Джейме
Шёл дождь. Снова. Его доспехи, когда-то отполированные и безупречные, были покрыты грязью, кровью, вмятинами и царапинами. Они выглядели как-то тусклее, но не настолько, чтобы не напоминать огромную сверкающую мишень каждый раз, когда они пытались спрятаться в кустах. Тирион и Бронн привыкли держаться от него подальше на этих этапах их путешествия. Он думал снять эту чёртову штуку, но его нижнее белье было плохой защитой от непогоды Долины. И он был, как красноречиво выразился Бронн, их ёбаным выходом из этой передряги. Человек короля, занимающийся королевским делом. Так что лучше всего было выглядеть соответственно. Не то чтобы горным кланам было важно, чьи доспехи он носил. Над головой прогремел гром. Он чувствовал его грохот в своей груди. В какой-то момент они обсуждали поиск убежища, но быстро решили, что быть поражённым молнией и градом было бы предпочтительнее, чем провести ещё час в Долине. Тирион был прав. Их отцу следовало бы сжечь всё это к проклятой матери. «Сжечь их всех!» Джейме моргнул и поборол желание схватить свой меч. — Что ж, из этого должна получиться интересная история, — проворчал Тирион откуда-то из-за его спины. — Братья Ланнистеры входят в лагерь. Отец будет так доволен. «Ланнистеры не ходят пешком. У нас есть люди, которые могут сделать это за нас». Этот односторонний разговор продолжался почти час, начавшись где-то с шутки об осле и пчелиных сотах, прежде чем перерасти в бессмыслицу и издевательство. Его брату всегда нравился звук его собственного голоса, особенно когда ему было скучно или он нервничал. Долина в изобилии предоставила им то, и другое. Бронн подошёл, шаркая ногами, выглядя ничуть не измотанным, хотя, возможно, на его лице появилась ещё одна глубокая морщина. — Ты нападёшь на меня, если я проткну твоего брата своим мечом? — Я заплачу тебе за это, — ответил Джейме. — Бронн, как ты можешь? — спросил Тирион с насмешкой. — Я думал, мы друзья. Наёмник пожал плечами. — Ну, ты знаешь, что говорят о друзьях. — Что их нельзя купить? — А… Вот как оно говорится? Он хотел убить их обоих. Раздался ещё один грохот. Дождь усилился. Где-то в Королевской Гавани ждала Серсея, в тепле, сухости и со всем остальным, что ему когда-либо могло понадобиться. Мысли о ней были лучшей мотивацией выбраться из этой грязи, чем месть. Лиза Аррен могла бы гнить в одиночестве в своей башне, если бы это означало, что он быстрее доберётся до Королевской Гавани. Но это было не то место, куда он направлялся. Он никогда не мог ясно мыслить, когда злился. Серсея была наедине с Робертом, пока их отец был на тропе войны. Если бы король был умён, он бы использовал её как рычаг давления и остался за своими стенами. Но Роберт Баратеон не был умён. Он был едва работоспособен; он был пьяным, гордым человеком, который встретился бы лицом к лицу с его отцом в открытом поле, хотя бы ради шанса сказать раз и навсегда, что Тайвину Ланнистеру есть кого бояться в Вестеросе. Мысль о том, что он действительно попытается победить армию Ланнистеров, могла бы заставить его отца почти улыбнуться. Почти. Грамотный десница посоветовал бы не поступать так, но Нед Старк — это совсем другая история. Все они были для него предателями. Он, вероятно, присоединился бы к Роберту на поле боя, их подорванное доверие было бы восстановлено объединяющей силой ненависти к его семье. Даже если бы это было обречено на провал, кампания заняла бы по меньшей мере месяцы. За это время могло произойти что угодно. Он мог быть где угодно по ту сторону Речных земель, в то время как его сестра была заперта за стенами столицы, места, куда он, возможно, никогда не сможет вернуться. Ему следовало просто отобрать этот проклятый корабль. — Отец, должно быть, ненавидит это, — продолжил Тирион, шагая слегка вприпрыжку, несмотря на то, насколько тяжёлой, должно быть, была долгая прогулка для его ног. — Вынужден идти на войну ради меня. Я не знаю, злится он больше из-за того, что меня похитили, или из-за того, что леди Старк заставила его хоть раз стать хорошим отцом. Что-то грохотало глубже в его груди, чем раскаты грома. Ложь, которую молодой юноша однажды сказал своему брату с разбитым сердцем, потому что повиноваться отцу было правильным поступком, потому что правда была ужасной вещью. Для человека, который ненавидел игру, у него было слишком много секретов. — Я так не думаю, — ответил Джейме после паузы, оглядываясь через плечо. — Полагаю, отец хотел ещё одной хорошей войны, прежде чем оставить своё наследие в… наших руках. Было так легко представить разочарование на лице отца. Тирион фыркнул. — Я бы вряд ли назвал разграбление деревень войной, но да, победителю достаётся добыча и след в истории. Затем группа замолчала, и только стук дождя и хлюпанье их ботинок по грязной дороге составляли им компанию. Со временем горы начали плавно переходить в холмы, их крутые углы смягчились до пологих изгибов, которые с обеих сторон огибали большую дорогу. Деревья редели, уменьшая шансы на ещё одну засаду. Он подумал, что, может быть, если бы облака не были