Staring at the Sunshine (Burning Into My Mind)

После того как Гювин вернулся из душа и усомнился в том, что Ханбин наблюдает за Хао, Ханбин тоже решил принять душ. Теплая вода освежила его разум и тело, вызвав чувство облегчения и вновь обретенной благодарности. Больше он никогда не будет воспринимать тепло как должное. Они решили спать на диване Хао, так как он выглядел мягким и удобным. Похоже, все деньги, которые они заплатили за обучение, ушли на украшение мебели для звезд баскетбола университета. Это было немного смешно и вызывало лишь легкое умиление. Посещение мира грез, который существовал во сне, было очень нужным. Ханбин почувствовал, как почти каждая косточка в его теле расслабилась. Хотя в эту ночь он спал уже второй раз, ощущения были не хуже, чем в первый, и отдых был вполне заслуженным. Никогда еще его тело не было так благодарно за то, что его укутали в одеяло, как в этот момент. Однако сон оказался невероятно коротким, поскольку его резко оборвал пронзительный звонок будильника. Он вскочил с дивана, обводя глазами комнату в поисках источника шума. Он обратился к Гювину, который, похоже, тоже только просыпался. — Что это? — Наверное, это будильник Хао, — зевнув, добавил Гювин. — Уже семь. — Черт. Значит ли это, что ему пора вставать? — Если у него будильник заведен на семь, то, наверное, это потому, что ему пора вставать. Ханбин закатил глаза, откидывая свое тело с дивана. Гювин ничем не мог помочь, но это было не страшно. Он сделал шаг к двери Хао, услышав, как в ушах громче зазвенел сигнал тревоги. Медленно толкнув дверь, он открыл ее и увидел лежащее на кровати тело, растерянно моргающее. Не теряя времени, он вошел внутрь и оказался у кровати. — Хао? Ты в порядке? Хао схватился за голову, издав слабый стон, и медленно перевел взгляд на Ханбина. — Я… какого черта… какого черта? Через несколько секунд в комнату ввалился Гювин и встал рядом с Ханбином. — Доброе утро. — Что… случилось? — Ты напился, пошел к озеру, позвал Ханбина, потом упал в озеро, Ханбина ты тоже прихватил, а потом пришел я, вытащил тебя из озера, отвез сюда, а потом уложил в кровать. Доброе утро! У Хао расширились глаза. — Ты… ты ведь шутишь, да? — Нет, — покачал он головой. — Все так и было. — О боже… — простонал Хао, положив голову на руки. — Мне так жаль. О чем, черт возьми, я вообще думал? — он начал разминаться, но потом остановился, скривив лицо от боли. — Господи, я чертовски болен. Все тело болит, какого черта? Ханбин перевел взгляд на его тело. — Дай посмотреть. Медленно, со стоном Хао перевернулся на бок, позволяя Ханбину засунуть руку под рубашку и хорошенько рассмотреть заднюю часть лопатки. — Да, вот здесь, — с заминкой произнес Хао, когда Ханбин провел рукой по поверхности. На ней образовался темнеющий, расцветающий синяк. Кожа была горячей на ощупь, и Ханбин прикусил губу. — Да, прямо на лопатке. Вероятно, это та часть, которая ударилась о камень. — Черт… — Насколько больно? Сильно? — Ну, ощущения точно не из приятных. — Сможешь ли ты играть? — спросил Ханбин, мысленно возвращаясь к тому, почему они вообще проснулись так рано. У Хао сработал будильник, и это означало, что ему нужно было куда-то идти. Куда-то, например, на баскетбол. Хао на мгновение остановился, обводя глазами комнату, и только потом чуть не подскочил с кровати. — Черт! Сегодня же игра. — Что? — Да, домашняя игра, — сказал Хао, уже начав расхаживать по комнате, только немного медленнее, чем обычно. Положив руку на плечо, он открыл ящик с одеждой. — Черт, я не могу её пропустить. — С тобой все будет в порядке? — повторил Ханбин, с легкой тревогой оглядываясь по сторонам: Хао, казалось, метался по комнате в панике. Хао остановился на мгновение, чтобы бросить на него взгляд и вздохнуть. — Да, со мной все будет в порядке. У меня нет выбора, — он застонал, покачав головой. — Боже! Какой же я идиот. — Конечно, ты мог бы поступить и хуже, — хмыкнул Гювин, явно не понимая всей серьезности ситуации, как двое других. Ханбин бросил на него быстрый взгляд и снова обратил внимание на Хао, который, казалось, сделал паузу, подняв бровь. — Ну и