***
На этот раз утро прошло мимо Чонвона. Во-первых, он проспал будильник и поэтому собирался, умывался и кушал в быстром темпе. Во-вторых, уже на работе, Хисын сообщил, что за всё рабочее время предстоит сделать кучу рапортов и подписать не менее важные документы. Приятным бонусом шло ещё и собеседование с приезжими директорами в конце дня. Разве не прекрасное расписание? С такими перебегами только жизни радоваться. Ян одновременно пытался сплести все убийства в единое целое. Что же такого могло произойти с Рюри, чтобы она осмелилась принять решение самостоятельно уйти в мир иной? Не может же быть ссора с мужем настолько пугающей и несущей за собой смертельные последствия? Ему казалось, что какое-то третье, постороннее лицо сыграло не менее важную роль. Над Чон наверняка стоял кто-то главнее, может быть, босс. Однако всё это предстояло узнать уже после обеда. Рики сегодня сильно занят экзаменами и проверкой места убийства, а испытать теории только с ним можно. Сону ведь судмедэксперт и лаборант, а не криминалист. Пока Чонвон заполнял документы, которые после надо было отдать Хисыну, в голове то и дело возникал образ Джея. Сегодня тоже навряд ли получится встретиться, так как объём работы слишком большой. Однако так хотелось увидеть его. Желательно в домашней обстановке, а не на холодной улице в очередном парке или тёплом кафе. Парень ни в коем случае не был против прогулок и экстремальной езды на байке по ночному городу, но... Он чувствовал, что хочет другого. Да и посиделки в собственной квартире безумно нравились. Яна тогда обволакивало необходимое чувство комфорта и безопасности. С выходом на работу в роли следователя двое выше сказанных ощущения стали очень нужны для духовного спокойствия. Рядом с Джеем нереально было ощущать что-то иное. Казалось, что он и есть «тот самый человек», которого многие люди ищут месяцами и годами. Просто для Чонвона любовь — это что-то... Что-то не объяснимое, но и понятное одновременно. А ещё, это когда по всему телу разливается тепло, дыхание выравнивается и становится глубоким, пока рядом лежит «тот самый». В детстве Ян часто задавался вопросом: «Что такое любовь?». Мама отвечала ему: «Это безумие, Вон-и, но в хорошем смысле. Когда ты вырастешь, то найдёшь человека, с которым тебе будет спокойно и комфортно. Ты сразу почувствуешь, что это он или она». Женщина повторяла эти слова с улыбкой на лице много раз, потому что маленький Чонвон рос очень любознательным. Сейчас, в принципе, ничего не изменилось. Именно эта фраза отложилась в сознании мальчика. Он проносил её с собой до сегодняшних секунд, осознавая, что нашёл того самого. Джей был столь аккуратным и нежным с ним, отчего хотелось безостановочно улыбаться. Чонвон разрешил себе на пять минуток отвлечься от бумажек, вспоминая все вечера и встречи, проведённые с парнем. Всегда тёплые руки прикасались к его ладоням, талии, пояснице и ногам так бережно и невесомо. Казалось, что тот думает, будто фигурка в руках собственных столь хрупка, что рассыпется на мелкие частички от одного неправильного движения. Он боялся даже пальцем тронуть яновы бедра, останавливаясь только на пояснице — и то в крайнем случае! Обычно прикосновений удостаивался изящный изгиб талии. За надёжными и тёплыми объятиями вспомнились и долгие поцелуи. Чуть сухие губы прекрасно сочетались с розовыми и вечно влажными. Пак был настоящим профессионалом в таком проявлении любви, отчего Чонвону неимоверно хотелось целовать и целовать его. Нет, правда. Просто парень выглядел особенно прекрасно и мило в такие моменты. Миндалевидные карие глаза становились оленьими, когда следователь разрывал поцелуй. Взгляд пронзал насквозь, пробираясь в самую душу, пока пальцы поглаживали пылающую кожу под тканью. Чонвон просто был слишком чувствительным. Он всё ещё стеснялся поцелуев и крепких объятий, в которых двое обычно валились на мягкую поверхность. Однако на самом деле хотелось всего дольше и в разы больше. Из сладких грёз Чонвона вывело оповещение от телефона. Пришло новое смс от Хисына, где говорилось, что Рики уже в участке. А это значит, что пора бежать к нему и узнавать, как обстоят дела после тщательной проверки кабинета Рюри. Сегодня Сону удалось немного выспаться, потому что никаких вызовов в пять утра не поступало. Он, как обычно, пришёл к своему кабинету, но, дёрнув ручку, оказалось, что Нишимуры ещё не было на месте. Стажёр приходил намного раньше лаборанта, но этот раз стал исключением. Да и появился Рики только в обед, так ещё и раздраженным непонятно по какому поводу. Ким пытался выяснить, что случилось, но в ответ услышал: «Не до тебя сейчас». Он только проводил второго разочарованным взглядом. Что же послужило такому перепаду в настроение? Вчера, вроде бы, всё хорошо было, даже замечательно. Двое обнялись перед разлукой, и Сону до сих пор ощущал на своих ладонях теплоту других рук. Стоило почаще выбираться в люди, ходить по кафешкам, просто гулять. Он сам по себе любил проводить время вместе с симпатичным человеком. К счастью или сожалению, Нишимура этого ещё не знал. Все мысли и стройку планов на будущее разрушил Чонвон. Следователь влетел в кабинет, случайно хлопая дверью. Таким звуком встревожился и ранее сгорбленный над одной бумагой японец. — Дня доброго! — Бодро произнёс он, подлетая к криминалисту. Тот немного опешил от скорости, пытаясь разглядеть полупрозрачные буквы в лице парня. Кажется, он слишком устал за сегодня. — Доброго, Вон-а, — ответил Ким, улыбаясь и показывая свои ямочки на мягких щеках. Ему улыбнулись в ответ, после переключая внимание на Рики. — Я не нашёл никаких следов в кабинете Рюри, — юноша потёр глаза, несильно сминая пальцами бумагу. — Тем не менее документов и договоров у неё куча. Я принёс некоторые. Может быть, по ним получится что-то или кого-то найти. Ян взял небольшой файлик в руки. В нём были три листа, на которых мелким шрифтом было написано что-то важное. Он решил рассмотреть позже, у себя в кабинете. — Отличная работа, Рики, — флюида радости перелетела к обладателю имени. — Я могу забрать с собой их? — Естественно, зачем спрашиваешь? — Хмыкнул тот, прикрывая от усталости красные глаза. — Я тоже кое-что нашёл у вашей Рюри, — вмешался в диалог Сону. На ладонях его были надеты голубоватые перчатки. Чонвон развернулся к нему и принял в руки чей-то гаджет в прозрачной пленке. — Вчера привезли Рюри, — начал он, отходя от стола. — Когда я осмотрел её, то нашёл телефон в одном кармане. Я думаю, что здесь хранится много полезной информации. — И будет всё, как с тем наркоманом из тюрьмы, — прошептал Нишимура, пока Ян с восхищением рассматривал гаджет. — Не вариант.., — только и смог он выговорить. — Давайте прямо сейчас проверим его. Больше для себя сказал Чонвон, останавливаясь рядом с лаборантом. Тот протянул перчатки, предупредив, что голыми руками брать найденное нельзя. На удивление, разблокировать его оказалось легче лёгкого, ведь пароля не было. На телефоне добровольца Хэ он присутствовал, но слишком банальный. Кошачьи глаза встретила, наверное, фотография Рюри с маленькой девочкой на руках. Обои главного экрана напоминали чем-то кусочек оборванного снимка в кабинете. Если женщина так любила своего ребенка, то... Появилась одна несостыковка. Чон Мэй — мать Рюри — говорила, что она не любит свою дочку. Часто упоминалось, что бывшая бизнесменка больше уделяла внимание работе и росту карьеры, чем своим родным. Из этого можно сделать вывод, что ребёнок ей не нужен. Однако на фотографиях с ней Чон выглядела