***
— Вот скажите мне, зачем мыть мандарины, если они в кожице, а мы кожицу снимаем, за исключением тех извращенцев, которые её жуют, — вопрошал Рон. Он сидел на ковре в гостинной, спиной к жарко пылающему камину. С одной стороны от него лежала кучка мандаринов, а с другой шкурки от уже обработанных цитрусовых. Периодически, он сгребал ароматные шкурки двумя ладонями и бросал их в огонь, который с треском поглощал их, расточая искры и мягкий праздничный аромат. Рон даже не замечал, как превращается в машину по переработке мандаринов. — Мы вообще тебя не звали, что ты тут забыл? — не слишком дружелюбно поинтересовалась Гермиона, сидя на диване рядом со своей лучшей подругой. — Правда, Рон, мы разговаривали о своём, а ты просто пришёл и сел здесь, как ни в чем не бывало, — упрекнула его Диана. — Я вам что, как-то мешаю? — невинно вскидывал на них глаза парень, засовывая в рот как можно больше сладких мандариновых долек. — Ты не даешь нам разговаривать дальше! — возмутилась Гермиона. — Ты ведешь себя как ребёнок, пытаешься надавить на жалость... — И это работает, — вставила Диана. — Да, это работает, — подтвердила Гермиона, — но мы обсуждаем то, что не предназначено для твоих больших ушей, так что будь добр... — О, Гарри! — воскликнул Рон, напрочь игнорируя тираду Гермионы, заметив друга, проходящего в потоке постоянно снующих студентов. — Хочешь присоединиться к нам? — Невыносимый! — скривилась Гермиона. — Как с ним можно общаться? — Извини, в другой раз, мне нужно идти, — ответил Рону Гарри. Диана обернулась и посмотрела вслед другу. В последнее время Поттер был сам не свой: на него давила обязанность участия в Турнире, второй этап которого не обещал был легче первого. Напротив, теперь перед Гарри стояла загадка, к разгадке которой он никак не мог подобраться, с какой бы стороны не пробовал. А ещё этот чертов Святочный бал! Зачем он вообще нужен, если только отвлекает его от главного, от поиска путей к выживанию? Возможно для других бал и повод повеселиться, но для него лишь очередная невыносимая формальность, которая, как он был уверен, обернётся настоящей пыткой. В тот вечер, двадцать третьего декабря, ему хотелось хотя бы немного побыть в одиночестве и подумать о своём незавидном положении. Его успокаивала одна мысль – по крайней мере он ещё жив. Если выжил на первом испытании, есть мизерный, но всё же шанс пережить второе, а затем и третье. Третье... Мерлин, это кажется фантастикой! Если он выживет в этом году, то будет считать себя самым счастливым человеком на планете. Так он тогда думал. — Бедный... — промолвила Диана. — Это ужасно несправедливо. — Что именно? — уточнил Рон. — Что кому-то достаются все лавры и почести, пока другой глотает пыль, плетясь позади? Что кто-то идет на бал с Анджелиной Джонсон, а кто-то может только завистливо смотреть им вслед? — Ты говоришь как несостоявшаяся ничтожная личность, — презрительно фыркнула Гермиона. — А может так оно и есть, и что ты мне сделаешь, мисс идеальность? — ощетинился Рон. Гермиона знала, он на зло ей выставляет напоказ своё «невежество», хотя ей было также известно – Рон совсем не глуп. И хоть он считает себя болваном, особенно любя намекать на это в последнее время, она не прекращала мотивировать его двигаться дальше. Она знала, он способен на многое, и она любила его как друга, поэтому не могла позволить ему замкнуться в себе и пасть из-за неуверенности, которая появилась давно, примерно в тот момент, когда Рон, будучи маленьким мальчиком, впервые сравнил себя со старшим братом. Этот незначительный эпизод положил начало большинству из его проблем, и Гермиона хотела искоренить в друге привычку постоянно смотреть на других, чтобы потом искать недостатки в себе, но в этом году он стал вести себя как-то странно, и ей это не нравилось. Она была довольна их отношениями, в которых присутствовала прекрасная, светлая дружба, основанная на взаимной симпатии и доверии, но сейчас ей казалось, что что-то изменилось. Рон отталкивает её, словно нарочно показывая все гадкие стороны своего характера и делая всё для того, чтобы она сама отвернулась от него, а потом пожалела, что поступила так жестоко. Только Гермионе было невдомёк, почему он так поступает? Разве ему нравится мучить её? — Замолчите, я не хочу слушать ваши перепалки! — воскликнула Диана, вскидывая обе руки. — Когда я говорила про