Главное баскетбол?

Они спешно шли по коридорам. Пожарная лестница была ровно в противоположной части здания, так что пройтись пришлось. Колени, локти и ладони саднили. Лопатка ныла, скорее всего, на ней останется синяк. Выбить дверь вообще-то не так просто, даже если бедняжка висит на ржавых петлях последние лет тридцать. - Титан начнёт тебя расспрашивать, - тревожно заметил Луна. - Он твой близкий друг? – девушка была серьёзна и напряжена. - Он мой парень. Точнее больше полугода был им, - сероглазый знал, что это рискованно, но на гомофобку Каллисто не походила от слова совсем. - Тогда может соврать, что я пошла провожать тебя до дома? - А откуда мне знать, где мой дом, если я потерял память? – скептически уточнил сероглазый. - Амнезия бывает разной. Ты мог забыть последние два года или пять лет. Сколько ты уже живёшь на одном месте? - Больше пяти лет, - кивнул Луна. – Но он будет за меня беспокоиться. - Титан? – она всё поняла. – Он так легко тебя отпустил. И не смог возразить Ганимеду. Хотя я тоже не смогла. - Он довольно вежливый и нерешительный. Поэтому я и не хотел, чтобы он связывался с Ганимедом, - Луна знал, что разобьёт руку, сделав себе ещё больнее, но всё равно ударил по стене кулаком. Острые углы неровных камней впечатались в бледную кожу. Кровить не будет, но ещё недели две не заживёт. - Ему не придётся за тебя волноваться, - наконец утвердительно сказала девушка. Луна обернулся и непонимающе на неё посмотрел. – Подожди секунду. Луна не привык обращать внимание на одежду. По себе знал, что люди часто носят то, что могут себе позволить, а не то, что хотят. Потому только сейчас мысленно зафиксировал, что Каллисто очень разумно одета. Тонкая лёгкая майка, чтобы не умирать от жары днём, и плотная, толстая, явно с чужого, скорее всего папиного, плеча толстовка. Сейчас женские руки быстро развязывали двойной узел на талии. - Но на улице же не холодно? Луна не сразу понял, что это значит. Может просто не хотел верить. Разочаровываться в новой приятельнице. Они ведь стояли прям перед лестницей. Надо было сделать шаг и бежать вниз. Но вместо этого серые глаза смотрели, как девушка кидает одежду на жёсткий холодный пол. Он не шелохнулся даже когда черноволосая сделала шаг и сквозь зубы, виновато сказала: - Прости. Только тогда тело согласилось дёрнуться, но было поздно. Девушка схватила его за шиворот. Дёрнула на себя. Воротник больно резанул шею. А потом его впечатало в пол. Падать на толстовку было, конечно, лучше, чем на голый бетон, но всё равно неприятно. Колени снова ударились и, хуже того, больно проехались по камням. Умная голова додумалась без приказов мозга отвернуться в сторону, так что нос остался цел. Но скула жёстко врезалась в землю. Скорее всего останется синяк. Это было больно. Но руки девушка ему заломила почти бережно. Так что даже дискомфорта не вызвала. Просто немного неудобно. И очень беспомощно. - Ты просто тянула время? - Прости. - Надеялась, что Ио успеет сбежать по лестнице и перехватить меня? - Прости. - И драться со мной тоже не захотела. - Мы бы оба пострадали. И мне в любом случае пришлось бы принести тебе вред, чтобы не дать удрать. Я этого не хотела. - А так ты причинила мне вред малый. А себе никакого. Я был о тебе лучшего мнения. - Я просто выполняю приказ. - Немцы так тоже говорили. Но их почему-то всё равно судили, - молчание. – Знаешь, если бы от солдат требовалось лишь выполнение приказов, то армию давно бы заменили роботами, - молчание. – Если бы люди не слали командующих с их тупыми приказами, была бы третья мировая и мы бы тут с тобой не сидели. - Хватит! Чего ты от меня хочешь? - Прекрати вести себя как тварь. - Я уже была изгоем. Второй раз мне это не надо. Прости. Я не герой. Я простой человек. И не хочу чтобы меня снова били. - Поэтому будешь бить сама? - Если потребуется, - сухо и тихо. Явно жалея. Луна