Бездна

      

***

             — Что? Что ты сейчас сказал? Собрался пойти прямо внутрь этих сраных Врат, где даже смотреть не на что? Ещё и с этим проводником? — широко раскрыв глаза, спросил Чан. Он поверить не мог в абсурдность ошеломляющего заявления Шиндже, поэтому неискренне рассмеялся.              — Сколько ещё раз мне нужно повторить, чтобы ты понял? Чан, не стал ли ты, часом, глохнуть в последнее время? — не повернув головы, ответил Шиндже. Откинувшись на спинку дивана, он листал планшет. Из другого конца просторной гостиной к ним направлялся Тэин, который только что закончил деловой звонок.              — Ты, сопляк...              — Беда, если с твоей способностью возникнут проблемы. В таком случае предупреди меня заранее, и я подберу тебе замену.              — Эй, ты недавно упоминал проверку артериального давления и какое-то там исследование головного мозга. Запиши меня. А то такими темпами я реально скоро подохну.              — Хорошо, добавлю к этому проверку на интеллект.              — Блядь!              Хису, сидевший рядом с Чаном, обычно копался в телефоне, вне зависимости от того, повышал Чан голос или нет. Но сейчас поднял голову:              — Капитан, пусть он и психологический тест пройдёт. Есть страшная вещь, называемая интермиттирующим эксплозивным расстройством. Я поискал в интернете симптомы, и это ну чисто Чан-хён.              — Вы, психованные ублюдки, сами свои психологические тесты проходите! — в конце концов Чан, достигший своего предела, вышел из себя. Именно те, у кого больше всего проблем с головой, не могут спокойно поддерживать разговор на такие темы, поэтому Чан не мог не лопнуть от гнева.              — Но я тоже против того, чтобы брать Югон-хёна во Врата.              Рука Шиндже, которая без особого энтузиазма листала экран планшета, внезапно остановилась.              — Правда?              — Этот проводник мне очень нравится. В этот раз я обещаю заботиться о нём с особой тщательностью. Я его не сломаю и буду долго и аккуратно им пользоваться.              — ...              — Что, если Югон-хёна сожрут мутанты? Нет, ничего страшного, я всё равно смогу кое-что да сделать, даже если у него не будет нескольких конечностей. Но что, если он умрёт? Тогда придётся избавиться от его тела, даже как следует им не попользовавшись. И где опять искать такого же проводника, как он? Жалко будет, если он умрёт, — надул губы Хису.              Вмешался Чан, который всё никак не мог успокоиться:              — Нет, ты сам подумай. Зачем тебе вообще брать проводника? У тебя для этого есть хоть какая-то причина? Проводник на поле боя только помеха.              Шиндже выключил экран и отложил планшет в сторону. Сидя в расслабленной позе, он слегка коснулся своего подбородка, как бы говоря Чану продолжать. Тот в свою очередь через силу сдержал гнев и продолжил:              — Этот Пэк Югон, или как его, — что этот ублюдок сможет там сделать? Очевидно же, что на него набросятся, он замрёт от испуга, как остолоп, и ему прилетит. Хорошо ещё, он не плачет и не падает в обморок от вида мутантов.              — Однажды он отправится со мной в Маззарот.              — Чего?              — А для этого я должен заранее его подготовить.              — Ты серьёзно? Ты правда собрался взять туда с собой проводника, чтобы поймать Альмутена?              — Способность Альмутена вызывать буйство не работает на непробуждённых и проводниках. Буйство же, в свою очередь, симптом, который возникает, когда пробуждённый использует непомерное количество сил. Лишь проводник способен усмирить буйство, поэтому ответ есть только один.              — Это, конечно, хорошо, но, за исключением способности оказывать поддержку, проводник — это просто беспомощный смертный. Без разницы, будешь ты его тренировать сто раз или тысячу. Он умрёт, как только ступит в Яму.              — Ну что ж. Тогда ничего не поделаешь, — пожал плечами Шиндже.              Чан усмехнулся, и его глаза сверкнули:              — Слушай, У Шиндже. Давай не станем его в это втягивать. Он же ничего не знает.              — ...              — Я пытался его припугнуть, но, думаю, он не из тех, кто так легко отступает только потому, что его слегка поругали. Мне всё равно, собираешься ты его избить, пустить по рукам, калечить. Какое бы дерьмо ты с ним ни сотворил, только не говори, что собираешься потащить его внутрь Врат.              Проводника ему было не жаль. Чан всегда был против найма личных проводников. Он думал: зачем присоединять его к «Эрехону», обеспечивать едой, одеждой и кровом, когда при необходимости можно было взять проводника напрокат, за деньги. Его также беспокоило то, что среди членов команды из-за одного проводника могла возникнуть борьба.              