несправедливость, я имела в виду то, что имя Гарри оказалось в Кубке. — Вопиющая, чудовищная несправедливость! — согласился Фред, наклоняясь над Дианой. — Вместо него должен был пойти я, или Джордж, в любом случае, мы могли бы друг друга подменять. Диана запрокинула голову, встречаясь взглядом бархатисто-черных глаз с его глазами в обрамлении чудесных светлых ресниц. Мягкие рыжие волосы щекотали ей лоб, она улыбнулась и сказала: — Занятная мысль. Стоящий рядом с братом Джордж в тот момент не развивал ни одной мысли, но Гермионе показалось, будто он подумывает о том, чтобы наклониться над ней также, как Фред наклонился над Дианой. — Даже не вздумай, — сказала она ему, строго прочерчивая между ними грань. — В смысле? — недоумевал Джордж. — Я знаю, ты думал об этом, я видела это в твоих глазах, — произнесла она, прожигая его взглядом очаровательных, но временами жестоких глаз. — Да про что ты... — Ой, все! Отстань от меня! Диана, идём, нам пора. — Куда пора, сейчас же всего шесть часов? — расстроился Фред. Диана смотрела на него большими грустными глазами, когда Гермиона оторвала её от дивана и потащила наверх, в спальню. — У нас много дел! — крикнула она. — Каких ещё дел? — возмутился Рон с полным ртом. — Много разных интересных, — ответила ему Джинни, присаживаясь на теплое место дивана, где только что сидела Диана. — И все, наверняка, связаны с балом. — Слушай, — оживился Рон, — ты же точно знаешь, с кем они обе идут на бал? Ну, тебе-то они все выболтали! — Может и выболтали, — уклончиво сказала Джинни, улыбаясь и чувствуя на своих плечах руки братьев-близнецов. — Но я верная подруга, а поэтому не собираюсь выдавать их тайны. — Какая ты противная, — скривился Рон, возвращаясь к последней мандаринке. — Довольно противная, чтобы поддерживать такое негласное движение, как женская солидарность, — изрекла Джинни.***
— Диана, ну пожалуйста! — взмолилась Гермиона, как только они зашли в спальню. — Я всегда помогала тебе с выбором одежды, теперь пришла твоя очередь. — Ты мне подсказывала какую выбрать одежду в ничем не примечательные школьные дни, — возразила Диана, покачивая пальцем. — А выбирать платье на бал это намного серьезнее и ответственнее. — Я нуждаюсь в тебе сейчас больше, чем когда-либо, — воскликнула Гермиона, молитвенно прижимая руки к груди. — Ну ладно, ладно! — быстро сдалась Диана. Она боялась, что подруга сейчас начнёт ползать перед ней на коленях, и чтобы предотвратить развитие событий в этом русле, она согласилась на её просьбы. — Отлично, тогда пойдем я покажу тебе платья! — обрадовалась Гермиона и потянула Диану за руку к своей кровати. На ней лежали две прямоугольные коробки, в которые обычно запаковывают платья. Изначально на них были подарочные ленты, но Гермиона их сняла, и теперь они лежали на постели рядом с коробками, переливаясь атласным сиянием. — В них ещё было запечатано письмо от родителей, — сказала Гермиона. — Мама пишет, что присмотрела мне мантию, а папе больше понравилось пышное платье, и они так и не смогли договориться, поэтому приобрели сразу две модели. — И предоставили выбор тебе, не подозревая, что у нас образуется целая дилемма, — закончила Диана, скрещивая руки на груди. — Примерно так, — кивнула та, складывая письмо и открывая коробки. На первой виднелся ярлык – «от мамы». Гермиона решила начать обзор именно с неё. Она сняла крышку, отложила её в сторону, открывая для Дианы один из возможных вариантов святочного образа. — Лот номер один, мантия, купленная мамой! — объявила Гермиона. — Вау... — произнесла Диана, проводя ладонями по гладкой, блестящей светло-голубой ткани. — Нравится? — осведомилась Гермиона, следя за выражением лица подруги. — Очень, — кивнула та. — Примерь её. — Нет, — отрицательно качнула головой Гермиона, прижимая к груди крышку от коробки, как щит. — Я не буду. — Ты должна, если хочешь, чтобы я тебе помогла, — неумолимо сказала Диана. — А как я, по-твоему, буду оценивать твои образы, если мне приходится довольствоваться видом этого одеяния в коробке. — Оно и в коробке неплохо смотрится, — запротестовала Гермиона. — Ты в ближайшее время планируешь становиться коробкой? — поинтересовалась Диана. — Нет, — Гермиона правда не планировала. — Тогда иди и переодевайся. У неё не осталось выбора, пришлось повиноваться. Через несколько минут она появилась перед Дианой, чувствуя себя очень неловко