Du gehörst mir.

      Отклонившись к спинке стула и закинув руки за голову, сцепив пальцы в замок, Дитрих закрыл глаза, стараясь отогнать от себя все возможные мысли, которые то и дело лезли в его голову: троица, попавшая именно в том квадрате, который указали из штаба; рассказ девчонки; кольцо. Ему казалось, что все это было частями какой-то головоломки, которую ему придется разгадать, но все никак не выходило сопоставить в одно целое – то ли детали не подходили друг к другу, то ли не хватало еще чего-то. Говорить о пленных пока не стоило – слишком мало доказательств того, что они говорят правду, да и руководство пока не устанавливало сроки исполнения приказа.       Открыв глаза, мужчина сделал вдох, наполняя, как ему начало казаться, удушливым воздухом легкие. В горле появилась неприятная сухость, царапающая кожу. Достав из ящика бутылку, Герцог налил немного шнапса в стакан, но пока не спешил, приподняв тару так, чтобы свет от лампы отражался от жидкости. И вот в этот момент все мысли, ранее блуждавшие в голове, в миг растворились. И вот тут Дитрих пригубил напиток, попробовав его на вкус, хотя и так знал о нем, так как кроме шнапса тут была только местная водка, которую он считал хуже дерьма. В голове немного прояснилось, насчет этого допроса, но выводы пока рано еще было делать. Вернув стакан и бутылку обратно в ящик, Герцог поднялся и направился в смежную комнату, которая была жилой и обустроена под нужды командира дивизии, коим, собственно и был Дитрих.       Приблизившись к умывальнику, над которым висело небольшое зеркальце, мужчина осмотрел себя. Серо-голубые глаза покраснели от постоянного недосыпа и сейчас неприятно щипали. Волосы цвета соломы аккуратно подстрижены на классический манер, но уже немного отрасли, а значит, в скором времени придется опять идти к Вигману – только он умел стричь в полевых условиях, да и больше доктору Дитрих мог довериться. И все же возраст давал о себе знать, но и в свои 42 года Дьявол мог дать фору многим молодым, он все так же был подтянут, как и прежде, показывая пример подчиненным. Набрав немного прохладной воды в ладони, мужчина умылся, постаравшись хоть на мгновенье забыть про все свои размышления, но брошенный в сторону стола с картой взгляд, вновь окутал его потоком мыслей.       Эту ночь Герцог провел в размышлениях о том самом квадрате, указанном штабом. Что там могло находиться такое, что привлекло внимание высших чинов? И откуда там взялась та странная троица, утверждавшая, что они все прибыли из будущего? Совпадение? Было столько вопросов, но пока ни одного ответа. Потеряв сон, но приобретя раздражение, Дитрих вышел из компункта, крикнув стоявшим у дверей охранникам:       - Позвать ко мне штурмбаннфюрера Штуббе! – но спустя секунду добавил, - Если этот пес снова провел ночь в баре, то окуните его сначала в реку, чтобы он пришел в себя, в противном случае я сам лично утоплю его.       Нужно было немедленно допросить ту калеку и узнать, какие у нее будут показания, а уже потом делать выводы.       Отто, к удивлению Герцога, все же был трезв, но выглядел не выспавшимся, когда его привели, а значит, одноглазый всю ночь спал в казарме. Одарив подчиненного строгим, но вполне довольным взглядом, он приказал кивком следовать за собой. Танкист нахмурился, почесав пальцами подбородок, уже обросший небольшой щетиной, но все же молча поплелся за командиром, по пути достав пачку сигарет и закурив.       