффектно оплетали чёрные полосы, а чешуйчатые наплечники делали плечи ещё шире. Тиана поспешила отвернуться, чтобы вернуть вмиг расшалившиеся мысли к изучению разложенной на столе карты: между извилистых линий оставалось ещё много пустых пятен, но Арфисты успели хорошо разведать путь до Лунных Башен и окружающие их развалины города. — А что это за метка? — уточнила Тиана, указав на чёрный треугольник в центре большого поля, через которое пролегал бы самый короткий путь к башням. — Она означает, что здесь не пройти. Мне пришлось пожертвовать не одним разведчиком, чтобы найти дорогу в обход, — ответила Джахейра. Её палец сдвинулся далеко на восток, прочертив большую дугу, огибающую холмы, прежде чем снова вернуться к Лунным Башням. — Но что там? — Место последней битвы. Место, где был убит Кетерик Торм и впервые возникло проклятье. — А как же благословение Селунэ? Разве оно не поможет нам преодолеть его? Ласковым холодком звёздного света по коже Тианы скользило прикосновение Лунной Девы, дарованное им Изобель — жрица, напоминающая печальную куклу с бледной фарфоровой кожей, не покидала второго этажа таверны, отдавая все силы на поддержание магического купола. — Оно защитит вас от воздействия проклятья. Позволит идти сквозь тьму без факелов. Но от нападения теней не спасёт — они по-прежнему для вас опасны. А на этом поле, — Джахейра печально вздохнула, будто видя нечто ужасное в изгибах чернильных линий, — их слишком много и они чертовски голодны. — Поэтому-то вы и не должны идти одни, — вновь упрямо пробубнил Малькут. Полуорк сидел поодаль, закинув огромные сапоги на соседний стул, и лениво потягивал из пузатой кружки что-то, подозрительно попахивающее элем. Весь его вид выражал смиренное принятие плана, с которым он категорически был не согласен. — Штурмовать такую крепость вслепую — самоубийство. Я не отправлю своих людей на заклание. Как и на бой с Тормом, пока мы не узнаем, как лишить его бессмертия, — сердито сверкнула на него глазами Высшая Арфистка. Было заметно, что присутствие Малькута нервирует Джахейру. Но была ли тому виной раса паладина, его сила или полнейшее отсутствие повиновения дисциплине — оставалось тайной. Малькут же все грубости Высшей Арфистки пропускал мимо своих зелёных ушей с невозмутимостью гранитной скалы. — Джахейра права, — кивнула Тиана. — Для разведки и незаметного проникновения в башни нам нельзя привлекать к себе внимание. Лучше идти небольшим отрядом. — И только тем, у кого в головах есть личинки, — добавила Шэдоухарт, так же, как и Тиана, поминутно оттягивающая удушливый ворот непривычной брони. — И тем, кто способен выглядеть, как настоящие ублюдки, — оскалился Астарион. — Ну и мне, — с самодовольной улыбкой отозвался Гейл. — Без моего превосходного заклинания для изменения личины нам вряд ли удастся одурачить стражу — ведь в этот раз пробраться нужно не к слабоумным гоблинам, а в самое сердце культа. «Ну хоть не в подземный город дроу», — подумалось Тиане. В Гильдии она была вынуждена общаться с тёмными собратьями и многое узнала об их повадках, но все они без исключения были последователями Ваэрона, обитающими на поверхности. Пытаться изображать уроженцев Подземья было бы намного рискованнее. — Значит, решено — мы идём вчетвером, — подытожила Тиана. — Пора выдвигаться. — Вот ещё — для завершения образа, — сказала Джахейра и швырнула прозвеневший по столу предмет. Тиана поймала его, припечатав ладонью, и сразу ощутила неприятное покалывание, пронзившее руку до локтя. Когда она отняла пальцы, в лицо ей уставились пустые глазницы серебряного черепа, охваченного перевёрнутым треугольником и отмеченного кровавой дланью Абсолют. — Нам удалось добыть только один талисман Верного. Всем «неверующим» в Абсолют он доставляет боль, но для убедительности маскировки, думаю, ты сможешь потерпеть. Преодолев брезгливость и шипами впивающуюся в кожу боль, Тиана убрала подвеску в напоясный мешочек — терпеть подобное ради выживания ей было не впервой.