И это было не из-за жалости к Югону. А даже если и было, то он не стал бы от него отказываться, даже зная, что другие над ним издеваются. Как бы он ни хотел заставить его уйти добровольно, он бы не стал осыпать его ругательствами у всех на глазах. По правде говоря, всё это было от того, что у него, как у человеческого существа, осталось ещё немного совести.              Древнее бедствие, самая могущественная звезда — Альмутен. Давним заветным желанием Шиндже было победить его, затем уничтожить мир: всех пробуждённых и всех мутантов. Чан симпатизировал его идее, и вместе они сформировали орден под названием «Эрехон». Тэин с Хису присоединились к ним ради осуществления собственных целей.              Однако Югон в корне от них отличался. Он не знал, в чём заключаются слабости Шиндже и чем он может ему угрожать. Он вступил в «Эрехон», абсолютно ничего не зная, буквально в качестве товара. Всё, что он тащил на себе по жизни, было в лучшем случае невзгодами, долгами и заботой об иждивенце. И за любой, даже самый мизерный комфорт плата была мучительной.              Чан родился и рос как обычный человек. Учился как обычно, заводил друзей, ходил в начальную и среднюю школы; и только когда ему исполнилось семнадцать, он пробудился. Семнадцать. Он был ещё очень юн, однако семнадцать лет — это также и возраст, в котором в определённой степени формируются ценности. Было совершенно логично, что его образ мышления отличается от менталитета Шиндже и Хису, пробуждённых от рождения.              Несмотря на то, что он пробыл пробуждённым S-класса почти пятнадцать лет и огрубел с точки зрения морали и здравого смысла, глубоко внутри него до сих пор сохранилась граница недопустимого. Возможно, она была схожа с бастионом, который хотел защитить Югон.              — Сколько ты рассказал Пэк Югону? Ты, ублюдок, он точно знает, что такое Альмутен? А Маззарот?              — Он знает, что я поведу его во Врата.              — Правда? Центр десятилетиями тайно проводил исследования и сформировал множество спецподразделений, чтобы его поймать. И ты лучше всех знаешь, что, потерпев неудачу, погибло очень много людей. Чёрт, да они даже проводили биологические эксперименты, чтобы создать пробуждённого, который не сойдёт с ума, даже если подвергнется воздействию мозговых волн. А твой отец тоже...              — Юн Чан, — безэмоционально подал предупреждение Шиндже. Улыбка исчезла с его лица. Вместо неё похожее на манекен лицо исказилось зловещим выражением. — Я сказал ему всё, что ему нужно было услышать. И он согласился. Что тебе ещё нужно?              — Остуди голову и подумай трезво! Ни один проводник прежде не ступал во Врата. Почему ты считаешь, что получится сделать то, что ещё никогда не удавалось, только потому, что с тобой будет проводник? До каких пор я должен подстраиваться под твои действия?              — Если не хочешь понимать, то вперёд, нападай. У меня нет времени словесно тебя переубеждать, — категорично заявил Шиндже.              Стало так тихо, как будто их окатило холодной водой. Тэин и даже Хису просто молча наблюдали за происходящим.              — ...              Сначала Чан был ошеломлён, но вскоре его лицо исказилось от гнева. Большие кулаки крепко сжались, обнажились клыки. Свирепый крик вырвался у него сквозь зубы. Не сводя с него глаз, Шиндже снял часы. Это был сигнал. Юн Чан прыгнул с рёвом, от которого у любого мурашки пробежали бы по спине.              С пола вскочил высокий молодой человек, но пересёк воздух и атаковал оппонента уже зверь. Огромный чёрный тигр, который мог запросто сожрать пару человек, попытался разорвать Шиндже на части своими когтями.              Бух! Бабах! Раздался громкий треск. Чан был отброшен неосязаемой силой ещё до того, как смог добраться до Шиндже. На гладком полу появилась выщербина в форме его тела. Повсюду оказались разбросаны осколки мрамора. Однако удар такой силы не нанёс ему урона. Чан мгновенно вскочил на ноги. Он напряг все мышцы своего тела и присел, готовый вновь атаковать.              Желтоватые звериные глаза не мигая следили за противником. Он без предупреждения прыгнул вперёд и атаковал Шиндже. В то же время диван позади него взмыл в воздух и врезался в его задние ноги.              — Гррррр! — прокатился сердитый рёв.              