ну, спасибо, парень, — воскликнул он, хотя в его голосе едва ли чувствовалась горечь. — Я и раньше считал тебя крутым, но лежать в озере и плакать — это… — он прервал свои слова, когда Ханбин подошел к нему вплотную и топнул ногой. — Заткнись, черт возьми! Хао, к счастью, не удержался и хихикнул. — Я не против. По крайней мере, он честен. — Эй, парень, в любое время. Ханбин покачал головой, напомнив себе, что больше никогда не будет держать этих двоих в одной комнате. Гювин помог Хао добраться до дома, но он также был известен тем, что никогда не воспринимал ничего всерьез. Хао взял свою одежду и закрыл комод, а затем посмотрел на нее. — Ладно, мне пора. Простите меня за все, правда. Я смогу объяснить все позже. — Тебе нужно идти прямо сейчас? Ты спал едва ли больше… четырех часов, — спросил Ханбин, скривившись от такого короткого промежутка времени. Он едва держался в сознании и, будучи совершенно трезвым, успел прилично выспаться. И все же Хао был готов несколько часов поиграть в баскетбол? — Придется. Я не могу такое пропустить, несмотря ни на что, — Хао с выдохом натянул через голову футболку. Он натянул ее на левую лопатку, а затем стянул до конца. — Мне нужно быть там, и поскорее. — А как насчет лекарств? У тебя что-нибудь есть? — спросил Ханбин, судорожно оглядываясь по сторонам. Должно же быть хоть что-то, чем он мог бы помочь. Наблюдать за страданиями Хао было тяжело и, конечно, нежелательно. — В сумке есть, по дороге разберусь, — пробормотал он и повернулся к ним лицом. — Вы двое, не стесняйтесь, оставайтесь. Я знаю, что еще рано, и вы наверняка устали, так что в благодарность за помощь, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. — Правда? О, как мило… — начал Гювин. Ханбин слегка подтолкнул его. — Все в порядке, нам это не нужно. — Нет, я настаиваю. Чувствуйте себя как дома. И, пожалуйста, ложитесь спать, — Хао широко раскрыл глаза, заставив сердце Ханбина совершить несколько стремительных сальто. Моргнув, он кивнул. — О… хорошо. Если ты настаиваешь. Хао улыбнулся. Настоящая, искренняя улыбка. — Хорошо. Я поговорю с вами позже, хорошо? И, если вам интересно, игра будет идти в час дня по восьмому каналу, — это были последние слова, которые он произнес, прежде чем выскочить за дверь спальни и быстро помахать на прощание, прежде чем покинуть квартиру. Оба на мгновение замерли в комнате, обменявшись взглядами. Ханбин глубоко вздохнул и, вздохнув, инстинктивно опустился на кровать Хао. Он почувствовал, как знакомый запах и тепло захлестнули его. — Ничего себе. Это было безумие. — Правда? Я никогда раньше не встречал этого парня. Это было мое первое общение с ним, — Гювин слегка усмехнулся, потирая затылок. — Честно говоря… да. Я понимаю твою одержимость им. Он очарователен в своем роде, как чертов мудак. У Ханбина не хватило сил пнуть его. Он лишь зажал голову руками, не в силах выкинуть из головы образ Хао. — Боже. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

***

Они не стали тратить время на то, чтобы снова заснуть — слишком устали, чтобы продолжать жить с открытыми глазами. Гювин, спотыкаясь, вышел из комнаты, чтобы вернуться на диван, а Ханбин нашел немного комфорта в том положении, в котором он уже лежал. В постели Хао. Он даже не собирался засыпать и отдыхать под простынями целых пять часов, просто так получилось. Как только его голова коснулась подушки и простыни обвили его уставшее тело, Ханбин отключился, как огонек, не мечтая ни о чем, кроме парня, который обычно обитал в этой кровати. Он пришел в себя около полудня, совершенно не понимая, где находится. Первые несколько мгновений он полагал, что находится в очередном сне, но постепенно до него начала доходить реальность происходящего. Он схватил телефон с прикроватной тумбочки и расширил глаза, увидев время. До начала игры оставалось около шести минут, и, не имея других дел, Ханбин не хотел ее пропускать. Вскочив с кровати, он открыл дверь в гостиную Хао и увидел Гювина, который храпел на диване, свесив одну ногу. — Эй! Проснись! — сказал Ханбин и дал ему пинка, пока искал пульт. Восьмой канал, так сказал Хао. Он нашел