Staring at the Sunshine (Burning Into My Mind)

Покидать квартиру Хао было немного мучительно, поскольку запах и общий декор напоминали ему о произошедшем. Казалось, Ханбин внезапно был вынужден вернуться к обычной скучной жизни. Обычной, привычной, слишком банальной. Остаток субботы он провел с головной болью, разгребая несколько заданий по английскому языку. То, что раньше приносило ему радость, теперь вдруг стало утомительной работой, почти пустой тратой времени. Он жаждал большего, чтобы в его жизни произошли какие-то события, ведь как только он почувствовал вкус изменившегося образа жизни, он уже не хотел возвращаться назад. В целом, казалось, что этого не хватало. Не происходило ничего интересного, ничего, что не касалось Хао, и он был уверен, что пройдет еще много времени, прежде чем что-нибудь случится. Это не мешало Ханбину проверять телефон почти каждые десять минут, находясь почти на краю стула в ожидании сообщения. Несколько раз телефон издавал «дзинь», и он с волнением проверял телефон, чтобы найти сообщение от Гювина или Мэттью. Но, похоже, не было причин, по которым Хао мог бы связаться с ним, тем более что он уже извинился за свои действия, совершенные накануне вечером. Было бы логично, если бы их последующие разговоры были связаны только с университетом, ведь это единственное, что их объединяло. Но это не мешало Ханбину бесконечно ждать, когда Хао сделает шаг. Это выглядело жалко. Это было жалко. И все же он ничего не мог с собой поделать. Внимание Хао было настолько ценным для него. Попробовав его, он уже не мог насытиться. Услышав «дзинь», Ханбин едва не подпрыгнул на месте, почувствовав, как сердце заколотилось в горле. Хао 11:11 PM: мы можем поговорить Ханбин 11:12 PM: Конечно. О чем? Хао 11:12 PM: лично Хао 11:12 PM: вау, ты быстро ответил Ханбин прочистил горло, слегка смутившись. По крайней мере, Хао там не было, чтобы стать свидетелем грандиозного прыжка. Он несколько раз моргнул, пытаясь осознать сказанное. Лично? Это значит… Ханбин 11:12 PM: Да, мы можем поговорить лично. В твоей квартире? Хао 11:13 PM: да, можно Ханбин 11:13 PM: Сейчас? Хао 11:13 PM: когда будешь готов, можешь приехать Хао 11:13 PM: хорошо, это было коротко снова LOL Ханбин 11:13 PM: Извини, мне просто скучно Хао 11:13 PM: просто скучно 🙁 я не хочу тебя утомлять Задыхаясь, Ханбин печатал быстрее, чем когда-либо прежде. Ханбин 11:14 PM: Нет, нет! Ты мне не надоел! Просто мне было скучно до твоего сообщения, вот и все Хао 11:14 PM: ох Хао 11:14 PM: хорошо 🙂 Хао 11:14 PM: приходи, когда будешь готов! я буду здесь Ханбин 11:15 PM: Обязательно! Пока он отправлял последнее сообщение, Ханбин уже одной ногой вышел за дверь. Он торопливо надел кроссовки, уже через минуту вышел за дверь и быстрым шагом направился по тротуару в сторону квартиры Хао. Путь через кампус он уже запомнил благодаря тому, что он уже не раз ступал по одной и той же траве. К тому же Ханбин активно прокручивал маршрут в голове каждый раз, когда в голову приходила мысль о Хао. В его душе царило любопытство, смешанное с легким страхом, поскольку он не представлял, что ему предстоит. Хао хотел поговорить с ним лично, а это могло означать лишь несколько вещей. Во-первых, речь шла о теме, которую он не хотел обсуждать по смс. Это могло означать только важность. И еще он хотел снова увидеть Ханбина. Лично. Это должно было что-то значить. После десяти минут бега Ханбин наконец оказался у входной двери квартиры Хао. Хотя Ханбин знал код, помня, что он состоит буквально из первых четырех