самой счастливой мамой на свете. Улыбка была такой искренней, что самому хотелось невольно начать улыбаться. Чонвон оставил подобные размышления на потом. Сейчас главное — найти хотя бы частицу полезной информации. — Лучше сразу в переписки зайти, — проговорил рядом Нишимура, подходя с другой стороны. — Или в звонки, быстрее будет. Ян кивнул и открыл первый мессенджер. Он, на удивление, был пустым. Ни от мужа, ни от других подруг и знакомых смс не было. Странности одни да и только. Кроме простых контактов, где находились самые простые, обыденные смс, присутствовал ещё один. Во-первых, отсутствовали: аватарка, номер и описание профиля. И в чате с Рюри слишком подозрительные сообщения, к примеру: «Сегодня в 20:00 я прийду к тебе», «Забери заказ на улице в 01:00». Особенно смущало позднее время и часто упоминание слов: товар, заказ, прибыль. И никак контакт не подписан, пустое поле. Что это значит? Кто писал Чон? Есть ли над ней кто-то выше и главнее? Даже если и есть, то смысл ему — писали от мужского рода — так тщательно прятать свои данные? Это ведь просто директор, а не какой-то преступник или ещё чего хуже. Хотя сейчас настала такая неразбериха в деле с байкерами, что кажется, будто все уже и воры, и убийцы. Соседи по кабинету молча смотрели на следователя, который внимательно изучал все звонки. Одни и те же номера каждый день, подписаны точно так же, как и в мессенджере. Но никогда не было видно пустого поля. У всех контактов имелись свои имена, без исключения. Даже если посмотреть на день, в который Рюри следовало забрать какой-то товар ночью, то в звонках не было чужого номера. — Заметили, что только муж, Нана и мама звонят? — Прошептал Чонвон, листая вновь и вновь нескончаемую ленту входящих. Парни только хмыкнули. Ян не стал больше задерживаться в кабинете, уходя обратно к себе. Много непонятной информации и, что с ней делать тоже непонятно. Однако «пустой» контакт волновал намного больше, чем дочка и внимание Чон к своим родным. Чонвон зашёл в помещение, отмечая, что сегодня стало намного холоднее. Батареи грели с той же мощностью, как в прошлые дни и ладони не мёрзли. Зато сейчас пальцы покалывало от прохлады, пока в голову закрадывалась мысль о приобретение тёплой рубашки поверх униформы. Чонвон снова остановился напротив доски с догадками и разветвлением всех убийств от байкеров. Сама цепочка состояла из знатных людей в определенных кругах. Из этого можно сделать два вывода. Первый — есть определённое количество людей, которых им нужно убить. Второй — над всеми четырьмя убитыми стоит кто-то главнее. Возможно, тот, кто управляет их работой и другим делами. Парень взял в руки маркер и под словом ПФ написал число 26. Он уже решил, что двадцать шесть — число в календаре, потому что это просто логично. Время есть, теперь число осталось и желательно номер месяца. Однако ещё одна важная деталь — где будет всё происходить и что именно. Такое узнать, наверное, на данный момент невозможно. Тогда Чонвон с грустным вздохом опустился на кресло и принялся дальше разбираться с бумагами.***
Дом без Сонхуна заметно опустел. Чонсон почувствовал это спустя пару минут чужого отсутствия. Первый день разлуки предстоял быть тяжёлым. И именно поэтому он заварил себе чашечку чёрного кофе и включил первый попавшийся ролик на ютубе. Было намного проще, когда кто-то разговаривал, шутил, да в принципе просто сидел рядом. Излюбленный напиток кончился слишком быстро, а организму не хватило двух вчерашних панкейков. Тогда Пак повторил порцию с кофе и на скорую руку пожарил омлет, слушая подкаст о странных историях из жизни какого-то человека. На день особых планов не было, разве что только Чонвону позвонить или написать. Если от него с утра нет смс, то работы навалилось много. За два с половиной месяца легко выучить расписание и привычки парня. Он даже знал начало и конец обеда, то есть время, в которое лучше всего звонить или писать. Однако оно наступит только через два часа. И эти сто двадцать минут казались вечностью для Чонсона. И что он только не успел сделать за это время... Когда же парень сидел напротив большой плазмы, и выбирал новый фильм для просмотра, то на телефон поступил звонок. Через секунду в трубке послышалось: — Джей-хён? — Привет, Чонвон-и, — наконец Пак смог на несколько минут расслабиться. Голос по ту сторону успокаивал и звучал негромко, будто кто-то посторонний находился рядом. — У меня выдались свободные минутки, и я позвонил тебе, — проговорил следователь, обводя глазами две большие стопки бумаги. — Ты говоришь тихо. Сильно устал? — Прошла половина дня, и только через шесть часов закончится работа. — Неважно, сегодня просто много отчётов и собрание в половину седьмого, — ответили ему, зевая. Джей грустно ухмыльнулся на сказанные слова. — Документы убивают, — проговорил он, хотя далеко не до смеха было. Пак знал над чем ведёт работу Ян. — Мы не сможем с тобой встретиться. — Я хотел бы, даже очень, но не могу, — жалобно захныкал парень. — Когда приду с работы, то упаду на диван и усну. Ещё эти разгадки и загадки... Они сильно выматывают. — Я понимаю, ничего страшного, — Пак по-доброму улыбнулся. — Тем более ты — следователь, а это ответственная работа, занимающая много времени. — Звучит круто, но на самом деле не так всё смазливо, — посмеялся он, вставая с кресла. — В любом случае мы можем встретиться завтра. Я очень надеюсь на это. — У меня два дня выходных, поэтому времени куча, — предупредил Джей, снова соврав Чонвону. От таких слов в сердце неприятно кольнуло. — Ты уже обедал? — Ещё нет, собирался пойти с Джеюном в ближайший магазин, — ответил он, подходя к выходу из кабинета. — Тогда не буду задерживать, — произнёс Пак, рассматривая цветастые обложки фильмов. — Позвони или напиши, когда время будет. — Обязательно, хён, — лёгкая улыбка украсила губы Чонвона. В следующую минуту звонок завершился, и он вышел из кабинета. На улице его уже ждали Сону и Джеюн. Рики не пришёл из-за загруженности в учёбе. Лаборант сказал, что сегодня у него два экзамена и сейчас идёт один из них, поэтому пришлось уехать на неопределенное время. Вернётся тот только вечером.***
Нишимура вышел из душной просторной аудитории в 18:43. Коридоры в университете не опустели, но людей стало намного меньше. Кто-то сидел на пуфике в одиночестве, глядя в телефон, а кто-то судорожно повторял в полумраке конспекты. Полный бред, что экзамены перенесли на вечер, когда самая охота валяться на кровати, а не отвечать на нудные вопросы преподавателей. А ведь кому-то ещё на работу придётся шагать после зачёта. Свет от старых ламп перестал ярко гореть, оставляя почти весь этаж в таинственном полумраке. Несложно было зацепиться за что-нибудь и упасть на потёртый, отчасти грязный пол. Тёмные, местами облезлые стены прекрасно дополняли устрашающую картину коридоров во всём университете. На втором этаже, где располагалось общежитие, были ситуации, когда краска со стен и потолка самостоятельно падала. Связано это с повышенной влажностью и, конечно же, датой последнего ремонта. Следовало хотя бы покрасить стены на первом этаже или поменять старые лампы на новые. Про полноценный ремонт аудиторий и коридоров, где проходили занятия, и речи не шло. Рики тяжело выдохнул и направился в сторону выхода из здания. Когда он только поступал сюда, подавал документы, то думал, что лучшего вуза нигде не найти: хорошие и добрые лекторы, преподаватели, старосты, комнаты для проживания большие. Однако, проучившись в нём всего два года, понял, что