такими низкими, он смог бы увидеть Трезубец вдалеке, но, возможно, это было просто принятие желаемого за действительное с его стороны. То, что он увидел, было неуклонно приближающейся группой мужчин, возможно, в количестве семерых, верхом на лошадях. Они не носили никаких определённых цветов и не имели никаких знаков отличия. У большинства из них не было шлемов, и едва ли у половины группы были даже кожаные доспехи. Они больше походили на фермеров, чем на воинов, но всё ещё были вооружены мечами и луками, и, заметив их разношёрстную группу, они ускорили шаг. «Семь преисподней, что теперь?» Джейме остановился. — Не думаю, что это ищущие тебя твои друзья-наёмники. Бронн ответил тем, что вытащил свой нож и спрятал его в рукав. Верно. Через несколько мгновений всадники окружили троицу. Двое лучников из группы, один из которых был мальчиком едва ли крупнее своего лука, кружили позади них. Их стрелы уже были наложены на тетивы. Это не могло закончиться хорошо ни для кого. — Приветствую! — крикнул мужчина. Он был одним из немногих в кожаных доспехах и единственным, кто, казалось, не был готов наставить на них оружие. Это делало его самым опасным из всей компании. — Немного странное зрелище — путешественники на большой дороге без лошадей. Опасная идея. Нарвались на какие-то неприятности? Он улыбнулся. Его зубы были чёрными. — Можно и так сказать, — ответил Джейме, разглядывая мужчину слева от себя. Его лошадь была самой крупной, хотя бы потому, что он был самым толстым из всех. Он держал в руке булаву и разглядывал герб на его доспехах. — Да, эти одичалые ни к кому не относятся по-доброму. Думаю, Долина принадлежит им, и я бы с этим согласился. Толстяк что-то бормотал тощему мужчине рядом с ним. Бронн встал между двумя всадниками со своей стороны и оценивал их. Тирион выглядел так, словно сожалел о том, что вообще покинул Стену. — Меня зовут Тобин, — представился предводитель. Он заставил свою лошадь двинуться вперёд, пока проклятая тварь не уткнулась носом в доспехи Джейме. — А ты кто? Джейме приподнял бровь. — Эдд. Это мой брат, Дункан… Позади себя он услышал, как Тирион подавил фырканье. Он предположил, что назвать его в честь сира Дункана Высокого было немного чересчур. — …и Бронн. Наёмник бросил на него взгляд. Джейме не смог удержаться и пожал плечами. Он был рыцарем, а не лжецом; ему следовало позволить говорить своему брату. — Неправда, — прохрипел толстяк. Он посмотрел на Тобина. — Это доспехи Королевской гвардии. У него было чувство, что это не последний раз, когда он сожалеет о том, что надел эту броню. Джейме покачал головой. — Нет, я получил её не так давно. Подарок от леди Лизы за добросовестную службу. Тирион выглядел так, словно хотел задушить его. — Это не подарок, — ответил мужчина, ткнув его в плечо своей булавой. — Однажды король приезжал в мою деревню. Выебал мою сестру. Люди в ваших доспехах полночи простояли у моего дома. И снова член Роберта всё испортил. Когда его ложь была разоблачена, Джейме действительно ничего не мог с собой поделать. — Я, кажется, не припоминаю, чтобы король Роберт питал слабость к коровам, но мы все иногда впадаем в отчаяние. Мужчина думал об этом целую секунду, прежде чем с криком поднять свою булаву в воздух. В этот момент Тирион встал перед ним, отчаянно размахивая руками. — Подожди, подожди, добрый человек! Пожалуйста! Ты не хочешь этого делать! — Почему нет? — вызывающе спросил мужчина, но оружие всё же опустил. — Поверь мне, я делаю это для твоего блага, если и не для нашего тоже. Никто из нас не хочет видеть моего брата мёртвым, — продолжил Тирион; его красноречие заставляло его слова звучать одновременно привлекательно и угрожающе. — Это добром не кончится. Тобин кивнул, его руки всё ещё были далеко от меча. — Знаешь, он прав. Только у одного человека в Королевской гвардии есть брат-бес. Это Цареубийца, Джейме Ланнистер, а это, входит, Тирион, и ты… Наёмник, не так давно обнаруживший меч, плотно приставленный к его шее, только пожал плечами. — Я всё ещё Бронн. — Вы, сыны Ланнистера, довольно популярны там, откуда я родом, — продолжил Тобин, протискиваясь на своей лошади между группой. — Этот ваш лев был последним, что видело большинство людей в моём городе, прежде чем ваш отец сжёг наши дома дотла. Хотя, возможно, нам повезло. — Этон вот, например… — Он указал на мальчика, который крепче сжал свой лук. — Скачущая Гора пришёл в его деревню. Выжил только он. Сейчас почти не разговаривает. Не могу представить, что он видел. Джейме почувствовал, как его рука потянулась к рукояти. Не нужно было быть умным человеком, чтобы понять, что голос разума этим людям не подвластен. Месть была мощным и ослепляющим мотиватором. — Я тоже не могу, — продолжил Тирион, всегда оставаясь дипломатом. Конечно, на эту способность повлиял тот факт, что он не был хорошим воином. — То, что случилось с вами, со всеми вами, неправильно, но когда леди Кейтилин Старк взяла меня в плен, она объявила войну дому Ланнистеров. Но, возможно, теперь, когда я свободен, я смогу убедить своего отца прекратить