из-за боязни неправильно надеть мантию или ненароком порвать что-то из-за чересчур резкого движения. — Изумительно! — воскликнула Диана с искренним восторгом. Ей нравилось как Гермиона выглядит в этом искристом ореоле нежно-голубого блеска, напоминающего снег в свете полной луны. Когда та покрутилась вокруг своей оси, создалась иллюзия, будто все те снежинки, которые невесомо парили в воздухе устроили карнавал, заплясав в веселом вихре. Мантия была на диво хорошо сделана из струящейся ткани цвета синего барвинка. — Очень символично, если учитывать тематику праздника, а также элегантно и сдержано, вполне в твоём характере, — прокомментировала Диана. — В том-то и проблема! — скорчила плаксивую гримаску Гермиона, раздраженно падая на стул. — Этот наряд соответствует мне, он предсказуем! А мне нужно такое платье, в котором меня не ожидают увидеть, а когда всё-таки увидят, то у них челюсти поотпадают и оставят вмятины на плитке в Большом зале. — Ого, так у тебя, оказывается, появились конкретные пожелания, — сказала Диана. — Они изначально были, — мрачно заметила Гермиона, подаваясь вперед и упираясь локтями в коленки. — В таком случае, я сообщу тебе. — Что сообщишь? — О своём даре телепатии, когда он появиться, — на полном серьёзе проговорила Диана. — Мне же надо научиться как-то читать твои мысли, может у нас выйдет найти что-то вроде общей волны и мы сможем вообще вместе писать экзамены на отлично... — Диана! — одернула её Гермиона. — А? — Бэ! Что нам делать? — Ну, в силу вступает второй лот, купленный твоим отцом, — пожала плечами Диана, подходя к кровати подруги и вручая ей коробку. — По всем законам вероятности, внутри должно находится то, в чем именно ты нуждаешься. — А если его там не будет? — нахмурилась Гермиона. — Значит законы вероятности не всегда соотношаются с законами вселенной, иди переодевайся! Когда Гермиона появилась перед Дианой в новом платье, та воскликнула: — Вот в этом платье ты пойдешь на бал!***
На следующее утро, в Рождественский сочельник, когда запахи тмина и корицы витали не только в Большом зале, но и по всему замку, Диана чувствовала себя превосходно. Она была свободна на целые две недели, перед этим успешно сдав экзамены и закрыв все долги. Не было ничего лучше того ощущения, которое появляется, когда возвращаясь мыслями к урокам, ты понимаешь, что всё сделано и больше не о чем беспокоиться. Теперь-то они все могут позволить себе немного расслабиться перед началом второго семестра. — А нас покормят перед балом? — спросил Рон, когда они все завтракали в Большом зале. — Как ты можешь думать о еде, когда уже ешь? — закатила глаза Гермиона. — А как ты можешь думать о жизни, когда уже живёшь? — отпарировал Рон. — Если я не ошибаюсь, то перед танцами будет легкий ужин, — промолвила Диана, элегантно откусывая добрую половину шоколадного маффина и убирая пальчиком крошки из уголка рта. — А почему легкий? — допытывался Рон. — Потому что если ты обожрешься, то не сможешь оторвать задницу от стула и повести свою несчастную партнершу на танец! — ответила ему Гермиона. Диана тяжело вздохнула и переглянулась с Гарри, сидящим по другую сторону стола рядом с Роном. Они оба думали об одном и том же – что скоро им придется надевать на своих лучших друзей намордники, чтобы они ненароком в разгаре ссоры не перегрызли друг другу глотки. Раздражение, которое вызывали друг у друга Рон и Гермиона, чувствовали все вокруг, и это не могло не портить праздничное настроение, которое, в свою очередь, создавало зверский аппетит. — Вы как супружеская пара, сорок лет прожившая вместе и не имеющая возможности развестись, — сделала умозаключение Джинни. Она завтракала в компании старших братьев-близнецов, но звуки ссоры слышала хорошо, словно сидела аккурат на столе между ними. — Точно сказано, — подметила Диана, за что получила пинок от Гермионы. После завтрака они вернулись в общежитие, чтобы переодеться и пойти на улицу играть в снежки. Проходя мимо грифельной доски объявлений, Диана задержалась. — «Гермиона – гроза района», — вслух зачитала она. — Ну хотя бы звучит в рифму. — Я наложу заклятье на эту доску, в следующий раз надпись появиться на лбу гада, который написал её, — ощерилась Гермиона. — Да, — согласилась Диана. — Я уже вижу Невилла с надписью «Доброго всем утра и хорошего дня!» на лбу.***
