***
Десятое октября. Холодный ветер обдувает бледное лицо Байерса, сидевшего около старого подъезда на прогнившей из-за дождей лавочке. Он медленно затягивался наполовину выкуренной сигаретой и нечитаемым взглядом смотрел куда-то вперед. Его голова была пуста, без единой мысли. Недавно он расстался со своей девушкой — Мили. Она была святой женщиной которая терпела его и наверное любила. Но он перегорел. Апатия и депрессивное состояние скатились на него как снежная лавина в Альпах. Вчера она собрала свои вещи сказав тупое "сорян" уехала с каким-то мужиком. Уилл её не останавливал. Зачем? Все равно это должно было когда-то случиться. "Бабах" — раздался оглушительный хлопок тяжёлой металлической двери подъезда. Повернув голову в сторону он увидел быстро спускающегося со ступенек подростка. Майк Уилер — кажется так его звали. Он жил в соседской квартире вместе с семьёй. Семья конечно была не самой лучшей — отец, Тэд Уилер, хоть и работает, но в выходные дни застать его трезвым почти невозможно. Мать, Карен Уилер, целыми днями сидит дома, лишь вечером или же глубокой ночью её можно было увидеть. Ярко накрашенную, в коротких платьях, которые кое-как прикрывают ягодицы женщины. На высоких каблуках и конечно же в капроновых колготках с сумочкой ярко-красного цвета. Все жильцы — особенно пенсионерки и пенсионеры догадывались или же знали кем она работает или же подрабатывает. Но никто ничего не говорил — сплетничали, шушукались за спиной, поливали дерьмом за глаза — но напрямую никто ничего не говорил. Ещё у них были трое детей — ранее упомянутый Майк, который уже сидел около курящего Байерса, Холли и Ненси Уиллер. Ненси Уилер — старшая дочь и наверное самый адекватный человек их ней семьи. Милая девушка, вежливая. Всегда просящая извинения за поведение своей семьи и улыбающаяся всём. Она нравилась всему дому и все искренне жалели ее. Что насчёт Майка Уилера — трудный подросток с завышенной самооценкой. Что он только не сделал пока жил здесь — хамил местному менту, подставлял инвалиду из третьего этажа подножки, отбирал деньги у бомжей которые частенько собирались в этом районе. Даже оскорблял детей нецензурными словами — пидорасами и так далее. Разъярённые родители и вообще весь район хотел засудить его, но Уилер старший — отец Майка, замял этот скандал. Крики из их квартиры слышались ещё неделю, если не две. – Эй, пацан, дай сигаретку, пожалуйста. — проговорил нежный ещё не сломленный голос около уха Байерса. Тот даже не дернулся — машинально потянулся к внутреннему карману своего коричневого пальто доставая потрёпанную пачку «Winston». Достав последнюю сигарету он протянул её Уилеру все также молча и несмотря на него. Подросток же молча взял протянутую сигарету и достав из кармана своей парки цвета хаки зажигалку закурил. Они сидели в тишине молча куря. Наверное это первый раз когда Уилл вот так сидит со средним ребёнком из семьи Уилеров. Хотя он и так почти с ними не контактировал. Только пару раз Карен — мать семейства Уилеров, и он сталкивался поздно вечером на лестничной площадке. С детьми он разговаривал только из-за их же инициативе — конечно же в основном только с Ненси. Майк так же как и он предпочёл не говорить с ним и Мили когда она ещё жила с Уиллом. – Пацан, а тебе сколько лет? — хриплым и тихим голосом спросил Уилл поднося почти сгоревшую до фильтра сигарету к бледным и покусанным губам. – Шестнадцать. — косо посмотрев на умиротворённого как будто под марихуаной или чем-то ещё парня непонимающе спросил Майк. – Понятно. — выкидывая на холодный асфальт окурок Байерс потушил его ногой. — Ты какой-то странный пацан. — повторяя раннее действия соседа подросток подсел ближе к нему. – Ты под наркотой что-ли? – Нет, под антидепрессантами. — сказав это Уилл Байерс поднялся со скамьи и направился в сторону дороги. Нужно сходить в магазин за новой пачкой сигарет. А Майк Уилер смотрел ему вслед и думал о чём-то своём — этот пацан чем-то зацепил его.***