Хоть Шиндже и удалось отбить нападение Чана, полностью избежать потерь не удалось. Клыки зверя вырвали кусок плоти из его бока. Парящий в воздухе стол тут же разлетелся вдребезги. Треск! Стеклянная столешница лопнула на тысячи осколков, которые метнулись к Чану. Чёрный тигриный мех тоже был пропитан кровью. Чан, переполненный адреналином, зарычал и изо всех сил вцепился в Шиндже.              Роскошный пентхаус был разрушен в одно мгновение. Тэин с Хису наблюдали за битвой издалека, чтобы их не снесло атаками. Они даже не могли как следует разглядеть движения. С оглушительным грохотом всё вокруг них было моментально разгромлено.              Два S-класса боевого типа стояли лицом друг к другу. Они дрались до последней капли крови, так что вмешиваться было нельзя. Четверо собравшихся здесь были самого высокого ранга в «Эрехоне», поэтому невозможно было даже позвать кого-то вышестоящего, чтобы остановить драку.              Шиндже безжалостно пнул чёрного тигра в живот и с силой надавил на него ботинком. Чан, который ревел, извиваясь всем телом, изо всех сил укусил его за руку. Плоть и мышцы оказались изжёваны, как тряпка.              — ...              Однако Шиндже не шелохнулся. Оставив эту руку неподвижной, он протянул вторую и сделал вид, что хватает Чана за горло. Хрусть, хрусть — медленно дробились челюстные суставы большого и сильного зверя.              Когда они, тяжело дыша, опустились на грязный пол, Чан выплюнул руку Шиндже, словно та была нечистой. Кровь хлынула из разодранного предплечья. Затем облик большого зверя изменился. Чёрная масса смялась и исказилась, как сжатая в кулаке глина, и вот уже вместо чёрного тигра на полу лежал молодой человек с тёмными волосами и смуглой кожей.              Человеческая фигура тоже была жалкой. Кости по всему его телу были сломаны и перекручены. В некоторых местах осколки костей торчали, прорвав плоть. Будь на месте Чана обычный человек, такие раны стали бы смертельными — нет, скорее, убили бы его мгновенно.              На самом деле Чан проиграл, не дойдя до своего предела. Он кинулся на противника первым под влиянием минутного гнева, но в ходе боя у него в голове промелькнула мысль о том, для чего ему всё это надо, его гнев иссяк, и он сдался. Если бы они действительно сражались не на жизнь, а на смерть, то всё закончилось бы совсем иначе. Они бы обратили в пепел не только эту комнату, но и всё здание подчистую. Все люди, находящиеся поблизости, оказались бы в опасности.              Распростёртый в луже крови, Чан хрипло пробормотал:              — Делай что хочешь, псих.              Шиндже тоже выглядел неважно и был с ног до головы залит кровью. Рука, которую прикусил Чан, где-то с середины потеряла чувствительность, вероятно из-за повреждения нервов и мышц. Изуродованная кисть на полуоторванной конечности неудержимо дрожала.              — Чан согласился понять.              Пока кровь капала с его промокших рукавов, Шиндже медленно взъерошил свои растрёпанные волосы одной рукой. Даже светлая шевелюра была вся в крови. Его улыбающиеся глаза были затуманены безумием.              — Следующий?..              Хису, который стоял далеко, пошёл в его сторону. В прохладной тишине раздавались только его шаги. На юном лице, возникшем перед Шиндже, выражалось неприкрытое намерение убивать. Шиндже напряг тело, высчитывая момент для броска, но Хису внезапно расслабил лицо и широко улыбнулся:              — Я хочу сдаться, — он весело поднял руки. — Хотите, чтобы я с голыми руками бросился на бойца S-класса? Я не настолько безумен.              — ...              — Я не хочу умирать. Я ошибался. Лидер волен делать всё, что захочет.              Шиндже слегка наклонил голову с улыбкой на лице:              — А что скажешь ты, Тэин?              — Я с вами согласен.              Тэин ответил машинально, даже не взглянув на Шиндже. Обеспокоенно оглядывая разрушенный интерьер, он, казалось, был занят тем, что стучал по калькулятору у себя в голове, подсчитывая стоимость ремонта.              — Ну что ж... Я вижу, мы пришли к соглашению. Я рад, что все готовы это понять.              Шиндже легонько хлопнул в ладоши, как бы привлекая внимание. Одна рука у него нормально не работала, так что называть это хлопком было несколько странно. Вскоре он приказал остальным разойтись. Поскольку всем им не нравилось долго лицезреть друг друга, они быстро разошлись, как будто этого и ждали.              Все ушли, и комната опустела. Наконец Чан с трудом поднялся на ноги и сплюнул кровь на пол. Раздробленные кости, казалось, немного срослись, и пусть ему было ужасно больно, но двигаться он ещё мог.              — Блядь. Единственный, кому вечно достаётся, — это я... — раздались жалкие слова, которые никто не слышал.