Вечер 31 октября, 1981 год
POV Стэнфорд
В этот вечер работа шла допоздна. Уильям обещал присоединиться чуть позже. Работали мы над конструкцией портала, хотя в основном распоряжения выдавал «Ф». Когда дело доходило до рабочей части, он превращался в самого большого трудоголика из всех, что я знал. В процессе его абсолютно ничего не волновало, кроме выполнения задачи. Я даже иногда думал, что он похож на одного из мини-роботов, что тот сам соорудил для быстрой уборки в лаборатории. Что раздражало в этот день больше всего, так это неустанно работающий звонок двери. Я уж было успел пожалеть, что починил его, потому что в период Хэллоуина дети словно сходили с ума. Казалось, никакое препятствие не сможет заставить их отступиться от желаемых конфет, выдающихся в каждом доме радушными жильцами. Только вот нам с моим коллегой было не до украшений дома и подготовки к жуткому празднику, так что мы отсиживались в подвале за работой. Несмотря на эту деталь, каждый проходящий мимо особняка ребёнок всё равно осмеливался подойти и позвонить. Сначала в ворота, а потом уже в дверной звонок, чтобы окончательно довести меня до ручки. «Ф» заметил, как напряглись вены в районе моей головы. Нам стоило повесить табличку на двери, что в этом доме сладости не выдают, но просто забыли это сделать за исполнением других дел. Мой худощавый друг поднялся, снимая с себя перчатки и защитные очки, а потом успокаивающе похлопал меня по плечу, чтобы сбавить напряжение. Я устало повалился на спинку стула и посмотрел на него с каким-то внутренним негодованием. Нужно было срочно это прекратить. До какого ещё времени по улицам будут колядовать? Особенно учитывая, что примерно та же проблема была во время Летоуина. — Давай я просто выйду и прикреплю к двери записку. Чувствую, если не отмечаешь такие праздники, то стоит сразу предупреждать об этом своих соседей. Дети скоро придут выламывать двери. Мой друг с иронией усмехается, намереваясь подняться и заняться этим немедленно. Он был в рабочем белом халате и перестал заниматься делами, как только увидел, что из-за вечных звонков я не могу сосредоточиться на деле. С его стороны это было довольно участливо. — Только не задерживайся слишком долго, — попросил я и он исчез в длинном коридоре, который вёл к лестнице наверх. Наша лаборатория находилась в подвале поместья и представляла из себя огромное сооружение, непонятно зачем построенное здесь моими потомками. Мы старались держать его в чистоте. Внутри были белые стены и потолки, а пол залит холодным бетоном. Ещё несколько месяцев назад я пришёл к мнению, что во избежание интереса ФБР или других нежелательных ребят, мне стоит оградить это место от любопытных глаз. Теперь, чтобы попасть сюда, нужно было найти потайной ход, местоположение которого известно лишь троим — мне, «Ф» и музе. Среди флуоресцентных ламп, сердцем нашей лаборатории являлся незаконченный портал, который представлял собой незаконченные очертания. Над ним предстояло работать месяц, а может даже год и больше. Будь нас целая команда, дела пошли бы быстрее, но я не жаждал обнародовать то, чем я здесь занимаюсь перед комитетом профессоров или другими учёными. Достаточно было и «Ф». Если я и дорожил им, то как ценным сотрудником, который теперь знает о наших делах абсолютно всё. Иногда я больше доверял самому себе, но в этом случае приходилось делиться информацией с участниками проекта. Он тоже должен был не терять ко мне должного уважения и интереса к делу. «Ф» занимался постройкой, а я записывал все наши результаты в блокнот и помогал с деталями, которые больше были мне подвластны. В плане строительства сложных механизмов он был лучшим. В ожидании я смотрел, как тикают настенные часы над моей головой. Время текло сквозь пальцы, словно песок, но ни через пять минут, ни через десять мой коллега не возвращался. Нашу входную дверцу, к счастью, больше не атаковали беспрерывные звонки, но Фиддлфорд должен был уже воротиться назад. Это вызвало какой-то укус волнения и потому я поднялся, чтобы проверить, почему он так долго. Неужели решил соорудить что-то повнушительней обычной записки с просьбой не беспокоить жильцов этого дома в период Хэллоуина?Конец POV Стэнфорда