Когда девушки вышли на улицу, то увидели, что всё вокруг, в буквально смысле, кипит от разнообразия курток, шапок, пальто и потерянных кем-то сапогов. Отовсюду раздавался дружный смех, что свидетельствовало о веселом времяпрепровождении. К Диане почти сразу подбежал Тео. — Мерлин, как хорошо, что вы пришли, — воскликнул он, обращаясь сразу к двум подругам. — Я очень рискую, выходя к вам вот так, в открытую, но... Его шапка была сдвинута на бок, в темных волосах сверкал частично растаявший снег, щеки пылали жаром. Он тяжело дышал от бега. — Мы играем в войну, у нас как раз выбыло два воина, вы обе отлично подойдете для замены, — сказал он. — Не очень благородное приглашение, — произнесла Гермиона. До этого она никогда ещё не взаимодействовала с Тео лицом к лицу, и о всех его личностных особенностях знала только из слов Дианы. — Да, но... Договорить он не успел, потому что ему в затылок прилетел увесистый такой снежок, разлетевшись на мелкие снежинки у него за спиной. Схватив двух девушек за плечи, он заставил их распластаться на снегу. — Я так понимаю, тебя только что подбила вражеская сторона, — осведомилась Диана, стирая снег с лица. — Молодец, на лету схватываешь, — похвалил её Тео. — Нам надо проползти в укрытие, там мы будем в безопасности... Вы же умеете ползать? — Сейчас научимся, — сказала Гермиона и первой по-пластунски проползла к снежному укрытию, на которое указывал Тео. У Дианы из-за снега, в котором она утопала, ползти получалось не так умело, как у Гермионы, но, видит Мерлин, она правда старалась. Добравшись до баррикады, выстроенной из того, что было под рукой (из снега), Гермиона и Диана оглянулись. Тут же рядом с ними сидели две когтевранки, одна из которых приглашала Диану на бал, но была вежливо отвергнута, троица дурмтрангцев, один пуффендуец, а также Тео, принадлежащий к слизеринскому факультету и только что прибывшие гриффирдорки. — Разношерстное у нас войско, — присвистнула Диана, приваливаясь спиной к холодной баррикаде. — У наших противников не лучше, — покачала головой когтевранка по имени Шерил. Гермиона потихоньку высунулась из укрытия и посмотрела на точно такую же баррикаду, выстроенную в двадцати футах от них. — Какой план атаки? — поинтересовалась она. — Контрнаступление, — коварно улыбнулась Шерил, указывая на заготовленную гору снежков. — Мы должны ударить по ним все вместе, огорошить их, а потом принудить сдать позиции. — Огорошить... Интересный когтевранский диалект, — задумчиво промолвила Диана. — Ты еще не такое услышишь, когда посидишь с ними больше пяти минут, — усмехнулся Тео. — От слизеринца и слышу, — усмешкой на усмешку ответила Шерил, беря в руки первый снежный «снаряд». — Приготовьтесь к атаке... Вы все взяли своё вооружение? Так, отлично, на счёт три... Раз... — А когда она успела стать главнокомандующей? — шёпотом полюбопытствовала Диана, сидящая на корточках со снежком в руке между Тео и Гермионой. — Я думаю, самопровозгласилась, — выдвинул предположение Тео на тех же тональностях. — Ну, это не первый случай в истории человечества, так что неудивительно, — пожала плечами Гермиона. Шерил не могла не услышать это перешептывание в строю её бравых малолетних воинов, но она была слишком занята отсчётом, поэтому удостоила их лишь грозным взглядом. — Два... Диана приготовилась к броску. Она была не уверена в себе, как в воительнице, потому что на ней было пальто. А пальто, как всем известно, очень стесняет резкие движения, такие как, например, внезапное вскидывание руки для броска снежка или еще чего-то подобного. Но взглянув на решительное, сосредоточенное лицо Гермионы, Диана поняла, что в своем стремлении решить всё мирными переговорами одинока. — Три! За баррикадой было не так много места, и снежным воинам пришлось сидеть так близко, что они касались друг друга плечами. Разумеется, когда они все вскочили и стали замахиваться, начали происходить столкновения, от которых нашлись пострадавшие. Говоря о Диане, можно сказать, что она даже не смогла подняться в одно время со всеми, и встала только тогда, когда пирамида из заранее заготовленных снежков начала молниеносно рассасываться. Тео и Гермиона дружно наклонялись, чтобы поднять снаряды и бросить их в противника, который, к слову, без дела не сидел, а очень даже активно отвечал на нападение. А Диана всё стояла со своим снежком в руке и не знала, что ей делать. В конце концов, она решила взять