военные действия. Джейме было очень трудно не рассмеяться над этим. Тирион, казалось, почувствовал это, бросив быстрый взгляд в его сторону. — Если вы поможете нам вернуться в его лагерь, я даже могу позаботиться о том, чтобы все вы были щедро вознаграждены. Тобин, казалось, обдумывал предложение брата, потирая бороду. — Никогда не был богатым человеком. Никто из нас не был, но у нас было достаточно, чтобы прокормить наши семьи. Но теперь их нет, всех их. Скажи мне, какая теперь польза от золота? Мужчина сделал ход, который Джейме не понравился. Он мгновенно выхватил меч, готовый защитить своего брата, но почти так же быстро что-то ударило его по руке, прорезав неровную кровавую линию вдоль большого пальца и выбив меч из его хватки. Джейме зашипел, оборачиваясь, и увидел, что мальчик — Этон — смотрит на него; другая стрела уже была наложена на тетиву и готова выстрелить. — Следующий — твой глаз, — пробормотал мальчишка; его голос всё ещё был высоким. Тирион глубоко вздохнул, вытягивая руки в успокаивающем жесте. — Мой брат здесь по королевскому указу. Король Роберт ожидает его возвращения в столицу. Задерживать нас — государственная измена. Толстяк фыркнул. — Много хорошего сделал нам король. Речные земли горят, а он мило сидит в своём замке и напивается. Тобин кивнул. — Мы собирались обратиться за помощью к леди Аррен, но мне кажется, сейчас от неё будет мало толку. Неважно. Есть много других лордов, которые хотели бы увидеть правосудие. Он кивнул, и мечи обнажились. Джейме проследил, как кончик оружия Тобина завис у его глаза, прежде чем поднять взгляд на мужчину. Он постарался запомнить его лицо, каждую деталь, от гнилых зубов до шрама чуть выше левой брови. — Свяжите Цареубийцу. Убейте двух других. Джейме встал между своим братом и многочисленными клинками, в то время как Бронн быстро вскинул свой нож, готовясь к драке. — Тебе лучше этого не делать. — Почему? — спросил толстяк. — Твой отец снова собирается сжечь наши дома? — Нет, но он никогда не узнает, как меня похитили, — ответил Джейме. Всякий раз, когда дипломатия терпела неудачу, наставало время подкупа. Монета была не единственным способом. Эго может завести человека далеко. — Представьте себе, великий Тайвин Ланнистер, его любимый сын, взят в плен фермерами. Каким ударом это было бы для него — осознание того, что люди, на которых он напал, отомстили. Мужчины закивали. Они были заинтересованы, за исключением мальчика. Он выглядел готовым убить всех. — Никто из вас не попадёт в лагерь моего отца, но вот Тирион? Он может рассказать вашу историю. Тирион кивнул. — Да, я очень хорош в такого рода вещах. Мой отец узнает о людях, которые уничтожили его… наследие. Тобин оглядел группу, прежде чем кивнуть. — Скажи своему отцу: если он сожжёт ещё больше деревень, мы сожжём его драгоценного сына. Джейме не смог найти в себе силы выглядеть напуганным этой группой. В основном он решал, как он мог бы медленно убить их всех, когда наступит ночь и их бдительность ослабнет. Он встретился взглядом с Тирионом. Они не могли обменяться словами, но им и не нужно было. Всё, что им требовалось, — это один едва заметный кивок друг другу. Они увидятся снова. Тогда его брату и Бронну разрешили уйти. Он смотрел, как они проходят сквозь кусты, пока не исчезли последние признаки движения. Глянув на толстяка, Джейме ухмыльнулся. — Извини за всю эту историю с коровой. Мужчина опустил заднюю часть булавы ему на голову, и мир потемнел.~***~
Нед
Он просматривал книгу, название которой не смог бы назвать, даже если бы попытался, читал её, ничего не запоминая, когда из-за двери донёсся пронзительный, сердитый голос. — Я королева, и никто не может запретить мне войти! Нед вздохнул. Он надеялся, что Роберт сможет справиться с ситуацией, но знал, что это было примерно так же вероятно, как если бы Тайвин Ланнистер решил, что ему не нравится война, и вернулся в Утёс Кастерли. Тем не менее он думал, что, по крайней мере, окажется предупреждён заранее. Он закрыл книгу и потёр лицо, прежде чем крикнуть: — Всё в порядке. Впусти её Милость. Слова едва успели сорваться с его губ, когда Серсея ворвалась через двери в его солярий, образ Ланнистера в красном и золотом, одержимого всей яростью Баратеона. Её царственный облик был отброшен, на смену ему пришла мать, с которой поступили несправедливо, и горе всем, кто встанет у неё на пути. Боги, помогите ему. — Это измена! — закричала она, сверля его зелёными глазами. Нед встал и кивнул охраннику, дождавшись, пока дверь надёжно закроется, прежде чем продолжить. — Простите, Ваша Милость, но, за исключением продажи государства работорговцам, то, что приказывает король, вряд ли можно назвать государственной изменой. Её глаза сузились. Более слабый человек мог бы испугаться. Нед не считал себя обязательно сильнее, но он был женатым человеком, и его жена была гораздо страшнее Серсеи Ланнистер, когда хотела. — Не думай, что я не слышала твоего голоса в приказах. Сначала твоя жена схватила моего брата, а теперь ты хочешь, чтобы Роберт посадил в тюрьму