Ветер и Щит

Альдо развернулся на каблуках, шпага со звоном ударилась о бронзовую подставку для часов. Его величеству явно пришла новая мысль, но он еще не знал, как ее выразить. Ричард ждал, весь превратившись в зрение и слух. — До суда пройдет немало времени, — проговорил медленно сюзерен. — До этого что угодно может случиться. Но вот что. Если Алва в курсе этой кошачьей исповеди? Ты должен допросить его! — Я?!.. — Да! Ты был его оруженосцем три года. Ты знаешь его повадки и слабости лучше других! Ты сразу поймешь, что у него на уме! Допроси его. Никаких пыток или чего-то такого… эффективного. Если агарисская крыса пронюхает, может сорвать мою коронацию. Понятно? Ты должен выяснить, что знает кэналлиец! — Да, ваше величество! Ричард отдал честь и готов был тут же броситься в Багерлее, размахивая хлыстом и продумывая, куда наносить удары, чтобы не оставлять следов. Но сюзерен остановил его: — Не сейчас, мой друг. — Лицо короля стало сосредоточенным, бледность ушла. Очевидно, он принял решение, и теперь оставалось лишь воплотить его. — Это не должно выглядеть внезапным. Мы должны делать вид, что всё в порядке. И все действительно в порядке. Завещаний никогда не существовало. Это истина, по крайней мере, до тех пор…. Пока не всплывет завещание. К тому же… — Альдо изящным движением окунул перо в чернила и снял каплю. — Я должен написать личное дозволение главе Высокого Совета посещать заключенного Алву. Так что сядь пока! Успеешь еще на свидание с птичкой. «Садитесь, юноша. В ногах правды пока никто не сыскал… По крайней мере, если речь не идет о фехтовании». Ричард повел плечом. Тупая боль напомнила о заживающей ране. Голос Ворона прозвучал будто в реальности. И кабинет его величества на долю секунды померк, окрасился в черные тона, запахло горько-сладким, крепким шадди. Герцог назло видению сел в кресло, к счастью, не промахнулся. И замер, ожидая, когда Альдо допишет пропуск. Ракан не рассуждал на светские или философские темы параллельно письму. И Эпинэ сразу понял бы, что это значит. Альдо продлжает думать, разворачивая возможные варианты событий и подбирая самый выгодный ход. Ричард просто сидел истуканом, в голове его пульсировала одна мысль: «И кто теперь в ловушке, юноша?»