Сладкое вино твоих речей

Домой Хайтам вернулся взвинченным, что вполне ожидаемо. Даже лёд не помог, он предательски растаял ещё до того, как Аль-Хайтам вырулил с парковки. Благо, сосредоточенность на дороге и не самая разгруженная трасса сделали своё дело, и он смог немного успокоиться. Немного, но этого было недостаточно. Мозг, никогда ранее не подводящий, то и дело воспроизводил в памяти те несколько фраз на французском, которые успел сказать Кавех. Сейчас Хайтам проклинал и свою хорошую память, и администрацию университета за то, что его вообще втянули в эту менторскую программу, и свой внезапно появившийся лингвистический кинк. - Да чтоб я ещё раз согласился на какую-то социальную активность, - бубнил себе под нос Хайтам, раздеваясь на ходу и захлопывая дверь ванной комнаты. Соседа по квартире все ещё не было дома, да и вряд-ли он сегодня появится. Сайно был неплохим парнем, но слишком любил студенческие вечеринки. И, наверняка, не упустит сегодня шанса напиться и снова приставать к тому студенту с медицинского. Со стороны казалось, что они не знакомы. На территории кампуса они будто окольными путями друг друга обходили. Только вот на каждой тусовке они занимали свободную комнату и выходили из неё очень помятыми. И Хайтам бы этого не замечал, но, к сожалению, он знал больше остальных, и намного больше, чем ему самому хотелось бы. Как-то он имел неосторожность разрешить Сайно порулить, когда они ехали на очередное сборище студентов. И когда Хайтам решил уехать домой, понял, что ключи остались у айтишника. Стук в дверь, куда Сайно зашел с Тигнари несколько минут назад, был его первой ошибкой. Второй – открыть дверь не дождавшись разрешения. В целом ничего ужасного не случилось, но рот соседа на чужом члене – не то, что хотел бы видеть Аль-Хайтам. Хайтам раздражённо делает воду теплее. Обычно эта сцена с его соседом напрочь сбивала возбуждение. Но сегодня она даже вкупе с холодной водой не помогала избавиться от напряжения в паху. Мозг наоборот дал сбой и рисовал не Сайно, а Кавеха на коленях у кровати, меж широко разведённых ног самого Аль-Хайтама. Поддавшись желанию тела, Хайтам прикрыл глаза, опираясь одной рукой на стену душевой кабины, а второй скользнул по напряженному и уже немного побаливающему от долгого возбуждения члену. Ни разу не богатое воображение сегодня услужливо продолжало рисовать картины в голове. Вот Кавех с лёгкой снисходительной улыбкой проводит кончиками пальцев по головке, размазывая выступившую влагу, чем вызывает хриплый выдох Хайтама. Потом он, все так же улыбаясь и смотря снизу-вверх, раскрывает свои губы и вбирает головку в горячий рот. Втягивая щеки, он чуть посасывает плоть, языком собирая терпкие капельки смазки и отпускает с совершенно прекрасным развратным причмокиванием. Воображению Хайтама кажется, что в этот момент Кавех мог бы сказать что-то непотребное, а потому он укладывает руку на затылок парня и уже сам толкается, подаваясь бедрами в теплый плен мягких губ. Кавех в его голове позволяет ему эту вольность, лишь смотрит слегка возмущённо, но сквозь напускное недовольство проглядывает улыбка и то же вожделение, что захватило Хайтама. Рука скользит по напряжённому члену, чуть сжимая, а воображаемый Кавех прикрывает глаза и скользит губами по стволу, подстраиваясь под неспешные покачивания бедер Хайтама. Из ванной Хайтам вышел с совершенно пустой головой. Но стоило ему сесть за стол с чашкой чая, кровь, что ранее приливала не к мозгу, наконец вернулась в верхнюю половину тела. И мысли были уже другими, все ещё о Кавехе, но уже без порно-образов. Аналитический мозг какое-то время обрабатывал и структурировал информацию, пока его обладатель следил за движением чаинок в кружке. В итоге Хайтам мог сделать из сложившейся ситуации несколько выводов. Первое, весьма очевидное: он только что