собственного сына! — кричала Серсея, опустив руки на его стол. Нед вздохнул. Они с Робертом долго и упорно спорили по этому поводу, но оба легко пришли к выводу, что Джоффри был тем, кто отослал клинок своего отца вместе с убийцей, особенно после признания Роберта, что он, возможно, говорил о том, что смерть предпочтительнее недееспособной жизни. Нед думал оставить это висеть тенью над Робертом на какое-то время, но он знал своего друга детства: тот никогда не уклонялся от того, чтобы сказать то, что имел в виду. И, по правде говоря, он не думал, что его дети окажутся в это вовлечены. — Ваш сын был заключён в Твердыню Мейгора. Это сложно назвать тюремным заключением. — Красный замок — его дом, и он не может свободно передвигаться! Стража даже не позволяет ему говорить со мной! Он наследный принц! Он глубоко вздохнул, тщательно подбирая слова. — Ваш сын может быть наследным принцем, Ваша Милость, но у короля и у меня есть все основания полагать, что он совершил преступление. Вы бы предпочли, чтобы мы бросили его в темницу, пока его отец не решит, что делать? Серсея замерла так внезапно, что Нед подумал, что она вот-вот упадёт в обморок, но она, казалось, только задумалась. Он видел, как она сдерживает гнев, чему её муж так и не научился. Её руки соскользнули со стола, она сцепила их перед собой; плечи расправились, и на лицо вернулось самообладание. — Так вот почему ты отослал Джейме? Чтобы помешать ему защищать свою семью? — тихо спросила она. — Чтобы помешать ему остановить тебя? Нед впервые почувствовал гнев из-за её обвинений. — Ваш муж отослал его, чтобы спасти вашего брата и не дать ему убить меня. Должен ли он был сделать то же самое с вами, Ваша Милость? Он знал, что сказал слишком много, и выражение лица Серсеи подтвердило это. Она мельком взглянула на книгу на его столе, и ему показалось, что её губы дрогнули. А затем она исчезла, красное пятно исчезло из его солярия. Нед снова вздохнул. Когда всё это закончится, он собирался уйти в отставку, но глубоко внутри было неприятное чувство, которое говорило ему, что он, возможно, даже не зайдёт так далеко. — Йорик, — позвал он. Охранник вошёл в его покои, и Нед воспользовался моментом, чтобы оценить символ Старка на его доспехах. — Организуй моим дочерям переправу на корабле в Белую Гавань и молчи об этом. Даже девочкам не говори, пока всё не будет готово. — Да, милорд, — ответил охранник, склонив голову, и удалился так же быстро, как и вошёл. Когда комната снова опустела, и Нед опустил взгляд на книгу, которую читал. «Родословные и истории великих домов Семи Королевств». Это была книга, по поводу которой он ходил к великому мейстеру Пицелю давным-давно, ещё до того, как всё развалилось у него на глазах. Казалось, том наконец-то был доставлен ему, и он начал листать его только для того, чтобы казаться занятым, в то время как его мысли блуждали в другом месте. Но, вспомнив взгляд, которым Серсея одарила книгу, Нед решил просмотреть её более тщательно. Он переворачивал страницы с большой осторожностью, учитывая, что многие из них, казалось, сгнили от старости, но, похоже, в написанном не было ничего особо ценного. Это был хорошо задокументированный отчёт о рождениях и смертях во всех великих домах, не больше и не меньше. Тем не менее что-то в нём заставляло его переворачивать страницы, пока он не оказался на доме Баратеонов. Он просмотрел поколения младенцев, рождённых с чёрными волосами, пока не добрался до детей Роберта. Золотоволосые. Он моргал и перечитывал пергамент снова и снова, пытаясь найти какой-то скрытый смысл в словах. Золотоволосый. Семя крепко. И тогда он понял.~***~
У дверей Роберта не было члена Королевской гвардии, когда Нед приблизился, и он подумал, что, возможно, король вернулся к своим старым привычкам, отправившись в Королевский лес, когда ответственность стала для него непосильной. Однако то, как его дверь оставалась открытой, обеспокоило Старка. Вполне возможно, что Роберт мог позвать их внутрь: он всегда любил рассказывать старые военные истории. Однако Нед не слышал ревущего голоса короля изнутри. Он осторожно приблизился к двери, внутренне проклиная себя за то, что пришёл один. Из всех ошибок, которые он мог совершить за всё время. Стул, похоже, был отброшен и сломан. Кубки были разбросаны, их содержимое разлилось по полу. Внутри, казалось, никого не было, и Нед вознёс небольшую молитву о том, чтобы его первые впечатления оказались верными. Но когда он шагнул дальше, минуя кровать Роберта и взглянув на другую сторону, он заметил неподвижную фигуру на полу, лежащую в растекающейся луже крови. Роберт Баратеон, Первый Своего Имени, король Андалов, Ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и Защитник государства, был мёртв. Нож был глубоко воткнут ему в грудь, а вдоль живота было множество других ран. Нед опустился рядом с ним на колени, руки зависли над его телом, не желая прикасаться. Его друг детства, который предавал его больше раз, чем он мог сосчитать, но который никогда не покидал его и любил как брата, ушёл, и глубоко внутри него тоже исчезла какая-то последняя частичка его самого. Кто мог это сделать? Где была его Королевская гвардия? Королева? Пока он был погружен в эти смутные мысли, неподвижно застыв рядом со своим мёртвым другом, дверь в комнату Роберта распахнулась, и, наконец, вошёл один из его стражей. Нед осмелился надеяться, что это сир Барристан или, возможно, сир Арис пришли проверить, но вместо этого он столкнулся с сиром Боросом, которого он знал как человека с сомнительной лояльностью. Он уставился на мужчину в полной броне и с обнажённым мечом, и тогда понял, что всё это ловушка. Он не потрудился увернуться от летевшего в него кулака.~***~
