UNDERASH

Альтермедиа: Санс

      «Дорогой Санс,       Если ты это читаешь, значит, скорее всего меня уже нет в этом мире. Я хранил от тебя в тайне многое, но теперь настал момент, когда мне пора рассказать всё. Сынок, твой друг — не тот, за кого себя выдаёт. Перед своей смертью принцесса Чара раскрыла мне имя предателя, которого мы вместе с ней пытались найти все эти годы с тех пор, как люди обрушили на нас барьер. Фриск бросил нас. Он поставил на кон наши жизни ради своих безумных идей. На его плечах лежит ответственность за всё то, что с нами произошло. Барьер, гибель Картера и Клариссы, смерть Чары, вирус — всё это его рук дело. Он намного опаснее, чем мы могли предполагать. Убив принцессу, Фриск рассчитывал надавить на короля Азриеля, чтобы ему позволили проводить опыты над человеческими душами, которые мы держим в хранилище, но его план провалился. Теперь он собирается навредить ядру и, возможно, обречь всех нас на неминуемую гибель. Я собираюсь его остановить. Прошу тебя, что бы не случилось, не пытайся спасти меня. Это слишком опасно. Я должен это сделать сам. Это мой долг перед самим собой и моей дорогой невесткой.       Санс, я должен признаться, что делал много ужасных вещей. Возможно, те монстры были даже правы, когда обвиняли меня в гибели принцессы Чары. Когда она была ещё ребёнком, мы заключили сделку. Принцесса отдавала мне частицы своей решимости, чтобы мы могли проводить опыты по разработке лекарства для капитана Клариссы от разрушения души. Увы, но, желая спасти своего друга, я, в конечном счёте, потерял сразу двоих. Вина за это лежит на мне. Я обязан вернуть должок, даже если на кону стоит моя собственная жизнь.       Пожалуйста, ради меня, защити Папируса и остальных. Заботьтесь друг о друге. Не дай справедливости угаснуть. Оставайся решительным и верным самому себе. Это самое главное. Прости меня, сынок. Я не должен был оставлять вас таким образом, но, если только так мне удастся защитить вас, то попрощаться — это всё, что мне остаётся сделать. Вы самое дорогое, что было в моей жизни. Спасибо за то, что заставил этого старого скелета увидеть мир новыми глазами.       С любовью, папа.»       На листок скатились мои слёзы, и пальцы задрожали. Закричав от боли, я почувствовал, что моя душа словно разрывается на куски. Папирус вбежал в мою комнату, напуганный этим истошным криком. В тот день моя жизнь в очередной раз необратимо изменилась. Мы с Папирусом на долгое время просто выпали из жизни. Время для нас словно остановилось. Мы потеряли отца, стались совсем одни. Судя по поведению моего брата, отец только мне раскрыл личность предателя. Что ж, это к лучшему. Не хочу, чтобы он пострадал.       С тех пор, как Гастер исчез, дни стали невыносимо длинными. Я не мог поверить в то, что всё произошедшее и написанное отцом — правда. Мой папа исчез, моя лучшая подруга мертва, мой младший брат от отчаяния начинает сходить с ума. Он кричит и плачет по ночам, всё время говорит с кем-то в комнате, когда остаётся один, всё ещё ставит порцию спагетти на отца и сбегает из дома по ночам, потому что уверен, что слышит голоса Гастера и Чары где-то в лесу.       Помню, как это произошло в первый раз. Поздно ночью на улице завывал ветер. Я вышел из комнаты, потому что захотел покурить. Ещё после похорон Чары эта вредная привычка появилась у меня. Мне не становилось легче от курения. Просто жгучая боль от дыма, обдающая грудную клетку, притупляла душевную.       Когда я поднял голову, то с ужасом обнаружил, что дверь в комнату брата была открыта, а входная настежь распахнута. Сначала я подумал, что к нам вломились недоброжелатели, кои появились у нас после исчезновения Папстера, но, не обнаружив следов борьбы и своего брата, понял, что последний сбежал. На снегу за дверью остались его следы. Пока их не замело, я поспешил выбежать на улицу и отправился на поиски.       