Госпиталь представлял из себя отдельно-стоящий дом, где разместили койки для раненых, устроив операционную в самой большой комнате, как распорядился на то доктор Вигман. Это был невысокого роста мужчина под 40 лет с редеющими черными волосами и карими глазами. И как узнал Штуббе у одной медсестрички, с которой он крутился, этот доктор был преподавателем у известного врача, который на данный момент работал в одном из концлагерей. Не смотря на свой безобидный вид, сам же Вигман закрепил за собой пугающую репутацию – в основном у местных: он был невероятным хирургом и всегда оперировал сам, но, как поговаривали жители, имел маленькую склонность к экспериментам над живыми людьми. Но Герцог не обращал на это никакого внимания, предупредив доктора, чтобы ни один из его солдат не пострадал ни коим образом, а получал самую хорошую медицинскую помощь, и может быть он закроет глаза на пропажу местных жителей.       Только ступив на крыльцо госпиталя, Дитрих был встречен выбежавшим из дверей ассистентом главврача, сказавшим, что придется подождать, так как господин Вигман на данный момент занят, но, как только освободится, сразу же прибудет к оберфюреру, на что Герцог ответил, что ему нужен не врач, а пленница, которую он отправил сюда. Ассистент одобрительно кивнул, после чего проводил в одну из комнат, где стояла одна единственная кровать. Сама комнатка была небольшая, где кроме кровати стоял еще и стул. Окон тут не было, и можно предположить, что ранее это была кладовка или какое-то помещение, предназначенное для хранения хоз-инструментов, но на данный момент использовалась по-иному. Девушка лежала на кровати с привязанными руками к перекладинам каркаса кровати по обе стороны от тела, накрытая одеялом по пояс. Как и обещал Вигман, он позаботился о пленнице – не только загипсовал перелом, но и обработал раны. Света, попадавшего в комнатку из основного коридора, вполне хватало, чтобы убедиться, что девушка не спит. Пропустив мимо себя Штуббе, занявшего стул, Герцог кивнул ему, давая сигнал начинать допрос с вопроса об имени и фамилии. Задав вопрос, одноглазый фыркнул, когда пленница дернулась, начав кричать, и как понял Дитрих, она обзывала их, если судить по тому выражению лица, которое было у Отто.       - Скажи ей, что ее подружка рассказала нам все, - подсказал Дитрих, переведя взгляд с одноглазого на пленницу, когда тот перевел слова командира, но и тут та начала о чем-то кричать, - Я так понимаю, что у нас не будет нормального диалога, - бессонница уже начала пускать ростки раздражения, подвергая разум Дьявола в безумие, - Я пытался попросить по-хорошему, - махнув подчиненному, чтобы тот отошел, Герцог приблизился к девушке, в миг умолкнувшей, смотрящей со злобой на него, - Но вижу, что низшая раса человечества, никогда не воспринимавшая конструктивный диалог, а предпочитавшая более примитивные действия, не сможет даже приблизиться к нам, - откинув одеяло, оголив здоровую ногу пленницы, он, не обращая внимания ни на ее крики, ни на брыкания, схватил за лодыжку, - Поверь, мне очень жаль, - с иронией произнес Дьявол и со всего размаха сломал ногу пленницы о спинку кровати.       Невероятной силы вопль разлетелся по округе, заставив напрячься всех тех, кто не только находился на тот момент в госпитале, но и близ от него. Выгнувшись, девушка что-то орала, но каждое движение вызывало в ней новую волну адской боли. Не обращая на нее уже никакого внимания, Дитрих вышел из комнаты, тут же столкнувшись с бежавшими на крики медсестрам по пути бросив им:       - Кажется, господин Вигман пропустил еще один перелом.       - Нужно будет еще раз привести ту девку, - сказал Герцог шедшему рядом Штуббе, зная, что тот следует за ним, - Мы должны убедиться в том, что вчера она рассказала нам всю правду.       - Дьявол, - начал одноглазый, не понимая, почему тот вообще верит каким-то диверсантам, которые скорее всего просто умом тронулись, - Я вот вообще… Ты в своем уме?! На хер этих убогих – отправим на расстрел, а в штаб черкнем, что поймали русских партизан из числа того красного выблядка.       