занимался самоудовлетворением в душе, думая о практически незнакомом парне. Второе: этот парень определённо был симпатичным. Аль-Хайтам не ханжа, он может признать чью-то сексуальность и красоту, и, иногда, даже может сказать вслух что-то вроде комплимента. Третье: ему будет ахренеть как неловко и сложно завтра разговаривать с Кавехом и сопровождать его на пары. А что, если Кавех опять начнет говорить по-французски, а Хайтам не сможет свалить так же быстро, как сегодня из кафе? Четвертое: сложно будет в любом случае. Фиксация на акценте уже есть, и теперь даже при всём нежелании замечать картавость и общую манеру говорить, Хайтам будет прислушиваться к каждому звуку. Пятое - это пиздец. Потому, что Аль-Хайтам не умеет быть в отношениях. Более того, он не хочет. К тому же, отношения со студентом по обмену - заведомо провальны. Да и кто вообще сказал, что Кавех захочет чего-то там большего? По итогам их первой встречи нельзя сказать, что они могут стать хотя бы друзьями. Тяжко выдохнув и отпив чаю, Хайтам жалеет, что не держит дома алкоголь. Но дома у него достаточно литературы, а потому стоит поискать книжку по психологии и почитать, как избавиться от нежелательного влечения. И, вероятно, от влечения к людям с акцентом, если только он не единичный случай.

***

Утром Хайтама встречает головная боль, и не первая за сегодня. Ему предстоит еще заехать за Кавехом. Зачем он вообще предложил его забирать, если можно было встречаться уже в кампусе, он не понимает. Но с другой стороны, чем меньше телодвижений в толпе, тем лучше. То, что Хайтам не любит толпу, он понял уже давно. А то, что лишние пятнадцать минут в компании Кавеха будут не лучше, осознал только когда тот сел к нему в машину. — Bonjour! — Казалось бы приветливо, но совершенно по-садистски для Хайтама тянет Кавех. — М, да. Привет, — сухо отвечает он и признает, что вчерашняя терапия фильмами на французском прошла зря. Голос Кавеха всё ещё звучит соблазнительней, чем у актёров дубляжа. — Пристегнись. — Ты всегда такой хмурый? Или только по утрам? Или только со мной? — Голос блондина звучит почти обиженно. — Я не хмурый, просто не сверкаю по утрам как лампочка и не распыляю эмоции понапрасну. — Если ты улыбнёшься, никто не умрёт, — недовольно ворчит Кавех, застёгивая ремень безопасности. — Я придумал! Предлагаю пари. Если я заставлю тебя рассмеяться - ты исполнишь моё желание! — Не заставишь, — спокойно отвечает Хайтам, выруливая на дорогу. — Для щекотки мы недостаточно близки, даже в этом случае, учёные считают, что это вовсе не искренний смех, а реакция мозга, который сначала сигнализирует о том, что уязвимые места в опасности, но когда нападение не происходит, даёт отбой. И запущенная реакция стопорится, находя выход в смехе. Касаемо чувства юмора, опять же, ты не знаешь, что я могу считать смешным и какова моя сила самоконтроля. Я могу просто не подать виду и ты проиграешь. — Merde , ты ужасный сухарь, как я и говорил. Но я заставлю тебя посмеяться! Аль-Хайтам был почти готов выпрыгнуть прямо из водительского кресла. Он не хотел поддерживать диалог, но выкатил лекцию, из-за чего Кавех снова стал ругаться на французском. — Удиви меня. А сейчас лучше помолчи. Подкрутив радио погромче, Хайтам ведёт машину и старается не смотреть в сторону своего попутчика. Гнетущая атмосфера машины сменяется все таким же осуждающим молчанием Кавеха на парковке и на всём пути до аудитории. Хайтаму не обязательно присутствовать на лекциях, но и в коридоре он бездумно дожидаться не хочет. А так как собственные занятия у него начнутся только через неделю наставничества, он решает зайти и послушать лекцию. Вряд-ли информация о кислотности почв ему понадобится, но это всё ещё знания, и стоит уделить этой информации внимание. — Ладно, мне почти жаль, что я попросил тебя заткнуться, — уже в