Шестнадцатое октября. Уилл под кайфом. Ему хорошо, мир вокруг него плывет и кружится как после каруселей. Лёгкость и призрачное счастье окутывает его с головой и он пьяно улыбаясь смотрит в потолок. Он тянется рукой к близкому и в то же время далёкому потолку и пытается посчитать трещины на нем, но выходит, честно говоря, херово. "Тук" — громкий стук во входную дверь и Байерс заторможено реагирует на это. Он надеется что человек за дверью пойдет на хуй когда поймет что ему не откроют — но стук повторяется снова, громче и настойчивее чём предыдущий. На ватных и трясущихся ногах юноша поднимается с кровати которая тянет к нему свои призрачные руки не желая его отпускать. Опять стук. Стоящий за дверью явно настроен серьезно и по всей видимости ему не терпится попасть в квартиру. Ноги не слушаются, Байерс шатает при каждом шаге как на корабле во время шторма в море. Он не помнит как дошёл до двери, разум затуманенный травой и не может здраво соображать. Ручку он ловит только на пятый раз, руки влажные из-за неясно откуда взявшегося волнения, капля пота скатывать по виску, а глаза расслаблено прикрыты. Горло пересохшее, в нем целая пустыня. Уилл медленно открывает дверь и видит на пороге Майка, мать его, Уилера. На нем была черная футболка с какой-то надписью, но Уиллу плевать. Сейчас его больше привлекают выпирающие ключицы и тонкая с бледной кожей шея. Он мутным взглядом спускается ниже — тонкие почти женские руки подростка с изящными, тонкими пальцами. Уилл мысленно бьёт себя арматурной и поднимается пьяный и обкуренный взгляд на Уилера. Тот улыбается, его волосы чёрного как смоль цвета были собраны в маленький хвостик. Чёрные очки закрывали его глаза. – Привет, пацан. — поздоровался подросток проходя внутрь без приглашения. Байерс же молча смотрел на него как на какое-то видение или галлюцинацию. – Выглядишь херово, — подходя ближе к все ещё державшемуся за дверную ручку парню говорил Уилер. – Блять, да ты обкуренный. — стоя в плотную к Уиллу озвучил и так очевидным вердикт Майк махая рукой перед лицом не соображающего Уилла. Байерс открывает рот и пытается что-то сказать, но не выходит. Голос как будто ушел от него, как и чувство координации движений. Он чувствует как его берут за плечи и отводят в комнату. Через несколько минут он уже лежит на кровати и того счастья, что было раньше уже нет. Ему плохо. Ему хочется плакать, эмоции переполняют его до краев. Он хочет чтобы все это закончилось. Кое-как перевернувшись на бок он упирается во что-то твердое, но одновременно мягкое и теплое. Парень приподнимает голову и сталкивается со взглядом карих, почти черных глаз в которых можно увидеть пляшущих бесов и чертей. Дрожащими руками он хватается за хлопковую ткань как за спасательный круг, а после приподнявшись на локтях сжимает худую талию в железных объятьях. Он валит подростковое, хрупкое тело на старый матрас и прижимается к нему. Ему безумно холодно. Его трясет. Подросток не сопротивляется, наоборот обнимает в ответ, прижимает ближе и гладить мягкие каштановые как шерсть бурого медведя волосы завивающиеся на концах. Его не смущает происходящее, он улыбается счастливой улыбкой. Интерес к этому человеку с каждым днём только рос.***