Кругом было ни души. Все монстры давно спали, и только я бегал по лесу и кричал как ненормальный, пытаясь дозваться до Папируса. Мне удалось найти его на утёсе возле пещеры, где располагался ещё один запечатанный вход в Руины. Папирус стоял ко мне спиной у самого края и покачивался от ветра. — Папирус! — он не реагировал. Мою душу сковал страх. Я начал медленно приближаться, боясь, что одно моё неверное движение заставит брата провалиться в пропасть. Папирус продолжал смотреть в непроглядную заснеженную мглу. — Что ты делаешь здесь? Что случилось? — Ты слышишь их, Санс? — Что? О чём ты? — я вздрогнул и оглянулся. — Здесь никого нет, Папс! О чём ты? — Я слышу их. Они пытаются мне что-то сказать, — он сжал пальцы в кулаки. — Почему я не могу понять? Что-то мешает. — Папирус, пожалуйста, отойди от края, — я протянул руки к нему. — Я не понимаю о чём ты говоришь, но мы можем это обсудить дома. Пожалуйста, подойди ко мне. — Санс, они зовут нас. Мы не можем уйти? — Да о ком ты говоришь? — Отец и принцесса Чара! — он оглянулся и посмотрел на меня. Меня пробрало до дрожи. Его глаза были наполнены слезами, а лицо исказила странная улыбка. — Я слышу их, брат. Они зовут нас! Если я пойму, что они пытаются сказать, мы сможем увидеться! Понимаешь? — Папирус, успокойся, — мои пальцы дрогнули. — Послушай, этого не может быть. Тебе, наверное, просто приснился кошмар. Давай вернёмся домой? — Ты мне не веришь? Но я слышу их! — он оглянулся, а затем снова посмотрел на меня. — Видишь? Они прямо сейчас говорят с нами! Неужели ты не слышишь? — Папирус, пожалуйста. — Ты не веришь мне? Думаешь, что я брежу? — Конечно я верю тебе! — мои кости дрожали от холода и страха. — Я всегда буду верить тебе, бро, но нам нужно домой! — Но они ведь там, — он указал куда-то в пустоту. Мои глаза наполнились слезами. — Верно, они там, Папс, — я взял его за руку. — И им не нравится, что ты здесь. — Что? Почему? — на его лице появилось изумление. — Они не хотят меня видеть? — Они не хотят, чтобы ты заболел, Папс. Папа злится, разве ты не видишь? Он ведь говорил не выходить из дома поздно ночью, — я заставлял себя улыбаться, крепко сжимая руку брата. — И Чара волнуется, понимаешь? Она ведь расстроится, если с тобой что-то случится. — Точно, — он оглянулся снова в пустоту. — Я не хочу, чтобы они волновались. — Тогда пойдём домой. Уверен, они будут рады, если вернёшься и ляжешь спать.       В ту ночь я глаза не сомкнул. Сидя на полу, возле постели брата, которого мне удалось в итоге уложить спать, я плакал, царапая свои кости. Меня колотило от ужаса. Мой брат не смог справиться с тем, что с нами происходило. Его душа уже была повреждена смертью Чары, а тут ещё и отец бесследно пропал. Он просто не мог смириться, как и я.       Всерьёз мне стало страшно за жизнь своего брата. Я попросил Андайн дать нам время, чтобы мы могли прийти в себя, но уже тогда не верил, что хоть что-то наладится. Мне нельзя было оставлять Папса без присмотра. Что если он навредит себе, когда меня не будет рядом? Я не прощу себе, если потеряю его.       Я больше не мог спокойно спать. Мне начало казаться, что за мной вечно кто-то наблюдает. Меня одолевали навязчивые мысли и иллюзии. Я боялся, что в один момент, когда на секунду закрою глаза, то увижу, как Папирус просто рассыпается в прах.       Однако состояние Папса — это не единственное, о чём мне пришлось начать переживать. После того, как отец «исчез», монстры словно с цепи сорвались. Они приходили в наш дом, обвиняли нас в том, что Гастер «сбежал», ловили на улице. Я со счёта сбился, сколько раз мне приходилось выбивать дерьмо из этих обезумевших бунтовщиков. Они нападали даже на Папируса.       