себя в руки. Она воительница, она должна быть сильной! Заняв угрожающую стойку, Диана уверенно втиснулась между Тео и Гермионой, на свое первоначальное место, и замахнулась. Но не успел снежок оторваться от пушистой мягкой шерсти её рукавичек, чтобы отправиться прямо в лагерь противника, как его направление изменил резкий толчок, который Диана получила в бок. Локоть Тео, на которого в свою очередь навалился пуффендуец, так точно вонзился Диане под ребро, что она задохнулась, повалившись на Гермиону и окончательно расстроив фронт. Если бы она тогда увидела, куда прилетел её несчастный снежок, то стала бы первым человеком в мире, который научился смеяться несмотря на нехватку кислорода. У Драко было отличное настроение, он, как и все в тот день, впитал его вместе с воздухом, иначе никак нельзя было объяснить то, что он чувствовал. Ему в голову даже пришла мысль – может в рождественские праздники в Хогвартсе специально рассеивают что-то вроде заклятого порошка, чтобы вызвать чувство эйфории, – но он решил обдумать её после, когда кончатся каникулы. Он совсем не ожидал, что когда выйдет за пределы замка в одиночестве, без сопровождения Крэбба и Гойла, то первым подарком, что преподнесет ему судьба, будет ледяной комок замерзшей холодной воды в лицо. Вся его радость моментально испарилась. (Что в какой-то мере подтвердило теорию о волшебном снадобье, витающем в воздухе замка, подобно запахам шоколада, но только отчасти. Ведь главная причина негативных эмоций был всё-таки неожиданный прилет снега по довольной физиономии). Улыбка слетела с его губ, он быстро оценил ситуацию, когда увидел, с какой именно столько прилетел «снаряд». Увидев двух девушек, барахтающихся в снегу и Тео Нотта, уже собирающегося отправить в него следующий снежок, Драко метнулся за противоположную баррикаду. — Что здесь происходит? — спросил он, у отстреливающихся студентов. — Война, — ответили ему с таким серьезным выражением лица, что Драко почувствовал себя неуютно. Он острожно высунул половину своего лица из-за снежного укрытия и тотчас спрятался обратно, когда рядом с ним ударился о баррикаду очередной «снаряд». — А с кем воюем? — спросил он у стоящего рядом когтевранца. Тот бросил на него яростный взгляд и рявкнул: — Мы воюем! Этого достаточно! Просто бери и кидай в них, если не хочешь кидать, расстреляем. Брови Драко взлетели до линии волос. Ему хотелось наорать на этого наглого парня, поставить его на место, пригрозить именем своего отца, но он был слишком занят обдумыванием ответа, что напрочь позабыл об осторожности. Снежок, пущенный меткой рукой Гермионы сбил шапку с его головы. — Два попадания в Малфоя! — заливисто рассмеялся Тео, обращаясь к Диане и Гермионе. — Дамы, да вы лидируете! — Это все Миона, я случайно в него попала, правда! — оправдывалась Диана. — Ну попала же, — улыбалась Гермиона. — Не своими усилиями, — покачала головой Диана. Драко же начал понимать, что занял не совсем выгодное положение в этой краткосрочной, но очень жестокой войне. Хотя, это на самом деле был выбор без выбора. Ведь на одной стороне были Флэйм, Грейнджер и Нотт, а на другой стороне их не было. Куда идти, очевидно. Но сторона, на которой воевали все вышеперечисленные неприятные для Драко особы, быстро одолевала его позиции. Он понял, что самый оптимальный вариант – покончить жизнь самоубийством. Другие, по типу сбежать или сдаться в плен, чересчур унизительны, не для Малфоев. События Первой снежной войны развивались стремительно. Базы противника были сданы в распоряжение войска когтевранки Шерил, оставшиеся в живых и раненные взяты в плен, а непокорных столкнули вниз катиться по белому склону. Громко отпраздновав свою фееричную победу, Диана, Тео и Гермиона пошли искать новых снежных приключений. Первым, что попалось им на глаза был спуск с горы. Очень крутой, многоуровневый, который прям блестел без солнца, до такой степени был накатан. А съезжали по нему кто на чем гаразд. Кто-то на пластмассовых ледянках, технология изготовления которых была бессовестно сворована у магглов, кто-то на ободранных кусках картонки, но те, кто совершенно не жалел свои пятые точки выбирали устройства похитромудрее. — Гарантирую, у вас дух захватит! — рекламировал свои сани пуффендуец из шестого курса, предлагая студентам прокатиться на них за скромную плату. — Что, навсегда? — скривилась Диана. — За «навсегда» придется немного доплатить, — уклончиво ответил пуффендуец. — Без разницы, мы берем их в аренду до конца дня, — сказал Тео, доставая деньги из внутреннего нагрудного кармана дубленки. — Почему не возражаешь? — поинтересовалась Гермиона, стоя рядом с Дианой позади Тео и наблюдая за тем, как он расплачивается с спекулянтом или, вернее сказать, молодым бизнесменом. — Так у меня денег с собой нет, — хмыкнула Диана. — Я ж не думала, что теперь надо платить за то, чтобы покататься на санках. — По-моему, ты недооцениваешь наших людей. Диана уступила Тео и Гермионе возможность первыми испытать на себе все прелести спуска с этой горы на санках, поэтому стояла в стороне от длиннющей очереди, как вдруг почувствовала, что чья-то рука уверенно обвивается вокруг её талии. — Малфой! — вспыхнула она, пытаясь вырваться из его захвата. — Не шуми, Флэйм, я тебя прошу, — с улыбкой на губах и лезвием, спрятанным внутри ледяных глаз, сказал Драко, сильнее сдавливая её талию. — Зачем ты это делаешь? — Это же ты пустила мне в лицо тот дрянный кусок снега? — вопросом на вопрос ответил Драко. — Я не специально, доволен? А теперь отстань от меня! — обозлилась Диана. — Нет, не доволен, — отрицательно покачал головой Драко, — и не буду, пока ты не прокатишься со мной вниз. — Ты, видимо, вместо сладостей белены за завтраком объелся, я не стану съезжать с тобой с горы, — возмутилась Диана, и добавила: — Кроме того, нам придется отстоять в очереди, и у тебя нет саней! — Обижаешь, Флэйм, обижаешь, — усмехнулся Драко, беря её под руку. Диана активно не сопротивлялась, но шла с явной неохотой, злобно зыркая на Драко исподлобья. Он привел её к подобной горке, находящейся осторонь той, к которой выстроилась огромная очередь. Возле неё стояли на готове сани, которые охраняли два каких-то парня с разных факультетов, которых Диана видела впервые. — Кто это? — спросила она у Драко. — Понятия не имею, — беззаботно ответил тот. — Я просто нашел этих двух болванов в толпе и заплатил им. — Не стоит называть людей болванами в их же присутствии, — сказала Диана. — Я заплатил им достаточно для того, чтобы сделать глухими. — Пожалуй, мне придется скоро писать анонимное письмо твоему отцу. Может тогда он наконец-то поймет, что причина его разорения отнюдь не финансовый кризис, а всего лишь сын, который транжирит свои деньги где не попадя. — И это говорит мне Флэйм? Постыдилась бы. Они подошли к саням. — Дамы вперёд, — ехидно улыбаясь, сказал Драко, с издевательским поклоном приглашая Диану занять переднее место. — Будь уверен, я убью тебя при первой же возможности, если мне удастся избежать наказания за плохо спрятанное тело, — пообещала ему Диана, кое-как усаживаясь на твердые сани. — И вообще, где подушки? Где плед, хотя бы? Ты должен был позаботиться об элементарных вещах. — Когда я заботился о более очевидных вещах, ты была рядом со своим двухметровым кавалером и, следовательно, подсказать мне это не могла, — колко заметил Драко. Он подсел сзади, уложив полы своего контрастно темного пальто по сравнению с молочно-белым одеянием Дианы, и обхватил её двумя руками за талию, притянув к себе вплотную. — Я отталкиваюсь на счёт... — Нет, стой! — запротестовала Диана, упираясь каблуками сапог в снег. Драко отклонился вбок и взглянул на неё из-за её плеча. По её испуганному лицу он понимал, что она банально тянет время, чтобы не спускаться вниз. Не даром же она не рвалась кататься первой, когда Нотт арендовал сани. — Что такое, Флэйм? — Я... Почему эта горка не выглядит свежей, кто на ней катался? — спросила Диана, пытаясь повторить свой обычный голос, но страх так и рвался наружу. — Два уже известных тебе болвана, стоящих сейчас позади нас и делающих вид, что они не слышат, как я называю их болванами, потому что я заплатил им очень хорошие деньги, — терпеливо ответствовал Драко, возводя взгляд к серым облакам. — На санках? — продолжала спрашивать Диана. Она непременно должна была выяснить, выходил ли ещё кто-нибудь с этого аттракциона живым. — На задницах, — последовал невозмутимый ответ. — Ясно, — обреченно выдохнула Диана, кивнув головой. — Флэйм, — позвал сзади голос Драко. — Что, Малфой? — отозвалась она. — Ты боишься? — спросил он. — Да, я боюсь, чёрт возьми! — почти прокричала Диана. — Сколько здесь футов? Тридцать, сорок, пятьдесят?... — Флэйм! — снова позвал Драко. — Да что