Близкие советника Фролло, даже малыш Жеан, будто с ума посходили, требуя освобождения цыгана Сафира. Мадам де Гонделорье и её дочка с рыбьей кровью выдвинули настоящий ультиматум: или цыган обретает свободу, или свободу обретёт сам советник.
— Мне жаль, что многолетняя дружба закончилась таким прискорбным образом, — дрожащим голосом объявила Алоиза де Гонделорье. — Но оскорбить мой дом арестом, взять под стражу человека, который находится под моим кровом и, значит, защитой — это немыслимое оскорбление. Мой покойный супруг не стал бы терпеть подобное! Освободите этого мальчика!
— Ваш мальчик уже немолодой мужчина! — желчно ответил Гийом Фролло. — Когда сняли его вуаль, то обнаружили под ней далеко не красавца!
— А какое это имеет отношение к моей просьбе? — мадам де Гонделорье при молчаливой поддержке дочери чувствовала себя не в пример советнику уверенно. — Пока это дело не решится, я вынуждена просить вас больше не приходить в этот дом.
— Невозможно его освободить, даже при моём желании! — воскликнул советник. — Я всего лишь скромный служитель Правосудия и не вправе вершить его единолично. Будет суд и там, если ваш цыган невиновен, его отпустят.
— Мне кажется, вы себя недооцениваете! Найдите способ! — на этом мать и дочь повернулись к нему спиной и направились к лестнице.
Гийом Фролло про себя выругался, затем покрепче сжал трость и направился к выходу. Две упрямые кобылицы! Своими бабскими капризами пытаются помешать свершению его мести! За Алессию и Клода никто не понёс наказания! Из-за подагры советник не мог толком ездить на лошади, да и каждый шаг давался с болью, но он этого почти не чувствовал, окрылённый скорой гибелью ненавистного цыгана. Ночью и утром проводились допросы Сафира и его подельника, некого Фуко, последний сдал с головой и цыгана, и своих дружков. К обвинению в изготовлении фальшивых векселей прибавилось и обвинение в колдовстве. Ловко это прокурор Шармолю придумал: внушить проходимцу с хорьей мордой мысль, что на колдовство можно списать собственную вину! Ох и ловко! От приятных мыслей даже дорога до дома показалась советнику короткой и отказ Алоизы тоже большой проблемой не казался. Ну, что она, старая дура, придумала? Неужели пойдёт на скандал, разорвав помолвку? Он очень в этом сомневался, а, значит, не стоило пока беспокоиться. Сначала советник Фролло насладится казнью плясуна, а после придумает, как наладить отношения с будущей супругой.
Но треволнения этого дня не закончились — дома советник обнаружил Жеана. Верный Гийо вздумал было помочь хозяину подняться по лестнице, но получил по лбу тростью.
— Не сметь! — возопил советник, он ещё утром отказался от сопровождения, вся эта возня с его болезнью унижала в нём мужчину. — Жеан, ты почему здесь?
— Отец, мне нужно с вами поговорить, — школяр поднимался следом за родителем, а позади них шёл, держась за лоб, Гийо.
Крутоват стал советник! Только вчера он похвалялся перед верным слугой успехами: оглашение помолвки, взятие под стражу цыгана. А сегодня утром у него опять разыгралась подагра, к тому же лакей из дома де Гонделорье принёс господину письмо!
Вообще Гийо разделял ненависть хозяина к цыганам, не конкретно к этому танцующему, а скорее в целом к племени. Он помнил день, когда участвовал в похищении Алессии Скарро. Молодая госпожа поразила его в самое сердце, долгие годы Гийо хранил в душе её светлый образ и знал, что заберёт его с собой в могилу. Конечно, он никогда бы не признался хозяину в тех недопустимых чувствах, которые испытывал к Алессии, но разве можно было не любить её? Она была сама доброта, а её необыкновенная яркая красота будила в сердце щемящую нежность. Рождению Клода Гийо радовался так, как если бы это был его сын. Что это был за мальчик! Голубоглазый в отца, но с великолепными чёрными волосами, как у матери. Полгода счастливой жизни, которая оборвалась походом на праздник Тела Господня! Гийо в тот день нездоровилось и он не пошёл с господами, но надо было себя пересилить. Он был уверен, что смог бы предотвратить похищение! И да, Гийо разделял скорбь советника, но при этом он не мог взять в голову — чем же таким не угодил ему именно плясун?