Один раз мне не повезло выпустить его из поля своего зрения. Я оставил его в доме и пошёл к Гриллби, чтобы взять нам еды, ибо с тех пор, как Папирус перестал контролировать свои действия, я не подпускал его к кухне, а все столовые приборы и утварь для готовки спрятал, чтобы он не смог их использовать против самого себя. Я отлучился всего на пару минут, а когда вышел из дома, увидел, как какие-то монстры окружили Папса, пока он пытался забрать почту из ящика. Они кричали на него и требовали выдать информацию о местоположении нашего отца, но совершенно не понимали, что Папирус был не в себе. Когда я попытался разрешить конфликт мирно, они полезли в драку. Если бы не вмешался Гриллби, неизвестно, чем бы всё обернулось. Ему удалось прогнать их, и тогда он сказал, чтобы я приводил Папса с собой в его бар. «Так будет безопаснее», — он помрачнел в тот момент.       В другой раз лично мне уже не повезло. Вышел счистить снег с крыши, как наш дом неожиданно начали обкидывать камнями всё те же монстры. Они разбили стекло в окнах и умудрились попасть в меня, пока неожиданно их не схватила Маффет. Она вышвырнула их в ледяную реку и помогла мне заклеить окна, а также угостила пончиками. — Почему ты просто не пойдёшь к Андайн и не расскажешь ей об этом? — Сейчас есть дела поважнее парочки неадекватных конспирологов, — её мой ответ не устроил, но она отнеслась с пониманием. — Послушай, малыш Санс, пусть мы с Гриллби и мало что можем сделать, но, пожалуйста, если вдруг что-то случится, просто сообщи нам, — её паучья ручка погладила мой череп, и мне стало паршиво на душе. — Мы верим тебе. — Откуда тебе знать, что эти парни не правы? — я горько усмехнулся. — Потому что я знаю тебя, — она улыбнулась. — И я знала Гастера. Гриллби, как и я, предприниматель. Мы никогда не выбираем в друзья кого попало.       Эти двое оставались на нашей стороне, что радовало меня. Увы, но спокойнее моей душе не стало всё равно. Мне стало страшно выпускать Папируса из дома или оставлять даже на пару секунд без присмотра. Только в баре у Гриллби я мог чувствовать, что мы с братом в безопасности. Из-за присмотра за братом мне не удавалось узнать, что происходит сейчас в других регионах. Многие монстры просто отвернулись от нас, поставив клеймо «предателей». Жители Сноудина — единственные, кто встал на нашу защиту, кроме королевской семьи, которая всячески призывала народ не верить в слухи о том, что Гастер сбежал из Подземелья.       Однажды под нашими окнами собралась толпа. Они кричали, требовали правду и начинали ломиться в наш дом. Я вышел, чтобы урегулировать ситуацию, но меня никто не слушал, пока в один момент не вмешалась собачья пара. Они вместе с малым псом смогли отогнать толпу. — Вы защищаете изменников! Неужели вы не понимаете, что они предали наш народ? — кричали им. — Если бы это была правда, их бы давно взяли под стражу, — Догамий смог заставить их уйти дальше одним взмахом топора. — Если бы эти двое знали правду, то уже давно бы всё рассказали. Они доверенные лица королевской семьи, а вы, идиоты, сейчас угрожаете им своими действиями, — Догго зарычал. — Мы заслуживаем знать правду! Они что-то скрывают! — Единственная правда, которую вам надо знать, это то, что перед законом равны все, — Догоресса оскалила клыки. — Угрожая жизни членов королевской стражи, вы приравниваетесь к государственным преступникам. По-хорошему, мы должны были бы взять вас под стражу, но не станем этого делать лишь потому, что Санс нас об этом попросил. — Вы верны этому скелету лишь потому, что ваш бывший начальник сделал его преемником на месте вожака Часовых! Ваш отряд давно распался! Вы должны быть королевскими стражами, служащими на благо народу монстров, а не защищать мелких костяных предателей! — Мальчишки наши! И только наши! Пошли прочь, хотлендские мясники! — Прекратить этот абсурд немедленно! Капитан королевской гвардии Андайн прибыла вместе с королём Азриелем!       Сидя за дверью в доме, я обнимал брата. Когда услышал крик какого-то монстра, то выглянул в щель дверного замка. Толпа бастующих монстров пришла в смирение, как только король появился перед ними. Андайн подошла к стражам, что встали на нашу сторону, и пожала руку Догамию. — Спасибо, что потянули время. — Спасибо, что привела короля вовремя, — он кивнул. — Рад, что Гриллби успел с тобой связаться.       