Двадцать четвёртое октября. Две недели Уилл не выходил из дома. Что бы вы сделали проснувшись в одной кровати с подростком и ни чёрта не помня. В тот момент Байерс первым делом проверил себя на наличие одежды и с облегчением выдохнул — одетый. Значит ничего серьезного не было. После он перевел взгляд на лежащего около него Уилера и удостоверившись, что на том тоже присутствует одежда, без сил упал назад Взгляд пустых карих глаз был устремлён в потолок. Он был серый, с трещинами и какими-то пятнами, 1901 трещина — столько насчитал Уилл за все те бессонные ночи проведенные вместе с Мили и без неё. Ровно две недели прошло с тех пор как она уехала вместе со своим как оказалось любовником — лучшим другом Байерса. Он не сердился на них, не ненавидел. Ему было все равно. Пустота внутри медленно пожирала его с каждым днём всё больше и больше, оставляя только липкую слизь похожую на смолу которую он с каждым днём от кашлевая все больше. Или же то была его грязная кровь. Гепатит, сифилис или рак, неважно от чего, но он умрет рано или поздно. С каждым днём на грязных простынях становится все больше и больше крови от которой уже не так просто избавиться. Он увеличивает дозировку, чтобы заглушить боль разрывающую его из нутра на мелкие кусочки гнилого мяса. Верный барыга изо дня в день пишет ему о новом продукте, но Байерс отказывается. Ему слишком плохо.***
Уилл ненавидит. Солнце. Он ненавидит солнечный свет который плавит и без того красные глаза заставляя их вытечь из глазниц. Или это очередная галлюцинация? Уилл ненавидит. Крики. Боже, как же он ненавидит крики за стеной. С каждым днём они все громче и громче. Он не выдерживает. Он действует быстро, под дурманом, не осознавая действий. Ружьё, патроны, перезарядка, выстрел. Теперь в стене красуется дырка от пули — тогда крики прекратились. Уилл ненавидит. Прикосновения. Они обжигают, заставляя желать содрать с себя кожу, под препаратами он их терпит, но в конечном итоге идёт в душ и трет кожу до красноты и первых маленьких капель крови. Уилл много чего ненавидит, но молчит. Он всегда молчит о своих чувствах, желаниях и страхах. Он закапывает это все глубоко в себя пока черная смола не поглотит в себя это без возможности вытащить.***
Звук звонка входной двери режет слух, заставляя, закрыть уши которые по ощущениям должны начаться кровоточить. Уилл Байерс не хочет никогда видеть и слышать. Он хочет закинуться и забыться хоть на мгновение, но он не может. Дозировки стали слишком большими. — Привет. — Майк Уилер. Чего ещё ожидал Уилл. Кроме этого подростка никто не заходит к нему. Только Мили иногда, чтобы удостовериться, что он ест и не помер с голода. — Привет. — тихо отвечает Байерс сжимая ручку двери до побеления костяшек. Он хочет закрыть двери перед этим красивым лицом, но нога подростка подпирающая дверь мешает это сделать. — Ты не хотел бы сходить погулять. — голос Майка был тихим и игровым, он держал руку за спиной сцепив их в замок. Его черные глаза как пустота внутри Уилл ожидающе смотрели на парня перед собой. — Со мной. — тягуче медленно добавил он облизывая нижнюю губу. Уилл Байерс ненавидит солнечный свет, крики, прикосновения и много чего ещё. Ненавидит ли он Майка Уилера? Он не знал если честно. Этот подросток был смесью из всего того что ненавидел Уилл Байерс. Уилл хочет сказать — "нет", он хочет сказать — "пошёл к черту от сюда", так же он хочет сказать — "извини, но у меня были другие планы, например закинутся чем-то". — Конечно. — говорит он вместо всего-то того чего хотел. Возможно Уилл Байерс проклят. Он асоциальный человек с пристрастиями к наркотикам и целым вагоном фобий и страхов пожирающих его из нутра. Возможно Майк Уилер тоже проклят. Он подросток из проблемной семьи. Родителям нет до него дела, как и всем людям. В нем бушуют гормоны и желание чего-то нового. Он безответный, его не учили ответственности. Никто не знает что получить из этого, но ничего худшего за то что уже есть нет. Уилл подыхает в собственной квартире в море чёрной, как смола, крови и наркотиков. Майк подыхает в квартире по соседству в криках и запахе алкоголя и резких духов та ярких платьях. Если судьба поселила двоих умирающих людей по соседству, то почему бы им