глубоко ошибался. Все ранее перечисленные плюсы превратились в минусы, которые так и тянули забрать свои документы, и перевестись в нормальный университет. Целых два года тянуло Нишимуру уйти в закат от учёбы на криминалиста. На четвертом курсе он понял, что деваться некуда и пришлось доучиваться здесь. Всё-таки лучше, чем нигде — убеждала его мама по телефону, прекрасно понимая отсутствие мотивации. Сейчас не было смысла задумываться над уходом, потому что слишком поздно. Уже есть и работа, куда его примут после окончания вуза, и осталось-то всего полгода учиться. Под недолгие размышления Рики успел заскочить в нужный ему автобус. Пусть рабочий день криминалиста закончился ещё в шесть часов, но обещание доработать с оставшимися документами не давало уйти в общежитие. Парень вышел на нужной остановке и прошёл ещё пять минут до участка. Главный коридор освещался ярко, однако людей было мало. У многих заканчивается работа в шесть, поэтому, когда он зашёл в кабинет, то удивился присутствию Сону. У него ведь тоже время подошло к концу. — Рики? — Громко спросил лаборант, находясь в «технической» комнате. — Я здесь, — протянул в ответ тот. Как бы странно не звучало, но видеть Кима не хотелось. Вообще никого не хотелось видеть, потому что слишком устал за сегодня, и социальная батарея на разговоры растрачена. — Почему ты ещё не ушёл? — Осмелился поинтересоваться японец. Тогда Ким вышел из комнаты, направляясь к нему и тепло улыбаясь. — Я ждал тебя, — объяснился второй, останавливаясь на расстоянии согнутой руки. Лисий взгляд был наполнен искренней добротой, когда глаза напротив сверкали только усталостью. — Зачем? У тебя закончился день, мог бы уйти, — он развернулся в противоположную сторону, зная, что сейчас ведёт себя странно. — Тем более, сегодня не получится сходить куда-нибудь. — Я знаю, Рики, — вздохнул парень, не желая оставаться на месте. Его фигурка следовала за стажёром. — Мне просто хотелось побыть с тобой подольше. Твоя компания успокаивает. Нишимура слабо улыбнулся, но этого не было видно Сону. Хотя хотелось заметить частичку радости на чужом лице за весь день. Жалко, что японец сегодня сильно устал, иначе лаборант не отстал бы от него со своими рассказами. Поэтому он остался тенью за спиной, наблюдая за движениями впереди. — Не стой над душой, хён. И так тяжёлый день выдался, а тут ты ещё, — проговорил Нишимура, совсем не замечая озлобленности в голосе. Однако Ким прекрасно всё заметил. Лисьи глаза опустились вниз, рассматривая собственные светлые кеды. Неужели он так устал, что начал грубить? Неприятно было слышать подобное в свой адрес, ведь... Сону и не навязывался с общением. Просто рядом стоял и наблюдал, так в чём проблема? Делать было нечего. Пришлось снять белый халат, повесить на пустые плечики и ретироваться из кабинета. Ким надеялся, что завтра не услышит таких слов и ледяной тон в свой адрес. Он верил, что Рики следовало хорошенько отдохнуть от всей нервотрёпки, чтобы выйти таким же весёлым, как вчера.***
Чонсон так и не получил смс от Чонвона ни вечером, ни ночью. Звонить сам не стал, понимая, что парень пришёл с работы и реально уснул на диване. Иначе хотя бы оповестил, что добрался до дома. Уже утром, в районе десяти, на телефон пришло сообщение. Однако оно, к сожалению, было не от Яна. Отец написал, что ждёт его в 12:00 у себя в кабинете. Как же прекрасно просыпаться и читать подобное, Чонсон мечтал об этом всю жизнь. Поначалу хотелось отказать, отговориться, что сегодня не может, так как занят делами. Спустя десять минут усиленного рефлексирования Пак пришёл к выводу, что рано или поздно всё-таки придётся встретиться с ним. По дороге к отцу, ему позвонил Чонвон. Он снова говорил негромко и намного меньше, медленне что-ли. Сказал, что вчера не успел дома взять в руки телефон, сразу уснул. Джей ответил, что ничего страшного и всё понимает. Если парень лёг вчера в половину девятого, встал в шесть и не выспался — это значит переработал суточную норму. А такое делать ни в коем случае нельзя, поэтому пусть лучше отдыхает, чем встречается с ним уставшим. Может быть, завтра получится сходить на прогулку. Говорили двое недолго, ведь время обеденное и Чонвону надо за час успеть сбегать в ближайший супермаркет, и купить быстрый перекус. Пак сказал, что будет ждать смс-ки в любое время, выходя из машины. Следователь негромко проговорил: «До встречи, хён» — и отключил звонок. Чонсон убрал телефон в карман куртки, глядя на последнее зашторенное окно. Сегодня заметно похолодало, тучи сгущались с каждой минутой, из-за чего казалось, будто время перевалило за двенадцать дня. Также пришлось сменить кожанку на более тёплую куртку и кеды на ботинки. Через несколько минут парень уже находился в здании, поднимаясь по лестнице. Хотелось оттянуть время до прихода к отцу. Перед дверью он выдохнул в сторону и постучал два раза, дожидаясь слово «открыто». К сожалению, ждать долго не пришлось. — Дня доброго, Джей, — проговорил мужчина, глядя на монитор компьютера и пропуская недовольное лицо сына. — И тебе, — глухо ответил он, усаживаясь на стул напротив. — Давай сразу к делу. — Как пожелаешь, — Пак хмыкнул, убирая в один из ящиков стола толстую папку. Для Чонсона пара минут тишины в присутствии отца, как самый сладкий мёд на уши. И лучше бы старший не начинал говорить. — Сонхун уже уехал, и ты знаешь это, — потихоньку начал он, отвлекаясь от работы. — Поэтому несложно догадаться, что задания ты теперь будешь выполнять в одиночку. — Когда и кого мне нужно будет...? — Парень не стал договаривать фразу, ведь и так понятно, что нужно выполнить. Только самое обидное и непонятное — расстановка всех убийств. По свободному времени Сонхуна и Чонсона можно было бы вместить последнее дело до двухнедельного отъезда. Тогда бы, уже после всех разборок с домом и подписями документов, осталось бы убить только Джи Мина. Однако отец решил сделать по-своему, а теперь сиди и думай: специально или нет. — Хен Шик — тот, кого ты должен завтра устранить, — выдохнув, произнёс Пак, развернув монитор компьютера к сыну. — Вот его фотография и на этот раз ты будешь действовать по ситуации. — В каком смысле? — Такие слова он слышал впервые, отчего становилось не по себе. Неужели никакого ранее запланированного сценария не заготовлено? — В прямом, Джей. Я знаю, что на прошлом задании Сонхун даже не притрагивался к Рюри, так как она уже была убита, — мужчина встал с тёмного кресла, потягиваясь и поднимая руки вверх. — У меня есть предположение, что этому поспособствовал Хен Шик. — Почему ты так думаешь? — Недоверчиво уточнил Чонсон, суживая карие глаза. — Хун сказал, что никакой крови не было, только тело и стакан с водой стояли рядом. — Причём здесь кровь? Хен мог просто довести её, надавить на больные места, а это легко сделать, — возник вопрос: «Откуда такие детали известны?». — Неважно, хватит об этом говорить, — нервно воскликнул Пак, вскакивая с места. Ему не хотелось слушать монотонную речь дальше, голова начинала болеть. — Это последнее дело перед Джи Мином? — Да, последнее, — немного подумав, ответил отец. Перед громким хлопком двери, он успел сказать, что всё остальное пришлёт сегодня, но позже. Чонсон направился к машине, обещая, что по приезде домой позвонит Сонхуну и уточнит для себя все детали прошлого задания.***