Остановившись, Дьявол впился раздраженным взглядом в Отто – тот был ниже его ростом, где-то на полторы головы, блондин с единственным голубым глазом, от которого всегда несло то сигаретным дымом, то шнапсом, который тот поглощал в неимоверном количестве, и может быть вообще спился бы, если бы не Дитрих, вытаскивающий его из постоянного запоя. Напомнив себе мысленно, что вокруг слишком много посторонних глаз, Герцог развернулся и молча направился в штаб, слыша, как по пятам идет одноглазый. Открыв дверь, уже не обращая внимания на приветствовавшую охрану, оберфюрер буквально влетел в дом.       - Закрой дверь, - приказал он, уловив, как сапоги танкиста топнули по половицам, а когда Штуббе выполнил приказ, вдруг резко развернулся, впившись пальцами в горло одноглазого, прижав его к двери, - Слушай меня внимательно, ты жалкое подобие арийца! Если бы не я, твое никчемное существование давно бы закончилось где-нибудь под забором или в канаве от передоза алкоголя в твоей крови, и поэтому ты мне обязан своей убогой жизнью. И первая твоя задача – это неукоснительно следовать всем моим приказам, при этом держать свой поганый язык за зубами и открывать рот в тот момент, когда я разрешу сделать это. Ты понял меня? В противном случае ты лишишься не только второго глаза, но и языка, вместе с зубами.       Не ожидав такого поворота, Отто даже не дергался, смотря расширенным глазом на командира, не скрывая страха, который в тот момент испытывал. Воздух, застрявший в глотке, парализовал голосовые связки, и он мог лишь кивнуть, но этого хватило, чтобы Дитрих отпустил его. Отшатнувшись, одноглазый взялся одной рукой за свою шею, стараясь прикрыть ее от следующего выпада Дьявола, если тот вновь надумает удушить его, а вторую вытянул в сторону, останавливая Герцога:       - Я понял. Понял! Прости. Сейчас… Я приведу ее.       Хоть и придушил его Дитрих не так сильно, но это подействовало на подчиненного. Не смотря на мерзкий характер и ужасную привычку, он был предан ему и выполнял все приказы, надо было лишь время от времени напоминать о том, что Штуббе был обязан ему. И порой методы могли быть не самыми приятными, но все же действенными. Оставшись хотя бы на короткое время один, мужчина снял китель, фуражку и, закатав рукава, вновь склонился над картой, пройдясь по отметкам, стараясь найти хотя бы одну единственную зацепку.       - Хоть сам высматривай, что в этом квадрате, - недовольно прошептал себе под нос Герцог, стукнув пару раз подушечкой указательного пальца по той самой проклятой пещере, отмеченной Отто.       Но мысль была вполне неплохая, тем более в ближайшие несколько часов можно было себе это позволить, только вот взять сопровождение и…       В дверь постучали. Не разгибаясь и все так же опираясь руками о стол, Дьявол поднял взгляд, прорычав:       - Войдите.       В компункт втолкнули пленницу, а уже следом прошел и Штуббе с двумя своими шестерками из экипажа. Этих двоих оберфюрер видел и не раз, крутящимися вокруг одноглазого, бывшего у них командиром танка. Два рослых, выше его самого, но худощавых танкиста выпрямились, прижав руки «по швам», ожидали дальнейших указаний. Подтолкнув девушку в плечо, чтобы та подошла ближе, Отто отчеканил:       - По Вашему приказанию была доставлена пленная, господин Герцог.       - Господин Герцог, - эхом отозвалась пленница, чем поймала на себе удивленные взгляды.       Выпрямившись, Дитрих обошел стол и со злой усмешкой оглядел девушку с ног до головы:       - А это что-то интересное у нас. Я даже удивлен, - грубо взяв пальцами щеки стоявшей перед собой, он изучающе осмотрел ее лицо, запачканное кровью от ссадин и покрытое грязью, не скрывая своего отвращения, а потом перевел взгляд на одноглазого, - Отто, отведи эту суку в баню, пусть ее приведут в человеческий вид, а потом ко мне, - откинув девушку от себя, оберфюрер  потер ладони друг об друга, будто бы измазался в грязи и теперь старательно убирал ее, - Если она смогла два слова произнести, то почему бы не научить этого попугая петь на нашем языке. Может быть что-то и выйдет, в противном случае в любой момент можно утилизировать.       