***
Когда Стэнфорд поднялся в холл, внутри царил холод и ночной мрак. Он чётко помнил, как оставлял камин теплиться, чтобы прогреть помещение, но подойдя к нему увидел только тлеющие угли, покрытые ледяной коркой. Для осени здесь было даже слишком прохладно, будто что-то было не так. Фиддлфорда здесь не было, зато дверь была настежь распахнута и ударялась о ближайшие стены при любом лёгком дуновении ветерка с улицы. И почему с этим горемыкой постоянно что-то случалось? Хотя, если бы не учёный, кто знает, может, он жил бы гораздо спокойней и без внезапно появляющихся из ниоткуда неприятностей. Он ходил вокруг да около, осматривая всё на какие-либо признаки присутствия Фиддла. Снаружи висела надпись, написанная почерком «Ф»: не беспокоить жильцов дома. Значит, его коллега уж было хотел воротиться, но что-то ему помешало. Неужели опять гномы? Как они ещё не усвоили урок, что нельзя без последствий похищать людей? Детали сообщили ему, что маленькие человечки явно здесь были ни при чём. На дверце он заметил следы от когтей и потёртости на полу, будто кто-то с нечеловеческой силой разодрал доски. Форд плотно закрыл двери, чтобы не выхолаживать помещение ещё больше. Камин был зажжен пару часов назад и не мог погаснуть так быстро. Без тёплой одежды здесь можно было окоченеть насмерть. Бродя по холлу, краем глаза он заметил, как что-то поблескивало в тёмном углу. Он желал разглядеть поближе источник, но неожиданное чувство опасности не дало ему приблизиться. Будто то, что привлекло его внимание, не было какой-то мелочью и об этом однозначно твердили те отметины на входе в дом. Сюда мог забраться любой зверь, ведь вокруг Реверс Фолз тут и там простирался сплошной лес, кишащий опасными созданиями. Не всегда это были просто дикие животные. Форд протёр очки и попытался разглядеть, что там на расстоянии. После нескольких тщетных попыток осуществить это, он наконец шагнул поближе, но разнесшийся эхом по высокому помещению свирепый рык заставил его замереть на месте. Неужели правда зверь? Пару раз они могли наблюдать за гремоблинами, существами №105, похожими одновременно на гоблина и гремлина, но те были чрезмерно опасны вблизи. Особенно когда заглядываешь им в глаза. Столкнуться с одним из представителей у себя дома Форд бы не хотел. Задумавшись, он пришёл к выводу, что гремоблины издают звуки иного вида, а рык больше был похож на волчий. Когда тучи перестали закрывать собой луну, бледный свет осветил холл через большие окна. Из угла, опасливо озираясь, выходило то ли существо, то ли человек, наполовину покрытый шерстью. Его задние лапы были удлинены, напоминая собачьи, а передние человеческие, с рядом острых и ничего хорошего не предвещающих когтей. Что-то было абсолютно не так. На существе была знакомая одежда. Помимо ушей и звериных придатков, учёный увидел растянутый дырявый халат и знакомые серые глаза, которые в темноте отсвечивали, мелькая огнями. Монстр оскалился под светом из окна. Перед ним, сгибавшийся на четвереньках, стоял никто иной, как Фиддлфорд МакГакет! Но как это было возможно? Стэнфорд попятился, размахивая руками, а потом споткнулся и плюхнулся спиной на ступеньки. В темноте плохо было видно, куда ты идёшь, а в ужасе уж подавно не замечались такие детали. — Фиддлфорд? Что с тобой случилось? Его лицо излучало восхищение и изумление, но не страх. Коллега учёного щурится, а потом внезапно падает ниц и прижимается к полу, не в силах встать. Из-за поворота в холл, приводя следом за собой туманную дымку, плавно паря по воздуху, следовало не менее загадочное создание. Его черты отдаленно напоминали человеческие, но жесты и вид явно не принадлежал к их виду. Мужчина, каковым он казался на первый взгляд, имел неестественно высокий рост. Чёрные