пульт на диване и быстро включил его. — Почему ты будишь меня так рано? — Гювин простонал в ответ, перевернувшись на спину. — Я вытащил парня из озера. Самое меньшее, что я могу сделать — это поспать. — Сейчас почти час дня. — Ну и что? — Тихо. Сейчас начнется игра, — Ханбин наблюдал за тем, как диктор представляет игру, а на экране мелькали фотографии игроков. Сердце забилось в ожидании появления определенной фотографии и едва остановилось, когда на экране появилось лицо. Хорошо. Хао все еще был в игре, его не сняли. Это должно было означать, что он, по крайней мере, чувствует себя прилично. Он присел на диван, не отрывая взгляда от экрана. Гювин медленно сел, протирая глаза рукой. — Я понимаю, что мы сидим в его квартире, да, но неужели мы должны смотреть игру? То есть, теперь, когда я знаю, что он вроде как… дурак… я не… — Заткнись! Серьезно! — Ханбин застонал, бросив на него взгляд. — Цени его доброту. — Доброту? Это ведь я… — Может, хватит уже? Это было так давно! — Это было меньше десяти часов назад! Ханбин отмахнулся от него. — Да, да, неважно. Я хочу посмотреть игру и убедиться, что с ним все в порядке. Гювин слабо рассмеялся. — И это ты пытался сказать мне, что не одержим им. Отключив друга раз и навсегда, Ханбин устремил свой взгляд на телевизор, отгоняя все посторонние мысли. Игра. Единственное, на чем он должен был сосредоточиться — это игра. Знания Ханбина о баскетболе не простирались далеко от основ, но он знал достаточно, наблюдая за Хао, чтобы получать удовольствие от этого вида спорта. Однако наблюдение за игрой на диване после такого события, как накануне, было, конечно, новым опытом, ведь Ханбин смотрел игру не ради удовольствия, а чтобы убедиться, что с Хао все в порядке. Первые несколько минут пролетели как обычно, пока Хао не завладел мячом и не промахнулся мимо корзины. Ханбин выругался, бросив взгляд на Гювина, который, на удивление, все еще обращал на него внимание. — Не очень-то привычно для него промахиваться по корзине, — прокомментировал Гювин. — Я знаю это. — Все будет хорошо, это просто случайность. Одна случайность превратилась в две, которые быстро превратились во множество других. В середине игры Ханбин пришел к выводу, что Хао промазал как минимум половину своих попыток попасть в корзину. Что, учитывая его репутацию в спорте, было невероятно много. Он просто плохо играл, и Ханбин, пожалуй, был единственным человеком, который знал, почему, за исключением Гювина. — Это потому, что ему больно, — Ханбин застонал, положив руки на голову. Почему он снова позволил Хао уйти? Надо было потянуть за ниточки и дать Хао отпуск. Это казалось самым логичным решением. Даже Гювин выглядел застигнутым врасплох. — Думаю, они всё равно победят, но… для него это не слишком хорошо. Не знаю, почему они все еще держат его в команде. — Пресса, — быстро ответил Ханбин. Изучив курс Хао-логии, он пришел к выводу, что Хао — игрок, привлекающий наибольшее внимание команды. Это отмечали и тренеры, и специалисты по игре. Так что, даже если бы он не проявлял себя с лучшей стороны, если бы они не проигрывали, он бы продолжал быть в игре. — Серьезно? — Да. Но, думаю, это даже не будет иметь значения. Будут появляться ненавистные статьи, которые будут не в его пользу. Я все это видел! — он вздохнул. Количество новых эмоций, которые Хао вызвал у него за последний месяц, можно было сравнить с остальной частью его студенческой жизни. Каким-то чудом Хао заменили в тот момент, когда Ханбин думал, что выдернет волосы от стресса. Воспользовавшись несколькими мгновениями, он достал телефон и отправил Хао быстрое сообщение. Вероятность того, что он получит ответ, была невелика, но важно было приложить усилия. Ханбин 1:37 PM: Дай мне знать, если ты в порядке Ханбин 1:37 PM: Пожалуйста Он тут же закрыл приложение, уже смущаясь своего поступка. Увы, Ханбин переступил черту, решив, что у него с баскетболистом чуть более интимная связь, чем оказалось на самом деле. Даже сидя на диване Хао после сна в его постели, Ханбин все равно постеснялся отправить сообщение. Прошло несколько минут, и как только Ханбин подумал, что