С самого утра Чонвон находился в кабинете Хисына. Сначала он пришёл в свой кабинет: успел только снять тёмно-синюю куртку из комплекта униформы, и встать напротив разрисованный догадками доски. Подходить к ней по заходу в кабинет не иначе, как ритуал. Через секунду раздался звонок на стационарный телефон, где бодрый хисыновский голос сказал приходить к нему. Директор никогда слов на ветер не бросал и просьба Яна на дежурство рядом с зданием не стала исключением. — Доброе утро, Чонвон, — проговорил Ли, сидя на пустом низком подоконнике и держа в руках чашечку. Вид из окна в его кабинете выходил на высотку какого-то здания. Казалось, будто их участок находится в самом центре Сеула. — Успел выспаться? — С такой работой только спать, — усмехнулся следователь, кланяясь в знак приветствия. — Мне кажется, что если я буду слишком долго спать, то байкеры перебьют половину города. Хисын в ответ тихо рассмеялся, понимая чужое волнение. Он поднялся с подоконника, за два шага оказавшись рядом со столом. Поставив чашку около нескольких папок, указал рукой на мягкий стул неподалеку, как бы приглашая сесть. — Я думаю, что прямо сейчас нужно заняться твоей просьбой, — начал Хисын, хлопая в ладоши и включая компьютер. — Ты у меня за два месяца работы ничего не попросил. Я тебе самостоятельно дал помощников, а так ты даже не намекал на них. — Я бы и сам всё смог, — Чонвон махнул ладонью, пока на лице Ли застыла полуулыбка. — Слишком большой объём работы, — директор открыл сначала вчерашний рапорт от следователя. Через пару минут в поисковой строчке вводились координаты здания, где раньше работала Рюри. — Немногие такое вывозят в первые месяца. — Нужно поставить одного человека за здание, а другого сбоку, — проговорил Чонвон, рассматривая фотографии трехэтажной постройки с разных ракурсов. — И дать им фотоаппараты, как у Рики. Они фотографируют беззвучно и сразу чёткий снимок высвечивается. — Хорошо, сделаю, — произнёс Хисын, тоже размышляя, как лучше поставить людей. — Кто будет на дежурстве сам выберешь или мне доверишься? — Наверное, вам, хён..., — протянул Ян, вспоминая оставшиеся документы на столе. — После окончания рабочего дня, я зайду к вам, заберу двух человек и покажу где именно стоять. — Без проблем, — ответил Ли, два раза кивая. Парень поклонился и поспешил ретироваться из кабинета. Сегодня предстояло так же много работы, поэтому следовало хоть немного подготовить глаза к долгому сидению за компьютером. А вот утро Сону, как и вчера, началось в кабинете в одиночестве. Дёрнув за ручку, дверь оказалась заперта, а это значило, что Рики ещё не было. Это, наверное, к лучшему, ведь хотелось на свежую голову поразмышлять о вчерашнем коротком диалоге. Грубость, которая сорвалась с губ японца, неприятно оседала в груди и по сию секунду. Парень просто надеялся, что подобного в свой адрес больше не услышит. Ким написал бы смс с вопросом: «Во сколько сегодня придёшь?», но сердце подсказывало молча дожидаться прихода.***
Примерно в пять вечера отец прислал дополнительные материалы по делу Хен Шика. В сообщениях было сказано точное время прихода на место, улица и нужное здание. Чонсон, просмотрев фотографии и прочитав три коротких смс, хотел начать читать книгу, как телефон снова завибрировал. На экране высветилось: «Хун». — Я думал, что ты забыл про меня, — начал Пак, тихо смеясь. В ответ ему цокнули, и он с уверенностью сказал бы, что карие глаза сейчас с недовольством закатились. — Доброго вечера и тебе, Джэ-эй, — исковеркал имя парень. В трубке что-то зашуршало, а после послышался негромкий мат. — Чем занимаешься? — Книгу сел читать, — произнёс второй, закрывая излюбленный детектив. — А ты чем? — Только пришёл после всех дел, — по всем шуршаниям, исходящим из трубки, Сонхун лёг на кровать. — Написал Джеюну, но он пока не ответил. — Опять ты про своего Джеюна, — полуулыбка осталась на тонких губах. Парень встал со стула и подошёл к окну, рассматривая вечерний пейзаж. — Вы всего день не виделись. — Ты без Чонвона и часа прожить не можешь, поэтому попрошу закрыть рот, — в голосе слышалась доля сарказма. На такие предложения Чонсон перестал обижаться, потому что второй слишком любит его подкалывать на этой теме. — Кстати, отец твой ничего не сказал по поводу нового задания? — Конечно сказал, — в голове невольно вспоминался недавняя встреча в кабинете, — но я только одного не понимаю: почему мы не могли вместе сделать два убийства? Успели бы до твоего отъезда. — Я тоже задавался таким вопросом, — грустно проговорил Сонхун. — Твой отец решил по-другому, поэтому... Здесь остаётся вариант только смириться. — Сколько лет я уже «мирюсь» с его правилами, — недовольно прошептал Пак, прикрывая глаза. В последнее время желание ударить по лицу отца росло вверх с нереальным темпом. — Он сказал, что тот, кого завтра я должен.. ты понял, что я должен, как-то связан с твоей Рюри или Рури. — В каком смысле? И правильно Рюри. — В том смысле, что отец считает, будто Хен Шик убил её, — попытался объяснить Чонсон, отходя от окна. Он начал зачем-то ходить кругами вокруг стола, поправляя стулья. — Ты сказал, что никакой крови не было. Из этого можно сделать вывод, что Рюри совершила самоубийство. — Разве это так важно? — Со смешком задал вопрос Сонхун. Сейчас он развалился звездой на светлой постели в собственной кровати. — Важно, даже очень! — Резко воскликнул Пак, только сейчас понимая огромный риск в предстоящем деле. — Если они как-то связаны, то Чонвон может выследить Шика через Рюри! — Ты хочешь сказать..., — у второго аж дыхание спёрло от чужих мыслительных процессов. — Что Чонвон может наблюдать за Шиком. Может, уже наблюдает. — Так, Джей, главное — не паниковать, — парень сел на кровати, пытаясь рассмотреть ситуацию с более положительной стороны. Хотя такое, казалось, вовсе отсутствовало. — Всё сделаешь быстро, как и в прошлые разы. Тогда закончилось хорошо и этот раз не станет исключением. — Очень надеюсь, потому что Чонвон в последнее время дышит нам в спину, — проговорил вслух свои мысли парень. Сейчас так не хотелось размышлять над плохим концом. Через пару минут звонок двоих завершился. Сонхун сказал, что через полчаса ему надо будет приехать к родителям в новый дом и поужинать вместе. И вот Пак остался наедине со своими тревожными мыслями. Он снова подошёл к панорамному окну на кухне, глядя на широкий лес вдалеке. Небо над пышными и высокими деревьями потихоньку окрашивалось в оранжевый цвет, переливаясь меж облаками розовыми полосами. Чонсон любил и закаты, и рассветы. Просто в вечернее время солнце всегда кажется красивее и будто ярче. Такой эффект могут создавать длинные и рябые облака. Ещё закаты ему напоминали Чонвона. В принципе, как и многие другие вещи: звёзды, коты, любые сладости, чай с двумя ложками сахара, запах ванили и тёплые объятия. С приходом следователя, жизнь Чонсона координально перевернулась. Он никогда ранее не ощущал подобного трепета в груди и желания видеться с человеком каждый день. И эти три дня для него стали целым испытанием. Он до сумасшествия хотел встретиться с Чонвоном, но ситуации не позволяли. Завтра также не получится увидеться, ведь дело с убийством плюс чужая подготовка к обнаружению спутника Рюри — не самая лучшая комбинация. Проще свидеться после всех тяжёлых моментов и, когда Ян хорошенько отдохнёт.***