длинные волосы будто являлись продолжением его тёмных лохмотий. Сам он был весь костлявый, со скрюченными длинными пальцами, напоминающий своей характеристикой саму смерть. Глаза его не имели ни радужки, ни зрачков, подобно бездонной и всеобъемлющей бездне в пучинах Ада. Кожа имела мёртво-бледный оттенок с зелёным тоном. — Долго же я тебя искал. Его голос пронзил нависшую тишину, пробирая холодом до самых костей. В нём было что-то неестественное, отталкивающее, будто разговаривал со злой и одновременно мерзкой сущностью, не желающей никому добра. — Ты ещё кто?! — воскликнул Форд, спешно поднимаясь со ступеней. Он не спешил подходить. Изучал его, подобно экспонату или зверушке в зоопарке. Надменно, хоть холод и заставлял его дрожать. Существо усмехнулось. Его губы растянулись от уха до уха, обнажая ряд опасно-острых зубов, которые могли бы впиться до мяса в кожу и разорвать кого-то на части. — Может лучше спросишь у себя, кто ты? От его смешка всё в помещении холодеет только больше. Стэнфорд заметил, как окна и предметы покрылись такой же ледяной коркой, как дрова в камине. Он даже почувствовал, как холодеют его пальцы на ногах. — Ты несёшь какую-то чушь. Отвечай, кто ты? Что ты сделал с Фиддлфордом?! Мужчина подскакивает и кидается на него. Опасливо, пытаясь считать недостатки незваного гостя. Он замирает недалеко от него не достигнув цели, как только существо протягивает руку и сжимает её. Дальше всё в глазах застилает пелена. Внутри всё холодеет. Кровь, кости и сухожилия, всё словно пронзает тысячами ножей изнутри, причиняя немыслимый дискомфорт. Он глухо кричит, пытаясь сдержаться. — Нет никакой разницы. Твой дружок просто попался мне на глаза, когда я пытался зайти. К сожалению, не могу переступить порог дома, пока хозяева мне не отворят. Ты-то, может, ничего мне и не сделал, а вот твой прапрапрадед, живущий здесь когда-то, имеет передо мной должок, да ещё и не один. В голосе создания крылась нечеловеческая опасность. Он имел высокий тембр, такой же замораживающий, как и всё что он делал. Его ноги, на которых не было никакой обуви, вдруг коснулись пола. Существо сделало шаг навстречу, согнулось подобно древнему дереву и приподняло лицо учёного, касаясь аккуратно и заботливо, как сама матерь. Щеки Форда покрылись ледяной коркой, а очки внезапно запотели от тёплого дыхания, когда создание приоткрыло зубастый рот и вдохнуло в него чёрный сгусток энергии. Тело вдруг всё окоченело, а выйдя из этого состояния мужчина стал биться в тяжелых судорогах. Хрипя от злости, Стэнфорд то сжимал, то разжимал руки в неистовой агонии. Больше всего от тупой боли изнывали десна. Создание выпрямилось и гордо оглядело учёного снизу вверх, словно размышляя о его участи. — Довольно, Эдмунд. Из темноты, осторожно минуя ступени, явился Уильям. Лицо его было напряженным, но серьёзным. От чего-то его жесты казались более сосредоточенными, чем обычно. Будто что-то пропало из его обычного образа, какая-то важная эмоция. Это придавало ему опасность, будто он мог взять и дать колоссальный отпор незваному гостю. — Уильям Сайфер. Как интересно. Эдмунд смотрит на Глифула, тело которого ослабло и приобрело новые черты. Пальцы удлинились, выросли длинные чёрные когти, кожа стала значительно бледнее, а глаза поалели. — В-Вы знакомы? — слабым голосом пробормотал Форд. — Он заноза для всех, — прямо сказало существо. — Не стоило открывать двери, — говоря это, Уилл отталкивает создание и становится прямо перед Фордом, закрывая его собой. — Сейчас ты просто марионетка. Слабак. Отшатываясь, Эдмунд никак не хочет терять власть над ситуацией. — Неужели? Одного сильного удара хватит, чтобы отправить тебя обратно в мир иной, а меня прямиком домой. Сайфер делает шаг вперёд, на что создание снова отходит назад, словно пугаясь. — Отвечай, что с ними. Этот человек — мой. Ты не имел права вредить ему. Во взгляде духа сквозит бесстрастность. До этого он просто не показывал её, а может она была в нём всё