не получит ответа, на его телефоне раздалось знакомое «дзинь». Он мгновенно поднял телефон и прочитал сообщение. Хао 1:43 PM: в перерыве Хао 1:43 PM: позвоню позже Ханбин почувствовал, как у него зажглось в груди. — Гювин! Он написал мне сообщение, сказал, что позвонит позже. — Во время игры? — спросил Гювин, заглядывая ему через плечо. — Да… — Ханбин попытался сформулировать ответ, но не успел он это сделать, как прозвучал сигнал, и команды вернулись на площадку. Хао снова появился на экране с суровым лицом, глядя куда-то вдаль. Гювин издал протяжный свист. — Хао использует свои несколько минут перерыва, чтобы написать тебе. — Я уверен, что он отвечает на все сообщения, — Ханбин опроверг эту мысль, хотя и не мог отрицать, что в груди у него защемило. — Я не знаю, как тебе удалось заполучить суперзвезду баскетбола, но это серьезное достижение, Ханбин. Поздравляю. — Сейчас это неважно, — отмахнулся он от него, надеясь, что хоть раз в жизни Гювин сможет промолчать. — Я волнуюсь за него. — Все будет хорошо, Ханбин, — заверил Гювин, скорее всего, заметив робость в поведении Ханбина. — Он выносливый. Уверен, что в его жизни были и другие моменты, такие же захватывающие дух, как этот. Кто знает? Он мог и раньше упасть в озеро. Ханбин шумно вздохнул. Гювин был прав. Если бы он стал волноваться по пустякам, то продолжал бы терзать свой разум и запустил бы спираль сознания. Все, что он мог сделать — это глубоко вздохнуть и позволить вселенной разобраться в себе. Это оказалось непросто, даже сложнее, чем он думал, но Ханбин не терял веры в Хао. До конца игры он держал свое мнение при себе. Но он был благодарен Гювину за то, что тот хотя бы присутствовал при его разговоре, пусть и с легким интересом. Разве это нормальная реакция, когда игрок баскетбольной команды получает травму? Просто отмахнуться от нее, зная, что все будет хорошо? Ханбин уткнулся головой в ноги, размышляя, не перегибает ли он палку. Но ведь никто другой об этом не узнает. Никто больше не испытает того же страха, что и он, глядя, как пьяный Хао, спотыкаясь, идет к озеру. Он даже не обращал внимания на остаток игры, слишком занятый переживаниями на десятки разных тем одновременно. Гювин дремал, пока игра продолжалась, а воздух наполнялся легким храпом. Ханбин пытался удержать свое тело от дрожи. Игра закончилась, и команда Хао победила. Их команда победила. Как только был заброшен последний мяч, вся площадка и зрители разразились радостными криками. Игроки радостно приветствовали друг друга и били по спинам. После такой долгой и утомительной игры Ханбин был счастлив, что она закончилась. Камера переключилась на Хао, и Ханбин увидел на его лице искреннюю улыбку. Впервые за последние двенадцать часов его сердце расслабилось. После той ночи, что они провели, видеть эту ухмылку было просто необходимо. Все будет хорошо, как и говорил Гювин. Не было никаких причин ввязываться в это дело. — Эй, — он ударил Гювина по ноге, разбудив его. — Игра закончилась. — Черт, — парень мгновенно проснулся. — Такое ощущение, что я спал… секунд тридцать. — Ну и ладно. Игра закончилась, и они победили. Хао выглядит нормально, и это главное. — Совсем забыл обо всем этом. А тот факт, что мы здесь, сидим в гостиной Хао? Ощущение такое странное. Я почти забыл, что это я притащил его мокрую задницу домой. За это мне полагается награда. Ханбин застонал, лишь наполовину не понимая, к чему клонит Гювин. Ты не получишь никакой награды за то, что просто сделал доброе дело. — А теперь, — начал он, вставая с дивана. — Я жду звонка в любое время. Гювин поднял бровь. — Игра буквально только что закончилась, ты думаешь, он уже собирается… Его слова прервало жужжание в кармане Ханбина. Он остановился и самодовольно ухмыльнулся Гювину, после чего вытащил телефон и быстро поднес его к уху. — Алло? Хао? Как дела? Легкий, воздушный смех начал разговор по другой линии. — Физически я в порядке. Не знаю. Адреналин скоро выветрится, и мне понадобится здоровый сон, но… я просто чувствую себя неловко из-за прошлой ночи. Ханбин расширил глаза, не обращая внимания на то, как сильно он напрягается, чтобы