цифр, у него хватило вежливости постучать. Прошло несколько мгновений, прежде чем он сделал быстрый вдох и слегка постучал рукой по двери. Хао открыл ее в считанные секунды, похоже, он уже был рядом. Он улыбнулся. — Ух ты, как быстро ты добрался. Ханбин пожал плечами. — Я быстро бегаю. — Отлично. Можешь заходить, — предложил он, широко распахивая дверь. Едва переступив порог, Ханбин почувствовал, как воздух обволакивает его. Он позволил своему телу расслабиться и принять все это. Комната была знакомой и манящей. Ханбин был рад снова оказаться в присутствии Хао, особенно когда тот был в хорошем настроении и в сознании. Вид с озера был пугающим, но здоровый Хао, стоящий прямо перед ним, позволил ему расслабиться. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, входя в гостиную и на мгновение задержав взгляд на Хао. Внешне он выглядел нормально, но Ханбин был уверен, что за ним что-то скрывается, что-то не совсем понятное. Хао пожал плечами и провел рукой по плечу, чтобы осмотреть место удара. — Уже лучше, наверное. Хотя все еще болит все вокруг. Я прикладывал лед к спине и плечу, — он показал на кухню, где на столе стояло несколько пакетов. Что-то в этом было очень домашнее и… милое. Ханбин прочистил горло, пытаясь унять жар в щеках. Он не должен был думать о том, как приятно заботиться о Хао. Улыбнувшись, он добавил. — Хорошо. Рад, что ты чувствуешь себя лучше. Я до сих пор поражаюсь, как хорошо ты играл, когда тебе было больно. — Это все адреналин, — Хао пожал плечами, закрывая за ними дверь и ведя их в гостиную. — Иначе я бы не выжил. На самом деле я только что проснулся после сна, который длился, наверное, не меньше двенадцати часов. — Что ж, я рад слышать, что ты отдыхаешь, ты определенно этого заслуживаешь. Твоя кровать очень удобная, так что… — Ханбин сделал паузу, скривив губы, понимая, что упустил эту деталь. — Не скажу, что я знаю, но… — его взгляд упал на пол, и он понял, что делает только хуже. К счастью, Хао позволил себе небольшой смешок. — Я знаю, что ты там вздремнул. Когда я вернулся, простыни были разбросаны по полу. — Упс. — Но я тебя не виню. Здесь удобно. — Чрезвычайно, — подтвердил Ханбин. — Как будто плывешь на облаке. — Точно! — воскликнул Хао. Но когда он подошел к дивану, чтобы бросить на него свое тело, в воздухе произошел заметный сдвиг. Когда он снова заговорил, в его глазах была неуверенность, а в тоне — уверенность. — Так что… Прости, что попросил тебя прийти. Правда, это глупо. — Нет, — Ханбин поспешил опровергнуть. — Это не глупость, — он опустился на диван, предлагая все свое внимание, желая всеми способами показать Хао, что он рядом с ним. — Что случилось? — Ну, я увидел эту статью, когда проснулся, — он достал телефон и прокрутил страницу, показывая ее Ханбину. Он быстро просмотрел статью, внезапно обретя способность читать со скоростью света. Заголовок выглядел как обычная, заурядная статья, но больше всего выделялся основной текст. Ханбин нахмурился и придвинулся ближе. В нескольких длинных абзацах рассказывалось о том, как Хао показал себя в игре, и авторы были разочарованы, задаваясь вопросом, заслуживает ли он вообще места в команде, не говоря уже о похвале за его «средние» навыки. Ханбин почувствовал, как его сердце разрывается от грубости этих слов, но они были не о нем. Медленно оглянувшись на Хао, он встретился с ним взглядом. — Вау. Это просто пиздец. — Да. Это… — Хао глубоко вздохнул, опустив глаза к полу. — Это связано с расизмом, верно? То есть, я играл нормально. Да, я не был