усмехнулся. - Не потребуется. На лестнице шаги. Ио кашлял и задыхался, но увидев девушку и добычу улыбнулся. Заикаясь, начал что-то говорить. Луна не вслушивался. Сероглазый проиграл. Проиграл, потому что поверил. Доверился. Опять. Надо прекращать это. Сколько можно давать жизни шанс? Сколько можно давать его людям? Этот мир раз за разом делает ему больно. Невыносимо больно. И только мама… А она его в этот мир и привела. Каллисто отпустила его руки. Помогла подняться. Ио перегораживал лестницу вниз. Теперь подниматься бессмысленно. Выхода нет. Черноволосая осмотрела его и сочувственно скривилась. - Пожалуйста, хватит. - Успокойся, - губы сами собой растянулись в горькой и почему-то насмешливой улыбке. - Мне ходить-то больно. Не то что бегать. Да и куда? Она снова поняла. Это минус девушек. Они понимают. Быстро и всё. В том числе то, что не нужно. Каллисто сделала шаг, собираясь что-то сказать. Взять бледную руку, не чтобы удержать, а… не важно. Луна ударил протянутую к нему кисть. Уже плевать. Ей плевать на его боль. Почему ему не может быть плевать на её? - Спасибо, - ядовито-приторным тоном. – Сам как-нибудь справлюсь. Девушка отпрянула. Прижала краснеющую руку к груди. Луна понял, что никто из них по лестнице вверх не пойдёт, пока не пойдёт он сам. Пришлось сделать шаг. Колени тут же обожгло болью. Сильной, так что хотелось кричать. Пришлось закусить губу. Уже всё равно, что скажет мама. Она выбрала для него хреновый мир. Когда тебе предлагают что-то не нужное, от этого можно отказаться. Только прежде извлечь максимальную выгоду. Чего Луне хочется? Ну, кроме очевидного. Узнать. Узнать, так ли уверен в своём выборе Титан. И теперь у него есть возможность это сделать. Есть возможность наказать. По подборотку потекла кровь. Зато Луна ни пикнул. Сам дошёл до комнаты и окинул компанию студентов благодушной улыбкой. Интересно, как это сочеталось с кровью? Жаль тут нет зеркала. Ио и Каллисто плелись следом. Они его не подгоняли, хотя плёлся Луна со скоростью улитки. Если бы пришлось быстрее, разревелся бы. Всё-таки любой выдержке есть придел. Титан, стоящий лицом к окну и разговаривавший с Ганимедом, не мог их увидеть или услышать. А вот сам спутник Юпитера зафиксировал возвращение своих прихвостней с пленником и отвёл глаза в сторону. Рыжий понял, что значит такая реакция и дёргано повернулся. Луна, продолжая улыбаться, приветливо взмахнул рукой. Зеленоглазый скривился, увидев в каком состоянии сероглазого вернули и побледнел. - Ты не рад меня видеть? – голос не подвёл и был достаточно сладким. Луна почти мурлыкал. - Прости. Я не… - сглотнув начал Титан. - Жалеешь? Какая прелесть, - перебил Луна, медленно шагая в другую часть комнаты. К окну. - Я не хотел этого. Это, - затравлено возразил зеленоглазый. - Ганимед, - закончил Луна всё тем же ласковым тоном. – Я знаю. Ио сообщил мне сразу, как смог. Но мне почему-то плевать. Окно представляло из себя просто пустой квадрат в стене. Ни подоконника. Ни стёкол. Луна прикусил губу, зная, как сейчас будет больно. И всё-таки переборол тело. Кожа на коленях натянулась, открывая раны шире, буквально разрывая капилляры. И всё-таки получилось! Сел на стену, между комнатой и пятиметровой пустотой сзади. Что там снизу? А какая, в общем-то, разница! - Ты мог просто прийти сюда, - прошипел Ганимед. Луна рассмеялся, чуть отклонившись назад. Когда серые глаза снова рассмотрели студентов, ожидания подтвердились. Ио смотрел на Ганимеда. Ганимед старательно не смотрел на окно. А Титан, Каллисто и Европа, затаив дыхание, смотрели на Луну. - Что я ещё мог бы? Не иметь своего мнения? Предать Землю? Умереть? Да, тогда вам не пришлось бы со мной возиться. Очень удобно, - сероглазый снова усмехнулся. На ум пришла какая-то мелодия. – Но и сейчас всё не плохо. Не так ли? Я тут в положении загнанной в угол крысы. А на Ио и Каллисто