Азриель был в гневе от того, что только что увидел. Никогда прежде мне не доводилось слышать то, как он кричит. Он запугал толпу и заставил отступить. Ему не стоило этого делать, но он всё равно применил магию. Я понимал, что Дриммур защищал нас, но на душе от этого стало паршиво. Из-за нас он жертвовал своим и так подорванным авторитетом. — Значит, так, — строго процедил он. — С сегодняшнего дня я запрещаю монстрам из других регионов приближаться к Сноудину, в частности, к семье скелетов. Все, кто посмеет нарушить мой приказ, будут немедленно взяты под стражу и отправятся в катакомбы, — вокруг него витала зловещая аура. — Стражи, — он оглянулся на солдат, — теперь вы будете следить за границами своего региона. Оставляю это на вас. — Как прикажете, наш король! — А вы, — Азриель посмотрел на бунтовщиков, — пошли прочь! Это первый и последний раз, когда вас помилуют!       Ещё какие-то несколько минут за дверью были слышны голоса и то, как монстры уходили, пока не образовалась полная тишина. Под мягкими лапами захрустел снег. Азриель опустился на одно колено перед дверью. — Санс, я знаю, что ты меня слышишь, — его голос звучал сейчас подавленно. — Тебе не нужно ничего говорить. Просто выслушай меня. Прости, что так поздно пришёл к тебе и Папирусу на помощь, — больно, как же больно на душе. — Но я рад, что успел не слишком поздно. Санс, я верю вам. Верю в вас и в доктора Гастера, — на моих глаза выступили слёзы. — Вы всё ещё не одни. Мы не позволим никому вам навредить, — спасибо, Азриель. Это всё, что я хотел услышать.       После этого случая к нам практически перестали подходить недоброжелательные монстры. Я встретился с теми, кто встал на нашу сторону в тот день. Мне просто хотелось знать, почему они это сделали? «Старик никогда бы нас не бросил, насколько не были бы плохи наши дела. Мы найдём его. Уверен, он просто пытается с помощью исследований сделать что-нибудь, что поможет нам освободиться», — так сказал мне Догго, от чего мне стало больно за жителей Сноудина, ведь они тоже пострадали, потому что решили защищать меня и Папса.       Прошло не так много времени, когда мне вновь пришло известие от Азриеля. «Мама с папой увядают,» — это всё, что он передал мне письмом. Я, не долго думая, отправился в замок, где встретился с Азриелем, который сопроводил меня к Азгору и Ториель. Смотря на них, мне становилось больно. Они готовились к тому, чтобы рассыпаться, но продолжали улыбаться. Ториель сказала, что рада видеть меня. Они расспрашивали нас о том, как обстоят наши дела с Папирусом, что происходит в Сноудине, как мы держимся. Я пытался говорить с позитивом, но голос предательски дрожал. В какой-то момент бывшая королева оставила нас наедине с Азгором. Старик посмотрел на меня и неожиданно сказал: — Мы с Тори, возможно, скоро присоединимся к вашему отцу, — я вздрогнул и посмотрел на него. — Всё хорошо, Санс. Не нужно ничего объяснять. — О чём вы? — Когда я потерял отца, то тоже долгое время не мог найти в себе сил, чтобы рассказать правду о его гибели, — Азгор вздохнул. — Мне повезло лишь с тем, что я был не один в тот момент. Твой отец помог мне собраться с силами. — Папа? — я понимал, что он имеет в виду, но немного не понимал, в чём дело. — Мы с Гастером всю жизнь были вместе, сколько я себя помню. Он был мне словно брат, поэтому мне всегда казалось, что я хорошо его знал, — он грустно улыбнулся. — Но похоже, что глубоко ошибался. Знаешь, у него всегда было что-то на уме. Мне никогда не удавалось понять, что именно, поэтому Гастер казался мне каким-то «не от мира сего». — Я вас понимаю, — я невольно улыбнулся, вспоминая отца. — Иногда мне тоже было тяжело его понять. — Возможно поэтому он решил уйти, не сказав ничего нам, — Азгор посмотрел на меня. — Прости, если этот разговор тебе неприятен. — Нет, всё хорошо, — я покачал головой. — Вы считаете, что отец распался? — Это единственное объяснение, которое я нахожу. Мне не хочется строить теории. Я в этом не силён, — он усмехнулся. — Поэтому просто буду надеяться, что в момент своего ухода он не испытывал сожалений, — мне вновь захотелось плакать. — Санс, я не думаю, что нам с Тори удастся прожить долго. Не знаю, в какой миг это произойдёт, но боюсь, что это произойдёт в не подходящий для Азриеля момент, — он посмотрел на меня. — Могу я попросить тебя об одолжении? — Конечно, сер. — Позаботься об Азриеле и своём брате, — его большая лапа коснулась моего черепа. — Какие бы трудности вас не ждали, я буду молиться, чтобы вы и всё Подземелье смогли их преодолеть, несмотря ни на что.       