чертовой звездой игры, но я все равно играл так, как будто заслуживал места. Как будто… стоит мне сыграть не очень хорошо, и они сразу вцепляются мне в глотку. В статье больше никто не упоминался. — Да, — Ханбин почувствовал себя еще более подавленным. — Думаю, так и есть. — И, не знаю, наверное, я думал, что ты… поймешь. Ведь ты… знаешь… азиат, — сказал Хао, покачав головой. — Боже, звучит еще глупее, когда я говорю это вслух. Ханбин быстро покачал головой. — Нет, это не глупость. Я понимаю, что тебе нужен общий опыт. И уж точно пойму, к чему ты клонишь, — он не обратил внимания на боль в сердце, ведь Хао позвал его, чтобы обсудить их общую расу, а не потому, что хотел его увидеть. Это чувство было задвинуто далеко вниз, так как Хао был явно расстроен. — Просто обидно. На меня давят, требуя, чтобы я был великолепен, но я никогда не имею права на выходной день. — Да, конечно, — Ханбин попытался успокоить его, придвинувшись ближе, чтобы погладить его по спине. Еще один уязвимый момент, увиденный через призму его глаз. Похоже, Хао было не сложно поделиться с ним этой стороной своей души. — Я знал, что ты поймешь. Никто другой в команде не понимает. Ханбин еще несколько раз постучал по спине, а затем положил руку на плечо Хао, окончательно сократив пространство между ними. — Они хоть пытаются тебя слушать? Хао пожал плечами. — Ну, иногда, но я вижу, что им все равно. Когда ты играешь в мяч, никто не хочет сидеть и слушать о твоей расовой борьбе здесь, в Америке. Они просто хотят, чтобы ты бросал мяч и заткнулся нахрен со своей личной жизнью. Это немного неприятно. — Похоже на то, — мог посочувствовать Ханбин. Хотя до этого момента он и не подозревал, насколько сильно это задевает Хао. Это была почти тема, которая кипела под поверхностью, и которая могла проявиться только через такое внешнее событие, как публичная статья. Услышав это из уст Хао, Ханбин почувствовал себя ближе к игроку и возложил большие надежды на их будущее взаимодействие. Стыдно было думать о себе в такой момент, но Ханбин ничего не мог с собой поделать. Каждое взаимодействие с Хао лишь укрепляло его фундамент, заставляя Ханбина чувствовать в груди искорку, как будто он стоил присутствия кого-то настолько крутого и уважаемого. Ему хотелось защищать Хао всеми фибрами своего тела, чтобы он никогда больше не пострадал от проклятых статей. Но он был всего лишь одним человеком, поэтому максимум, что он мог сделать — это улыбнуться, похлопать его по спине и сказать слова поддержки. — Это все, о чем ты хотел поговорить? Я не против, если ты захочешь поделиться чем-то еще. — Да, это была изначальная причина, но я начинаю понимать, что навязал тебе много своих личных сведений, но так и не смог выслушать твою сторону. Ханбин моргнул. — А? — Расскажи мне о себе, Ханбин, — непринужденно попросил Хао, и на его лице появилась улыбка. — О, — он подавил очередной приступ кашля. К такому вопросу он точно не был готов. — Ну, раз уж ты спросил, не думаю, что смогу рассказать тебе хоть что-то о себе. — Обычно так и происходит. Хорошо, какой твой любимый фильм? — О… — Ханбин сделал паузу. — Думаю, единственный, который я смотрел в последнее время — это «Человек-паук». — Питер или Майлз? — Майлз. — Правильный ответ! — Хао рассмеялся. В этот момент Ханбин решил, что больше ничего в жизни не добьется, кроме улыбки Хао. Он не хотел ничего, кроме как продолжать радовать его, ведь смех из его уст был музыкой для его ушей. Ханбин не совсем понимал, что именно нужно было сказать, чтобы это