ни царапинки. Но разве не здорово? Ганимед, - почти игриво, - твои ребята прекрасно справились. Почему ты их не хвалишь? – молчание. – Какие мы вдруг стали тихие! До этого так бойко доказывали свою правоту. Что же сейчас не так? Я тут и, более того, никуда не смогу уйти. Скажи, почему ты прав и разнеси мои аргументы в труху. Или можешь не дать мне сказать и слова. Я же тебе всё равно ничего не смогу сделать, - улыбка, как приклеенная держалась на лице. - Луна, пожалуйста, - начал Титан. Его голос почти дрожал. - О! Кто заговорил, - сероглазый снова рассмеялся. – И что же ты хочешь у меня попросить? Да и зачем. Чтобы тебе не было нужно, ты можешь получить это силой, - чуть склонил голову на бок. - Отойди от окна, - почти прошептал Титан. - Нет, - Луна снова усмехнулся. – Не переживай. Пять метров. Это такая мелочь. Можно умереть лишь сломав шею. А скорее всего просто переломы и инвалидность. Но мне, не поверишь, плевать! – почти весело. А ещё хлёстко и больно, для всех, кроме самого сероглазого. - Не надо, - и снова смешок. Почти искренний. Почти Луны. - Ты просишь? Какая прелесть! Я тебя тоже просил. Просил не звать и не использовать Ганимеда. Просил быть благоразумным. Просил одуматься, - всё жёстче и жёстче. – Но ты меня не послушал. А потом не решился возразить. Не переживай. Я тебя понимаю. Над людьми властны авторитеты. И глупость. И юношеский максимализм. Я так тебе сочувствую, - притворно тяжёлый вздох. – И мне почему-то так плевать… Тебе было важнее сохранить своё лидерство. Важнее меня. Важнее логики, рациональности и здравого смысла. Того, чтобы остаться человеком! – крик. Громкий и жалящий как кнут. Режущий острую тишину. - Я… - жалко, отчаянно начал Титан. - Ты ничтожество, - отчеканил Луна. – Как и все люди. Как и весь этот сраный мир. Рад был тебя видеть. Возможно, ещё пересечёмся в аду. Не надо вызывать скорую. Короткий толчок. Тело отклоняется назад. Хорошо бы сломать шею. Истекать кровью будет очень больно, да и крик сдержать не получится. Быстрые шаги. Титан склоняется вниз. Луна последний раз ему улыбается. Насмешливо. Над кем он смеётся? Над всем! Над всем этим сраным миром. Звонок. Мир плывёт. Луна летит вниз головой, но небо над его глазами расплывается. Нет! Он сидит. И эта мелодия… звонок телефона. Сероглазый открывает глаза, дёргается вперёд и больно ударяется лбом и носом о пластиковую перегородку автобуса. Болезненно охает, и трёт ушибленное место. Сидящая рядом девушка кладёт руку ему на плечо. - Вы в порядке? - Да. Да. Прощу прощения, - Луна улыбается незнакомке и с невероятным облегчением понимает, что проснулся. Сон. Всего лишь сон. Не стоило брать целую таблетку. Атаракс слишком мощный. Тем более если его не запивать. Во рту ещё была мерзкая лекарственная горечь. Но по сравнению с медленно отступающим желанием умереть, она казалась сладостью. Сколько лет Луне не снились такие сны? Хреновый знак. Руки чуть дрожали. Тело трясёт в животном ужасе. Оно боится смерти. Луна не боялся её с шести лет. Но научился хотеть жизнь. Любить её. Кажется, белая полоса закончилась. Ничего. Он справится. Он такой сильный. Тем более Каллисто его не предала. А Титан… На нём мир клином не сошёлся. А вот Землю надо спасать. - Аллея Жемчуговой один, - проговорил женский голос из динамиков. - Пропустите, пожалуйста, - Луна дёргано встал. Девушка отскочила, пропуская его, так что в последний момент получилось выбраться из автобуса. Сероглазый сделал вдох, потом выдох. Сел на скамейку остановки. Достал уже переставший трещать телефон. Прочитал имя контакта. Чёрт! Мама… И это уже седьмой пропущенный. Нельзя заставлять её волноваться. Но лучше будет уже прийти домой и всё ей объяснить. Луна заметил ещё одно уведомление. От Титана. Точнее контакт назывался «Право имеющий». Последствие игры в правда или действие. Луна всё никак не мог найти