это время, прикрываемая букетом эмоций. Чувствуя себя получше, Форд приподнимается на коленях и подползает к Фиддлфорду, проверяя его самочувствие. Волк лишь продолжал скулить и хрипеть. Его била крупная дрожь, но никаких повреждений на теле не было. Он был относительно в порядке, если не считать изменения во внешности. — Небольшая… Месть. Эдмунд едко усмехается, на что Уильям делает резкий выпад вперёд и замахивается, да так молниеносно, что за его движениями сложно было проследить глазами человека. Последовал удар. Создание вдруг становится менее осязаемым и уменьшается в размерах, отброшенное на пару метров, отхаркивающее чёрную жидкость изо рта. В отличает от учёных, он мог ему легко противостоять, даже не особо используя свои силы. — Я задал вопрос, а ты ответил уклончиво. Не помню, чтобы Форд тебе что-то сделал. — С каких пор ты физически помогаешь людям? — С каких пор ты задаёшь вопросы? Уилл снова наступает, на что Эдмунд начинает размахивать руками, в попытке защититься от его нападений. — Не надо! Я скажу, скажу… Он беспомощно, моля о пощаде, привстаёт на острых локтях. — Я… Превратил их в чудовищ, чтобы они могли почувствовать мою боль. Это пройдёт с рассветом или останется навсегда. Сайфер поднимает создание за обрывки ткани с такой лёгкостью, будто брал плюшевую игрушку. В зале эхом раздаётся, как с треском рвётся призрачная ткань. — Что нужно делать, чтобы вернуть всё как было? — спросил дух, который явно не потерпел бы отказа в своём вопросе. — Поскольку это связано со мной, нужно чтобы смертные нашли моё тело и захоронили его на кладбище. Тогда… Их облик станет прежним, я перестану докучать каждому Глифулу, что возвращается в этот город. Его брат… Был умнее. Он не открывал и поставил защиту на дом. Когда Уильям отпустил его, призрак бесшумно упал на колени. После этой сцены в помещении стало значительно теплее, будто его присутствие в зале потеряло влияние. Дух взглянул на камин и он разжёгся с новой силой, освещая помещение дополнительным тёплым светом. — Тебе с самого начала не нужно было это делать, чтобы получить помощь. Я бы мог заставить тебя исчезнуть в этом мире и загробном. Ты ведь не больше, чем сильный призрак, который мнит себя чем-то высшим, но приобретает силы только в канун Хэллоуина. Как и многие несчастные… На секунду в его глазах мелькает сострадание, но быстро угасает. Это создание посмело потревожить не только его, но и всех живущих в поместье Глифул. Он не должен был жалеть его, но почему-то не испытывал ничего, кроме сочувствия к Эдмунду. — Ещё раз посмеешь дотронуться до кого-либо из моих друзей, я сотру тебя в порошок. Слова всё же звучат равнодушно, без намёка на какую-либо жалость к нему. Нельзя было игнорировать, что призрак пересёк черту дозволенного. Накопленная незваным гостем злость постепенно сходит на нет, из-за чего создание уменьшается до размеров обычного человека, становится полупрозрачным и более бесформенным. Он оборачивается. Позади оба учёных кое-как поднялись на ноги. Фиддлфорд поправлял очки, пытаясь привыкнуть к отросшим частям и вилял хвостом из стороны в сторону, будто щенок. Бледность и тёмные круги под глазами Форда делали его похожим на вампира. Уильям смерил коллег спокойным взглядом. Не заметив повреждений, он подошёл и положил руку на плечо Глифула. — По пути расскажу историю призрака подробней. Я помогу исправить Ваш… Временный внешний вид. Благодаря празднику, если люди Вас и увидят, то сочтут его за хорошие костюмы. Нам повезло. Рад, что Вы уцелели. Он улыбается и обнимает Стэнфорда. — Могло быть иначе? — нервно спросил Фиддлфорд, как-то недовольно посматривая на внезапные объятья. — Могло быть даже хуже, — отвечает Уилл. — Давай поскорее с этим разберёмся. Это определённо в наши планы не входило. Я думал, что никто кроме детей не может так настырно звонить нам в двери. Глифул прижимает духа снов к себе в ответ, а затем отстраняется. — Думаю, дети были только сначала. Нам нужно управиться до рассвета… Уилл смиряет скукожившегося на полу призрака хмурым взглядом, а потом направляется к входной двери.***