тебе нужно?! — не выдержала Диана. — Ты позволишь своему страху победить себя? — Не время для глупых мотивирующих лекций, — буркнула она. — А по-моему, как раз самое оно. Ты убила оборотней в той ведьминской хижине, помнишь? Диана ничего не ответила. Ей было страшно возвращаться мыслями к той ночи, когда они с Драко чуть не погибли в лесу сто лет назад. Благодаря обету молчания, который наложил на них Дамблдор, никто в школе больше об этой ночи не знал и не провоцировал её воспоминания даже случайно. Для всех остальных они просто заблудились в лесу, не больше, не меньше, что было отчасти правдой. Но он, тот, кто пережил с ней ту малую часть кошмара, что открыл им Запретный лес, теперь сидел позади неё и думал о том же. — Не очень удачный пример, — сказала она спустя минуту молчания. — Допустим, — промолвил Драко. — Посмотри, я крепко тебя держу и буду держать, когда мы поедем, так что если ты рискуешь упасть и свернуть себе шею, то я рискую вместе с тобой. — И смысл всего этого? — Это весело. Это просто весело. — Никогда не рассматривала перспективу умереть мучительной смертью как нечто веселое, — сказала Диана. — Видишь, я открываю тебе глаза на новые грани человеческого существования, — усмехнулся Драко. — Готова? Диана ещё раз посмотрела вниз и крепко стиснула зубы. Она не хочет бояться этого спуска и не будет. В крайнем случае, когда они приземляться она сможет попробовать убить Драко и замаскировать преступление под несчастный случай. Хотя, убийство Драко с точки зрения человеческой морали нельзя было назвать преступлением, это было величайшим из благодеяния. «Они мне ещё премию будут должны, если всё это удасться провернуть», — мысленно успокоила себя Диана, а вслух сказала: — Готова. Диана не догадывалась, кто одолжил Драко сани, но как только от оттолкнулся от вершины горы, и они скользнули вниз, она почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Ей показалось, что за эти несколько секунд, что они провели, стремительно несясь вниз по склону, она забыла как дышать и вновь научилась. Их подбрасывало на каждом природном трамплине, она чувствовала себя мешком с костями, когда обратно приземлялась на сани. В лицо Дианы дул сумасшедший ветер, лицо Драко было полностью в её волосах и за этим холодным красным кружевом он не видел ничего, только сильнее прижимаясь к её спине, в надежде не выпасть из саней. И, о боги, как же она кричала! Не просто кричала, а вопила, пищала, смеялась, и все это сливалось в один восторженный звук, который ему приходилось слушать вплоть до того момента, пока они такие не вылетели из саней и не покатились кубарем вниз по склону. Лежа на спине в снегу, Диана испустила победоносный вопль. — Я ВЫЖИЛА! — кричала она, срывая голос. Её волосы волнами растекались как кровавые пятна на белом полотне, изо рта вырывались облачка пара, а с ярко-розовых губ не сходила улыбка. Приподнявшись на локтях, Диана озорно взглянула на Драко. — Давай ещё, — предложила она. — Да ни за что! — воскликнул Драко. — Ты меня чуть не оглушила, больше я на это не пойду. — Слабак, — насмешливо фыркнула Диана, Они сидели, широко расставив ноги и отдыхая, после экстремального развлечения. Снег был у них везде: в волосах, за воротником, в сапогах, в штанах, — и он таял, соприкасаясь с горячей человеческой кожей. Диана сняла с рук перчатки. Она хотела соорудить достойный снаряд, а он может получиться только если делать его голыми руками, скрепляя теплом своего тела. — Эй, Малфой! — окликнула она его. Не успел он повернуться и спросить: «Что, Флэйм?», как увесистый снежок влепился в его лицо. Во второй раз. Во второй, чертов, раз за день! — Ты зол? — осведомилась Диана, заглядывая в его лицо и считывая эмоции. — А ты как думаешь? — с нарочито широкой улыбкой поинтересовался Драко. — Я надеюсь, что да, — честно ответила Диана. — В прошлый раз, когда я попала тебе в лицо, ты потянул меня кататься на санках, теперь ты не хочешь идти со мной просто так, вот я и подумала, что ты просто нуждаешься в поводе. — Я просто нуждаюсь в безнаказанности твоего убийства, — сказал Драко. — Надо же! Оказывается, мы думаем об одном и том же. — Наши мысли совпадают намного чаще, чем нам бы этого хотелось. — Твоё заявление легко оспорить. — Не сомневаюсь. — Не отставай, Малфой, — задорно улыбнулась Диана, вскакивая со своего места и вздымая тысячи снежинок. Она