Не твоя вина

      Сукуне казалось он забыл, как дышать. И дело было не в ужасе от того, что Юджи кого-то убила, пусть и непреднамеренно (хотя, он лично убийством это не считал, но переубедить Юджи в чем-то почти никогда не представляется возможным). Дело было скорее в том, как просто она брала за себя вину за то, что она не виновата. Откуда ей было знать, что отец уронить спичку или подожжет штору, или что еще он там мог сделать.       — Почему ты берешь на себя вину там, где ее нет? — спросил Сукуна.       — А разве не я виновата в пожаре? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Я дала ему спички, потому что они были ближе, чем зажигалка, которая, казалось, под землю провалилась. У него дрожали руки, так что он чуть обжег пальцы и бросил еще горящую спичку на пол. Уж не знаю, знал ли он, что алкоголь так хорошо горит, но мы имеем что имеем.       Сукуна кивнул, соглашаясь с последними словами и посмотрел на горизонт. Солнце уже почти исчезло с неба и потихоньку становилось все темнее и темнее. Пусть было лето, но Сукуне все равно казалось, что темнеет довольно рано, да еще и быстро.       Он встал со стула и подошел к Юджи. Та смотрела на него, как олень на фары машины в темноте. Сукуна опустился коленями на холодный пол балкона и положил подбородок на ее бедра.       — Что ты делаешь? — спросила Юджи, пытаясь скрыть, что нервничает.       — Когда ты наконец поймешь, что во многом, что там произошло нет твоей вины? Ты ведь не ясновидящая, чтобы знать все наперед. — вслух рассуждал Сукуна и поднял голову. — И, если уж этого ублюдка больше нет, почему ты еще боишься? Чего ты боишься?       Он смотрел в карие глаза, пытаясь понять, о чем их обладательница думает. Сукуна уже сбился со счета, сколько раз он говорил ей, что она ни в чем не виновата. Сколько раз он спрашивал, чего она боится. Раньше все было понятно — она боялась отца, который распускал руки во всех смыслах, но чего она боится теперь?       — Того, что могу потерять тебя. — ответила Юджи, отведя взгляд в сторону. Рука оказалась около рта, словно она боялась, что оттуда вылетят слова, о которых она пожалеет. — Иногда, а точнее, очень часто, мне страшно от того, насколько сильно я к тебе привязана. Любовь, привязанность, счастье, что мы вместе, этих чувств слишком много, чтобы не обращать на них внимания. Поэтому я не хотела рассказывать тебе правду о том, что произошло, но знала, что ты заслуживаешь ее узнать. Мне страшно, что все снова может кончиться.       Сукуна, размышляя об услышанном, медленно гладил бедра девушки. Острые коленки и ноги похожие на спички. Кто-нибудь наверняка бы сказал, что такая худоба только уродует ее, но для Сукуны внешность не имела значения. Потому что он любил Юджи не за ее тело и даже не за то, как вкусно она готовит, а просто за то, что она есть. Как-то раз, Юджи спросила, неужели это его единственная причина, почему он с ней. Сукуна ответил, что больше причин ему не нужно.       Но тут и сейчас он понял, что этого явно недостаточно. Недостаточно просто один раз сказать, что он любит ее. Этого недостаточно, потому что Юджи нужно постоянное подтверждение чего-либо. Ей нужно знать, и пусть только на словах, что ничего не кончится. Это знание необходимо ей как воздух, а Сукуна хотел показывать все действиями, забыв, что в большинстве случаев они должны сопровождаться словами.       Он обхватил ноги девушки под коленками и потянул на себя. Медленно Юджи сползла со стула ему на бедра и неловко обняла за шею. Сукуна положил свою голову на маленькое плечо.       — Я ждал тебя два года, думая, что с тобой могло произойти. — ответил наконец он. — Я пытался узнать, куда тебя увезли, но учителя не имеют права разглашать личную информацию. Да, я популярен, и каждая девушка так и виснет на мне, но я ни с кем не встречался, не спал и не целовался. — он обнял Юджи крепче. — Я ждал тебя и думал, когда мы сможем снова встретиться. Получится ли у меня хотя бы еще один раз увидеть тебя. Я тебе на крови могу поклясться, что ничего уже между нами, не закончится, потому что я не смогу полюбить кого-то также сильно, как и тебя.       — Тебе только семнадцать. Все еще впереди.       — Нахуй мне это впереди, если рядом нет тебя? — спросил Сукуна. — Я не для того ждал тебя два года, чтобы через три недели после твоего возвращения бросить тебя.       Юджи запустила свои тонкие пальцы в его волосы, мягко массируя. На губах была слабая улыбка — они наконец поставили все точки над «и», высказали все, что было у них внутри. Наверно именно поэтому, сейчас тело Сукуны казалось горячим, как печка. Правда, откуда ему было знать, что ей холодно?       — Давай зайдем внутрь, мне холодно стало. — шепотом попросила Юджи.       Уже в следующее мгновение она невольно вскрикнула, когда Сукуна встал на ноги, продолжая прижимать к своему корпусу. Ее удивило, как легко он ее поднял, словно она ничего не весила. Хотя на самом деле так и было, но, чтобы подняться с сорока пятью чужими килограммами и не издать никаких звуков, надо быть сильным.       — Кто бы знал, что за два года можно так хорошо накачаться. — улыбнулась Юджи.       — Я часто поднимал штангу и тренировался с большими весами. — Сукуна усадил ее на диван, быстро укрыв пледом.       — Зачем?       — Чтобы носить тебя на руках.       Сукуна пошел к кухне, а потому не мог заметить, как Юджи слегка покраснела.       — Зачем?       — Потому что ты заслуживаешь.       Юджи спрятала лицо в ладонях. В детстве, задолго до встречи с Сукуной, когда она смотрела детские мультики про принцесс, ей хотелось быть похожей на них. Чтобы ее тоже любили, целовали и носили на руках. Но каждый раз ее хрустальные розовые мечты разбивались о чугунную жопу реальности и в какой-то момент, она перестала хотеть быть похожей на этих гламурных и глупых принцесс.       А теперь, когда у нее появился этот принц, который носит ее на руках, готовит для нее и заботится о ней, она помирает от смущения и пытается оттолкнуть его с непривычки. Ну разве не парадокс? Первая часть, не вторая, потому что, учитывая ее прошлое, это неудивительно, что она отталкивает его в некоторых моментах.       Еще она удивлялась его упорству. Сукуна столько раз уже слышал отказ от нее, на многие вещи. Сначала, она отказывалась с ним разговаривать, потом признавать, что влюблена, и даже начав встречаться все равно в чем-то отказывала. Юджи чувствовала себя неуютно из-за этого, но страх был намного сильнее, и иногда слово «нет» срывалось с ее губ само.       Одним вечером, когда они сидели в гостиной Сукуны и смотрели фильм, он случайно заметил ее синяки. Уже тогда он знал о ее недоедании и пытался исправить ситуацию хотя бы на один процент. Она потянулась за попкорном, который ела четвертый раз в жизни, и рукав ее толстовки задрался наверх.       Юджи показалось, что она спрятала синие отметины в ту же секунду, но Сукуне хватило и этой секунды. Он смотрел на нее большими глазами и чем-то напоминал сову. Какое-то время они ничего не говорили, только смотрели друг на друга и позабыли о немного скучноватом фильме, который продолжал играть на заднем фоне.       — Что это было? — спросил Сукуна.       — Неважно.       Юджи попыталась отмахнуться, потому что не хотела, чтобы он это видел. А еще ей не хотелось, чтобы он начал ее поддерживать и говорить, что все будет хорошо. Во-первых, вторая часть была бы ложью, ведь она знала, что ничего не будет хорошо. А во-вторых, она знала, что стоит ему начать поддерживать ее, как она начнет плакать. Плакать в присутствии Сукуны ей не хотелось.       — Покажи мне. — попросил он и протянул к ней руку.       Юджи смотрела в его глаза и взвешивала все за и против. Потом медленно положила свою ладонь в его, позволяя задрать рукав большой толстовки повыше. Она старалась не смотреть на все свои синяки и отметины, что остались после прошлой ночи, а смотрела на реакцию Сукуны. Она даже сама не знала, чего ждала, а потому продолжала молчать.       — Кто это сделал? — шепотом спросил он.       — Отец. — Юджи пожала плечами.       — Ох, детка.       Сукуна покачал головой и только сейчас Юджи заметила, что его глаза блестят. Но не от возбуждения или радости. Они блестели от слез, которые он пытался сдерживать.       — Ты только не плачь, а то я начну рыдать с тобой. — предупредила Юджи. — А это не есть хорошо.       Сукуна будто пропустил ее слова мимо ушей. Потянул за руку к себе и так крепко обнял, что ей показалось у нее треснут ребра. Какое-то время она просто сидела на бедрах Сукуны с руками по обе стороны его головы, пока голова покоилась на ее плече. Только потом, когда сдерживаться было уже просто невыносимо, она обняла Сукуну крепче и начала плакать.       — Как так получилось, что ты выбрал меня? — вдруг спросила Юджи.       Демоны в голове уже кричали во все горло, показывая, какая она на самом деле. Да, она умеет готовить, но при этом почти ничего не ест. Ее тело и так ужасно, потому что весит она намного меньше, чем должна. К этому добавляем шрамы, которые были оставлены не только другими, но и ее же рукой, и получаем что-то непонятное, но явно уродливое. Так как так получилось, что Сукуна решил быть с ней?       Сукуна принес две чашки и поставил их на журнальный столик. Юджи подумала, что он не услышал ее вопроса, но поспешила промолчать, когда он встал перед ней на колени. Он снова гладил ее бедра и о чем-то думал. А Юджи пыталась понять, что будет дальше.       — Честно говоря, я сначала сам не понимал. — Сукуна усмехнулся. — А потом прочитал одну интересную книгу и понял, какую девушку я хочу и каким парнем я хочу быть для нее. Я не выбирал тебя. Если говорить выбирал, значит были и другие кандидаты, а их не было. Ты была единственной. Сначала ты заинтересовала меня как человек, потом уже как девушка. А когда я предложил тебе встречаться, я уже был без ума от тебя. — он посмотрел ей в глаза. — Поэтому я не выбирал тебя. Я просто влюбился и не стал скрывать своих чувств.       Юджи улыбнулась, чувствуя, как глаза стали гореть от слез.