На улице всю неделю стояла ветренная и не особо комфортная погода, особенно для тех, кто находился на свежем воздухе в одном спортивном костюме. Солнце выглядывало из-за пышных туч очень редко и всего на пару минут, будто хотело подсмотреть, чем же занимаются маленькие людишки за его отсутствие. Замечали тёплые лучи света только бездомные животные, скитающиеся по кишащим людьми улицам, и растения на подоконниках новомодных квартир. В дневное время все куда-то спешат, бегут и едут, но только не студенты, сдающие экзамены. Коридоры в университете, в дни, когда проходили важные контрольные и зачёты, напоминали Рики проезжую часть. Интересно, а почему же не пешеход хотя бы? Да потому что сверстники его мчались на своих двоих через весь длиннющий коридор в противоположное крыло, сбивая каждого с ног. А после возвращались по тому же маршруту, но ещё быстрее, чтобы успеть в последние секунды заскочить в нужную аудиторию. Сам парень всегда учил всё и приходил всегда вовремя, чуть ли не в первые дни. Когда же время доходило не до письменных зачётов, а до физических... Приходилось сдавать в живой очереди. Прямо сейчас Нишимура стоял на специально отведённом под забеги участке, принимая позицию низкого старта. Удивительно, что при таком дерьмовом здании университета, есть хорошее поле для сдачи контрольных нормативов. Когда Нишимура уже бежал пятый круг, — впереди столько же — то обрадовался, что учится на последнем четвёртом курсе. Иначе бы он не вывез каждый год сдавать по десять, а то и тринадцать кругов бега. После «разминки» следовала стрельба из обычного пистолета Макарова. Самое простое и базовое оружие, которое дают зачастую табельным. У студента на этот счёт не было никаких проблем и поэтому зачёт по стрельбе десять из десяти попаданий. Рики отошёл в сторонку, давая возможность другим испробовать силы в работе с пистолетом. Кто-то ещё добегал последний круг, а кто-то только пришёл. Его остальные люди несильно волновали. В мыслях сейчас вырисовывался только образ Сону. На самом деле, вчера ночью, уже лёжа в кровати и сверля взглядом серый потолок, парень понял, что вел себя слишком грубо. Подумать дольше на этот повод снова не получилось, так как в сон клонило неимоверно. Уже сейчас, сидя на пожухлой траве и рассматривая тучи сверху, он пообещал, что больше не будет выпускать накопившиеся негативные эмоции на Кима. Хотелось верить в своё же обещание. После сдачи всех зачётов, студентов освободили с последующих пар, отпуская хорошенько отдохнуть. Многие сразу же направились в общежитие, чтобы просто лечь на кровать и больше не проснуться. Подобные нагрузки в следующие недели сильно отражались на ногах и руках. Рики же пришлось сначала зайти в свою комнату на втором этаже, сходить в душ, быстро переодеться и выйти обратно на улицу. Сегодня на работе должен быть расслабленный день. Байкеры давно не появлялись, Чонвон корпел над своими бумагами и загадками, а вот Сону... У него всегда всё по-разному и спонтанно. Конечно, откуда же ты знаешь, когда привезут новый труп или какое-нибудь доказательство. Нишимура снова успел войти в полупустой автобус. По ветке, которая нужна ему, почему-то мало кто ездил. Может потому, что участок поблизости, но если ты не преступник, то смысл бояться? К кабинету он подходил в два часа дня. Транспорт почему-то задержался на одной из остановок и пришлось ждать двадцать минут. Успел он только перешагнуть порог кабинета, как из угла выглянула бледно-розовая макушка Сону. Тот радостно улыбнулся — это было видно по глазам полумесяцам. — Наконец-то ты пришёл! — Радостно воскликнул лаборант, полностью выходя из-за угла. На этот раз его руки были раскинуты по сторонам, для приветственных обнимашек. — Зачёты слишком долго длились, — проскрипел сквозь зубы Нишимура, ожидая, пока односторонние объятия закончатся. Дальше Ким начал говорить всё, что хотел сказать вчера, но не мог из-за чужого испорченного настроения. Японец терпеливо выслушивал монолог, не отвечая. Молча работал с бумагами, проверяя вчерашние документы. Он обещал, что не будет грубить... Однако молчать-то можно. Сону ходил за Рики по всему кабинету, улыбаясь и шутя какие-то глупые анекдоты. Его главная цель — это внимание тёмных омутов на себе, а не гнетущее молчание в ответ. Естественно, хотелось видеть и слышать, что ты и твои рассказы интересны собеседнику, и обычно он получал всё из этого. Японец в последнее время стал молчаливым и тихим, часто пропадал, из-за чего становилось не по себе. Парня стало слишком мало в жизни Кима. Ещё и так быстро отдалялся. Два дня прошло, а настроение его не становилось лучше.***
Многие, если на завтра предстоит важное мероприятие или событие, не могут нормально спать всю ночь, либо поздно ложаться. К примеру, большинство спортсменов перед соревнованиями, думают или соображают тактику, как сделать так, чтобы выиграть соперников. Чонсон никогда не занимался профессиональным спортом, только в зал ходил и дома тренировался. Однако ночи бессонные преследовали его всю сознательную жизнь, а спасений от них не находилось. Разве что сигареты, или долгие лежания, в процессе которых начинало затекать всё тело. Хотя первый вариант редко когда использовался. На часах почти два ночи, за окном темно, как и обычно. Он ни раз, ни два бесшумно подходил к окну, раскрывая руками длинные плотные шторы и рассматривая небо. Звёзды не светили так ярко, как в прошлые разы, поэтому казалось, будто город впал в некий тёмный туман. Обычно, гляделки с облаками немного успокаивали нервы, но сегодня даже они не помогали. Парень отходил и приходил к окну, вновь и вновь глядя на тонкий месяц. Мысли были заполнены переживаниями за завтрашнее грязное дело. Ещё и масло в огонь подлил Чонвон, позвонив вечером и сказав, что появились улучшения на работе. От таких слов только хуже стало, а следовало бы порадоваться. Он уже думал, что хуже некуда... Безумно обидно и грустно стало после вопроса: — Хён, ты свободен завтра? Хотелось протяжно застонать от всей ситуации. Пришлось выдумать какую-то неожиданную комиссию, приехавшую с другого конца города. Следователь поверил и продолжил разговор на отвлечённые темы. Сейчас же, когда Чонсон в очередной раз стоял у окна, в руках покоилась фотография Чонвона, а в голове прокручивался негромкий смех и красивый голос. Стоило радоваться даже обычному созвону, но он пообещал себе, что послезавтра обязательно увидеться с Яном. Уснул Пак благодаря сильным снотворным, которые пришлось выпить в три ночи. Действовать они начали спустя полчаса. Само утро началось в обед, где-то в двенадцать. Парень открыл глаза и почувствовал режущую боль, будто вовсе не спал прошедшие часы. Он перевернулся на другую сторону с подмятой под себя подушкой. Рука вяло потянулась к телефону, чтобы проверить все пришедшие смс-ки. И первая из них — это голосовое сообщение от Чонвона. Поход в ванную оттянулся на восемь с лишних минут. Следователь любил отправлять долгие голосовые сообщения, рассуждая в них на разные темы. Чонсон всё внимательно прослушал и ответил на всё, что спрашивали. Последнее смс от Чонвона в 08:16 гласило: «Сегодня сильно занят, поэтому могу долго не отвечать» и после грустный смайлик котика. Почему же следователь был так занят? Да потому что вчера ночью на фотографии зафиксировали того, кто общался с Рюри. Того, кто сто процентов замешан в деле с байкерами. Вчера ночью Ян получил звонок от Хисына, которого тоже разбудили. Бежать или ехать в участок не пришлось, слава богу. Хриплый голос по ту сторону трубки произнёс, что нашли того человека из переписки Чон. В позднее время сонный и расслабленный мозг слишком плохо функционировал, поэтому всё счастье он осознал утром. На радостях парень начал записывать голосовое сообщение Джею, рассказывая свои впечатления от недавно просмотренного фильма. Ему хотелось рассказать об успехе на работе, но этого нельзя было делать — конфиденциальность как никак. Уже по приходе в участок, Ян начал пробежку по этажам и кабинетам. Сначала нужно было найти Хисына, после подопечного, который смог запечатлеть нужного человека, затем Рики и Сону, чтобы посмотреть вместе и сделать анализ всего. На всё это ушло час или полтора, но больше времени отняло ожидание японца в кабинете. В руках уже лежал снимок, и лаборант со следователем успели проглядеть вдоль и поперек его. Они бы и сами всё сделали, да только у Нишимуры пароль есть от нужного компьютера. Когда же он пришёл, то все трое начали работать с фотографией. Буквально через пару минут они узнали имя — Хен Шик, а после возраст, место работы и всё, что нужно. Чонвон сразу же направился к Хисыну, ведь обещал сразу сообщить о находке. Следователь помнил дату последнего убийства. Не появлялись они долго, где-то с неделю, если не больше, и со дня на день должны были объявиться. Именно поэтому он и Ли придумали отличный план. Парень рассказал свои предположения и спустя пару минут размышлений, старший предложил уйти пораньше, чтобы ночью Ян стоял возле места «Х». Они ещё немного рассуждали насчёт плана и всех действий. Директор предложил на всякий пожарный взять табельное оружие на дом. Ему ответили положительно и забрали из специального шкафчика пистолет. Грустно, что не получится встретиться с Джеем, однако работа серьёзная и требует быстрого выполнения.***
Ближе к половине двенадцати Чонсон начал собираться на «работу». За сегодня от Чонвона ни звонка, ни сообщений, кроме утренних голосовых. Наверное, даже к лучшему, что никаких проявлений его не было. После вчерашнего разговора с Сонхуном и осознания, что следователь может с удивительной лёгкостью узнать сегодняшнюю жертву... Становилось совсем плохо, как в моральном, так и физическом плане. Тревога в груди с прошедшими часами только усиливалась, не собираясь никуда уходить. Пак ощущал её присутствие всегда, а особенно перед и во время убийств. Тревожность пробралась не только в душу, но и в мысли. Что только он не успел придумать за бессонную ночь и раскадровку плана, какие только исходы не появились в голове. Казалось, что из-за малейшего проёба следователь догадается обо всём и раскроет его личность. Блеклый свет луны просачивался в комнату, освещая тревожную фигуру Чонсона, который пытался найти синие линзы. Время гласило половину двенадцатого, а на нём уже сидела чёрная, будто настоящая смоль, одежда. На подобные дела парень всегда надевал тёмные, неброские в глаза вещи, чтобы не запоминались в памяти. Хотя, образ его и Сонхуна, наверное, снился Чонвону в самых страшных кошмарах. И снова Чонвон. Без мыслей о нём не прошло и дня. Да что уж там, даже часа не проходило без воспоминаний о парне. Сильно Пак соскучился по нему и уютной компании. Между тем Чонсон наконец-то нашёл нужные линзы, лежавшие почему-то в ящичке с разными перчатками и масками. Они, к слову, тоже нужны были, но сначала линзы. С ними всегда были проблемы, поэтому он потерял пять минут, стоя у маленького столика и глядя в зеркало. В комнате не было света, только тусклые лучи полумесяца помогали разглядеть уже тёмно-синие зрачки. Пак глубоко выдохнул, ледяными пальцами зачёсывая волосы назад. Взгляд упал на слегка отросшие корни, которые по-хорошему следовало бы покрасить в ближайшее время. Ему пока что не хотелось перекрашиваться в родной цвет или другой, уже так привычно было ходить с синим. Когда Чонсон полностью собрался, взяв и надев всё нужное, то время гласило без двадцати двенадцать. На руках покоились чёрные, как и другая одежда, перчатки, а нос, губы и щёки закрывала маска. В карманах широких штанов лежали: фотография, газовый баллон, перочинный ножик и яд в пакетике — все средства самообороны взяты на всякий случай. До нужного здания пятнадцать минут езды, а если взять собственный байк Kawasaki, то примерно десять. Чонсон не решил рисковать собственной задницей, выбрав чёрный Suzuki. Можно было бы и красный, однако тревожность в груди окончательно прогрызла бы дыру изнутри и прорвалась наружу. Такого ему однозначно не надо. Парень опустился на мягкое сиденье, мгновенно заводя байк прикосновением к газу. Шлем, как и обычно, остался на маленьком столике без внимания. Пак тяжело вздохнул и прикрыл глаза, ощупывая ещё раз карманы. Всё на месте, поэтому потные ладони ложатся на две ручки, нога отодвигает подставку, а пальцы зажимают рычаг газа. Хорошо иметь автоматические ворота, которые сами и открываются, и закрываются. Чонсон выехал на безлюдную дорогу, замечая, что с недавнего времени погода резко сменила курс в прохладную сторону. Ветер усилился, а вот солнце перестало так ярко светить и вообще выходить из-за серых туч. Да уж следовало хотя бы во двор выходить, а не дни напролёт дома отсиживаться. У него ведь на заднем участке даже беседка есть не большая, а использовалась она только пару раз. Тёмная и объёмная ветровка развивалась плащом за парнем до момента остановки за трехэтажным зданием. Очень удобно, что спереди, сзади и по бокам находятся парковки. Чонсон снизил скорость, затормозил без чёрной полосы на асфальте. Мало ли что, вдруг и дорогу осматривать будут на наличие следов байка. Он слез с байка, опустил подножку и выглянул из-за угла. Отросшая чёлка немного падала на глаза, из-за чего постоянно приходилось зачёсывать её руками назад. Никого поблизости, вроде бы, нет. Можно начинать воплощать план в реальность. Пак осмотрел здание и наметил курс на третий этаж. Строение было сделано из обычного серого кирпича, даже сверху не покрасили ничем, и виднелись трещины, даже дырки в стенах. С опаской в глазах байкер осмотрел центральный вход, параллельно думая, что сейчас всё идёт более менее гладко. Хотелось верить в то, что и всё остальное пройдёт не хуже. Чонсон без проблем зашёл на первый этаж. Первое, что бросилось в глаза — это устрашающая малолюдность. Коридоры и само пространство большое и мрачное. Тусклым светом горели только маленькие настенные светильники, которые придавали атмосферу траура или всего лишь казалось? Времени на долгие размышления не было, каждая минута на счету, если не секунда. Парень тёмной тенью прошуршал до лестницы и взглянул наверх. Два этажа предстояло пройти по широким ступеням и Шик будет в его руках. Если на первом безлюдном этаже он разрешил себе немного пошуршать, то на лестничном пролёте следовало идти без звуков вовсе. Со всеми железными и гремящими от одного неверного движения средствами обороны — это очень сложно, но что делать? Чонсон двигался вперёд, переступая сразу через две ступени. Сердце в груди с бешеной скоростью колотилось, разгоняя кровь по венам и сосудам в разы быстрее, заставляя тревожные мысли сгущаться в один большой тёмный ком. Перила обжигали холодом, пока собственные ладони превратились в самый настоящий лёд. На лестничном пролёте вовсе отсутствовали какие-нибудь источники света, только луна помогала понимать, где следующая ступень или открытая дверь. Глаза всё с той же опаской вглядывались в черноту коридоров и открытых кабинетов, пока фигура Пака не оказалась на третьем этаже. Если первый и второй ярус здания были выполнены в более-менее светлых тонах, то третий предстал в виде чёрной дыры, никак иначе. Вроде бы и стены серые, ковёр бордовый, но убитый, а затягивало к нужному кабинету, как в чёрную дыру. Он не слышал собственных шагов, ведь в ушах неимоверно звенело от ужаса и тревожности. Парень сделал последнее движение ногой и встретился с древесной дверью.308. Директор Хен Шик.
