Особый вид плохого II: Недооценённая юность

      Всю дорогу от дома до квартиры Хэина Дальби не переставала спрашивать об отце. Джису хорошо понимала тревогу дочери, потому что даже ребёнку её возраста несложно догадаться о том, что они куда-то едут, собрав чемоданы, хотя совсем недавно приехали. Джису и Джехён часто гастролировали, как вместе, так и в отдельности друг от друга. И так как обычно Дальби ехала с матерью, её отец всегда прощался с ней перед тем, как уехать самому.       — У меня есть гостевая комната, она сможет остаться там, — говорит Хэин, набирая код на входной двери, и поняв, что Дальби навряд ли захочет провести эту ночь в незнакомом доме в одиночестве, добавляет: — Ну, то есть, вы сможете там остаться. Там очень удобная кровать. Надеюсь. Я ещё никому не позволял там ночевать.       Джису слышит в его голосе лёгкое волнение, что обычно несвойственно этому парню, и это безумно умиляет её, что она не может скрыть мягкой улыбки. Дальби, стоявшая рядом и державшая мать за ладонь, с интересом смотрит на девушку и меняет взгляд на смущённо покрасневшего парня, пытаясь понять, что происходит.       — Мамон, мы здесь останемся? — спрашивает она, когда перед ними открывается входная дверь.       — Чувствуй себя как дома, — произносит Хэин после положительного кивка Джису, и они вместе заходят за порог.       Дальби несколько секунд неуверенно смотрит по сторонам. Через прихожую открывается красивый вид на всю квартиру. Джису ощущает лёгкие импульсы тепла внутри, словно находится в месте очень родном и приятном душе, хотя была здесь лишь раз.       — А папа́? Когда он придёт? — интересуется дочь, не решаясь пройти дальше после того, как мать помогла ей снять сандалии. — Он обиделся на меня, да? — добавляет, выпятив нижнюю губу, и утыкается грустным взглядом в пол.       — Нет, моя креветочка, совсем нет, — тараторит в панике Джису, сев перед ней на корточки, ведь не хотела, чтобы Дальби ощущала вину за то, в чём была виновата она сама. — Он на работе, я же говорила.       — Но почему мы не можем подождать его дома? Может, поедем к нему на работу? — спрашивает девочки с радостью в голосе и активно топает ножками по полу, хлопая в ладоши от такой идеи.       Джису поднимает растерянный взгляд на Хэина, который заходит в квартиру вместе с детским чемоданчиком и дорожной сумкой девушки на плече. Ей становится стыдно перед парнем за то, что Дальби так часто спрашивает о Джехёне, хоть и Хэин ясно дал ей знать, что хорошо понимает то, что дочь будет искать отца. Его личная взаимная неприязнь к мужу любимой девушки никак не проявится при девочке, он это обещает.       — Дальби, мы не можем… — неуверенно проговаривает Джису, не зная, как убедить дочь в том, что с отцом сегодня лучше не видеться. Не учитывая то, что она даже не знала, где сейчас её муж, и ей даже не хотелось додумывать это.       — Дальби, не хочешь посмотреть на свою комнату? — вмешивается Хэин, откладывая чемоданчик и дорожную сумку, и подхватывает девочку на руки, замечая то, что она устала не меньше матери.       — Свою комнату, — тихо усмехается под нос Джису, задумавшись о том, зачем Хэину нужна гостевая комната, если в ней ещё никто не гостевал.       На свой мысленный вопрос она получает ответ, когда они втроём входят в неё. Девушка глубоко удивляется тому, что комната, подразумевавшаяся гостевой, больше походит на детскую. Цветочные обои в приятных пастельных тонах, большая двухместная кровать, над которыми свисают розоватые льняные балдахины, письменный стол с многочисленными разноцветными карандашами и альбомами на нём и два небольших кресла-мешка на ярком ковре.       Дальби радостно улыбается и громко охает от восхищения, потому что, как и мать, не ожидала увидеть место, где будет ночевать, таким.       — Это комната принцессы, — произносит Хэин, ощущая то, как в его руках энергично ёрзает девочка, чтобы поскорее спуститься на пол и побежать к кровати, на которой лежит большой плюшевый тюлень.       Он опускает её на ноги, и Дальби мигом устремляется к мягкой игрушке, крепко обнимая её и прижимаясь лицом.       — Хэин, что это? — бормочет Джису, которая не разделяет радости дочери. Это всё слишком… хорошо, а она не привыкла к такому.       — Тебе не нравится? — спрашивает он и испуганно морщит лоб, заметив замешательство в глазах девушки. — Это комната, честно, подразумевалась как гостевая, но я… я сам не знаю, как так получилось, что, когда я заказывал ремонт, она… получилась в таком дизайне.       — Ты же эту квартиру год назад приобрёл.       — И дверь в эту комнату год ждала своего первого гостя, — неловко улыбается он, потирая затылок, и не мог прочитать по лицу то, что сейчас чувствует Джису по этому поводу. Он не видит здесь ничего особенного, но понимает, что для неё это может быть слишком.       Джису удивлённо хлопает глазами, продолжая осматривать комнату, пока Дальби прыгает в кресло-мешок вместе с тюленем, который с ней почти одного роста.       — Хэин, ты же не знал, что… как ты… — шепчет Джису, кусая нижнюю губу, и не может сдержать слёз от осознания того, что он всё это время верил в то, что они вновь встретятся.       — Думаю, я никогда не переставал ждать тебя, — произносит он и, не сдержавшись, заключает её в крепкие объятия.       Джису, не сразу вспомнив о том, что её дочь всё ещё рядом, позволяет ему прижимать её тело к своему, и утыкается лицом в твёрдую грудь, вытирая об его рубашку редкие слёзы.       — Ну всё. Уже поздно. Я закажу вам что-нибудь поесть, вы можете пока отдохнуть в комнате, — говорит Хэин и, не выпуская её из объятий, смотрит на девушку. Вытирает большим пальцем её влажные глаза и ласково улыбается, ощущая то, как горят внутренности от любви к Джису. — Ванная… ну ты знаешь, где она, — усмехается, ненароком напоминая им то, что они делали в ней прошлой ночью.       — Подожди, — останавливает она его, не давая выйти из комнаты, и берёт за ладонь.       Хэин вопросительно вскидывает бровь в ожидании девушки, которая недоверчиво сужает глаза.       — Ты же не собираешься заказывать там джелато или пиццу? — спрашивает она, не совсем уверенная в том, что Хэин знает, чем питается четырёхлетний ребёнок. Учитывая то, как была обустроена эта комната, и факт того, что он водил Дальби в кафе для детей, а не в какой-нибудь фастфуд забегаловку, Джису может догадаться о том, что он не относится к заботе о её дочери с беспечностью.       — Джису, — с наигранной обидой тянет он слова, посмотрев на неё исподлобья, и пытается взглядом показать, что мог бы оскорбиться от её вопроса, — я закажу что-нибудь из детского меню. Я хорошо знаю, что она любит. Да, Дальби? — обращается он к девочке, которая разговаривала с тюленем и убаюкивала его в своих объятиях. — Жульен и на десерт маленький бланманже?       — Да! — радостно восклицает она, поднимая одну руку в согласии, и сразу же вышёптывает тюленю о том, что бланманже — самый вкусная вещь в мире.       — Никакого бланманже на ночь, Хэин, — строго произносит Джису тихим голосом, чтобы дочь не услышала.       — Сегодня можно, — отвечает он, совсем не страшась её взгляда, полного недовольства. — А тебе пиццу-маргариту, детка? — усмехается парень и замечает, как она сглатывает слюну, притупив взгляд. — Чёрт, я не могу два дня подряд есть мучное и жирное, — произносит Джису с сокрушающимся видом и выходит из комнаты вместе с Хэином, чтобы взять сумку и чемоданчик дочери.       — Рядом со мной ты можешь всё, Джису, — шепчет ей в ухо Хэин и обнимает со спины, совсем не сторонясь открытой двери, через которую Дальби могла бы увидеть то, как он целует её мать в шею, одаривая комплиментами о том, какая Джису сексуальная.