Мысль о том, что девка оказалась советской переводчицей или шпионкой, отпала сама собой, так как она не понимала ничего из того, что они говорили при ней, да ее манера поведения отрицала это; но вот идея о том, чтобы научить пленницу разговаривать, показалась даже вполне забавной, тем более сама девушка была внешне привлекательной, если не считать того, что она не видела ванны уже несколько дней и от нее разило, как от свиней в хлеву. Но самое главное было то, что девка могла более подробно рассказать о том, кто они и откуда на самом деле, и да, на это уйдет много времени, которого на самом деле уже не было.       Штуббе кивнул, взяв пленницу за локоть, чтобы увести, видимо рассказавшего приказ, но та вдруг остановилась и что-то сказала, что вызвало легкий смешок:       - Она спрашивает про своих друзей.       Взгляд при этом у Герцога стал более холодным, поймавшего ее глаза:       - Пусть закроет свою пасть, иначе окажется в том же клоповнике, откуда я ее вытащил.       Загоготав, одноглазый дернул пленницу к себе, переведя слова оберфюрера, а потом вытолкал ее на улицу. На удивление та не стала упираться, послушно пошла вперед, но все же это напрягло Дитриха, который уже вел внутренний диалог, начавшего сомневаться, а не шпионка ли она все-таки. Но все же для начала у него был план проверить ее, и план этот созрел прямо на глазах, но ему понравилась сама идея настолько, что вызвала на его лице улыбку.       Через час она вновь стояла перед ним. Сидя за столом, Герцог откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, рассматривая пленницу. Мешковатая черная форма без опознавательных знаков со склада смотрелась на ней нелепо, уродуя, но все же горячая вода пошла на пользу, смыв всю грязь с милого личика, и теперь Дитрих отметил про себя, что девушка и правда выглядела привлекательной. Поднявшись, он приблизился к ней.       - Erinnerst du mich an deinen Namen? – взяв двумя пальцами подбородок пленницы, приподнял ее лицо так, чтобы та взглянула на него.       На Дьявола теперь смотрели большие испуганные темно-голубые глаза. Обрамленное чуть мокрыми светлыми волосами лицо выглядело бледным от недоедания и всего того, что уже успела пережить девушка, но все же в ней была капелька аристократии, да и выглядела она моложе своего возраста.       Стоявший позади Отто перевел вопрос, лениво потягивающий сигарету.       - Александра, - практически одними губами прошептала пленница, боясь отвести взгляд от Герцога, - Саша, господин Герцог.       Дитрих исподлобья взглянул на Штуббе, криво ухмыльнувшись. Видимо, тот уже объяснил, как правильно обращаться к оберфюреру, а потом дернул верхней губой, вознаграждая пленницу надменным взглядом:       - Nein. «Sasha» ist der Spitzname eines Hundes. Du willst doch kein Hund sein, oder? – при этом вопросе мужчина провел подушечкой пальцев по пухлым губам, не сводя глаз с девушки, стараясь угадать, знает ли она их язык, но девчонка лишь больше испугалась и даже хотела вырваться, но Дьявол успел перехватить ее, положив ладонь на затылок, притягивая ее голову так, чтобы ее лицо было прямо перед ним, - Antworte!       И все же Штуббе вновь перевел все то, о чем сказал командир. Пленница замотала головой, насколько позволяло ее положение, чей взгляд уже был переполнен ужасом.       - Gut, - улыбнулся Дитрих, - Alexandra.       - Да, господин Герцог, - сказала девушка, но тут же получила увесистую пощечину; закрыв лицо ладонями, издала всхлипывающий звук, а потом краем глаза глянула на мужчину перед ней.       - Auf Deutsch! – погрозив пальцем, Дьявол хмыкнул, - Ich möchte, dass du es auf Deutsch sagst.       