Уильям шёл впереди. Позади, следуя за ним по пятам, шли приодевшие по дороге костюмы Фиддлфорд и Стэнфорд. Один нёс лопату, а другой небольшой дорожный рюкзак со всем необходимым. Чтобы не выделяться среди толпы, Сайфер примерил на себя среднего размера рога и хвост, который напоминал стрелу наконечником. Несмотря на поздний час, улицы были освещены и полны ночного веселья. Тут и там шныряли дети и взрослые, которые носили на себе превеликое множество различных нарядов. Перед ними, увлеченно рассказывая друг другу шутки, прошлась целая компания зомби-подростков в рваной одежде. Чуть позади шли девчонки, одна из которых примерила на себе костюм ведьмы-предсказательницы, а другая спародировала сирену, но голос у неё был очень далёк от идеала, который приписывают подводным нимфам. Некоторые родители благоволили своим детям и позволяли гулять и беситься допоздна, но после двенадцати старались загонять ребятишек домой во избежание проблем. Всё-таки было в этом празднике что-то положительное, не просто так он пользовался популярностью даже во времена древних кельтов. Фасады многочисленных частных домишек осветили гирлянды из листьев, скелетов и монстров. В каждом дворике, на любом крыльце разворачивалась настоящая история, в которой пританцовывая участвовали мёртвые и живые. Излюбленным символом праздника являлась по-разному вырезанная тыква, внутри которой горел фонарь. Они светились со всех сторон разными формами, жуткими и милыми, шедевральными и кривыми — улицы были полны торжества и музыки. По дороге, наслаждаясь атмосферой, компания словно бы немного расслабилась и поддалась всеобщему настроению, но каждый из них старался не забывать о главной цели. — Я знаю, где он захоронен, так что не переживайте. Впереди ещё целая ночь, а пока я обещал рассказать Вам подробней об этом призраке. Уилл чувствовал напряжение Фиддлфорда, когда он находился рядом, поэтому решил разговорить обоих. — Не думаю, что он имеет что-то общее со мной, — бормочет Глифул. Форд шагал чуть позади, стараясь не выдавать интереса. Сложно не заметить жажду, которая, видимо, шла в комплекте с бледностью и алыми глазами. Он чертовски хотел пить и слышал каждое сердце поблизости, в котором теплилась жизнь, а их здесь было огромное множество. — Какая разница, кто он? Он превратил нас в… Это! — возмутился Фиддл, поправляя круглые очки и рюкзак за спиной. — Всё не так просто. Сложно поверить, но этот призрак — твой дальний родственник, Форд. Он такой же Глифул, как ты, только живущий несколько десятков лет назад. К сожалению, он умер не по своей воле. Уилл поправляет длинные волосы и улыбается. Они шли по тротуару между улочек в сторону плохо освещённого леса. Демон снов также настоял прихватить с собой несколько фонарей, которые лежали в сумке, чтобы не потеряться в чаще. — Не понимаю. Он совершенно не похож на нас. Глифул хмурится, не желая признавать новость. — Время сделало его таким… И твой прапрапрадед, Блэнк Глифул. Я ведь сказал, что он не сам погиб? Я знал их обоих. Они были здесь ещё с основания города в 1842 году. Поместье построено чуть ли не на костях других, за его постройкой стоит много людских страданий и слёз. Думаю, Эдмунд — это одна из историй, которые закончились плохо и не смогли уйти из этого мира без последствий. Сегодня ночь всех святых, а значит все души могут покидать место своего упокоения и спокойно бродить по миру. В нём достаточно ненависти, чтобы превратиться в огромную проблему. Уильям затихает, словно специально нагоняя жути. — Твой дальний родственник, Блэнк Глифул, убил его и зарыл в безымянной могиле. Была пролита родная кровь. Эдмунд так и не упокоился и теперь преследует всех потомков Блэнка внутри города. — Это… Жестоко. Но разве Блэнк Глифул убил его просто так? Учёный с интересом внимает истории, в то время как Фиддлфорд просто старается держаться