Тот разговор ещё долгое время оставался в моей голове, словно поставленная на повтор пластинка. Однажды ночью, когда я убедился, что Папирус спит, я вышел на улицу и направился к реке. Закурив, я посмотрел на синий знак «СТОП», стоящий на берегу, и невольно усмехнулся, а затем просто начал бить по нему ногой. Каждый удар становился всё яростнее, пока знак просто не упал. Моя жизнь превратилась в самый настоящий Ад, и во всё этом виноват ты. Ты был моим лучшим другом. Ты заставил нас тебе доверять, принять тебя в семью. Я верил тебе, и как ты отплатил? За что поступил с нами так жестоко?       Ни прошло ни дня с тех пор, как отец исчез, чтобы я не наблюдал за тобой. У меня не было причин не верить Гастеру, но хотелось убедиться во всём самому. В пылу гнева и негодования ты просто крайне удобно не замечал, как я наблюдал из тени. Я всё ещё верю, что не всё потеряно. Фриск, которого я знаю, должен существовать. Он не мог быть фальшивкой! Мой друг точно был настоящим! — Не слишком ли ты драматизируешь? — Фриск усмехнулся, уворачиваясь от моих атак. — Ауч, а ты силён. Не ожидал от тебя такого. Где ты прятал всё это время свои таланты? В бутылке острого соуса? — Не лезь в мой пафосный монолог! — я ударил его по лицу дорожным знаком «СТОП».       В бою не было много времени на рассуждения. Фриск слабее меня. Ему не известен потенциал моих магических возможностей, но это не значит, что можно ослаблять бдительность. «Даже если твоим противником станет тот, кого ты думал, что знаешь лучше, чем самого себя, не смей обманываться», — старик Картер невольно всплыл в моих воспоминания, крепко сжимая ручку секиры. Это был первый урок, который он дал мне, когда начал тренировать ещё в качестве стажёра в отряде Часовых. «Когда-то я был на твоём месте. Молод, самоуверен и до жути наивен. Герсон частенько ругал меня за то, что я не слушаю его наставлений, но несмотря на всё моё упрямство, сам вскоре начал пожинать плоды своего слепого упорства, когда встретил ещё совсем юную Клариссу. Запомни, Санс, кем бы ни был твой противник, помни, что ты всегда можешь проиграть в бою с ним, но, может, этот урок позволит тебе выиграть войну». Не знаю, та ли эта война, о которой говорил мне старик, но буду верить лишь в то, что ещё не всё потеряно для нашего светлого будущего. — Не отвлекайся, Эш! — в последний момент мне удаётся увернуться от атаки Фриска. Череда телепортаций меня немного дезориентирует, но я всё ещё в игре. — Не время предаваться воспоминаниям! — А что если всё наоборот, Фриск? Может, прямо сейчас пора выяснить, что не так с твоим и нашим прошлым? — Серьёзно? Ты снова заведёшь эту шарманку? Мне не о чем тебе больше рассказать! — он закатывает глаза, и в этот момент я проткнул его костями насквозь. — Сейчас, может быть, тебе нечего рассказать, — я хмыкнул, — но уверен, твой острый язык развяжется, как только я найду подход. — Дерьмовый пока что у тебя подход! — тело Фриска исчезает, и вот он уже вновь стоит предо мной живой и невредимый. — Ты, мешок с костями, хоть понимаешь, как это больно?! — на его лице чётко видно раздражение. — Ты имеешь в виду свою смерть? Ну, судя по тому, как ты спокойно стоишь без криков от фантомной боли, а вопишь лишь потому, что бесишься, то тебе уже к этому не привыкать, — я повёл плечами, уворачиваясь от череды его атак. С помощью синей магии мне удаётся схватить его. — А если ты хочешь поговорить о предательстве, то мне не придётся припоминать тебе все твои грехи, приятель! — Ты кусок пепла! — успевает