Однако тут всплыла одна проблема. Никакого сценария у него на этот раз нет, просто чистое убийство, а это намного сложнее, чем сначала отыграть роль секретаря, а после подсыпать смертельный порошок в кружку с кофе. Потные ладони то и дело сжимались в кулаки, разжимаясь при глухом выдохе. Байкер продумал всё до мельчайших подробностей, но совсем забыл про момент со встречей. Тем не менее, стоять долго не пришлось. Обострённый слух сразу же подал сигнал к наколённым нервам, заставляя с удивительной лёгкостью прижаться к тёмной стене за дверью. Буквально через мгновение из кабинета шагнул тот самый Хен с какой-то папкой, но это совсем не важно. Он вышел и быстро направился к лестнице. Пак на несколько секунд перестал дышать и видеть что-либо другое, помимо прохода к нижним этажам. Если бы не наученные жизнью рефлексы, то парень бы столкнулся лбом с директором. Вместо того, чтобы думать последующие минуты, Чонсон залетел в прохладное помещение, не трогая ни дверь, ни ручку. Что дальше? Этот вопрос светился красным цветом в его голове, но тут в поле зрения попала кружка с какой-то жидкостью. Времени мало, не успеет яд раствориться, поэтому остаётся только один выход — убить перочинным ножом. Пак снова прижался к стене, на этот раз глядя в узкий проём двери. Ладонь достала из одного кармана складной ножик и, мотнув из стороны в сторону им, открыла, вызволив наружу острое лезвие. Ему привычнее пользоваться чем-то режущим, а не пистолетом, как другу. Будь бы на его месте кое-кто другой, то давно бы справился с Шиком. Однако Чонсон не Сонхун и о сравнениях речи идти не может. Байкер не знал сколько стоял за дверью в кабинете, вытянувшись стрункой, будто хотел слиться с краской, не дыша и слушая нагнетающую тишину. Очнулся он на моменте приближения грузных шагов к нему. Хен, как ни в чем не бывало, зашёл в помещение, по привычке закрывая дверь. Чонсон не стал медлить, отмечая чужую худобу и невнимательность. Мгновение и Пак обхватил чужую шею руками, применяя удушающий удар. Шик пытался дёрнуться, но не мог из-за резкого перекрытия воздуха. Парень уже хотел поднести лезвие к оголённому тонкому горлу, как в его локоть прилетел грузный удар кулаком. Тот негромко застонал от боли, но хватку не ослабил, ещё чего, не хватало только отпустить по глупости и драку насмерть учинить. Проще выполнить всё быстро и резво. Поэтому Пак, плотно зажмурив глаза и сдавливая горло до отказа, дёрнул рукой, поднимая за подбородок голову вверх, и сделал один глубокий надрез. В ту же секунду хлынула алая кровь, пачкая руки, одежду, перчатки и саму жертву. Но он всё ещё был жив. Хен слабыми движениями попытался пройти вперёд или снять руки с себя, хотя бы ослабить хватку сильных рук. Тогда по горлу пришёлся ещё один удар и на этот раз последний. Тело директора обмякло, ладони из кулаков разжались, грозясь свалиться вовсе. В ушах зазвенело только громче, а кровь в висках била с неимоверной силой, из-за чего казалось, будто сосуды вскоре разорвутся. Он опустил тяжёлое туловище на пол, после садясь на корточки рядом. Через минуту Чонсон поднялся, но почувствовал, что стоя долго не сможет продержаться. Ноги и руки потряхивало от осознания всего случившегося, а когда взгляд опустился на кровавые перчатки хотелось упасть на колени и начать безудержно рыдать. Так хреново ему давно не было. Он поднёс руки к лицу, сам не зная зачем. Глаза в бешенстве начали осматривать кабинет, бегая от одного тёмного угла в другой, будто хотели за что-то зацепиться. Но за окном донёсся звук приезжающей машины. Чонсон в какой раз затаил дыхание, даже закрывая чёрную маску смуглыми руками. Оказывается, оно всё это время было открыто настежь. В помещении стало резко холодно, ветер стал пробираться под всю одежду, обволакивать тело и сковывать до крупных мурашек, бегущих по рукам и шее. Ноги в беспамятстве понесли его к открытому окну, однако перед этим он сделал пять глубоких вдохов и выдохов, чтобы хотя бы немного успокоиться. Парень аккуратно подошёл к белоснежному подоконнику и, на секунду закрыв глаза, начал смотреть, что происходит снаружи. По всем звукам, машина остановилась рядом со зданием и если это так, то дела зашли в самую задницу.***
Чонвон поставил будильник на 23:30. Сначала следовало проснуться, переодеться и отправиться на «Х» место, однако все планы немного поменялись. Хисын позвонил без двадцати двенадцать, когда следователь одевался в униформу, и сказал, что даст подкрепление в виде добровольцев. Таковыми являлись: Рики, два человека из команды Сону и ещё один парень. Возражать зачем так много — не было времени, поэтому Ян угукнул в трубку. Машина приехала ровно в 23:40. — Всем доброй ночи, — произнёс следователь, усаживаясь на переднее место автомобиля, где за рулём был помощник Сону. — Доброй ночи, офицер Ян! — В унисон ответили трое сзади. В их числе сидел и уставший Рики. — Слушаем и выполняем мой план, — он пристегнулся и кивнул, чтобы можно было начинать движение к нужному месту. — Выхожу из машины только я. Если в ближайшие полтора часа никто не объявится, то вызову вас осмотреть здание и всю ближайшую территорию. У меня нет желания, чтобы кто-нибудь из вас пострадал от лап преступников. — Они ведь не убивают кого попало, — возразил Нишимура, поднимая одну бровь. Второй парень сзади кивнул, поддерживая вопрос. — Да, не убивают, но кто знает что у них на уме, — подытожил Чонвон, глядя на пустую дорогу. 23:50, а дороги пустые, разве что две машины проедут раз в минуту. Для Сеула такое — очень редкостное событие, как и видневшиеся яркие звёзды в тёмном небе. В последнее время у него не было времени взглянуть на тучки и полюбоваться их красотой, слишком много работы навалилось. И сейчас у Чонвона в кармане буквально пять минут, ведь впереди уже виднелось высокое здание. Просто хотелось верить, что вся цепочка убийств, составленная им, окажется верной и у него получиться схватить байкеров или хотя бы одного. Когда машина остановилась рядом со входом, то Ян окончательно понял, что пути назад нет. Он ещё раз повторил план, а после, тяжело выдохнув, вышел на свежий воздух. Ему нельзя было показывать страх или неуверенность, так как в данный момент он — офицер и лидер, к которому в помощь пришли четыре человека. Это значит, что кто-то верит в него и хочет помочь, а выставлять себя в свете неуверенности не хотелось. Машина встала напротив входа, пока Чонвон стал ходить перед массивными дверьми. Руки потели, глаза болели, а во рту пересыхало от тревожности, но он держался ровно и спокойно. В один момент следователь решил посмотреть наверх, чтобы оценить, сколько этажей в здание. Сначала в поле зрения попал грязный козырек и какие-то графити на бесцветных кирпичах. Когда же взгляд