поблизости, виляя хвостом из стороны в сторону. — Конечно нет. Твой прадед был самым знаменитым в городе человеком, одним из основателей города вместе с Натаниэлем Пайнсом. Славился своей силой воли и могуществом. Он мог дёргать людей за ниточки, чтобы добиваться своих целей и не пачкать руки. Эдмунд был его помощником и братом. Блэнк имел нежелательные связи. Будучи человеком любвеобильным, он не брезговал находиться в любовной компании как женщин, так и мужчин. Эдмунд грозился раскрыть его секреты всему городу. Особенно о его любовных увлечениях, находя это довольно мерзким и небогоугодным. Поэтому Блэнк ударил его тупым камнем, притащил в лес, а когда тот очнулся пронзил ножом и захоронил в лесу. Не хотел оставлять пятно на безупречной репутации. Никто не подозревал, что он совершил братоубийство, поэтому дело так и осталось нераскрытым. Эдмунд остался в списке бесследно пропавших. С тех самых пор его призрак преследует членов семьи по родственной линии брата, желая вернуть покой своей душе, но до этих пор его попытки оставались провальными. Ненависть копилась в его оболочке десятилетиями. Он несчастен и до сих пор не найден. Это держит его в мире живых. Кроме того… Ему хватило силы проклясть Вас обоих. Все молчат, пытаясь обмозговать только что услышанное. Было небезынтересно узнать побольше о своих предках, многие родственники Глифулов были здесь коренными жителями. Город полнился историями о них, а Форд был не прочь узнать побольше. МакГакета эта история заставила глубоко задуматься. К тому времени, полагаясь только на свет фонарей, они наконец дошли до нужного места. Уильям развернулся к своим попутчикам и жестом указал на место захоронения Эдмунда рядом с огромным скрюченным дубом. Среди всех деревьев вокруг только это было мёртвым, словно покойник в его корнях высосал из него всю жизнь до последней капли. Если смотреть на этот участок, то так и не скажешь, что когда-то давно здесь кто-то был незаконно закопан. — Я бы не хотел умереть в лесу. Фиддлфорд дрожал от холода. Его уши были прижаты к голове, а хвост слегка вибрировал. — Я начну копать. Учёный воткнул лопату в мягкую почву, поддел её и принялся копать. Было бы подозрительно таскать с собой две лопаты, потому было принято решение прихватить только одну. Уилл присел возле корней, наблюдая за тягостной работой аристократа, а сам принялся наблюдать за движением луны, которая то освещала дорогу, то оставляла их в полной темноте. В лесу было куда мрачнее, чем в городе. Не было ни света, ни музыки, ни веселья. Форду такая атмосфера подходила куда больше. Его успокаивала тишина, сопровождаемая ропотом цикад. МакГакет переступал с одной ноги на другую, нервно озираясь по сторонам. Он, очевидно, хотел поскорее уйти отсюда и улечься в тёплую кровать, забыв об этой ночи, как о страшнейшем кошмаре. После часа тяжелой работы Глифул наконец упёрся лопатой во что-то твердое. Это были кости. Если здесь больше никто не был захоронен, то когда-то давно это был Эдмунд. Хотелось поскорее со всем этим покончить, хотя преимуществом его мрачного облика являлись красота и отсутствие усталости после длительного периода времени. Когда луна озаряла его, он определенно чувствовал прилив сил. — Это он? — спросил Форд. Уилл наклонился, взяв покрытый землей череп усопшего в руки. Он закрыл глаза, а затем произнёс без доли сомнения: — Абсолютно верно. Не помню, чтобы здесь хоронили кого-то ещё. После его слов Фиддлфорд достал рюкзака мешок и брезгливо осмотрел останки в могиле. — Я не стану их докататься. Это негигиенично. МакГакет раскрыл мешок и протянул его, чтобы легче было собирать кости. В компании Уильяма Форд почти что бодро поместил все костяшки дальнего родственника в мешок, а потом сунул его обратно в рюкзак. — Если это снимет проклятье, то всё не так плачевно. В Реверс Фолз ведь есть кладбище? — задумчиво спросил Глифул. — Как и в любом другом городе, — буркнул Фиддл, надеясь поскорее покинуть нагнетающий его в ночное время лес.***