он выкрикнуть прежде, чем начать кряхтеть от боли после ударов о все поверхности коридора. — Ты просто ужасен, — Фриск упал на пол и начал пытаться встать, выплёвывая собственную кровь. — Обвиняешь меня, хотя сам прекрасно понимаешь, что всё могло быть иначе, если бы вы меня хоть раз послушали. — Мы бы сейчас здесь не стояли, если бы ты перестал зацикливаться на этой идиотской идее проведения опытов над душами, — у меня это уже просто вызывает нервный смех, нежели злость. — По-твоему, только я этим грешил? Твой отец был ничем не лучше меня, — он усмехнулся. — Я знаю, что сделал мой отец, и ни с его, ни с твоей, ни со стороны Чары этого не одобряю. Мне ясны их благие цели, как и твои, но никакая из них не оправдывает ваших действий, — мои зрачки потухли. — Вы все облажались, — на лице Фриска появилось изумление. Видимо, он не ожидал услышать от меня такие выводы. Замешательство сыграло мне на руку. Мои руки дрожали. Я понимал, что убиваю своего собственного друга. Сам факт убийства страшил меня, но не так сильно, как то, кого именно мне приходилось лишать жизни. — Но не смотря на то, что вы совершили одинаковые ошибки, им хватило сил двигаться дальше. Не знаю, чего мне это будет стоить, но я заставлю тебя понять, что был другой путь, который ты просто предпочёл игнорировать. — Вот как, хорошо, — Фриск напал со спины, но мне удалось увернуться. — Тогда будь уверен, Эш, я заставлю тебя об этом пожалеть. — Моё имя Санс, придурок.       Мы боролись без устали. Я убил его уже шестьдесят девять раз, но он продолжал атаковать. Попытки поговорить ничего не давали. Фриск отказывался меня слушать, и тогда моё внимание решило переключиться на другое. Сила, которая позволяла ему возвращаться после смерти. — Это ведь из-за неё? — он внимательно посмотрел на меня исподлобья, вися над полом, проткнутым костями. — Эта способность, которая возвращает тебя. Ты поэтому так зациклился на исследовании душ? — У кого-то появился мозг? Какая прелесть, — он усмехнулся. — Допустим, ты прав, но что с того? — он вновь исчез и появился в другом конце коридора. — Мы всё ещё застряли здесь. Разве сейчас важны такие мелочи? — Дьявол кроется в деталях, — я сунул руки в карманы. — Судя по твоему поведению, ты хорошо овладел этой способностью и пользуешься ею достаточно давно. — Поверь, Эш, — Фриск ухмыльнулся, — даже со всеми теми перемещениями, что я совершил ещё до падения в Подземелье, мне не удалось раскрыть весь потенциал этой невероятной силы, а ты и подавно не можешь вообразить то, насколько она прекрасна и могущественна. — И ты уверен, что это связано с силой души? Поэтому так хочешь её изучить? — А у тебя есть иные предположения? Как она появилась? Почему именно я получил это благословение? Каким образом она работает? И почему именно ты, Эш, — он ухмыльнулся, — осознаёшь её существование? Почему именно ты из всех монстров и людей способен помнить каждую временную линию? — Значит, это связано с перемещением во времени и пространстве. Нечто на уровне атомов, — я невольно задумался. — Не путай с ядерной или молекулярной физикой, Эш, — Фриск хмыкнул. — Этот дар куда глубже обычных природных законов!       Перезапуск — вот как называл Фриск свою силу. Он рассказал мне не так много, как мог, но даже небольшие сведения позволили мне понять, что она из себя приблизительно представляет. Я угадал с перемещением во времени и пространстве, но всё было немного сложнее. По сути, это похоже на то, как будто ты играешь в компьютерную игру в реальной жизни. Когда ты умираешь, у тебя есть возможность вернуться на точку сохранения и пройти уровень ещё раз до тех пор, пока не продвинешься дальше. Вот только Фриск натурально игрался со своими возможностями. — У меня и раньше возникало чувство дежавю, но не думал, что это твоих рук дело, — я хмыкнул. — Никто из вас не думал, — Фриск усмехнулся. — Я весьма осторожен с этой силой. — И совершенно невнимателен со всем остальным, да? — всё его самодовольство вмиг улетучилось.       