поднялся чуть выше, то столкнулся с кем-то. Кто-то смотрел на него с третьего этажа. Сцепка глазами продлилась не более трёх секунд, потому что Чонвон сорвался с места, открывая дверь и забегая внутрь. Чонсон выглянул из окна и спустя пару секунд понял, что совершил фатальную ошибку. Внизу стоял он. Чонвон и подкрепление рядом. Что делать? Куда бежать? Что думать? Что говорить? Блять, что вообще сейчас произойдет? Пак схватился за голову, отшатываясь от окна и глухо стукаясь спиной о стеклянные дверцы шкафа. Мозг перестал здраво мыслить, руки в треморе тряслись, пока глаза неотрывно смотрели на чёрный проём двери, ведущий в коридор. Он закрыл рот руками и бесшумными шагами подошёл к куску дерева, закрывая перчатками, испачканными в крови Шика. Нахуй ему вообще окно это понадобилось? Что теперь делать? Чонсон прислонился ухом к двери. Ничего не слышно, но и так понятно, что Чонвон уже находился в здании. Он поднимался к нему на третий этаж. Рука машинально нащупала кровавый складной нож. Мысли смешались в один большой ком, который горел бордовым цветом в черепной коробке. Парень отошёл от двери и со звоном ударил себя по щеке. Не время паниковать. Каждая секунда на счету, пора соображать и придумывать план. Если сейчас Чонвон ворвётся в комнату, то собственная жизнь и свобода под огромной угрозой. Чонсон осмотрел комнату расширенными от страха глазами. Сейчас у него есть открытое окно, два средства самообороны и трясущиеся руки. За одно мгновение в голове появился нужный план, который незамедлительно стал исполняться. Чонвон же не бежал на своих двоих, а летел на крыльях адреналина на третий этаж. В кармане штанов тяжестью давил табельный пистолет, который вскоре оказался в напряжённых руках. Он оказался на последнем этаже и тогда сердце стало стучать в тысячу раз быстрее. Казалось, что рёбра начинали болеть с каждым толчком, в то время как пальцы поледенели. Следователь направился беззвучными шагами к двери напротив. Когда оказался в нескольких сантиметров от неё, то выдохнул в сторону последний раз. Он поднял ногу и со всей силы пнул дверь подле ручки. По зданию раздался оглушающий треск. Его фигура оказалась внутри комнаты. Сначала показались выдвинутые вперёд руки с пистолетом, поставленным на предохранитель. Чонсону хотелось кричать от всего происходящего, однако всё, что смог делать — молча стоять. В следующую секунду Чонвон шагнул и оказался внутри ледяной комнаты. Тогда-то у Пака включился звериный инстинкт на выживание, в прямом смысле. Байкер ринулся на следователя, желая схватить за горло и рёбра, нагнуть к полу, но его опередили. Следователь развернулся к нему и прислонил ко лбу пистолет. Он за мгновение оказался сзади и одним движением заломал назад чужую руку. Нога со всего размаху врезалась в икру преступника, нагиная к грязному полу. — Без резких движений! Чонсон в безумии вытаращил глаза на кровавый ковёр. Одна рука на свободе, другая зажата, а у виска щёлкающий пистолет. Стало неимоверно трудно дышать. — Да поднимись ты! Его резко дёрнули за локоть и по телу прошлась волна боли, от которой хотелось протяжно застонать, однако один звук и задание окончательно провалено. Чонвон управлял чужим телом только одной рукой, нажимая на самое нежное место, как учили на уроках самообороны. Тогда становиться безумно больно и сопротивление прекращается. — Два раза повторять не буду, — предупредил он на самое ухо Чонсона. — Одно резкое движение и я выпущу тебе в голову пулю. Пак побледнел от страха и слышимой жесткости в голосе Чонвона. Он никогда бы не подумал, что столь боязно будет находиться рядом с ним. На размышления времени не было, нужно действовать. Преступника резко подняли за голову вверх, намереваясь снять маску, однако такое не входило в другие планы. Чонсон со всей силы ударил затылком по лицу следователя. Парень громко застонал и отпустил одну руку, ведь удар пришёлся чётко по носу, задевая даже глаз. Байкер выбрался из лап следователя, но всего на секунду. Разъяренный Чонвон с громким звоном кинул пистолет в сторону и выбросил руку вперёд, ощущая, как из носа начинала капать обжигающая кожу кровь. Цепкие пальцы зацепились за чёрный шиворот одежды и потянули назад. Пак был почти возле двери, когда понял, что падает назад. Оба с грохотом свалились на пол, задевая кофейный столик и разбивая вдребезги. В ушах байкера ужасно зазвенело после тяжкого приземления на голый пол. Тело ужасно изогнулось из-за боли во всех конечностях. Глаза мгновенно намокли, из-за чего потерялся контроль над всей ситуацией. Чонвон взял всё в свои руки. Парень быстро перевернулся со спины на ноги, седлая преступника и в бешеном темпе думая, что делать. В размышлениях один увесистый удар приходится по челюсти, пытаясь нанести ту же ужасную боль, которую чувствовал он. Чонсон уже после ощутил на своём лице два тяжёлых удара. Главное — не смотреть в глаза Чонвону, иначе всё обернётся настоящей трагедией. Хотя, куда ещё хуже? На тёмную одежду капала кровь следователя, пока в ледяной руке лежал большой осколок от кофейного стола. Пак размытым взглядом смотрел на окровавленную ладонь сверху, понимая, что из-за адреналина никто из них не ощущал всю боль, поэтому принял одно спонтанное и рисковое решение. Ян намеревался сделать единственное ранение, чтобы отключить байкера на время, однако не успел. Чужая свободная рука схватила его за волосы, оттягивая назад. И без того ахреневший со всего происходящего, парень полетел спиной на пол. Однако лопатки не коснулись твёрдого покрытия, потому что хватка верхнего не давала упасть. Теперь второй держал весь контроль в драке. Вместо этого Чонсон одной ладонью зажал шею Чонвона сбоку, второй держа за плечо. Сначала он запрокинул голову назад, а после со всей силы ударился своим лбом о чужой. Секунда и тело следователя обмякло, осколок успел только разрезать ткань и небольшую часть бедра. Пак недолго глядел на парня, замечая закрытые глаза и открытые губы. Он отпустил раскрасневшуюся шею, убрал руку с плеча, аккуратно дотрагиваясь до поясницы. Ладонь легла под колени, пока мокрые глаза осматривали парня с ног до головы. Чонсон с поразительной лёгкостью поднял его на руки, чувствуя боль в бедре, шее, голове и руках. Пак в беспамятстве положил чужое тело на пол, рядом со столом, где было чисто и куда кровь Шика ещё не добралась. Байкер с пять секунд просидел около, глядя на всё совершённое с объектом своей любви. Он настоящее чудовище. Дальше всё прошло в беспамятстве и густом тумане в мыслях и глазах. Чонсон вышел через чёрный вход, сел на Suzuki и выехал на дорогу с другой стороны здания. Так путь стал дольше, но в данный момент ему было глубоко всё равно. Самое важное — доехать до дома, а там можно и падать в обморок.