Продолжение раскопок на кладбище прошло без препятствий, если не считать несколько полицейских, которые беззаботно проходили мимо кладбища. Охранник мирно спал в своей будке, так что пройти мимо него было того проще поиска тела Эдмунда. По завершению задания, Форд поднял с земли большой камень и выцарапал на нём имя: Эдмунд Глифул, 1822–1845 год. Нужно будет соорудить ему более удачную надгробную плиту, но пока мужчина мог только воткнуть поглубже обычный камень. Среди надгробий царила атмосфера безмолвия и покоя. Туманная ночь укутывала гранитные плиты и учёного, стоящего рядом с новой могилой на кладбище. Он в тишине навсегда прощался с дальним родственником. Фиддлфорд покинул кладбище сразу после захоронения, отправившись греть замёрзшие костяшки у камина. Сайфер стоял чуть поодаль, не вмешиваясь в дела человеческие и даже немного духовные. Учёный склонился над могилой и коснулся рыхлой почвы, закрыв глаза. Этот человек, быть может, и должен был умереть, но не от рук собственного брата. Впрочем, как бы он сам действовал на месте Блэнка, если это грозило его навсегда опозорить? Были более гуманные способы достижения цели. — Что бы ты сделал на месте Блэнка? Если бы твой брат хотел выставить все твои секреты и оставить тебя посмешищем, — словно читая мысли Форда, Уилл стоял сзади, сцепив руки за спиной и проявляя чистый интерес. — Не думаю, что мне хватило бы воли убить, но я бы попытался уговорить его этого не делать. Глифул вздыхает, когда чувствует присутствие Эдмунда. Вдали он видел его дух. Вихрем, словно в танце, он вальсировал по кладбищу сам с собой. Выглядел призрак … По-настоящему счастливым. Мужчина никогда не думал, что мёртвые могут быть счастливы или несчастны, но всё было куда глубже. Нужно было смотреть шире своего обзора. — Теперь он свободен. На губах Уильяма вырисовывается мягкая улыбка, когда он наблюдает за призраком. — Не видел участи хуже, чем блуждать десятилетиями, не имея возможности быть отомщенным. Всегда быть забытым. — Глифулы стёрли его существование с лица земли, потому что он не был существенной фигурой. Он даже не оставил после себя детей. Теперь хотя бы ты будешь о нём помнить. В тоне Уильяма было облегчение. Форд кивает и наконец поднимается. — Оставим его наедине с радостью? Форд разворачивается. При улыбке его острые клыки слегка выступают, выглядывая изо рта. Он уже начинал привыкать к тому, что несмотря на туман и прохладу совершенно не ощущал холода. Учёный галантно протянул руку Сайферу. — Предлагаю прогуляться на вечеринку и домой. — За тобой я куда угодно, Стэнфорд. Уилл усмехается и принимает руку мужчины, заметно сокращая между ними расстояние. Им следовало проводить время не только за работой, но и за обычными развлечениями. Не расцепляя рук, они последовали по вымощенной камнем тропинке прочь с кладбища, забывая про спящего охранника и Эдмунда, чьи костяшки так и остались лежать, захороненные в новой могиле.***
В центре города был эпицентр событий. Посреди площади декорации сменились на искусственных скелетов, тыквы и танцпол. Всё это пробудет здесь ровно до завтрашнего вечера, а пока люди набирали в бумажные стаканчики пунш и отрывались так, будто сегодня был их самый последний на планете день. По правде, Форд был уже не так молод для таких аттракционов, но живой дух праздника пробуждал в нём весёлые нотки. — У Вас поразительные костюмы, — заметил Стэн, когда, неожиданно для себя, увидел пару знакомых лиц на городской вечеринке и решил подойти. Стэнли был одет в костюм волшебника. На его голове красовалась остроконечная шляпа со знаком телепатии, атрибутами был яркий наряд с удлиненным плащом, вышитый серебряными нитями. Он явно любит броско одеваться. — Пришли расслабиться. Не ради тебя уж точно, — сделал замечание Форд, не желая портить появившееся под ночь настроение. — Цветочек, и ты здесь? Не знал, что Вы вместе ходите на вечеринки. Явно подвыпивший, близнец бросает игривый взгляд на Уильяма