расслышать чрезмерный фоновый шум. — Нет! Нет, не расстраивайся, хорошо? Такое… такое бывает, — он пытался успокоить, хотя прекрасно понимал, что падение в озеро в пьяном виде — это не то, что случается ежедневно. — Правда? — Да. В любом случае. Похоже, вы выиграли игру, молодцы, — прочистил горло Ханбин, не обращая внимания на легкое хихиканье Гювина со стороны. Он всегда был и будет неловким в разговорах с Хао. Это было у него в крови. — Ты смотрел? — Да. Полностью. Мы с Гювином все еще у тебя в квартире. Надеюсь… все в порядке. — Да! Конечно! — воскликнул Хао. — Я же сказал вам, ребята, оставаться столько, сколько захотите. — О, хорошо. — Но я действительно хотел объяснить, что произошло прошлой ночью, пока я все не забыл. Ведь зная меня, я так и сделаю. Ханбин сдержал смешок, очарованный иронией происходящего. Он все еще наблюдал за игрой по телевизору, когда все закончилось, а Хао уже разговаривал по телефону, вливая слова в его уши. — Хорошо. — Итак, — Хао сделал паузу, когда его голос раздался ближе к телефону. — Несколько парней, Джонни и Майкл, говорили о чем-то, что… мне не понравилось, и тогда мы начали играть в игру с выпивкой. Потом это переросло в вызов. В тот момент я был слишком пьян, чтобы понять, что происходит. Поэтому я пошел к озеру и просто… потерялся. Потом я позвонил тебе. В этой истории не было никакого смысла, но Ханбин поспешил свалить вину на свою неосведомленность о баскетболистах. Насколько он знал, такое поведение было нормальным, а он был просто незнаком с их традициями. Однако Ханбин не мог не заметить, как в груди у него защемило, когда он вспомнил о причине инцидента: Хао хотел позвонить Ханбину. — Я понимаю. Мне жаль, что так получилось, что бы ни привело тебя туда, — он закрыл глаза и покачал головой, не в силах дольше смотреть на насмешливое выражение лица Гювина. — Я даже не думаю, что кто-то еще помнит, что произошло, — добавил Хао со смехом. — Я просто рад, что ты не злишься. Я ведь большой парень, и из-за меня ты проделал весь этот путь, схватил меня и все такое. — Ну, ты был пьян. — Но это не значит, что все в порядке. Ханбин улыбнулся словам Хао, почувствовав облегчение от того, что тот, похоже, сочувствует ему. Особое и безраздельное внимание, конечно, стоило нескольких ночных приключений и поездки на озеро. — Правда, Хао. Не беспокойся об этом. У Гювина все под контролем. Честно говоря, он, наверное, готов сделать для тебя все, что угодно. Гювин запнулся, яростно замотал головой. — Ханбин, какого черта… — он начал шипеть. — Не стоит беспокоиться, — Ханбин повернулся, продолжая разговор с Хао. — Тем более что мы смогли переночевать у тебя. На том конце возникла небольшая пауза, после чего Хао глубоко вздохнул. — Хорошо. Если только это не было слишком тяжелым грузом для тебя. — Вовсе нет. — Ладно, мне пора идти, но… я больше не буду об этом беспокоиться. Спасибо, Ханбин. Правда. Поговорим позже. — Да. Пока, Хао, — сказал он, чувствуя, как на лице появляется инстинктивная улыбка. Никогда еще волнение перед будущим не было таким настойчивым, как тогда. Их отношения развивались неровно, но прогресс был налицо и был реальным. Тяжелое дыхание Гювина за спиной вывело его из кратковременного транса. — Ну, как все прошло? — спросил он. — Ты ведь все слышал, правда? — сказал Ханбин, держа в руке заветное устройство. Его глаза оторвались от экрана и сосредоточились на передаче каждой фразы, только что произнесенной между ними. Хао боялся, что он разозлится, но Ханбин лишь хотел знать, все ли с ним в порядке. Это должно было что-то значить. — Да, я практически слышал, как вы целовались по телефону. Ханбин сузил глаза и потянулся вперед, чтобы пнуть его. — Заткнись. Он благодарен и просит прощения. — Еще бы! Мы спасли его задницу. Я сделал большую часть работы, если подумать. Почему он не звонит мне по телефону и не извиняется за свой поступок? — Гювин скрестил руки, откинувшись на спинку дивана. — Уверен, он ждал, что я его поблагодарю, — отмахнулся Ханбин. Однако эта мысль вновь вернулась в его сознание, и следующие несколько часов он провел в некотором трансе.