время, чтобы сменить это на что-то адекватное. Сообщение было коротким. - Ты знаешь, где твой дом? - Кто ты? Бойко написал Луна и отправил. Потом, подумав, добавил ещё: - Ты подписан у меня как «Право имеющий». Прости, но мне это ни о чём не говорит. Титан был в сети. Наверное, ждал ответа. По крайней мере сообщения мгновенно стали «прочитанными». Луна не стал сидеть дольше. Ясно же, что рыжий не знает, что делать. Это и к лучшему. До квартиры пришлось идти не так долго. Колени саднили, но далеко не так сильно, как во сне. Как же хорошо, что Каллисто не оказалась дрянью. Но сон был в каком-то смысле полезен. Надо уточнить у психолога про сильные эмоциональные потрясения. Возможно, пока вся эта канитель с Землёй и Титаном не закончится, Луне стоит ещё попить атаракс. А может и навестить психиатра. Умирать в ближайшее время, мягко говоря, не входило в планы. Но психику вся эта беготня явно расшатала и будет лучше перестраховаться. Мама сделала слишком много, чтобы так её подвести. Он, наконец, дошёл до входной двери. Как мог тихо начал открывать. Но она всё равно услышала и встретила его в коридоре. Серые глаза смотрели тревожно и обеспокоенно. - Прости, - начал Луна. Он знал, что собирается сказать дальше, но затих, потому что его быстро, но нежно заключили в объятья. - Милый мой, хороший, что случилось? – тихо и ласково прошептала она, гладя сына по спине. Слёзы не спрашивали разрешения. Просто хлынули, когда он вдохнул родной запах её шеи. Плечи сжались. Руки затряслись. Колени подкосились. Она не дала ему упасть, а аккуратно вместе с ним села на грязный пол коридора. В этот момент ему было на это плевать. А ей было не плевать только на него. Луна позорно разревелся. Громко, горько и некрасиво. Так, как уже очень давно не делал. Он скомкано, перескакивая с одного на другое, пытался рассказать, что произошло. Но язык не слушался. Заикаясь и задыхаясь, Луна пытался объяснить, но не мог. Женщина терпеливо слушала, нежно гладя худую трясущуюся спину. Вряд ли она поняла, что случилось. Вряд ли не заметила прокушенную губу и разбитые колени. Но понимала, что сейчас сильнее всего на свете сын хотел высказаться. И поэтому сероглазая сидела рядом на холодном полу и гладила его по спине, почти бесшумно шепча: - Маленький мой. Бедненький. Хороший. Мне так жаль. Тебе было так страшно и больно. А меня не было рядом. Наконец эмоции начали заканчиваться. Волна отхлынула. И Луна сквозь слёзы повторил. - Прости. Прости меня. - Всё хорошо, - она обняла и поцеловала его в лоб. – Пойдём на кухню? Луна кивнул. Поднялся. Пытаясь ровно дышать и не всхлипывать, пошёл следом за ней. Чужая тёплая и сухая рука нежно держала его собственную кисть. Нежность. Мама была воплощением этого слова. И Луна очень-очень её любил. Тёплые руки мягко надавили на плечи, прося сесть на стул. Она пододвинула к нему наполовину пустую кружку чая. Скорее всего, она сама его пила, до того, как услышала, что сын открывает дверь. Пахло ромашкой. Значит это не зелёный чай, а успокаивающий сбор трав. Неудивительно. Она же переживала о нём. Звонила и не получала ответа. Луна выпил залпом и дрожащими руками поставил кружку на стол. - Болит? – её пальцы аккуратно коснулись джинс чуть выше колена. - Не сильно, - это было правдой. - Что он сделал? Луна стал рассказывать по порядку. Позволил матери протереть перекисью водорода локти и ранку на губе. Сам закатал штанину и полил царапины на коленях. Только тогда заметил, что и чуть содрал кожу на ладонях. Наверное, при приземлении. Перекись тихо шипела. Ранки чуть покалывало. Терпимо. Можно откинуться на спинку стула и закрыть глаза. - Хочешь спать? – кивок. - Я выпил таблетку Атаракса. - Тогда напиши Земле не выходить из дома и ложись спать. Мама права. Всё это делалось не просто так. Луна достал телефон и увидел сообщение. От Титана. Всего семь букв. - Не важно.