***

Гейл подошёл вплотную, окутав её тёплым запахом сандала, свечного воска и старых книг. Тиана напряглись и затаила дыхание. — Расслабься, — насмешливо поддел он, без сомнения наслаждаясь возможностью увидеть её смущённой. — Если страшно, можешь закрыть глаза. Но не забывай дышать. Тиана послушно зажмурилась. Это и правда помогло — по крайней мере, она больше не пялилась на кадык Гейла, движения которого заставляли выглядывающие из-за ворота мантии полосы татуировки извиваться подобно змеям. Затем маг зашептал заклинание на неизвестном ей тягучем языке и, судя по волне тепла, нежно коснувшейся лба, затем щёк и подбородка, провёл ладонью перед её лицом. На тело нахлынул озноб, какой ощущаешь, шагнув за порог натопленной избы в мёрзлые объятия весеннего утра. Но дрожь быстро прошла, забрав с собой остатки странных ощущений. Тиана осторожно разомкнула веки и встретилась с удовлетворённым взглядом Гейла. Смотрел он так, словно любуется собственноручно написанной картиной. — Что скажешь? — неуверенно спросила Тиана. Гейл сконфуженно кашлянул, отступая на шаг, и тихо произнёс: — Ты прекрасна, как и всегда. Тиана подняла руку и повертела кистью, с интересом изучая графитовые переливы своей новой кожи, практически сливающейся с окружающими тенями. — Он бессовестно тебе врёт, — раздался сзади ядовитый голос. — Ты словно прогоревший костёр — вместо пламени остались только уголь и пепел. Тиана обернулась навстречу Астариону, каждый развязный шаг которого сопровождал скрип тугой кожаной брони. Подойдя, он ловко подцепил одну из её косичек, сделавшуюся серебристо-белой и, прижав к губам, недоверчиво понюхал. — Ну, хоть пахнешь ты по-прежнему. — Вкус крови тоже вряд ли изменился, — парировала она его вредность. — Это ведь только иллюзия. — Надеюсь, — отчего-то напряжённо выдавил Астарион, и на мгновение в его взгляде промелькнуло какое-то горькое чувство, тут же сменившееся заигрывающим прищуром. — А то ведь я успел привязаться ко вкусу малины. Ну, и к дикой зелени твоих глаз тоже. Тиана не смогла сдержать улыбку, чувствуя, как кончики ушей защипало тепло, и поймала себя на странной мысли: а заметен ли на тёмной коже дроу румянец? Или её подземные собратья от природы лишены способности смущаться? Гейл тем временем успел преобразить Шэдоухарт — удлинившиеся острые уши и пепельная кожа делали образ жрицы непривычным, но черты остались вполне узнаваемы, что усмирило волнения Тианы спутать друзей со случайными дроу. — Только посмей испортить моё великолепное лицо, Посверкунчик, — угрожающе прошипел Астарион, стоило Гейлу сделать шаг в его сторону. — Не волнуйся, твой длиннющий нос оставлю без изменений, — с преувеличенной заботой произнёс маг, с достоинством выдержав презрительный взгляд вампира, и, остановившись на расстоянии вытянутой руки от него, в третий раз сотворил заклинание. Стоило ладони Гейла опуститься, как сердце Тианы болезненно сжалось. Прежде она не замечала сходства, да и мало его было в отдельных чертах: белые волосы намного длиннее и лежат волнами, а не торчат всклокоченным ёжиком, брови у Астариона гуще, а нижняя челюсть мощнее. И всё же в хищной усмешке потемневших до угольной черноты губ и нахальном взгляде серебристых глаз Тиана сразу увидела Антиса. Годы на поводке у Гильдии оставили ей мало воспоминаний, в которых можно было уловить хоть призрачный проблеск радости — и все они были связаны с Антисом. Эльфийка старалась не прикасаться к ним. Боялась тревожить память о своём невольном собрате-ассассине — единственном, от которого видела пусть даже и лживые, но спасшие её тогда крохи доброты. В первые годы после побега, наполненные бесполезными попытками вновь вернуться в Высокий Лес и постоянными нападениями, Тиана убеждала себя, что сдёргивает маски и капюшоны с каждого убитого наёмника Гильдии, только чтобы узнать, кому из издевавшихся над ней скотов смогла-таки отомстить. Но облегчённо разжимающееся сердце выдавало правду — она хотела убедиться, что очередной труп с пробитым стрелой горлом не принадлежит Антису. — Ты так смотришь на меня, словно призрака увидела. Что-то не так? — с нервным смешком уточнил Астарион. Он был прав: в вопросительно изогнутой брови и задорно приподнятом уголке тёмной улыбки она видела тень призрака. Тень давней, извращённой и болезненной дружбы, вспоминать о которой ей не хотелось. — Да нет. Ты чертовски красив. Ну, если не