произошло, но, видимо, он сделал что-то правильно. — Ладно, как насчет этого. Посмотрим фильм, — предложил Хао, уже потянувшись за пультом. — Разве сейчас не полночь? — спросил Ханбин, удивляясь тому, что до сих пор знает время, ведь его мозг был в полном порядке. — Обычно я ложусь в постель к десяти. Хао вздохнул, положив руку на сердце. — Ты шутишь? Сегодня же выходные! В выходные ты не должен спать всю ночь. — По-моему, я не делал этого с первого курса, когда забыл сдать задание. — О, Ханбин, ты слишком милый, — небрежно добавил Хао, стоя перед телевизором и лихорадочно листая Netflix. Ханбин был рад, что Хао стоял к нему спиной, так как это не позволило ему увидеть, как на его щеках проступил румянец. Время словно застыло, как только он произнес это слово. Милый. Этим словом Ханбина называла только его мать, а Чжан Хао бросил его так небрежно. То же самое слово прозвучало, когда Хао напился у озера, но Ханбин посчитал это случайностью. Хао тогда едва ли осознавал, что его окружает, поэтому нелогично было предполагать, что он собирался назвать Ханбина милым. Трудно было понять смысл или подтекст этого слова. То ли Хао комментировал свою внешность, то ли манеры, то ли характер, то ли что-то еще в этом мире. Казалось, все используют это слово по-разному. Дилемма оказалась недолгой: Хао повернулся к нему лицом, и Ханбину пришлось притвориться, что он не переживает очередной кризис среднего возраста. — Я не вижу здесь «Человек-паук: Через вселенные». Тебя устраивает «Человек-паук»? Ханбин кивнул. По правде говоря, ему было все равно, что они смотрят. Хао мог смотреть «Губку Боба», и Ханбин с удовольствием наслаждался этим вместе с ним. — Отлично! — воскликнул Хао. — А этот все еще неплох. Даже несмотря на то, что они убили Железного человека, — он положил пульт на стол, выключил свет и в считанные секунды вернулся на диван. Он сел чуть ближе к Ханбину, чем раньше, и это творило чудеса с его активным сердцем. Он мог лишь откинуться на спинку кресла и попытаться сосредоточиться на просмотре фильма, но это было почти невозможно, когда Хао был так близко. Он почти чувствовал, как поднимается и опускается грудь Хао, когда тот устраивался поудобнее, положив голову на колени. Время от времени Хао смеялся над фильмом, что заставляло Ханбина возвращаться в реальность. Он почти не обращал внимания на экран, стараясь сдержать сердцебиение и следя за температурой тела. Время шло, шумы стихли, и Ханбин почувствовал, как на него наваливается усталость. На часах было уже далеко за час ночи, что было слишком поздно для его обычного графика сна, поэтому вполне естественно, что он чувствовал себя уставшим. Но, бросив взгляд в сторону, Ханбин заметил, что Хао уже закрыл глаза. Его голова вжалась в спинку дивана, а рот был приоткрыт, глаза подергивались от зарождающегося сна. Он выглядел таким умиротворенным. Ханбин смотрел на спящего Хао на секунду дольше, чем следовало. А может, и несколько минут. Ханбин протянул руку и осторожно провел пальцами по волосам Хао, желая утешить его всеми возможными способами. Хао выглядел таким нежным, таким милым, словно не мог обидеть и мухи. Что же эти мерзкие статьи думают, что могут говорить о нем такие грубые слова? Казалось, каждый стремится составить о Хао негативное впечатление, слишком ослепленный собственными недостатками, чтобы заметить его доброе сердце. Ханбин каждый раз с досадой вспоминал об этом. Эта мысль не давала ему покоя, когда он засыпал, и Ханбин чувствовал, как его сердце трепещет чуть сильнее, чем раньше.