Сейчас Гийом Фролло, который уже раскаивался, что был груб со старым слугой, разрешил ему присутствовать при беседе с Жеаном. Вообще советник скорее дал бы себя выпороть, чем признался, что его волнуют чувства Гийо. Школяр же, привыкший доверять старому слуге, как собственному отцу, не возражал.
— Ты должен освободить этого цыгана! — выпалил Жеан, не присаживаясь на предложенный стул.
Гийом Фролло грузно опустился в кресло, его голубые глаза нехорошо сощурились:
— Кому, интересно, я должен?
— Мне! — Жеан не отвёл взгляда.
«Щенок!», — выругался про себя любящий родитель, но вслух только спросил:
— Тебе? А, собственно, какое тебе дело до этого цыгана?
— Я хотел бы жениться на Флёр-де-Лис, — не стал утаивать ничего школяр.
— Ага, а капитана Феба ты собрался просто отодвинуть в сторону? — невесело усмехнулся Гийом Фролло.
— Она согласна сама разорвать помолвку, если ты добьёшься освобождения цыгана, — Жеан испытующе смотрел на отца.
— Исключено! — старик Фролло хлопнул рукой по подлокотнику. — Тебе рано жениться! И можешь выбрать любую другую девицу. Та, которая готова лечь с тобой ради спасения другого мужчины, не лучший выбор!
— Не хочу другую! — Жеан упрямо помотал головой.
— А как же эта птичка, с которой ты развлекаешь на улице де Глатиньи? Может, тебе дать денег? Сходи к ней и проветри голову! Зачем тебе девица на пять лет старше, к тому же обладающая таким низким вкусом?
Жеан пожал плечами и сказал только:
— Мне плевать, я хочу её! Если вы мне не собираетесь помогать, то я приму свои меры, а с вами разрываю всякое общение.
— Ах ты, щенок! — Гийом Фролло запустил в своё единственное и балованное дитя тростью, но тот ловко увернулся. — Убирайся из этого дома! И дуре своей передай, что я представляю королевское правосудие и не потерплю его оскорбления!
Жеан с недоброй усмешкой поклонился, Гийо хотел было его задержать, но юноша уже бежал прочь.
— Что вы наделали, господин? — спросил слуга со слезами в голосе.
— Молчи, дурак, — Гийом Фролло бессильно выругался, его родительское сердце разрывалось, но была сила, которая довлела над ним. Древние бы назвали это «Роком».
***
Агнесса тщетно прождала Марко весь следующий день, к вечеру она поняла, что он не придёт. Жан и Гийом с бессильной жалостью смотрели, как она деревянно поднималась по лестнице. На следующее утро у Агнессы начался жар, она проболела почти две недели и пропустила все самые животрепещущие новости: цыгане откочевали из Парижа, а Сафира обвиняли в фальшивомонетничестве! Суд должен был состояться 26 марта во вторник, оба брата Прадона надеялись, что ненавистного цыгана подвергнут пытке и приговорят к варению заживо. Это было меньшее, что он заслужил, обманув ожидания Агнессы. Арест не был в глазах Жана достаточным оправданием. Этот человек, будучи вором и мошенником, вскружил голову бедной девушке, у которой красоты больше, чем ума. Старший Прадон подозревал: дело зашло достаточно далеко, раз Агнесса так надеялась на то, что он придёт свататься к ней. Когда кузине стало легче, Жан милосердно сообщил ей только то, что цыгане покинули Париж.
Агнесса сильно исхудала и у неё не осталось сил даже на слёзы по вероломному возлюбленному. Но жизнь продолжалась, Пакета, пока болела дочь, совершенно впала в безумие, она сидела, подолгу погрузившись в собственные мысли и глядя в одну точку. Жанна, как могла, ухаживала за ней, но Пакета не реагировала, она оживилась только когда Агнесса вновь стала проводить с ней время. Несмотря на свою болезнь, Агнесса всё ещё выглядела, как оживший ангел. Её яркая южная красота несколько смягчилась, стала более утончённой. Теперь от девушки словно исходило смугловатое золотистое сияние. Вышла из дома она только для того, чтобы сопроводить мать в церковь. Жан, сопровождавший родственниц, заметил, как на Агнессу смотрит Гаспар Вожен. Может быть, зря он так был против этого брака? Агнесса доказала свою безрассудность, ей нужно было твёрдое руководство, иначе она могла повторить судьбу матери.