Помимо этого, существовал так называемый полный сброс. Он мог просто откатить все события временной линии к моменту самого начала своих действий. Однако внутри меня было много вопросов. Каким образом это работает? Почему я способен помнить временные линии? Почему именно Фриск овладел этой силой «главного героя» с читами? Если это связано с силой души, то по какому принципу это работает? На это влияет решимость? Может, другие качества? Была ли способна Чара получить такую силу? — Ты сомневаешься, — пропел Фриск, заставляя меня вздрогнуть. Его глаза были широко распахнуты, на лице сияла безумная улыбка. Он словно в мою душу смотрел. — Тебе ведь тоже стало любопытно, я прав? Ты хочешь знать, как она работает, понять, какую роль играешь во всём этом ты, что именно происходит, каковы ещё возможности этой силы, — Фриск истекал кровью, повиснув вниз головой животом вверх. Он был нанизан на кости. Я видел, как его кровь стекает на пол, как капли ударяются о плитку. Мой слух резал звук ломающихся человеческих костей, рвущихся мышц и связок. Он протянул мне руку. — Я могу помочь тебе узнать обо всём, Эш. Мы можем изучить её вместе. Представь, каких успехов мы могли бы добиться! Как много эта сила могла бы нам позволить! К тому же, — он мило улыбнулся, прикрыв глаза, — я соскучился по нашей совместной работе, приятель. — Ты поехавший кусок дерьма! — за моей спиной появился гастер-бластер. Прежде чем быть стёртым мощным разрядом магии, мой друг лукаво усмехнулся. — Лжец.       В тот миг мне впервые стало страшно. Фриск был не дураком, не просто помешанным, а психопатом. Моя душа бешено заколотилась под рёбрами. Я натянул капюшон на голову, сжимая ткань дрожащими пальцами. — Гарант победы Короля — Маг, Смерть и Судья, — я попытался выровнять дыхание и упал на колени, повторяя раз за разом мантру.       «Если ты будешь чувствовать страх, просто вспомни эти слова. Эта мантра поможет твоей душе найти покой», — слова отца невольно вызвали у меня слёзы. Не могу, отец, у меня не получается успокоиться. Я не понимаю, что происходит, больше ничего совсем не понимаю! Что происходит? Почему я должен это делать? Почему всё должно было к этому прийти? Почему тебя нет рядом? Я один. Мне страшно. Я не хочу здесь находиться. Мне страшно. Я хочу домой. — Паническая атака, да? — голос Фриска заставил меня вздрогнуть. Его самодовольная улыбка начала вызывать у меня дрожь в костях. — Ты быстро начал расклеиваться. Думал, что ты продержишься дольше. — Заткнись! — я вскочил и вновь его атаковал. — Это всё по твоей вине! Из-за тебя мы здесь застряли! — Ты такой милый, когда в отчаянии, — он хихикнул. — Давай, покажи мне больше, Эш! Заставь меня трепетать от восторга! — Ты чёртов псих! Просто заткнись! Оставь меня в покое! — Давай сойдём с ума вместе!       С каждым сбросом мои атаки становились всё хаотичнее, а Фриск двигался уже намного увереннее. Он продолжал нести бред о том, чтобы мы начали работать вместе. Не слушай его. Это белый шум. У тебя одна цель, Санс. Ты должен спасти других. Обязан остановить его. — Знаешь, Эш, меня всегда забавляла стратегия твоего отца. Одна большая игра в дружбу, а столько пафоса и уверенности в том, что это никогда не даст осечки, — Фриск посмеялся. — Разве тебе не казалось это бредом? Даже на йоту не сомневался? — Мой отец смог благодаря этому изменить жизнь всего Подземелья. Не тебе судить об этом! — Ах, да, монстрова сентиментальность. Как я мог забыть? — он ухмыльнулся. — Знаешь, никогда не думал, что вы, скелеты, можете быть такими ранимыми, когда дело касается семейных ценностей. Даже Дриммуры не такие сентиментальные. — Тебе не понять ни их, ни нас. Ты всего лишь чудовище! — Как грубо, — он закатил глаза, — а ведь ты обещал верить в меня до самого конца, разве нет, Эш? — Закрой свой поганый рот. Не тебе говорить мне о нарушенных обещаниях! — с каждым разом мне становится всё тяжелее дышать. Перед глазами начинает всё плыть. — Ты предал даже Чару. — Пожалуйста, не начинай снова, — он взвыл. — Серьёзно, даже будучи Богом, я никогда не пойму, что вы в этой дуре нашли! — Она была честной с нами. — И при этом укрывала факты, — он повёл плечами. — Мой дорогой приятель, она была ничем не лучше меня. Такой же человек, как и я сам. — Вот только в отличие от тебя, Фриск, она ни разу не пыталась нам навредить, играя при этом в невинность. — Это называется выгодная стратегия, Эш. Помнишь? Моя карта — «Джокер». Знаешь почему? Шут быть может, кем сам захочет.       