Сближение

      Но бывают и плохие дни.              Плохие недели.              Осень оказывается тяжелым испытанием. Уилл пытается держать лицо, но, чем ближе Хэллоуин, тем отстраненнее становится.              Неудивительно: осенью с Уиллом происходило много плохих вещей. Даже Векну, насколько Билли помнит по рассказам Макс, они победили ближе к декабрю.              Поэтому Уилл предпочитает проводить время под тёплым одеялом, выходя исключительно по надобности на улицу и предпочитая избегать как знакомых, так и незнакомых людей.              Он пытается провернуть этот фокус и с Билли, но Билли, к счастью (или к сожалению) часто игнорирует намеки и прямые просьбы.              — Если ты не откроешь дверь, я проведу ночь на коврике, — обещает он, когда Уилл пытается отделаться от него, придумав простуду.              У него больной вид, но Билли к этому готов. Он зашел в аптеку на случай, если Уилл действительно простудился. Но всё сложнее: Уилл на пару градусов холоднее нормального, хотя и кутается в плед. И отказывается от принесенной пиццы:              — Это именно та дрянь, которую ты так любишь. С ананасами, господи боже.              У Билли есть собственный опыт справляться с дерьмовым прошлым, которое настойчиво взламывает его мозг под памятные даты. Но Уилл — не Билли. Билли предпочитает шумные помещения и скопления людей, и только в эти дни позволяет себе напиваться вдрызг.              Или позволял.              Уилл лежит перед телевизором, не глядя на экран, обложившись подушками.              Билли консультируется с Джойс, хотя прекрасно помнит, что именно она ему сказала при последней встрече, и та ощутимо тает перед его желанием сделать для Уилла хоть что-то:              — Кто-нибудь из нас может приехать, — говорит она. — Обычно он отказывается нас видеть, но никогда не прогоняет. Поэтому, если хочешь ему помочь, будь рядом. Не настаивай ни на чём. Выдерживай капризы. Любимая еда, любимые шоу, какао… ты ведь умеешь варить какао?              Билли может научиться. С блинчиками не получилось, но какао — это же совсем другое, так?..              Она хочет приехать, но Билли просит её пока повременить с визитами.              В конце концов, он есть у Уилла. А Уилл был у него. Уилл прощал ему проёбы и не отказывался разговаривать. Билли может быть как Уилл, так?..              — Съешь хотя бы кусочек этой мерзости. Иначе придется отправить её в помойку.       — Ты тоже ешь пиццу с ананасами, — вяло сопротивляется Уилл, но протягивает руку.       — Когда ты успел это заметить?              Уилл позволяет себя обнимать, потому что Билли тёплый, потому что Билли пытается не давить, но одновременно не сдвигается с места. Джойс просила его быть стойким. Как он может отказать этой женщине? Он ведь не умалишенный!              Из Нью-Йорка приезжает Джонатан. Потому что он должен был приехать. Билли не до конца это понимает, но у него не было такой семьи, как у Уилла, поэтому приходится смириться с положением дел и оставить братьев вместе.              Джонатан, впрочем, не оставляет его, выходит на улицу под предлогом «покурить», хотя никто из них не курит. Что у этой семьи с отговорками для сложных разговоров без чужих ушей?..              — Мама рассказала мне, что ты и Уилл… — старший Байерс не договаривает. Билли не знает, чем тот закончил, поэтому заканчивает вместо него.       — Вместе, да.              Что последует дальше? Угрозы, обвинения? Джонатан худой и бледный, с синяками под глазами и весьма далек от понятия «спортивный». Что он может сделать Билли?              — Я рад, — вдруг говорит Джонатан. — Я плохо знаю тебя. И то, что я знал о тебе раньше не делает чести, но… Я вижу, как ты на него смотришь. И как он смотрит на тебя, — Джонатан мнется и протягивает руку. — Спасибо, что рядом с ним.              Возможно, в семейности есть и что-то хорошее, думает Билли.              Возможно, поддерживающие семьи, вроде Байерсов, лучше, чем он думал.              — Я буквально на пару дней, — говорит Джонатан. — И, если хочешь, ты можешь остаться, на самом деле.              Но Билли не остается. Не потому, что не хочет. И не потому, что The Clash — уже древние и не вставляют. Уиллу нужно побыть с Джонатаном. Билли нужно побыть одному. Наверное, это правильно.              — Какие люди, чувак, — говорит Клейтон слишком обрадованно, чтобы Билли ему поверил.       — Что ты сделал?       — Что? Кто? Я?! Чувак, тебе нужно расслабиться. Я ничего не делал!..              Для человека, говорящего правду, он слишком подозрительно выглядит. Или Билли просто не умеет доверять? Однако инстинкты вопят о лжи, но Билли устал, Билли беспокоится об Уилле (и о себе без Уилла, когда тому так тяжело), поэтому он предпочитает лечь спать.              Твари во снах беснуются вполсилы, а под утро снится смеющийся Уилл.              Ночь проходит неплохо, и целый рабочий день за ней. В обед звонит Джонатан и предлагает провести вечер за пиццей и просмотром какого-нибудь фильма. И это странное предложение. Как будто Джонатан хочет подружиться, а Билли никогда ни с кем не дружил.              — Как Уилл? — спрашивает он шепотом, едва заходя в квартиру.       — Неплохо. Сегодня были занятия и он был на двух из трех. Хороший результат.       — Я знаю, что вы шепчетесь обо мне, — бормочет Уилл, появляясь на кухне.              Билли обнимает его на автомате, потому что это то, чего ему хочется. Джонатан смотрит в другую сторону, но вряд ли потому, что они оба мужчины.              Уилл теплее, хотя и не улыбается так, как обычно.              