Стоявший до этого позади Штуббе, обошел их, делая последнюю затяжку, а потом потушил окурок в стоявшей пепельнице, которую сам же сюда и принес несколько дней назад, так как сам оберфюрер не имел такой вредной привычки, как курение. Выдохнув струю дыма вверх, он скрестил руки на груди, смотря на происходящим с интересом. Повернув в его сторону голову, Дитрих вопросительно изогнул бровь, словно бы спрашивая о том, сможет ли девушка ответить, но не успел одноглазый как-то среагировать, как пленница, шмыгая носом, тихо проговорила:       - Ja, Herr Herzog.       Несмотря на то, что ответ последовал не сразу, Дьявол остался доволен. Вернувшись к своему стулу, он подвигал челюстью, обдумывая ситуацию, а потом задал вопрос Отто, показав взглядом на пленницу:       - Finde von ihr heraus, woher sie die Essenz meiner Frage erfahren hat.       Одноглазый стянул с головы пилотку и аккуратно сложив ее, положил на край стола, пригладив светлые волосы, кивая, а потом обратился на ломаном русском к девушке, заняв свободный стул у стола:       - Отькуда ты зняешь немьецкий язик?       - Я не знаю его, - та взглянула сначала на одноглазого, а потом на оберфюрера.       - Но ты отьветить прявильно, - хищно улыбнулся Штуббе, - Не надо обмянывять.       - Я не обманываю вас, - пленница переминалась с одной ноги на другую, смотря то на одного мужчину, то - на второго, - Вы уже знаете, что мы попали сюда из будущего, о чем я говорила ранее. В моем времени люди имеют доступ к СМИ: газеты, телевидение, интернет – это сложно объяснить, но что-то вроде телефонного разговора, но можно так же видеть собеседника, если, к примеру, я захочу пообщаться с ним, или же можно прямо в телевизоре читать книги…       Переводивший все это одноглазый громко рассмеялся, покрутив пальцем у виска, а Герцог лишь усмехнулся, не позволяя эмоциям быть более яркими с пленными.       - Можете не верить мне, - помотала головой девушка, понимая к чему этот смех, - Но все же вы нашли в наших вещах странные для вас предметы: фотоаппарат, который еще не изобрели, например, или сотовый телефон… И кстати, на базе ваших исследований, будут созданы многие изобретения. Не смогу сейчас назвать все, но проводимые эксперименты немецких докторов дал сильный шаг к медицине будущего. А также реактивный двигатель: в будущем самолеты будут летать только на таких двигателях, а еще будут запускаться ракеты в космос.       Лица мужчин в миг стали серьезными. Переглянувшись, они о чем-то быстро переговорили, а потом одноглазый поднялся и, ударив пленницу в живот, схватил сзади за шею, притягивая к себе, с яростью глядя в глаза:       - Отькуда ты зняешь про это?       В это время Герцог невольно коснулся кобуры с находящимся в ней Маузером. Девка не только хорошо притворялась, что не знает их язык, но и рассказала о секретных разработках, а значит, шпионы успели пробраться и до засекреченных разработок. И это как раз об этом нужно было доложить в Берлин. Заскулив от быстрой боли, которая медленно превращалась в тупую, пленница попыталась отодвинуться от одноглазого, но тот только сильнее сжал ее шею.       - Об этом знают все! Точнее потом узнают, когда вы проиграете…       Кровь отлила от лица Дитриха, но всего лишь на секунду, а вот глаза наполнились такой звериной яростью, что она будто бы окутала его, просачиваясь через глазницы. Резко поднявшись, он стукнул по столу кулаком, слыша в голове лишь голос Отто, который и перевел ее слова, но это были ее слова. Выхватив пистолет из кобуры, он автоматически снял предохранитель, надвигаясь быстрыми шагами до стоявших у стола. Отшвырнув одноглазого в сторону одним движением, Дитрих этой же рукой схватил горло девушки, приподняв ее, рывком прижав к стене. Забрыкавшись, та схватилась двумя руками за руку оберфюрера, пытаясь высвободиться.       - Du bist eine dumme Schlampe! – заорал Герцог, впиваясь пальцами в горло пленницы, - Ich werde dich nur für das, was du gerade gesagt hast, mit äußerster Grausamkeit töten. Nie!.. Hörst du mich, du wertloser Mistkerl? Niemals wird das Dritte Reich verlieren, - с этими словами он медленно коснулся дулом Маузера виска девушки; та замерла, смотря огромными глазами на него, перестав брыкаться; одно движение и жизнь этой суки оборвется; кровь стучала в висках Дитриха, пылая яростью; как же ему хотелось насытиться ее болью, лично втоптать это никчемное создание в грязь, откуда она пришла, но все же взяв себя в руки, Дьявол не сильно стукнул ее головой о стену, встряхивая, - Otto, gib mir das Seil, - приказал, не сводя взгляда с хныкающей девушки, все держа ее шею, но теперь уже не так сильно, как ранее.       Как только Штуббе протянул веревку, о которой говорил Герцог, то тот быстро связал кисти рук пленницы, оставив длинный конец, который сжал в кулак, дернув его на себя. Чуть не упав, та по инерции приблизилась. Коснувшись дулом подбородка, Дитрих приподнял голову девушки, прошипев сквозь зубы:       - Und jetzt gehen wir zu deiner Freundin ins Krankenhaus.       Штуббе сразу все понял, когда по пути в палату второй пленной Герцог приказал принести ему плоскогубцы. Он лишь жалел о том, что выучил русский и сейчас был обязан таскаться за командиром, вместо того, чтобы отдыхать в офицерском клубе или местном баре, устроенном солдатней. Все же найдя необходимое, поплелся с неохотой в комнатку, где находилась вторая пленница, уже из коридора слыша всхлипы и причитания. Как оказалось, оберфюрер уже был там, приведя с собой, как на поводке, и девку, с которой все и началось. Обе девушки переговаривались, но как понял Отто все сводилось к тому, что они обе пытались друг друга успокоить, обещая помочь. Протягивая инструмент Герцогу, одноглазый встал у стены, прислонившись к той спиной, скрещивая руки на груди, заранее прикрыв дверь, чтобы никто из посторонних не смог подслушать.       - Меня крайне опечалили новости о том, что вы обе знаете, - начал Дитрих, давая время Отто на перевод, - Из своего будущего. Якобы то, что Великий Третий Рейх падет, - на этих словах та пленница, что была прикована к кровати, с ужасом взглянула на подругу, стоявшую возле говорившего, опустив голову, - Вы обе должны понимать, что это не просто ложь, а самый наглый способ деморализовать самую великую армию. И за это деяние вам обеим полагается смертная казнь, а так как сейчас вся ответственность за вашу поимку на мне, то и я могу вершить над вами суд. Но все же я проявлю благородство, дав шанс, - чуть подтянув веревку, Герцог развернул к себе пленницу, протягивая ей плоскогубцы, - Именно ты рассказала мне обо всем, решив начать наше сотрудничество, а значит, в отличие от твоих друзей ты задумываешься и беспокоишься о жизни и своем будущем. Признаюсь, мне сложно поверить в рассказанное тобой, как бы я ни старался. Ни в ту историю о том, как вы все попали сюда, ни в то, что мы проиграем. И то, и другое является наглой ложью! Но я бы хотел дать тебе шанс – если ты сломаешь ей все пальцы, я выслушаю тебя еще раз. В противном случае вас всех ждет расстрел.       Услышав перевод слов, девушка сделала шаг назад, дернув веревку, собираясь оскорбить оберфюрера, что читалось на ее лице, но тот ухватил ее за руку, сжимая больно пальцами, притянув к себе, показав плоскогубцы. В это время Отто, поняв мысли командира о наказании первой пленницы, решил проявить инициативу и незаметно ото всех вытащил из кобуры свой пистолет, достав обойму и вернув оружие на место, спрятав обойму в карман.       - Я немного помогу, - сказал он с усмешкой, подходя ко второй пленнице, начав развязывать ей руку, якобы для экзекуции, и, как предполагал одноглазый, та вывернулась и забрала у него пистолет, - Эй! Стой! – закричав, испуганно вытаращился на наставленное на него дуло, поднимая руки, отшатываясь назад к стене, тут же упершись лопатками о нее, - У нее оружие.       