Я устал. Я больше не могу слушать этот бред. Прошу, остановите это. Моя голова уже трещит по швам. Кости ломит. Сколько это уже продолжается? Я устал. Хочу спать. Всё тело болит. — Попался! — не успеваю увернуться от его удара.       До меня не сразу доходит, что я проиграл. Когда на моих глазах начинают таять очки здоровья, из грудной клетки невольно вырывается смешок. Если подсчёт меня не подвёл, то это уже двести пятнадцатая перезагрузка. — Что ж, по крайней мере, я продержался достойно, — голос осел. Чувствую, как моё тело начинает медленно обращаться в пыль. Фриск стоит предо мной, но я его совсем не вижу. — Похоже, что это конец, да? Так всё и закончится, — перед глазами мелькали лица. Папирус. Отец. Чара. Азриель. Король и королева. Андайн и Альфис. Картер и Кларисса. Гриллби и Маффет. Монстры из Сноудина. Старик Герсон. На глазницах появились слёзы, но я всё равно продолжал улыбаться. — Простите, ребята. Похоже, что я подвёл вас. Мне стоило быть осторожнее, — Фриск подошёл ко мне ближе. — Хей, приятель, знаешь почему блин выглядит подавленным? — в ответ тишина. — Потому что он был первым, — я посмеялся. Похоже, что так и сходят с ума. — Знаю, ужасная шутка. Надеюсь, ты рад, что больше их не услышишь, — душа начала трескаться. — Хотел бы я ещё хоть раз провести с вами время у Гриллби.       В тот момент я умер. По крайней мере, был уверен, что это произошло. Однако через мгновение мои глаза открылись. Внутри меня всё онемело, когда я увидел перед собой безумно улыбающегося Фриска. — Ты правда думал, что это всё? — он начал смеяться. Нет. — Ты думал, что я так просто тебя отпущу после всего того, что ты сделал, что показал мне? — пожалуйста, нет. — О, Эш, не стоило быть таким наивным, не стоило верить в моё милосердие, — прошу, не надо. — После всего, что между нами было, я не могу так просто отпустить своего лучшего друга. — Фриск, нет! — я попытался подняться и в этот же момент закричал от адской боли. Мои кости затрещали, когда лезвие ножа начало их выламывать. — Ну, Эш? Какого это? Невероятное чувство, правда? — Прекрати! Хватит! — О, ни за что. Я не упущу этот момент, — Фриск испытывал удовольствие от моей агонии. Я чувствовал, что моя душа горит. — Что? Что ещё тебе от меня нужно? Ты выиграл! Зачем ты это делаешь? — Что я хочу от тебя? — он медленно двигал ножом, заставляя всё моё тело гореть от адской боли. — Чтобы ты помог мне в реализации моего виденья светлого будущего. Я знаю, что ты думаешь. Ты считаешь, что я сошёл с ума, да? — именно так! — Ничего страшного, мне не обидно. Подумай над моим предложением очень хорошо, Эш, а до тех пор я постараюсь сделать всё, чтобы ты принял правильное решение.       Тот миг своей медленной и мучительной смерти я не забуду никогда. То, как он выламывал мои рёбра, крошил череп, чуть ли не голыми руками ломал хрящи и упивался от эйфории, пробуя на язык мою пыль. Его улыбка навсегда останется в моей памяти. Эта боль, его безумные глаза и этот искривлённый оскал. В тот момент я понял, что что-то надломилось в моей душе. В тот момент я понял, что действительно умираю, но, к сожалению, это только начало. Я был самоуверен. Фриск не был загнан в угол, не он оказался беспомощным. Я собственными руками запер сам себя в аду с этим ублюдком. В тот миг это произошло. Не просто монстр рассыпался в прах в том коридоре правосудия. В тот момент умер прошлый я. В ту ночь погиб комедиант Санс, но в глубине расколотой души что-то продолжало жить и бороться. В той тьме родился новый я.