Они пересматривают три части подряд «Назад в будущее», и Билли вынужден согласиться, что трилогия неплоха, хотя в нет ни нормальных перестрелок, ни горячих цыпочек.              И главный герой подкатывает к собственной матери из прошлого.              — Когда-нибудь ты станешь фанатом «Звездных войн», — вздыхает Джонатан и Уилл бьет его в плечо, выражая возмущение.              Билли никогда не фанател от задротских вещей.              Но Билли фанатеет от Уилла, и, наверное, этого достаточно, чтобы не испугаться чужого пророчества.              Он опять отказывается остаться на ночь, хотя бы потому, что кому-то придется спать на полу. Джонатан выходит с ним.              — Ему тоже нужно несколько минут передышки, — отвечает на непрозвучавший вопрос. — В детстве, после первого исчезновения, мы с мамой передавили с контролем и наблюдениями.       — Поэтому Джойс не сорвалась в этот раз?       — Маме тяжелее всего. Но ей нужно давать свободу. Она наверняка приедет позже, чтобы не быть назойливой.       — Она звонит мне каждый день.       — Ну, не тебе одному. Но Уилл хочет этой свободы.       — Не от тебя?       — Я не сижу рядом с ним круглосуточно. Еще в детстве я отпустил его на Хэллоуин.              Билли может посмеяться над этим. Он смутно помнит фрика-Джонатана, которому, наверняка, некуда было пойти на праздник, кроме как с младшим братом.              Но не смеётся.              Он смотрит на тощего парня, который никак не отвечает его представлениям о настоящем мужчине, но видит исключительно хорошего брата. Которым сам не мог стать, когда была возможность. Маленькая Макс предпочла бы Джонатана, а не человека, который защищал её причинением боли и внушением страхов.              Билли ненавидит себя прошлого.              Но ничего не может изменить.              Может, стоит однажды извиниться перед Макс по-настоящему? Кажется, он так и не смог произнести нормальных извинений, глядя ей в глаза.              — Ты в порядке?       — Вспоминаю, каким долбоебом был по отношению к Макс.       — О. Это полезно, — хмыкает Джонатан. — И, как, помогает? Ну, стать хорошим человеком? Исправиться? Переместиться в прошлое и всё изменить.       — Нихуя.       — У меня примерно так же.              Билли смотрит на Джонатана так, будто тот сошел с ума.              — Что? Думаешь, ты — единственный, кто был долбоебом, когда их близким нужна была помощь?       — Чувак. У тебя над головой сейчас мигает нимб.       — Ага. Мигает. Потому что я тоже много чего хочу изменить. Отказаться от ночной смены в ноябре 83-го года. Перестать курить траву после переезда в Калифорнию… Типа… список моих грехов не такой, как у тебя, но он есть.       — Чертовы списки, — фыркает Билли.              Ему хочется покурить. Может, даже не сигарету. Может, у него ещё остались хорошие связи с ребятами, которые торгуют травой?              — Думаешь, пора вернуться к Уиллу?              Мысль о траве как будто теряет привлекательность.              — Тебе, кстати, не обязательно уезжать. Я лягу на раскладушке. Зря её Уилл, что ли, попросил купить.       — Разве это не будет странно?       — Я не предлагаю тебе делать всё то же самое, что вы делаете без меня. Чувак.       — Мы не слушаем без тебя The Clash.       — За это ты тоже будешь гореть в аду. Но я сам уже не такой большой их фанат, если что.       — Ага, конечно. Уиллу это втирай.       — Я не застрял в своих школьных годах!       — Ну, в это я поверю. В школьные годы ты мог только мечтать о красотке-Уилер. Вы, кстати, до сих пор встречаетесь?              У Джонатана сложное выражение лица и он почему-то останавливается, хотя они мило переругивались, направляясь обратно к квартире.              — Да, встречаемся…       — Никогда не понимал, как можно сохранить первую влюбленность… Что?       — Уилеры. Уилл ведь тебе ничего не рассказывал, да? Впрочем, забудь. Это… это только его дело.       — Его дело? Вы все от меня что-то скрываете?              Билли и прежде чувствовал что-то вроде тайны, когда Уилл начинал рассказывать ему о друзьях. Между им и Макс были некоторые расхождения. Макс точно называла на одну фамилию больше.              — Это как-то связано с тем тощим Уилером, который брат твоей… Нэнси?              Джонатан чешет в затылке и уводит взгляд в сторону.              — Я тебе ничего не говорил. Когда… если Уилл будет готов, он расскажет тебе обо всём сам.       — Мне начинать переживать?       — Если только о вечере под ненавистных The Clash.       — Тогда я пошёл домой. Подальше от твоей вопящей ностальгии.              На ночь он всё-таки ложится рядом с Уиллом, и тот прижимается к нему всем телом, завернутый в одеяло и плед. Билли осторожно целует его в затылок и обхватывает рукой, пока Джонатан на кухне напевает одну из последних прослушанных песен. Билли закатывает глаза — ну какое же старье всё-таки слушает этот фрик!              Возмутиться чужим музыкальным вкусом ему не позволяет только уютно сопящий под рукой Уилл.              London calling to the faraway towns       Now war is declared and battle come down       London calling to the underworld       Come out of the cupboard, you boys and girls       London calling, now don't look at us.              Лондон взывает к дальним городам       Теперь война объявлена и битва начата       Лондон взывает к преисподней       Выходите из шкафов, мальчики и девочки,       Лондон взывает, не смотрите на нас.              …              Билли снится Изнанка, тянущаяся к нему лианами, но кошмар заканчивается, потому что Уилл пинает его и извиняется, не просыпаясь.