аудитории говорит Хайтам своему подопечному. — Просто, я не очень хорош в социальных взаимодействиях.. И, если честно, не вижу смысла во всей этой затее. — Но ты же буквально должен помочь мне социализироваться на новом месте?! — Не-то спрашивая, не-то возмущаясь, говорит Кавех с выражением недоумения на лице. — Как тогда ты будешь меня знакомить с людьми? Ты просто будешь меня водить по аудиториям и ждать, что я сам со всем справлюсь? Почему ты просто не отказался от менторства? — Я не мог. Как лучший студент на курсе, я был одним из первых в списке тех, кто должен взять на себя эту ношу. Но да, я был бы благодарен, если бы там смог познакомиться с кем-то. Твои одногруппники уже здесь. Может поговоришь с кем-то. — Ayant risqué une fois-on peut rester heureux toute la vie, — задумчиво тянет Кавех, поглядывая на Хайтама. — Тут точно должны проходить какие-то вечеринки. Давай сходим? Завтра занятия начинаются после обеда, мы успеем выспаться. Так ты сможешь исполнить свой долг и познакомить меня с кучей людей сразу, а я постараюсь помочь тебе тоже наладить социальные связи. Хорошая же идея, не отказывайся! Ответить Хайтам не успевает, в аудиторию заходит преподаватель и начинает вести лекцию. Но задуматься о словах Кавеха можно и во время занятий. Все же решив, что затея не столь плоха, Аль-Хайтам тянется за телефоном и пишет единственному знакомому человеку, который точно знает, где этим вечером пьют студенты - его пропащий сосед-айтишник Сайно. На сообщение тот отвечает мгновенно. cyno: Хайтам, ты правда интересуешься, где напиться сегодня вечером? cyno: Ты правда Хайтам? cyno: Эй, ты! Тот, который стырил его телефон. Я вычислю тебя по местоположению и натравлю на тебя его владельца! Он зачитает тебе список статей, по которым ты виновен! alhaitham: Сайно, это я. И я спрашиваю для того, чтоб мой подопечный социализировался. cyno: А. Лучше бы для себя спросил.. Я скину адрес. Приходи тоже, тебе будет полезно. Там будет бассейн. Так что не сиди весь вечер с каменным лицом, а то если упадешь в воду — утонешь. Сдерживая желание закатить глаза, парень ничего не отвечает на сообщение соседа и просто после занятия показывает переписку Кавеху. Тот, до жути довольный, кивает и идёт за ментором к следующей аудитории. В общем и целом день проходит не так плохо. Хайтам почти научился абстрагироваться от болтовни Кавеха, а тот, в свою очередь, почти не говорит на французском. Видимо, атмосфера влияет. Хоть акцент всё ещё есть, с ним Хайтам может смириться. Да и широкие джинсы с длинной футболкой хорошо хранят его секреты... Вечер же оборачивается катастрофой. Хайтам, подбросив Кавеха, возвращается домой, и прямо возле двери сталкивается со своим соседом. — Брат-близнец? — обходя по кругу Хайтама, спрашивает айтишник. — Тебя подменили инопланетяне? Ты в тайне от меня провёл всё лето на вечеринках? — Сайно, я же сказал, — в этот раз уже закатывая глаза, — это для Кавеха. Я как бы обязан его социализировать. Вечеринка, люди, знакомства, смекаешь? — Да, Джек Воробей. Но ты что там забыл? Заботливости в тебе ни капли, уж я-то знаю. И его внеклассная жизнь - не твоя зона ответственности. Почему ты тоже туда хочешь пойти? — Ну хотя бы потому, что если он упадет в бассейн и утонет, мне придётся раньше начать ходить на пары и препод по социологии не поставит мне зачет автоматом. — Ты не умеешь врать. Он тебе нравится? — Нет. — Ты не умеешь врать. Он тебе нравится. На этой ноте с победоносной улыбкой Сайно уходит в свою комнату, прихватив пакет чипсов. А Хайтам уже не хочет никуда идти. Хочется закрыться в комнате, почитать и вовремя лечь спать. Возможно, только возможно, он может сказать, что Кавех ему нравится. Но скорее он признает, что у него встаёт только из-за какой-то запоздалой волны пубертата, и окружающие люди тут совершенно не при чём.