Мира
Она проснулась в темноте и с отчётливым ощущением, что что-то ужасно не так. Сидя в своей постели, Мира наблюдала за бушующей за окном бурей. Как и в большинстве мест на Юге, у неё не было ставен, которые можно было бы закрыть от завывающего ветра. Это казалось ей неудачным выбором, учитывая частоту дождей в этой местности, но в данный момент она не возражала против ветра, дождя и ударов молнии так близко от неё. Они казались гораздо более безопасным противником, чем забытые существа из её снов. Она медленно выбралась из постели, схватила плащ и закуталась в него. Она подошла туда, где дождь почти что заливался в её комнату, и встала чуть поодаль, всё же чувствуя, как капли падают на пальцы её босых ног. То, как дождь танцевал под порывами неистового ветра, было в некотором роде завораживающим, и, наблюдая за этим, она попыталась собрать воедино тайну своего сна. Он был не о Роберте — как почти всегда в последнее время, — что само по себе было странным благословением. Но он казался… мрачнее, холоднее. Она не была там собой, и всё же была. Вдалеке завыл волк и внезапно смолк. Затем пятеро скорбящих присоединились к безмолвному зову, и она сделала то же самое, чувствуя, как в груди расцветает огромная боль. Мира улыбнулась про себя, даже рассмеялась. С её стороны было глупо задумываться о значении снов. В последний раз ей они снились, когда ей было десять, и это было что-то о летающем коте и фиолетовых цветах — или ещё о какой-то подобной чепухе. Были более важные вещи, реальные дела, которые требовали её внимания сейчас. Хотя она предполагала, что в столь ранее утро от этого не будет много пользы. По крайней мере она надеялась, что сейчас утро. Здесь было так трудно сказать. Над головой прогремел гром, хотя казалось, что он доносится почти из самых недр замка. Звук окутал и оглушил её, и не в первый раз она задалась вопросом, как люди могут жить в таком месте. «Неудивительно, что Таргариены продолжили завоёвывать, — подумала она. — Они, вероятно, хотели быть подальше отсюда». Затем она повернулась, собираясь вернуться в постель, когда увидела, что её дверь широко открыта, а на пороге стоит маленькая девочка. На мгновение она будто тоже снова стала маленькой девочкой, и старая Нэн рассказывала истории о привидениях, которые заставляли её бежать в комнату отца глубокой ночью. Мира подпрыгнула и почти что сдержала крик. Приложив руку к сердцу, а другую ко рту, она наблюдала, как девочка входит в её комнату с самым извиняющимся выражением на лице. — Извини! — произнесла она шёпотом, который можно было услышать сквозь шум снаружи. — Я не могла придумать, как войти, не напугав тебя. Девочка закрыла за собой дверь, прежде чем начать рассаживать по комнате, как будто это место принадлежало ей. Она, должно быть, была примерно одного возраста с Арьей, с таким же количеством любопытства и неуважения к частной жизни других, но Миру это не отталкивало, она находила это очаровательным. Она скучала по своей сестре. Она улыбнулась. — Всё в порядке, хотя, возможно, в следующий раз ты попробуешь представиться, когда не будет шторма. — Здесь всегда шторм, — ответила девушка, беря расчёску. — И отцу нравится размещать посетителей в этих покоях, в которых они слышатся громче всего. Это выбивает их из колеи и делает их разговорчивее. Это действительно звучало как то, как бы поступил Станнис Баратеон. — Я так понимаю, ты Ширен? — спросила Мира, когда девочка направилась к ней. Единственная дочь Станниса, и её видели очень немногие. Она даже не покидала Драконий Камень, когда её отец отправился служить своему брату в Королевскую Гавань. Девочка улыбнулась, когда сверкнула молния, подсветив серые шрамы на левой стороне её лица — неровные, обветренные, выглядящие так неестественно. Должно быть, что-то отразилось на её лице, потому что улыбка Ширен сменилась хмуростью. — Мейстер называет это серой хворью и говорит, что мне повезло остаться в живых. Мама, похоже, так не думает. Ей не нравится, когда другие видят меня. Если бы она знала, что я здесь… Мира почувствовала, как её сердце разрывается. Это напомнило ей о Джоне и о том, как её мать всегда желала, чтобы он ушёл. Но Ширен говорила о своей собственной матери. Ребёнок никогда не должен испытывать ничего подобного. Она мягко улыбнулась. — Ну, я не скажу, если ты не скажешь. Ширен снова улыбнулась, и они вдвоём сели на её кровать. Мира