***

      Джису просыпается от жуткого дискомфорта в грудной клетке. Привычка рано вставать всё ещё с ней, хоть и вчера подвела. Поэтому она ничуть не удивляется тому, что Дальби продолжает крепко спать, уложив нелёгкую голову ей на живот, а ступнёй уткнувшись в лицо Хэину.       Девушка не сразу вспоминает, что заснули они втроём в гостиной на устеленной мягким тёплым ковром полу. Телевизор, по которому они смотрели мультфильм, а точнее пытались смотреть, всё ещё включён. Хэин же лежит рядом, как-то умудрившись просунуть руку под неё и обнимать во сне её за талию. Джису насмешливо улыбается этому.       Вчера ночью они планировали поужинать и пойти спать. Джису с дочерью в гостевой комнате, а Хэин в своей. Но Дальби настояла на том, что хочет посмотреть мультик, и Хэин, почему-то решив, что имеет право давать ей на это разрешение, послушно включил ей список фильмов на своём телевизоре. Джису даже не смогла заметить того, как они по-семейному уселись на ковре, кушая, общаясь и смеясь между собой, как если бы в этом не было ничего необычного. Сейчас, когда она вспоминает всё это, ей кажется, что так должно было быть всегда.       Медленно пристав с места, чтобы никого не разбудить, Джису в первую очередь убирает маленькую пятку дочери с лица Хэина, который хмурится во сне. Дальби всегда спит неспокойно, если её не уложить в кровать. Однако она её не будит, лишь укрывает одеялом, которое она не помнит, чтобы они доставали. Стало быть, его принёс Хэин после того, как они с дочерью заснули. Джису вновь расплывается в яркой улыбке от такой заботы и от хитрости парня, который вместо того, чтобы её разбудить, лёг рядом.       Нагнувшись над его лицом, она нежно целует его в щёку, невесомо проведя кончиками пальцев по шее, и хочет уже встать на ноги, чтобы приготовить дочери завтрак перед тем, как та пойдёт в детский сад. Джису изначально не хотела отпускать её, ведь в ней живёт страх того, что Джехён может прийти и забрать её оттуда. Но Хэин смог её убедить в том, что девочке нужно отвлечься, а другие дети хорошо помогут ей в этом. Он обещал, что поедет вместе с ней и самолично прикажет охраннику частного детского сада, чтобы не разрешал забирать Дальби никому, кроме родной матери.       — Ещё, — лениво бормочет Хэин, хватаясь за тонкое запястье девушки, и не даёт ей встать.       — Хэин, — захихикала Джису, краем глаза смотря на лицо дочери, чтобы убедиться в том, что она всё ещё спит верх ногами к ним. — Пусти, ну же.       — Поцелуй. Ещё. Хочу, — еле внятно шепчет парень, чуть разлепив глаза. Несмотря на неудобство места ночёвки и того, что его всю ночь пинала Дальби, он не жалеет ни о чём. Хэин искренне готов проводить так все ночи. — Детка-а-а, — чуть громче стонет, специально заставляя Джису краснеть, и получает лёгкий шлепок двумя пальцам по губам.       — Да тише ты! — шикает она ему, не сумев скрыть смущённой улыбки.       — Губами, а не пальцами, — всё не унимается он и в наигранной обиде надувает губы, вынуждая Джису тихо рассмеяться и всё же прильнуть к нему поцелуем.       Он протяжно мычит ей в губы, лишая девушку всех шансов на здравое мышление. Хэин поднимает ладонь и нежно гладит её по щеке, ближе притягивая к себе и углубляя поцелуй. Но Джису успевает вовремя отпрянуть от жадных и хитрых губ и быстро встаёт на ноги, благодаря небеса за крепкий сон дочери.       — Ты куда? — спрашивает он, не скрывая своего сильного разочарования, и чуть привстаёт на локтях, чтобы посмотреть в окно. На улице ещё только сейчас начинает светать.       — Мне надо принять душ, — отвечает Джису, пожимая плечами, и лукаво улыбается.       Эти слова заставляют Хэина мигом вскочить на ноги и встать перед ней с волнением в глазах.       — Я с тобой, — воодушевлённо кивает он, словно ребёнок, увидевший рожок мороженого.       — Ни в коем случае, — возмущается Джису, ощущая то, как тянет низ живота от сильного желания. — Я тогда не успею приготовить Дальби завтрак.       — Должен ли я сказать, что у меня в холодильнике, кроме пива, ничего нет? — виновато бормочет Хэин, пряча взгляд, и Джису тяжело вздыхает, даже не удивляясь этому.       Ей стоило догадаться об этом, раз он два дня заказывает на дом из ресторанов.       — Ну обязанность родителя отныне заставит тебя держать в доме свежие фрукты и овощи, — усмехается она в ответ и слишком поздно прикрывает рот ладонью, когда понимает, что сказала. — Я… я не… это имела виду…       Она качает головой, осознавая то, что только что назвала Хэина родителем, хотя он никогда не говорил, что хотел бы стать таковым для её дочери. Он и не должен, и всё, что он сейчас делает ради Дальби, он делает ради самой Джису. Однако парень продолжает смотреть на неё, и улыбка на его лице медленно расширяется, заставляя его с каждой секундой всё ярче сиять от подобных слов. Он не хочет, чтобы Джису забирала свои слова назад, ведь это то, о чём она по-настоящему думает. А он обещал ей, что рядом с ним ей больше не придётся притворяться.       — Я с удовольствием возьму на себя эту обязанность, — отвечает он и, кинув быстрый взгляд на Дальби и убедившись в том, что она всё ещё спит, целует Джису, прижимая её за талию к себе. — Напиши список продуктов. Закажу доставку, пока ты будешь в душе.