Вот почему, когда Гаспар под выдуманным предлогом зашёл к ним в мастерскую, Жан пригласил его отобедать вместе со всеми. За едой молодой перчаточник пытался заговорить с Агнессой, но та бросала на него безразличные взгляды и односложно отвечала. Её измученная душа и ослабевшее тело привели красавицу в состояние душевной глухоты. После обеда Гаспар предложил Жану пройтись, по дороге они договорись обо всём. Венчание должно было состояться после Пасхи, порешили, что пока помолвку следовало держать в тайне, чтобы не вызвать ещё больше пересудов. Гаспар лучезарно улыбнулся, когда Жан намекнул, что кузина, возможно, себя не сберегла.
— Ну она же не брюхата? Если да, то подождём, пока разродится, ублюдка оставишь у себя, — сказал он тоном человека, всё для себя решившего. — После родов бабы только хорошеют.
Жан промолчал, он никак не мог понять упорства Гаспара, который вроде бы должен быть влюблён, но об Агнессе говорил, как о тёлке, которую собирался купить.
— Зачем тебе она? — задал прямой вопрос Прадон старший.
— Она красавица с самыми изящными ручками, — Гаспар продолжал улыбаться. — К тому же я хочу её! А после брака она будет помогать мне в лавке, господа охотнее раскошеливаются, если за столом сидит красотка-хозяйка.
Жан ничего не ответил, они попрощались и он вернулся к себе. Немного посомневавшись, он всё же поднялся в комнату Пакеты, где Агнесса сидела, безучастно глядя в окно:
— Ты выходишь замуж за Гаспара Вожена! — выпалил сразу Жан. — Поверь, это лучшее решение.
— Как скажешь, братец, — девчонка даже не посмотрела на него. — Он упорный, такие должны получать награду.
Пакета непонимающе смотрела на Жана. Агнесса сидела, скрестив руки на груди, сейчас её ненависть вызывал озорной солнечный свет, который обещал тепло и счастье. Всё обман, Марко бросил её, лишив невинности! Для Агнессы Гиберто не существовало весны, в душе она носила зимний мрак. Жан ушёл, Пакета, как заведённая, повторяла один и тот же вопрос:
— Кто? Кто выходит замуж?
— Я, матушка, — наконец отозвалась Агнесса.
Пакета принялась раскачиваться, повторяя: «Замуж, замуж». Её разум, возможно, находился в той же непроглядной мгле, что и сердце дочери. Агнесса вновь посмотрела в окно на глумливый свет. Слеза скатилась по бледной щеке.
— Марко, вернись, — позвала Агнесса едва слышно.
Но, конечно же, ей никто не ответил.
***
Советник Фролло первые дни отбивал прошения прево и даже епископа Парижа, хотя, едва стала ясна серьёзность обвинений, влиятельные друзья покинули Сафира. Что он, в конце концов, такое? Нищий танцор, который ввязался в серьёзное преступление. Неприятностей никто не желал. Одна Флёр-де-Лис не могла успокоиться, она заставила мать побывать с визитом у Амбруазины д`Эстутвиль, где госпожа де Гонделорье пыталась говорить об участи Сафира, но хозяйка дома прервала эти разговоры.
— Боюсь, нам не следует касаться этого предмета в разговоре, — решительно заявила мадам д`Эстутвиль тоном, не терпящим возражений.
От Жеана Фролло тоже было мало толку, он прислал Флёр-де-Лис письмо, в котором говорил, что отец ему отказал, но он готов предпринять отчаянные меры. Флёр-де-Лис усмехнулась: что мог этот мальчик? Но всё же написала письмо: «Принимайте, а я сдержу своё слово». После этого Жеан больше не подавал признаков жизни.
Капитан де Шатопер наотрез отказался вмешиваться в дело цыгана:
— Прекрасная кузина, — обратился к невесте Шатопер. — Мне и самому нравились пляски этого цыгана, но в него вцепились советник Фролло и прокурор Шармолю, и подельник его выдал. Нам не стоит даже соприкасаться с этой грязью.
Он говорил с ней не просто как с возлюбленной, но как с сообщницей. Флёр-де-Лис с горьким презрением посмотрела на блистательного Феба. Его самодовольное красивое лицо не будило в ней сейчас добрых чувств. Она не могла не понимать его правоты, примерно то же самое сказала матушка, когда вернулась от мадам д`Эстутвиль. Но в это мгновение Флёр-де-Лис ощутила только острое сожаление, что судьбе не было угодно сделать её мужчиной. Она бы смогла найти решение, а что может слабосильная девушка, чьё главное предназначение стать почтенной супругой и родить здоровых наследников? Флёр-де-Лис постаралась изобразить сочувствие и понимание, она вернулась к вышиванию, пока её жених с восхищением следил за мельканием острой иглы.