и глупо улыбается. — У меня есть имя, — робко усмехаясь, Сайфер почти прижимается к руке Стэнфорда. Хвост заметно изгибается за его спиной. — Как ты сумел придать такой механизм хвосту? Это феноменально. Стэн смеётся, после чего протягивает обоим по стаканчику пунша. Похоже, в этом напитке было не меньше десяти градусов, а может даже гораздо больше. Вдвоём они принимают угощение и Форд немного отпивает, морщась. Видно, тот не привык к такой дешёвой алкогольной дряни, как подавали на вечеринках. Уилл же выпивает залпом, чем удивляет присоединившегося близнеца. — Сильно. Не думал, что такой хрупкий парень осилит высокий градус. Демон мило улыбается, не чувствуя себя пьяным. Похоже, дело было в ненастоящем теле. Ему не нужна была ни пища, ни вода. В голову просто не могло ударить. — Крепковато для детской вечеринки… — намекая на наличие подростков, примечает учёный. — Это Вы ещё не видели, как в таз с пуншем вылилось полбутылки водки. До этого было не так крепко. Он вновь хохочет. — Сколько же в нём градусов? — Не меньше, чем в зелёной фее, братишка. Так что не переборщи. И я вынужден откланяться, меня ждут в другом месте. Наклонившись, он вдруг смачно целует руку Сайфера, на что тот спешно и даже как-то стеснительно выдернул её. Щеки красными не были, но он ощутил явный дискомфорт, прежде чем Стэн скрылся в толпе. — Он явно нетрезвый, — не сумел сдержать свой комментарий Уилл. — Как и многие здесь. Допивая пунш, Форд забирает у демона стаканчик и выкидывает в ближайшую мусорку вместе со своим. Ему тоже не стоило больше пить, чтобы не стать похожим на своего брата. — Чувствую странный прилив адреналина, хотя у меня даже крови нет. Чем это можно объяснить? — задаётся вопросом Уилл. — Музыкой и большим скоплением людей. Как говорится, дурной пример заразителен. Когда мелодия сменяется на медленную, то играет песня Отель «Калифорния», поставленная кем-то на виниловой пластинке. Всё тело было расслабленно и Форд, неожиданно для самого себя, положил руку на талию Сайфера, поддаваясь всеобщему волнению и даже какому-то возбуждению, нарастающему среди влюбленных парочек. Понимая его, Уилл кладёт одну руку на его плечо, а другую вкладывает в шестипалую ладонь. — Вот так просто, даже не спросив? Уилл слегка улыбается, медленно двигаясь в танце среди остальных, не менее очарованных друг другом, молодых людей. — Ты против? — Песня вроде ничего, да и… Ты тоже. — Это да? Форд смеётся, наклоняясь совсем близко, на что Уилл хихикает и старается немного отстраниться. — Да. Это — да. — Не знал, что демоны могут что-то испытывать. Стэнфорд закручивает его в одном движении, а потом подхватывает, держа руку чуть выше талии и наклоняя. Внутри манекена Сайфер был необычайно лёгким. Если тело обычного человека весило минимум 40-80 килограмм, то в нём сейчас было не больше пятнадцати. — Ты многое не знаешь о моём виде и, может быть, когда-нибудь я расскажу тебе куда больше. Он выдыхает, когда с волнением вновь ощущает землю под ногами. — Я могу попросить тебя рассказать в пределах нашей сделки, — хитро улыбаясь, вспоминает Форд. — Это будет крайне нечестно. Они недолго молчат, просто смотря друг на друга. Всё-таки Уилл был очень красив. Несомненно, его внешний вид мог бы спорить со многими законодателями внешности и Уилл имел интересное понятие о красоте, выбрав именно такой облик. Когда музыка заканчивается, кто-то принимается продолжать кутить, а кто-то идёт домой, как и эти двоя, вдоволь насладившись вечером. Несложно было бы назвать такое времяпрепровождение свиданием. Домой они шагали спокойно, оба прислушиваясь к отдаляющимся звукам музыки. Было какое-то удовольствие в том, чтобы просто прогуливаться пешком. Ветерок слегка обдувал щёки и одежду, давно уже растрепав волосы Уильяма и Форда. Что важнее этого, они просто наслаждались временем, которое проводили друг с другом вот так, ничего не говоря. Была в этом какая-то магнетическая и даже незабываемая связь. Они оба это знали…