зажгла свечу на прикроватной тумбочке и укрыла их обоих одеялом. — Итак, леди Ширен, что привело тебя в мою комнату в такой час? Девушка выглядела смущённой. — Я слышала, как охранники говорили о тебе. Они сказали, что ему противостояла девушка, ненамного старше меня. Почему ты такая храбрая? Мира что-то неясно пробормотала, глядя в лицо молодой девушке. У неё были тёмные волосы, как у её отца, но в остальном она едва ли могла сказать, что девочка была из дома Баратеонов. — Совершенно не считаю, что я очень храбрая. Я просто сделала то, что должна была, чтобы обезопасить свою семью. — Твоя семья в беде? — Да, но… Я думаю, мы сможем выбраться из этого. Она надеялась. Они молчали мгновение. Буря снаружи утихла, но ветер всё ещё завывал. Он звучал как крики, и ей стало ещё более неуютно. — Я плохо сплю, — пробормотала Ширен, плотнее заворачиваясь в одеяло. — Стража думает, что я всё ещё в постели, но я знаю, когда они меняются. Мне нравится бродить и забывать о своих снах. Казалось, в Драконьем Камне никому не было места. — Мне снились волки. Они выли и были печальны. Что снилось тебе? — Драконы собирались съесть меня. Мира моргнула. — Боги, это действительно звучит устрашающе. Думаю, ты обошла меня… но не моего брата. Однажды ему приснился сон, что великан хотел съесть его, но, конечно, великаны не едят свои блюда сырыми. Нет, им пришлось приготовить его, и он рассказал мне всё до мельчайших подробностей. Ширен хихикнула, увидев гримасу на её лице. Ей было приятно слышать смех девочки. — У тебя есть брат? — У меня есть близнец и ещё три брата. И также две сестры. Глаза девочки расширились. — Жаль, что у меня нет брата. Они все умерли. Мира нахмурилась. Маленькая Баратеон, казалось, не могла вздохнуть спокойно в своей жизни. — Ну, ты можешь взять одного или двух моих. Всё, что они делают, — это доставляют мне неприятности. Поверь мне, тебе будет лучше без них. — Это звучит так, как сказал бы отец. Опять же, это было похоже на Станниса. Ширен повернулась к ней лицом. — Мама говорит, ты приехала из Королевской Гавани. Ты виделась с моими дядями? «Ты этого хочешь?! Пойти к Рейгару, чтобы он мог трахать тебя, как ему заблагорассудится?! Чтобы он мог сделать тебя своей шлюхой?!» Мира кивнула, её голос перешёл на шёпот. — Да, да, я… я виделась. Ренли был очень милым, а Роберт был, эм… Девочка фыркнула. — Мама говорит, что дядя Роберт — позор, что отец был бы лучшим королём. — Правда? Ширен кивнула. — Что насчёт Королевской гвардии? Они были похожи на то, как их описывают в песнях и сказках? «Не стоило вмешиваться в это». — Да… я… — Мира перевела дыхание. Бедная девочка ничего не знала о её бедах. Она всего лишь хотела узнать о мире за пределами своего дома, о котором знала только по прочитанным сказкам. Но было так трудно угодить. — Честно говоря, я думаю, что их броня… гораздо менее красивая… вживую. Девочка промычала. — А что насчёт Цареубийцы? Он был там? Я слышала, он самый красивый мужчина в Вестеросе. «Я не собираюсь причинять тебе боль». Внезапно что-то сломалось внутри, и Мира обнаружила, что снова может дышать. Ей даже удалось усмехнуться. — Я не знаю. Я полагаю, это возможно, но он был… добр ко мне… «Он пытался убить моего брата, — сказал голос в её голове. — Но потом он подошёл и спас меня». — Отец его не любит. Мира кивнула, как в тумане. — Полагаю, многие люди такого же мнения. — Похоже, тебе он нравится. Так ли это? Она открыла рот, чтобы заговорить, хотя на ум не приходило никаких слов, когда дверь снова распахнулась. Снаружи стояла слегка взъерошенный Джори. — Миледи, вы захотите это увидеть.~***~
Джейме
Он пришёл в сознание привязанным к крупу лошади. Однако, поняв, что их пленник очнулся, всадники решили, что для поддержания боевого духа группы гораздо выгоднее связать ему руки и тащить за собой. Они сняли с него доспехи, оставив в лёгкой тунике, которая быстро испачкалась за те несколько десятков раз, когда каждый из его похитителей решал втоптать его в грязь. Казалось, им это никогда не надоедало, они смеялись до тех пор, пока один из них не пожаловался, что у них лопаются бока. Шутка быстро устарела, и он начал задаваться вопросом, как сильно они будут смеяться, когда его меч воткнётся в один из их боков. Когда они не пытались утопить его в грязи, Джейме в основном был предоставлен своим мыслям. Ему было интересно, как дела у Тириона и остался ли с ним Бронн. Хотя, насколько он знал наёмников, перспектива иметь Ланнистера в долгу — это не то, от чего можно просто отказаться. Этот человек уже предложил стать защитником его брата. Пара фермеров не могла его отпугнуть. Что касается самих фермеров, то ему было интересно, куда они могут попытаться его отвезти. Он ожидал увидеть дом какого-нибудь мелкого лорда, может быть, Харренхолл, если им повезёт, но когда они продолжили ехать вдоль Трезубца, несмотря на то, что он расширялся всё дальше и дальше, постепенно превращаясь в то, что они называли заливом Крабов, он начал думать, что у них был более масштабный план. Что-то, что ему определённо не