считать этой огромной бородавки на щеке. — Что?! Какой? Он же не мог! — взревел Астарион. Но его руки, панически ощупывающие лицо, опустились, как только он заметил злорадную ухмылку Тианы. — Ха-ха! Очень смешно, — вновь гордо расправил он плечи. — Очередной раз убеждаюсь, что жестокость тебе не чужда. — Вживаюсь в роль стервозной дроу. — И правильно. Тебе придётся серьёзно постараться, чтобы не выдавать своих истинных чувств. Тут Астарион вдруг резко наклонился. Его рука, обтянутая эластичной кожей узкой перчатки, заправила её волосы за ухо, а прохладные губы прошептали, слегка задевая обнажившуюся мочку: — Я-то знаю, что смотря на меня в этой броне, ты думаешь только о том, как хочешь снова оказаться связанной и грубо прижатой к ближайшей стене. Пока Тиана силилась успокоить неприлично громко загрохотавшее сердце и отыскать в лёгких воздух, острые клыки Астариона ещё и игриво прихватили край её уха, окончательно лишая шансов на достойный ответ. — Адова сера! Встреть я вас в темноте — без лишних вопросов порубила бы в крошку. От блядских дроу не отличить, — вернул эльфийку к жизни возбуждённый голос Карлах, звенящий не то от восторга, не то от ужаса. Тиана кашлянула, прочищая горло и мысли, попутно борясь с желанием стукнуть Астариона, глумливо взирающего на неё с улыбкой победителя. — Маскировка выше всяких похвал, но вы точно уверены, что справитесь вчетвером? Ужасно чувствую себя от мысли, что останусь отсиживаться здесь, пока вы будете рисковать своими жизнями, — с тревогой поинтересовался Уилл, продолжающий следовать за Карлах, словно пристёгнутая к её сапогам тень. — Гейл может одновременно поддерживать не более трёх личин, — напомнила Тиана. — Но я готов уступить тебе своё место в этой героической миссии, — подмигнул колдуну Астарион. — Сказания о Клинке Фронтира несомненно украсит захватывающая история, а я с удовольствием проведу время в гостеприимном трактире, вместо того, чтобы снова сбивать ноги об камни. Настороженный взгляд Уилла несколько раз перескочил с Астариона на Тиану и обратно в тщетной попытке понять, насколько серьёзно говорит вампир. Вмиг сгустившееся в воздухе напряжение впору было нарезать ножом. — Боюсь, заменить тебя не получится, ведь я не столь искусен во вскрытии замков, — наконец, выдавил Уилл, будто невзначай сдвинувшись чуть ближе к Карлах. — Как и в притворстве, друг мой, — снисходительно улыбнулся ему Астарион. — Зато пока мы будем в самой глубине проклятых земель заняты очаровыванием сбрендивших культистов, вы сумеете хорошенько выспаться. — Шутишь, Клыкастик? Я глаз не сомкну, пока все ваши задницы целыми не вернутся назад, — хмыкнула Карлах и звонко хлопнула Астариона по плечу, заставив его мученически скривиться. На то, чтобы распрощаться с провожающими их обитателями «Последнего света», выслушать последние наставления и увернуться от третьего по счёту крепкого объятия Карлах ушло ещё не меньше получаса. Уилл обменялся с нетерпеливо переминающейся Шэдоухарт всего несколькими невнятными фразами, которые никак не могли вместить в себя всю глубину его тревоги. Он продолжал бросать на жрицу грустные взгляды, даже пока прощался с Тианой и вновь просил хотя бы попытаться вызволить похищенных тифлингов — будто ей недостаточно было полных мольбы глаз столпившихся у ворот тифлинят. Лассандра ещё раз напомнила о нескольких тайниках, в которых можно разжиться припасами. Джахейра до последнего сыпала сухими тактическими рекомендациями, но напоследок всё же выдала сдержанное, но искреннее «удачи». А Малькут пообещал приглядеть за всё сильнее звереющей от безделья Лаэзель. Тиана предостерегала паладина лезть к гитьянки с задушевными беседами, но тот лишь криво ухмыльнулся: — Нет таких сердец, что не откроются доброму слову, дармовой выпивке или стальному мечу, — стоило ему произнести эту фразу, как на лицо его тут же наползла печаль, а голос сделался глуше, будто пытаясь сберечь слова только для ушей Тианы. — Всегда доверяй своему сердцу и помни, что душам, порабощённым Абсолют нужно исцеление не только от паразитов в их головах, но и от яда ложной веры и лживых речей. Когда последний круг наполненных осторожным оптимизмом прощаний был окончен, Тиана ещё раз окинула взглядом их маленький отряд, укрывшийся под чужими личинами и готовый покинуть укутанный бледным светом островок надежды. Впереди их вновь ждали удушливые объятия ревнивой тьмы.