***

      Завтрак в обществе Джису и Дальби сильно повышает настроение Хэину. Он не может до конца поверить в то, что его мечта о совместном проживании с любимой девушкой и её дочерью так быстро воплощается в реальность. Он не верит в суеверия, поэтому хочет кричать о своём счастье громко и на весь мир. Хэин не волнуется ни о том, что Джису всё ещё замужем, ни о том, что Джехён хорошо знает, чем он занимается, и навряд ли, так просто сдастся.       Он наплевал на эти маловажные по его мнению факторы, когда Джису, сидя на переднем сиденье, а Дальби сзади в детском кресле, подпевали детским песням на французском языке, которые Хэин загрузил в день посещения приюта, в котором работает Чонсок. Дальби звонко смеялась, улыбаясь своему новому другу — плюшевому тюленю, который мама разрешила взять ей с собой в сад, а Джису пыталась заставить Хэина повторять за ней непонятные слова. И он слушался её, по-настоящему стараясь попасть в слова и в ритм мелодии. Он готов ко всем ожидающим их сложностям, потому что уже видит ту награду, которую получит за свои усилия.       — Приходи сегодня вечером к нам, хён, — говорит Хэин в трубку, выходя из лифта, и идёт в сторону офиса.       Хэин не хотел оставлять Джису одну и планировал взять на сегодня выходной, хоть и ожидается насыщенный день, так как конец месяца и надо составить отчёты как по рыбному бизнесу, так и по наркоторговому. Но девушка с трудом убедила его в том, что справится, и напрочь отказалась пропускать сегодняшнюю репетицию, ведь им выступать через несколько дней.       Он хорошо знает Джису и признаёт то, что у него никак не получится заставить её не репетировать. Также он не сомневается в том, что она может справится и без него, особенно, когда её подруга, Дженни, обещала ни на шаг не отходить от неё. Однако никто из них не знает, что на уме у Джехёна, и это каждого их них по-своему тревожит.        — Джису хочет отблагодарить тебя ужином за то, что пригласил Дальби к себе в приют. Да и твоя невеста заждалась тебя, — усмехается он, вслушиваясь в смех друга на другом конце линии.       — К вам? Чёрт, я знал, что это когда-то вновь случится, но были сомнения, — отвечает Чонсок, искренне радуясь тому, что Джису вернулась к Хэину. Он сможет, наконец, дышать с облегчением, ведь все эти годы жил с виной за то, что был тем человеком, который выдал девушке правду о смерти Джию. Эта правда не смогла бы вернуть ей мать, а лишь отобрала у неё единственного близкого человека. — Я приду. Но должен ли я сказать Дальби о том, что у меня появилась девушка?       — Я обязательно надеру тебе зад, если разобьёшь сердце моей девочке, — с наигранной строгостью произносит Хэин, в душе радуясь за друга. Он боялся, что Чонсок никогда не сможет отпустить свою любовь к Джию.       И когда он собирается сказать о том, чтобы приходил со своей девушкой, он видит Юджин, выходящую из кабинета босса. Хэин окидывает её холодным взглядом, который не теплее того, каким женщина смотрит на него, и торопливо прощается с другом, обещая позже скинуть ему адрес.       — Ты всё-таки добился своего, — бросает она ему, не скрывая того, как недовольна всем тем, что происходит в жизни Хэина.       — И тебе доброго утра, нуна, — ядовито улыбается он в ответ и тяжело вздыхает, так как не хочет портить себе настроение. Он хотел сохранить позитивный настрой, но, казалось, в присутствии Юджин это будет невозможно. — Стоит уточнить, что всё то, чего я пытаюсь добиться, ускорилось лишь благодаря тебе. Если бы Джехён ничего не узнал, мы бы продолжили с Джису тайно видеться некоторое время. А так я, наверное, должен тебя поблагодарить.       Надменная усмешка парня лишь злит Юджин, и она сердито хмурится, сжимая наманикюренные пальцы в кулак.       — Так что, можешь продолжать мешать нам. У тебя это хорошо получается.       — Не буду я больше вам мешать, — кисло бурчит она, пряча взгляд. — У меня появились дела поважнее.       — Ежемесячный отчёт?       — Подготовка к свадьбе, — отвечает она и поднимает глаза. — Сынджо, посмотрев на вас с Джису, наконец, вспомнил о том, что должен был на мне жениться. Поэтому назначил дату на самый минимальный срок, — говорит Юджин, и парень не понимает, радуется ли она так или всё же недовольна.       — Я честно рад за вас, нуна. Попроси помощи у Гёхвана, вы с ним очень близко дружите, — ухмыляется он, натягивая неискреннюю улыбку, ведь обижен на парня больше, чем на Юджин, и, коротко постучавшись, заходит в кабинет босса.       Мужчина сидит перед столом, но не за своим местом, оставив рабочее кресло в кожаной обивке пустовать. Сынджо просматривает бумаги, задумчиво шепча себе под нос цифры, а перед ним устроился их главный бухгалтер, благодаря которому они так успешно отмывали полученные от продажи наркотиков деньги.       — Босс, я слышал, ты назначил дату? — начинает Хэин, проходя внутрь, и кидает короткий взгляд на бухгалтера. — Привет, Кёнпё, — произносит, и мужчина неловко кивает ему.       Он является профессионалом своего дела и настоящим педантом, поэтому редко общается с ними на внерабочие темы, предпочитая проводить всё свободное время с цифрами и бухотчётами. На Сынджо он работает он с самого начала его бизнес-пути, и тогда являлся специалистом по качеству. Без Кёнпё их бизнес никогда бы не разросся до нынешних масштабов, и кажется странным то, почему босса во время надобности заменяет не он, а Хэин.       — Да, решил не затягивать с этим делом и отмучиться уже, — отвечает Сынджо, не поднимая головы, и, когда краем глаза замечает то, что Хэин собирается сесть рядом с ним, смотрит на него. — Твоё место там, — говорит, показывая взглядом на своё рабочее кресло за столом.       — Ты ещё в отпуске? — удивляется Хэин, который надеялся на то, что ему больше не придётся исполнять обязанности босса. Это дело отнимает слишком много времени и энергии, которые он теперь хочет посвящать Джису и Дальби.       — Не совсем, — сухо говорит Сынджо, и парень, не дождавшись более развёрнутого аргумента, послушно садится в офисное кресло на колёсиках, чуть покрутившись вокруг своей оси.       Мужчина подмечает про себя это, принимая факт того, что Хэин ещё ребёнок, чтобы заменять его на полную ставку, однако не сомневается в том, что со временем у него получится стать его полноценным преемником. Просто придётся начать превращать его в такого намного раньше, чем Сынджо планировал. Он позволит Хэину предаться любви к Джису, однако платой за это будет полная отдача их делу, потому что перед ним встал риск того, что однажды этот парень захочет уйти из наркобизнеса, чего Сынджо ни в коем случае не может позволить ему сделать.