понравится. Солеварни — так они называли город, в который приехали, а точнее, то немногое, что от него осталось. Небольшой замок возвышался над гаванью, но в остальном дома представляли собой ветхие деревянные постройки, которые, казалось, были готовы опрокинуться от малейшего дуновения ветерка. Больше внимания уделялось лодкам, которые усеивали гавань, — средствам к существованию людей. Джейме чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. В конце концов, не часто человека волокли через весь город; по крайней мере, он на это надеялся. Тобин, к лошади которого был привязан Джейме, потянул за верёвку, подтягивая Ланнистера вперёд. Перед ними собралась толпа. — Поздоровайтесь с Цареубийцей! — крикнул он, и голос его разнёсся неоправданно далеко: — Сир Джейме Ланнистер, сын Тайвина Ланнистера, человека, который сжигает наши дома, наши поля, наши семьи! Удар в спину заставил Джейме упасть на колени, оставив его смотреть на дюжину сердитых лиц, холодных и мстительных глаз. Он понял, что они убьют его, если кто-нибудь сделает первый шаг; они разорвут его на куски прямо здесь, на дороге. — Мы позаботимся о том, чтобы он получил по заслугам, но не стесняйтесь по пути добавить что-нибудь и от себя. А потом они снова двинулись, медленно, ведя его по городу, как призового зверя, на всеобщее обозрение. Первое, что они бросили, должно быть, был камень. Отскочив, он рассёк ему лоб, отчего кровь потекла по его лицу и попала в один из глаз. Потом были всевозможные продукты, хлеб и сыры, гниющая рыба, было ведро с чем-то, о чём он не хотел думать. Запах говорил ему достаточно. Один особенно смелый мужчина бросился вперёд с ножом, но толстый всадник с булавой въехал в него на своей лошади. По крайней мере, они были настолько сосредоточены на реальном правосудии, что не позволили бы ему умереть. Повезло ему. Из-за растущего волнения и шума в собирающейся толпе лошади забеспокоились. Один шальной камень попал коню Тобина в бедро, и тварь рванула с места. У Джейме было короткое мгновение, чтобы осознать, что происходит, когда верёвка натянулась, и внезапно он пролетел по воздуху, приземлившись обратно в грязь с громким «хлюп», только для того, чтобы его продолжало тащить по ней. Он натыкался на камни, сети и всякий другой мусор, который валялся поблизости. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что мужчина позволял этому продолжаться, и довольно долго после того, как он восстановил контроль над своим животным. Когда они, наконец, остановились, а он кашлял и с хрипом выплёвывал половину ила из Трезубца, толпа отступила. Они были в доках, стоя перед одним особенно большим и тёмным кораблём. Его паруса были развёрнуты, готовые к отплытию, но моряки были слишком заняты наблюдением за хаосом внизу. Не в силах или, возможно, не желая стоять, Джейме наблюдал, как Тобин спешился и подошёл к одному из мужчин. Он не смог разобрать большую часть их разговора, но было много жестов, указывающих в его сторону. Он задавался вопросом, были ли они пиратами или контрабандистами. Может быть, его продавали в рабство за Узким морем или отправляли куда-нибудь, где ненавидели Ланнистеров. Он слышал, что Дорн всегда был в этом хорош. Его голова раскалывалась от боли, и Джейме не особо беспокоился об этом. Было слишком трудно сосредоточиться на своём гневе, слишком много усилий требовалось, чтобы оставаться в фокусе. Он закрыл глаза и попытался уйти куда-нибудь ещё, в то место глубоко внутри, где его никто не побеспокоит. Так было легче. «Это всё равно что сдаться». Джейме снова открыл глаза, удивлённый, услышав этот голос в своей голове. Что-то упало на землю рядом с ним. Это были его доспехи. Тобин указал на них. — Вот все доказательства, которые вам нужны. Джейме Ланнистер из Королевской гвардии и его доспехи. Джейме сфокусировался на доспехах, увидев, что его нож всё ещё прикреплён к ним. Никто из остальных мужчин, казалось, ничего не заметил: они были сосредоточены на том, что говорил Тобин, или на толпе позади них. Он медленно протянул руку, пытаясь высвободить лезвие, но разговор Тобина внезапно оборвался, и он заметил движение. — Что ты делаешь? Скучаешь по своим доспехам, Цареубийца? Мужчина начал опускаться на колени рядом с ним. Джейме чуть не рассмеялся. Этот идиот не мог упростить задачу ещё больше. В одно мгновение он высвободил лезвие и быстро провёл им по шее Тобина, глубоко вонзившись в плоть и забрызгав дорогу его кровью. Один из людей Тобина закричал, соскакивая с лошади и подбегая к нему. Джейме вытянул ногу, подставив мужчине подножку. Затем он встал, готовый ударить мужчину в грудь, когда краем глаза заметил, как мелькнул меч. Он был направлен ему в шею. — Это было глупо с твоей стороны, — сказал моряк, которому он принадлежал. Затем кто-то ударил его снова. Это не вырубило его полностью, но Джейме лишь смутно осознавал, что его окружает. Голоса, корабль, движение моря. Он не спал, но видел золотистые волосы, зелёные глаза и молодую женщину, закутанную в белый плащ. Он не мог сказать, как долго пробыл на корабле; он