Не твоя вина

      Страх.       Это все, что Юджи могла сказать о своей прошлой жизни. Не то чтобы с переездом в родной город у нее началась новая, но это действительно можно было назвать новой главой или сезоном.       Сколько она себя помнила она всегда боялась. Страх, как и любовь, окутывает нас, словно в кокон. Нет никаких возражений или сомнений, что иногда страх помогает нам перебороть себя. Например, когда на близкого тебе человека обижают, а тебе слишком страшно, чтобы заступиться. Но ты все равно это делаешь, ведь смотреть на то, как жизнь несправедливо относится к тем, кого ты любишь еще хуже, чем испытывать страх.       Но у Юджи все было немного по-другому.       Она боялась, но никогда не могла сказать, чего именно она боялась. Отец, его друзья или еще кто-то, конечно, входили в этот список, но было и что-то другое. Страх перед неизвестным еще хуже, чем перед известным. Ведь когда ты знаешь, чего боишься, ты можешь противостоять этому. Например, обойти темный переулок или перейдя на другую сторону дороги, если навстречу идет какой-то странный незнакомец.       Однако, когда ты не можешь даже понять, чего ты боишься, это еще хуже. Потому что ты не знаешь, что тебя ждет и как от этого защититься, если это вообще возможно. Ты замечаешь все мелкие детали, не зная пригодятся ли они тебе позже или их можно было пропустить. Ты не знаешь, куда тебе бежать, но готов пуститься наутек при первом же свистке.       Сама Юджи называла это режимом Выживания. И он уматывал, если находиться в нем все время. Постоянный страх уматывает, постоянно не спать по ночам, боясь, что Он войдет посреди ночи в ее комнату — тоже.       Однако благодаря этому страху и полной готовности 24/7 она и выжила.       Но сейчас она снова боится. Она может называть причину, а это значит, что сейчас она не в режиме Выживания, но сути это не меняет.       Она боится, что сказка кончится, даже не успев толком начаться. Боится, что все может быть только сном, прекрасным и долгим сном. Боится, что, когда правда вылезет наружу все может измениться.       Но вместе со страхом приходит и решимость, когда Сукуна задает следующий вопрос:       — Расскажи, что произошло тогда. — попросил Сукуна. — И что произошло перед твоим приездом. Пожалуйста.       Они сидели на плетеных стульях, которые мама Сукуны выставила на балкон. В их руках тлели сигареты, пока вечернее солнце медленно двигалось к горизонту. Это был еще не закат, но небо уже приобретало новые краски.       Юджи смотрела куда-то вдаль и Сукуне начало казаться, что она больше не с ним. В психическом смысле. Конечно, спрашивать о том, может ли она рассказать о своем прошлом не самая лучшая идея, когда она возможно борется с флешбэками, но Сукуне хотелось знать, что там произошло.       — Правда хочешь знать? — спросила она в ответ. — Я не хочу портить тебе настроение и забирать твою возможность поспать.       — Расскажи, если сама к этому готова.       Юджи сделала последнюю затяжку и потушила окурок в пепельнице. Выпустила через ноздри серый дым и снова начала смотреть куда-то вдаль.       — Почему мы переехали я не знаю. — начала она, подтянув колени к груди. — Вещей у меня особо не было, так что однажды вечером Он сказал, что мы уезжаем, а на следующий день я уже сидела в машине, которая несла меня непонятно куда по автостраде.       Юджи замолчала на какое-то время и пристально глядела на пачку сигарет. Решившись, взяла новую и зажгла ее. Этот разговор давался ей трудно и Сукуна уже хотел предложить закончить на этом, ведь не хотел заставлять ее что-то рассказывать, но она уже продолжила.       — Мы оказались в каком-то захолустье, где не было больницы ближе, чем тридцать километров, школы, которая была близко к дому и полицейского участка. Деревня больше, чем город. Ему нравилось, что поблизости не было копов, но в тот день они довольно быстро приехали. Я помню тот день так отчетливо, что будь у меня когда-нибудь деменция, я этого не забуду. — она стряхнула пепел. — Потом все было быстро, будто пролетело мимо меня. Сначала меня хотели отдать в приемную семью, пока мне не станет восемнадцать и я не стану достаточно самостоятельной, чтобы вступить во взрослую жизнь, но в итоге меня забрал под крыло один из полицейских, которые приехали на вызов.       — А почему именно лейтенант? — спросил Сукуна.       — Звание у него такое на службе. — Юджи улыбнулась. — Папой или отцом его звать как-то странно, пусть по разнице в возрасте нас можно было бы принять за отца и дочь. Прибавлять к его имени дядя или -сан тоже мне не нравилось, так что я стала звать его лейтенант. Сам лейтенант тоже с этим согласен, а потому ни разу не просил звать его папа или еще как-то.       Молча она сделала несколько затяжек, будто не зная, что еще рассказать. Сукуна не торопил ее и достал одну сигарету и себе тоже.       — За эти два года я побила собственный рекорд. — вдруг сказала Юджи. — Честное слово, у меня никогда, ни до, ни после этого захолустья не было столько попыток суицида. Чем я только не пыталась забрать у себя жизнь — таблетками и алкоголем, ножами, опасными переходами через улицу. Пыталась даже пару раз прыгнуть с моста, но там всегда были люди, которые чувствовали себя обязанными спасти мою шкуру. А мне было легче сдохнуть, чем заставить себя вернуться домой.       Сигаретный дым позволял ей оставаться в настоящем. Говорил, что воспоминания лишь воспоминания, сейчас она балконе рядом с любимым человеком, который защитит ее, если понадобится. И все равно ей было немного страшно. Юджи никак не могла решить, стоит ли ей рассказывать правду.       — Ты ведь хочешь узнать, что произошло с Ним, верно? — спросила Юджи.       — В конечном итоге да, — согласился Сукуна. — Но если ты не хочешь мне рассказывать, я не стану…       — Я убила его. — призналась Юджи, стараясь не смотреть на парня. Она не хотела смотреть на то, какие эмоции это вызвало у него на лице. — Хотя, это и произошло случайно, я все же считаю, что моя вина в этом есть. Лейтенант говорит, что нет, но меня сложно переубедить, ты ведь знаешь.       Сукуна кивнул.       Юджи усмехнулась, потушила сигарету и стянула черный рукав с правого предплечья.       — Это мне как напоминание о том, что я сделала. — она протянула руку парню.       Сукуна аккуратно, даже мимолетно, коснулся пальцами ее кожи. Юджи не могла точно понять, что он чувствует, но в глазах можно было увидеть боль. Он внимательно осматривал жуткий ожог, который остался у нее после того случая и ничего не говорил.       Молчание продолжалось, даже когда сигарета Сукуны дотлела до фильтра в пепельнице. Юджи не знала, как прекратить его, и в то же время боялась, потому что не знала, что ей стоит говорить, если вообще стоит.       — Мне жаль, что меня не было рядом в трудный момент. — почему-то говорит Сукуна и мягко целует ожог.       — Но сейчас ведь ты тут. — отвечает Юджи и улыбается.       Вряд ли ей когда-нибудь удастся передать словами то, как сильно она по нему скучала в том захолустье. Как хорошо и легко ей рядом с ним и как тяжело, когда его нет. Еще в самом начале ей было страшно от этих чувств. Юджи считала, что это опасно — так зависеть от одного человека, но потом поняла, что это у них взаимно. Им хорошо вместе и тяжко порознь.       — Могу я спросить, как это произошло?       Сукуна поднял на нее взгляд. Юджи знала, что Сукуна поймет, если она ничего не скажет и не отвернется, если правда вылезет из нее. Сукуна был тем самым парнем из фильмов и книг для подростков, который не бросит главную героиню, даже будь она профессиональным киллером. Сукуна был не просто нежным и заботливым, что само по себе уже редкость, да еще и в таком возрасте, но еще и верным, что тоже случается редко. Особенно в этом возрасте, когда чуть ли не каждый подросток хочет поскорее лишиться девственности.       Юджи знала, что Сукуна не бросит ее. И не потому, что ему все равно на ее прошлое, а потому что он хочет быть с ней в настоящем и строить с ней будущее. Иногда Сукуна может говорить много романтической чуши, но это даже мило. А еще она знала о том, что несмотря на свою популярность, Сукуна не желал сходиться с другой девушкой или использовать их в свою пользу. А ведь они даже не давали друг другу клятв в верности. Не успели, да и Юджи не думала тогда, что это действительно может быть навсегда. Ей хотелось, но она понимала, что вряд ли это случится.       Но вот, два года спустя, они сидят у него на балконе, курят и говорят о ее прошлом, о его жизни, пока Юджи не было. разве не прекрасно?       — Он напился, снова. — начала Юджи. Становилось прохладно, так что она быстро натянула на руку рукав, прежде чем снова вернуть ее на прежнее место. — Начал разливать алкоголь повсюду, потому что не мог держаться на ногах. Открывал бутылку, та выпадала из его дрожащих рук, разбивалась о пол, а он уже лезет за следующей. Честно, я понятия не имею откуда у него было столько денег на выпивку. Иногда у нас не работал телефон за неуплату, зато в шкафу всегда было минимум три бутылки трех разных видов спиртного. — она грустно улыбнулась, вспоминая те дни. Когда она не спала ночами, чтобы постирать свои вещи. То, как она медленно и бесшумно ходила по первому этажу, пока Он с друзьями были в отключке после выпивки. Правда, Юджи знала, что стоит им проснуться и для нее начнется кошмар.       Она потянулась к сигарете, потому что воспоминания слишком болезненны, просто так отправляться в это путешествие не стоит.       — В общем, потом он хотел закурить. Не спрашивай почему, я не знаю, но он достал спички, а не зажигалку. — она выпустила сизый дым. — Думаю не трудно догадаться, что было потом. Соседи вызвали пожарных, а я сбежала через окно. Обожгла руку и вывихнула лодыжку, а в основном обошлась без серьезных повреждений. — она заметила, что Сукуна открыл рот для вопроса. — Ты, наверное, спрашиваешь себя, в чем же тут моя вина? — она снова улыбнулась. — Спички дала ему я, потому что не могла найти зажигалку.