***

      Джехёна не было на репетиции номера, хореографию к которому он же ставил, и это настораживало девушку сильнее, чем если бы он пришёл и стал бы вести себя как вчера. В раздевалке она успела позвонить домработнице, чтобы узнать, был ли хозяин в квартире, но та не была уверена, ведь даже если и был, то ничего не трогал. Лёгкое облегчение от осознания этого появилось глубоко внутри, потому что Джису так и не решилась с тем, что скажет мужу, если он спросит о том, где они ночевали. Вопрос, само собой, будет задан лишь ради проверки совести Джису, потому что Джехён не будет сомневаться в том, что правильный ответ — в доме Чон Хэина.       — Жизель, он же не выгонит тебя из номера, когда ты подашь на развод? — спрашивает Дженни, когда они вместе выходят после репетиции из зала.       Джису уже успела рассказать ей о том, что хочет сделать, и подруга искренне волнуется за карьеру девушки, хорошо осведомлённая о том, через что ей пришлось пройти, чтобы добиться успеха в балете.       — Нет. Несмотря на всё, Джехён всегда оставался профессионалом. Даже перебарщивал с этим, — уверенно отвечает Джису, хотя в мыслях сомневается в собственных словах, так как вчера впервые за время знакомства с ним, видела его таким. Кто знает, каких ещё демонов они с Хэином умудрились разбудить в нём.       — Насчёт перебарщивал, ты это точно подметила, — усмехается Дженни. — За тобой заедут, или хочешь мы с Тэхёном подвезём тебя? — спрашивает, когда они доходят до раздевальной комнаты, но девушка не отвечает.       Лишь застывает на месте, смотря в сторону лифта. Оттуда в их сторону медленно шагает женщина, которая строго смотрит на её подругу.       Судя по взгляду Джису, та также хорошо её знает. Её руки дрожат, а губы учащённо вдыхают воздух в лёгкие. И не успевает Дженни спросить у неё, кто это, как та женщина, дойдя до них, первым делом ударяет её подругу по лицу. Звук пощёчины отдаётся звучным эхом в пустом коридоре, и Дженни в первую секунду даже не успевает должным образом среагировать от полученного шока. Она хорошо знает Джису. Та никогда не позволила бы кому-либо так к себе обращаться. Но девушка стоит на месте, с полуопущенным в сторону лицом, на щеке которого ярко краснеет след от ладони.       — Вы что творите, мадам? — сердито спрашивает Дженни, нахмурившись, и готова даже подраться за подругу, если придётся. Судя по тому, как рьяно та дышала через расширенные от вдохов и выдохов ноздри, эта дама определённо не собиралась на этом останавливаться.       — То, что должна была сделать, когда дочь падшей женщины впервые вступила за порог моего дома! — кричит она, и её слова приводят Джису в чувства.       Они никогда не могла хладнокровно реагировать, когда свекровь так неуважительно говорила о её матери.       — Не смейте! — громко бросает она, поднимая на женщину сердитый взгляд. — Не смейте говорить о ней.       — Как мать, ты сама должна понять меня, — произносит свекровь, чуть понизив тон голоса, ведь не планировала вести себя так при всех. — Что я должна была подумать, когда мой единственный сын приезжает поздно вечером домой в избитом и морально разбитом состоянии и всю ночь плачет, бредя, что не хочет тебя терять, и отказываясь рассказывать о том, что случилось? Тебе повезло, что его отец сейчас в разъездах из-за своей избирательной кампании, иначе тут стояла бы не я.       Джису тяжело вздыхает, стараясь не думать о том, что Джехён всю ночь плакал из-за неё. Она в своё время пролила из-за него намного больше слёз, однако у неё никогда не было намерения отомстить ему как-либо в этом, поэтому Джису даже не злится на госпожу Чон.       — Вы сможете подождать меня в кафе в лобби? — тихо спрашивает Джису, совсем не зная, о чём будет говорить с этой женщиной. Как мать она могла понять ненависть свекрови к себе, но у неё достаточно причин тому, почему решила уйти от Джехёна. Мать Джехёна никогда не сможет понять того, что как женщина Джису всегда была несчастна рядом с её сыном.       Госпожа Чон согласна кивает и быстрым шагом, цокая низким каблуком, направляется обратно к лифтам. Джису несколько секунд смотрит ей вслед, кусая нижнюю губу, и жалеет о своём предложении поговорить с ней наедине.       — Я пойду с тобой, — вмешивается Дженни, хорошо замечая в глазах это сожаление. Она видит, как горит щека подруги. Той придётся хорошо замазать её BB-кремом, чтобы скрыть следы смачной пощёчины.       — Нет, я должна сама решить этот вопрос, — качает головой Джису и быстро заходит в раздевалку, чтобы поскорее переодеться и покончить с этим делом, пока Хэин не приехал за ней, чтобы они вместе поехали за дочерью в детский сад. Джису должна наконец повзрослеть и перестать убегать при виде опасностей.