Как и предполагал Штуббе перепуганная до ужаса девушка направляла пистолет на всех, выкрикивая что-то, что он сам мало понимал, скорее всего угрожая им, в том числе и на свою подругу, теперь жавшуюся к стене, думая, что та все же решиться на предложение. Поймав взгляд Дьявола, не знавшего о плане подчиненного, Отто короткими знаками показал, что оружие не заряжено, постаравшись сделать это как можно незаметнее, что по началу озадачило Дитриха, не сразу сообразившего причину такой выходки одноглазого, но потом до него дошло, для чего был сделан весь этот цирк. Его новая игрушка не станет идти против друзей, а тем более причинять им вред, но та ситуация, которая произошла из-за Штуббе, покажет ей, на что способна ее подруга. И это рассорит их. Сделав шаг вперед, Герцог так же с поднятыми руками хотел приблизиться к кровати, но лежавшая на ней пленница наставила на него пистолет, и в этот момент одноглазый ринулся к ней, с легкостью отобрав оружие.       - Отто, переведи, - в голосе Дьявола послышались легкие язвительно-снисходительные нотки, направленные на пленницу, - Вот видишь, Александра, к чему приводит промедление. И все это можно было бы миновать, если бы ты и твои друзья изначально начали сотрудничать с нами, рассказав всю правду. Но я не виню тебя. Ты молода и наивна. Доверилась не тем людям, решившим заморочить твою голову ерундой, но все же ты поступила хорошо, решившись поговорить со мной. И я хвалю тебя за это, - подняв руку, аккуратно стер слезы со щек девушки, смотрящую на подругу, которая что-то говорила, пытаясь перебить мужчин, переходя на крики и мольбу, - Но теперь ты видишь, что все цели меняются, когда вопрос касается жизни и смерти? Я заметил, что твоя подруга была готова убить тебя. И разве это правильно? – коснувшись пальцем подбородка пленницы, повернул ее лицо к себе, чтобы она смотрела только ему в глаза, - Ты напугана. И я понимаю тебя. Но ты должна сейчас решить, что будет с тобой. Готова ли ты умереть или же остаться жить? – не смотря на протесты, таявшие, как лед на жарком солнце, он вложил ей в руки плоскогубцы, а потом развернул лицом к кровати, встав позади, - Я помогу тебе, - удерживая руки девушки на ручках инструмента, чтобы она не отпустила его, Дитрих с помощью одноглазого ухватили плоскогубцами палец брыкающейся пленницы, что лежала на кровати, придавленная весом Штуббе, держащим ее.       Сильнее сжав ручки вместе, Герцог вдруг внезапно дернул инструмент. Раздался громкий треск, а затем вопль лежавшей на кровати. Испугавшись, девушка, которая проводила экзекуцию вместе с оберфюрером, хотела отпустить плоскогубцы, но тот не позволил ей сделать это, сильнее сжимая пальцы. Чуть захныкав, она только и смогла, что отвернуться, закрыв глаза, уже не чувствуя слез. Но тут раздался второй треск, сопровождаемый диким криком подруги, заставивший ее вздрогнуть еще раз.       Идя по дороге, Дитрих все еще сжимал в кулаке конец веревки, время от времени натягивая его, чтобы пленница не отставала. А та плелась позади, еле перебирая ногами, не поднимая головы, смотря не видящим взглядом перед собой. Она была так сильно напугана, что после той сцены в палате, не проронила ни слова, лишь изредка всхлипывая. Засунув большой палец за ремень, одноглазый шел рядом, начавший разговор о том, как все-таки они будут учить пленную немецкому языку. Не смотря на энтузиазм, в котором все еще пребывал Герцог, вопрос был как никак кстати, так как сам он не знал русского, а одними побоями дело не решить. Вот тут одноглазый и предложил, что сможет начать обучение, но с условием того, что ему выдадут недельный отпуск, а также ящик шнапса. Обговорив все детали, Дьявол дал добро, но сказал, что отпуск Штуббе проведет на базе, а не уедет в Берлин, как планировал, и как раз у него будет время на пленницу.