попыталась вскарабкаться вверх по склону, чтобы не идти по натопленной тропинке, возле которой толпились студенты, спустившиеся с горки, отстояв очередь. Там она могла встретить Тео или Гермиону, а ей почему-то отчаянно хотелось прокатиться с Драко. Хотя бы один раз. В глубине души она знала, одного раза ей всегда будет мало, если дело касалось заносчивого парня с пепельными волосами и красивым ледяными глазами. Диана поскользнулась, но Драко удержал её, когда она катилась мимо него. Правда, ненадолго, в следующее мгновение они оба оказались внизу, и снег стал их единственным миром, где были только они двое. Холодный, безжалостный мир, который поглощал их, отделяя от живого течения реки жизни, но в то же даруя уединение. Странный покой. Драко вдруг подумал, что если бы в то утро не прокрался в кабинет отца, не стащил из его рабочего стола тот ножик для нарезки бумаг, всё было бы по-другому. Губу Дианы никогда бы не рассекал шрам, а на его левой руке не красовались тонкие, но многочисленные следы от ожогов. Но Драко был собой, в тот момент он мог поступить только так и никак иначе, все эти мысли лишь глупые выдумки. Он сделал то, что хотел, и поздно уже о чём-то сожалеть. Они вновь взобрались на гору, в этот раз успешно. Между ними возникло то молчаливое понимание, которое Диана могла наблюдать, когда Драко взвалил её себе на спину и полез по скале, преодолевая фут за футом, в желании добраться до вершины и вернуться в свое время. В ту дождливую ночь Диана слышала только его громкое дыхание, чувствовала, как напрягаются мышцы под одеждой, предполагала, что, возможно, в его мыслях её имя давно уже рифмуется с разного рода ругательствами, но это было неважно. Он тащил её на себе, рискуя собственной жизнью. Быть может, им просто двигало чувство долга? Насколько велико это чувство и откуда оно берет начало? Диана не знала ответы на эти вопросы, она была закручена шумным вихрем, в котором смешались миллионы историй, словно нити в клубке, связывающие будущее и настоящее, вопросы с ответами. Она не знала, как этот клубок распутать, за какую нить правильно тянуть, чтобы постепенно узнать причину, по которой Драко в какие-то моменты вел себя необъяснимым для неё образом. Впрочем, все могло бы быть намного проще. «Мудак, и всё тут», — подумала Диана и встретилась взглядом с этим самым мудаком. — Теперь ты вперед, — сказала она, опережая его реплику. Они стояли перед санями, которые с трудом, общими усилиями, подняли на вершину горы. Драко, так и не выговоривший те слова, что вертелись у него на языке, замер с открытым ртом. — Нет, я туда не сяду, — пролепетал он. Вид у него был феноменальный – глаза широко открыты, руки, до локтя скрытые в изящных складках черного пальто, что отлично подчеркивало его высокую фигуру, разведены в растерянном жесте. — Как мало надо, чтобы вывести тебя из равновесия, — промолвила Диана, тщетно борясь с улыбкой, тянущей вверх уголки её прелестных губ. — Не спорь, просто садись, а не то я невзначай могу вспомнить, что у меня есть копия тех прекрасных эскизов, где на тебе нет ничего кроме кружевной сорочки. Диана с удовольствием отметила, что лицо Драко заметно перекосило. — Просто так интересуюсь, сколько у тебя этих копий? — осведомился Драко, потирая переносицу. — Ну, дай посчитаю, — Диана задумчиво возвела глаза к небу. — Один экземпляр у тебя, второй у меня, и оригинал храниться у мамы. — Какое гадство, — мрачно заметил Драко. — Ты абсолютно прав. Бросив на Диану последний уничижительный взгляд, Драко недовольно сел на сани. — Мне некуда девать ноги, — пожаловался он. — Мне попросить этих двух парней принести топор и укоротить их? Драко вздохнул и подогнул свои длинные ноги. Он знал, что выглядит смешно сидя на санях с коленками врозь, но всячески пытался игнорировать эти образы, навеянные хорошим воображением. Почему она не садиться? Насмехается над ним? Ну, нет уж, он не повернется проверить чем она занимается, это будет унизительно! Наконец, Диана уселась сзади, обхватив Драко за торс и придвинувшись вплотную, чтобы не позволить ему улететь на санях без неё. — Тебе хоть что-то видно? — спросил он, почувствовав прикосновения её рук. — Ничегошеньки, — честно ответила Диана. — Тогда может поменяемся местами? — со слабой надеждой предложил Драко. — Ну уж нет! Когда они съехали во второй раз, Диана кричала пуще прежнего.