никогда не видел ни дневного света, ни еды, ни воды. Там было темно и пахло морем, но в конце концов дверь в трюм, в который его бросили, открылась. Две фигуры вытащили его из недр корабля, бросив на другой причал — или это мог быть тот же самый, он не знал. Он поднял глаза и увидел двух хорошо вооружённых стражников, смотрящих на него сверху, и на лицах у каждого было одинаковое отвращение. Поверх доспехов они носили жёлтый цвет с отличительным знаком. — Олени, — сумел произнести он, удивляясь, когда у него так пересохло во рту. Один из стражников посмотрел на того, кто стоял позади него. — Вы сказали нам, что Джейме Ланнистер у вас. — Это он. Мужчина опустил взгляд, затем снова поднял. — Ты пиздишь, знаешь? — Это Драконий Камень? — прохрипел Джейме, наклоняясь к стражнику, который отступил на шаг. — Это. Драконий. Камень? — Нет, это блядские Железные острова, — огрызнулся другой стражник. Он проигнорировал его, свирепо глядя на другого. — Я сир Джейме Ланнистер, сын Тайвина Ланнистера, один из Королевской гвардии Роберта Баратеона, и я требую встречи с вашим ёбаным лордом.~***~
Мира
Она наблюдала, как в Большой зал Драконьего Камня вошёл мужчина, покрытый запёкшейся кровью, грязью и сажей. Но даже из дальнего угла, в котором ей разрешили стоять, Мира смогла узнать Джейме Ланнистера. При виде него у неё перехватило дыхание, и она прикусила язык, прежде чем какое-либо из тысячи пришедших на ум оскорблений сорвалось с её губ. Какие бы противоречия она ни испытывала ранее, они полностью исчезли при виде него. Станнис снова стоял у своего места, наблюдая образ сломленного Ланнистера со своим обычным стоическим выражением. Джейме сопровождали двое мужчин, один довольно крупный, другой гораздо худее. Они оба были одеты просто. — Сир Джейме Ланнистер, вы далеко от Королевской Гавани, — начал Станнис, глядя на остальных. — И в интересной компании. — Король приказал мне отправиться в Орлиное гнездо, чтобы вернуть моего брата, Тириона, — ответил Джейме голосом, совершенно не похожим на свой, как будто он не пил как следует несколько дней. «Хорошо», — воскликнул голос в её голове. Мира закрыла глаза и усилием воли отогнала эту мысль. Станнис кивнул. — И где ваш брат? — Далеко отсюда. Мира наблюдала, как эти двое пристально смотрят друг на друга; между ними происходило что-то, чего она до конца не понимала. Несомненно, это как-то было связано с секретом Джейме. — Ваш брат ожидает моего возвращения, — продолжил Джейме, когда Станнис сошёл со возвышения и стал кружить над гостями, как какой-то стервятник. — Если это так, то почему вы не вернулись на корабле в Королевскую Гавань? — спросил Станнис, не заинтригованный, просто подчёркивая свою точку зрения. — Вы были бы намного чище и свободны от этих дураков. Джейме ничего на это не сказал. — Кто вы? — спросил лорд Драконьего Камня у пары заблудших путешественников. Крупный мужчина шагнул вперёд. — Меня зовут Рорик, милорд. Мы нашли Цареубийцу… — Джейме Ланнистер — посвящённый рыцарь Семи, и ты будешь обращаться к нему так, как подобает его титулу, — прервал его Станнис, пристально глядя на Рорика. В зале стало намного холоднее. — Д-да, милорд. Мы нашли… сира Джейме на большой дороге с его братом. Мы привели его сюда ради справедливости наших домов. Ради Речных земель, милорд. Станнис заложил руки за спину, отходя. — Итак, вы нашли члена Королевской гвардии с приказами его короля и решили схватить и пытать этого человека за преступления его отца, преступления, которые он сам не мог совершить, учитывая, что его и близко не было в Речных землях, когда вы его нашли. Мире показалось, что она увидела улыбку Джейме. Рорик моргнул. — Да… милорд? Ей показалось, что она увидела, как дёрнулась губа Станниса, и на мгновение она подумала, что он сопротивляется тому, чтобы закатить глаза. — Сир Давос, посадите этих людей под замок. То же самое относится и к экипажу корабля. Отправьте отряд стражников туда, откуда они там приехали, и также задержите всех, кто в этом замешан. — Конечно, милорд, — ответил Давос, склонив голову. Он стоял прямо рядом с ней, и при звуке его голоса Джейме повернулся в их сторону. Его взгляд встретился с её, и она увидела, как в его зелёных глазах медленно проступает узнавание. Ей стало интересно, что он увидел в её взгляде. Она надеялась, что ничего хорошего. — Кто-нибудь, приведите этого человека в порядок, — продолжил Станнис, возвращаясь на своё место. — А затем найдите ему камеру. — Что? — недоверчиво вскрикнул Джейме. Даже Мира была ошеломлена словами Станниса. — Вы сами сказали, что я выполняю приказы вашего брата! — Приказы, которым вы сознательно не подчинялись. Королевский закон не существует в удобное для вас время, — ответил Станнис, занимая своё место на троне лорда. Там он казался намного больше. — Сир Джейме Ланнистер, я, Станнис Баратеон, лорд Драконьего Камня и законный наследник Роберта Баратеона, Первого Своего Имени, настоящим обвиняю вас в государственной измене против вашего короля и королевства. И вот так просто ход их жизни изменился.