Приветик, Смерть!

      Время — это не прямая линия и даже не хаотичный узор. Время — океан из разноцветных клякс, стекающих на потолок бесконечности. Реальность перевернута вверх тормашками, но остается реальностью. Мир не то, чем кажется. Иллюзия из иллюзий в огромной иллюзии, которую можно осязать, обонять, видеть… Чувствовать, в общем! В мире есть не только черное, белое или серое. Оттенков полно! Люди — художники. Вселенная каждому вручила краски — остается лишь рисовать и рисовать, пока не закончишь сакральную картину своего бытия. У некоторых правда, руки растут из задницы и получается полное дерьмо. Бывает. Ладно, сейчас не об этом. Итог любой жизни — смерть, но смерть — это не навсегда, как и жизнь. Если, конечно, вас не испепелят. Впрочем…              Откуда я все это знаю? Я же древний, как дерьмо птеродактиля, говорил же.              Рывком распахиваю хлипкую дверцу платяного шкафа. Надо бы купить новый… торопливо снимаю с вешалки потасканную футболку, которой, по-хорошему, тоже пора бы в утиль… Хрен там! Что поделать, нравится она мне — и все тут! Отлично. Любимая шмотка на мне. Я чист и свеж, значит, самое время выдвигаться в путь. Меня ждут жмурики. Уляля! Агась, я все еще работаю в похоронном бюро. Продолжаю дело старого друга.              Топаю к зеркалу, окидываю себя оценивающим взглядом. Как обычно — распиздяй, да и пофиг! Подмигиваю радужному единорогу на футболке, сдуваю рваную челку со лба. Ну, я готов. Целую серебряный крест и шагаю на выход. Кеды. Рюкзак. Дверь. Сборы завершены. Выдвигаемся! Я мчу к вам на всех парах, покойнички! Обожаю свою работу. Вот вам мой зацелованный крест. Вещаю правду-матку, не лукавлю нисколечко. Да и… Это самое… Не по-ангельски мандить! Хи-хи! Сдерживаю нервный смешок и прибавляю газу.              Сегодня солнце светит особенно ярко, ветер пропитан пьянящим ароматом весны, а прохожие вежливо улыбаются друг другу. Прекрасный день! Знаете, весной зарождается много-много всего интересного. Куча в куче больше кучи. Я в этом так-то шарю. Повторюсь, можете свободно верить мне на слово — врать не по-ангельски. И! Раз вы все еще здесь, наверное, стоит внести немного ясности. Тем более, Анку вы были дороги. Не зря. Вы очень преданные слушатели. Мне, кстати, тоже нравитесь. Ловко лавирую мимо кучки кофеманов, столпившейся у обшарпанного фасада кафе, и подмигиваю невидимой камере. Осталось отснять финальные кадры и распрощаться! Не печальтесь только, пожалуйста. Как любил выражаться наш Анку… Ой, все! Перебегаю дорогу, на ходу закуриваю. Срежу-ка через парк!              Замедляю торопливые шаги, чтобы как следует насладиться весенним пейзажем. Высокие клены, зеленая трава, распустившиеся цветы. Красота! Лучезарно улыбаюсь, выпускаю последнюю струйку дыма и отправляю бычок в урну. Твое место на помойке! Ха-ха-ха. Я просто прусь от этой жизни. На Земле в разы круче, чем в Раю. Сколько здесь тусуюсь, а все еще не приелось. Я ненасытный. Люди действительно прикольные создания. Весело мне среди вас. Однозначно весело. Не вздумайте обижаться! Это комплимент.              Вытаскиваю мятный леденец из кармана рюкзака, безжалостно срываю обертку. Сладкая карамелька послушно отправляется в рот. Отлично, идем дальше. Полный вперед!              Этим утром в парке на удивление немноголюдно. Только парочка детишек приютилась на детской площадке и несколько собак прилежно выгуливают хозяев. Эти мне не интересны! А вот дети… Детство прекрасно! Дети — самые лучшие из людей, как ангел вам говорю. Я разбираюсь. Твою мать! Извиняйте! Совсем из головы вылетело. Залюбовался красотами — и упс! Я же обещал вам внести ясность. Так вот. Анку сделал свой выбор, а я…              Бамс! В колено внезапно прилетает мячик. Меткий удар, блин! Аид оценил бы. Кто забил гол? Я рассеянно потираю место ушиба. Машинально подбираю полосатое недоразумение и стреляю там и сям глазами в поисках владельца.              — Ойюшки! — встревоженно верещит мальчик со взъерошенными волосами, зарывая ладони в непослушные прядки. — Дяденька, извините! Я не специально.              — Ай! Робот упал, и я на него наступила! Все из-за твоего дурацкого мячика! — девочка с рыжими кудряшками заботливо поднимает игрушку, одергивает синее платье, недовольно морщится.              Я расплываюсь в умилительной улыбке и топаю к детишкам. Надо же мяч вернуть!              — У него рука сломалась! — девочка насупливается. — Все из-за тебя! Из-за тебя! — писклявый голосок дрожит.              — Ой, только не плачь, — мальчишка чувствует неладное и в припрыжку несется к хнычущей подружке. Джентльмен растет! Видите, какой взволнованный?              — Твое? — дружелюбно протягиваю мяч, присаживаюсь на корточки.              — Эм-м, спасибо.              Ярко-голубые глазенки распахиваются шире, а уголки густых бровей невольно поднимаются. Ха-ха, так и не научился скрывать свои эмоции! Все такой же. На его лице моментально вырисовывается красноречивая правда. Штришок за штришком. Мазок за мазком. И чего это он меня опасается? Ах да! Я же незнакомый дяденька. Совсем из соображалки выскочило. Еще и подружка хнычет. Волнительная ситуация, как не погляди. Мяч так и остается у меня в руках. Владелец занят! Не до игрушек ему сейчас. Есть дела поважнее. Он трепетно обнимает рыжую девчонку — утешает изо всех сил. И знаете, что я чувствую? Зарождение прекрасного.              — Ну не плачь, пожалуйста, — ладони ласково скользят по вздрагивающим лопаткам. — Подожди минутку.              Он неохотно размыкает объятья, шарит голубыми глазами по зелени травы. Что же ты ищешь? Ха, кажется, я начинаю понимать. Мальчишка аккуратно отщипывает маленький цветочек и вручает хныкающей подружке.              — Это тебе, не плачь!              — И зачем мне цветок, дурья башка?              А девчонка все так же остра на язык. Я тихонько присвистываю. Тяжело тебе придется с ней, хотя… Один раз ты уже справился. Главное, так и продолжай оставаться собой.              — Он красивый.              Ты простодушно пожимаешь плечами. Определенно, все такой же. Прямолинейный и простой. И про меня уже совсем забыл. Правильно, где я, а где она? Умеешь расставлять приоритеты. Так держать. Любовь всегда важнее… Да всего она важнее!              — Он мне не починит робота, — девчонка раздосадовано фыркает и смотрит на тебя, как на идиота. Не понимает она еще, какой принц ей достался. Рановато.              — Ребятки, не ссорьтесь! Давай я посмотрю, что там с твоим роботом, — тепло усмехаюсь.              — Дядь, вы странный.              Ты настороженно глядишь на меня. Густые брови все ползут и ползут вверх в недоверии, и ты невольно закрываешь спиной свое рыжее сокровище. Да, ты всегда будешь ее защищать. Однажды ты поклялся и сдержал обещание. Поклянешься и вновь. Я уверен.              Итак, Анку сделал свой выбор, а я сделал свой. Демона Анку больше не существует. Его прежняя плоть вспыхнула в ту секунду, когда он сотворил второе чудо в своей жизни, но душа… Я вам тоже не абы кто! Ха, хрен там ночевал, Владыка! Впрочем, он не против. Я же все еще цел-целехонек. Иногда я даже допускаю мысль, что все это изначально являлось коварным планом Всемогущего. Анку заслуживает счастья. Простого человеческого счастья. Владыка хоть и бывает мудаком, но все же не зря он Владыка. И знаете что? Плевать, кем мы родились. Люди, ангелы, демоны… Не суть! Твердеть в этой жизни должен хер, а не сердце. У Анку с этим все в порядке. Что тогда, что сейчас! У него горячее и доброе сердце. Его душа заслуживает вечного существования. ПЕРЕРОЖДЕНИЯ! Как ангел вам говорю.              — Может и странный, но я почти супергерой. Не ссыте, не обижу я вас! Я не обижаю малявок, — надуваю губы.              — Почему мы должны тебе верить? Ты еще и говоришь, будто хулиган какой… — голубые глаза не моргают. Сканируют.              Не-а, как ангел я говорю. Хи-хи.              — Дайте мне уже сюда этого сраного робота. Я сто пудов его починю. Обещаю! Я на работу опаздываю, — резко вскакиваю. Ноги затекли нахрен! В задницу эти ваши корточки.              — Знаешь, с психами лучше не ссориться, — твое кудрявое сокровище философски хмыкает, а я заливаюсь хохотом. — Еще и ржет.              — Да все путем, не бойтесь. Просто вы милые. И забери уже свое полосатое недоразумение, — нахально всучаю тебе мяч.              — Странный.              — Починишь, говоришь… Ладно, — тоненькие ручки осторожно протягивают мне поломанную игрушку и нервно вцепляются в синий подол.              Я качаю головой и улыбаюсь. Детский сад! Хотя так и есть. Ха! Щелкаю пальцами за спиной — и готово! Робот как новенький.              — Забирай!              — Но ты же ничего не сделал, — медные ресницы хлопают в недоумении.              — Сделал. По-чи-нил! Сказал же, я супергерой, — подмигиваю и снова лезу в карман рюкзака.              — И правда! Починил.              Девичьи слезы окончательно высохли. Старый друг, тебе больше не о чем волноваться. Твое сокровище успокоилось.              — Спасибо, дядь, — в голубой радужке плещется искренняя благодарность. Детская и невинная. Ангельское сердце наполняется теплом.              — Ага, спасибо.              — Пожалуйста! Будете конфетки?              В раскрытой ладони два мятных леденца, а передо мной два чудесных ребенка. У них впереди еще куча времени, чтобы успеть насладиться всеми прелестями жизни и… Это просто охерительно! Когда детские пальчики робко подцепляют предложенное угощение, я вновь лучезарно улыбаюсь. Решились, наконец!              — Спасибо, — синхронно и осторожно. Сейчас лопну от восторга, мать вашу!              — Не за что, — я ласково треплю детские макушки. — Ладно, мне пора! — убираю волосы за уши, поправляю лямки рюкзака. — Кстати, вы чудесно смотритесь вместе!              — Нет, дядь, вы все же странный, — ты опять хмуришь густые брови, берешь свое сокровище за руку. Да не украду я! Не бойся.              Посмеиваюсь, пожимаю плечами, мол, не без чудинки, конечно. Театрально кланяюсь напоследок. Разворачиваюсь и ухожу.              Анку, будь счастлив!              — Ах! Чуть не забыл! А как вам здесь на этот раз, ребятки? — небрежно оборачиваюсь через плечо.              — Мы вообще-то всегда ходим на эту площадку. Какой еще этот раз? Мы живем рядом, — твое сокровище смотрит на меня почти с сочувствием. Видимо, солидарна с тобой. Я странный.              — Тебе мама разве не говорила, что нельзя все выкладывать незнакомцам? — ты строго зыркаешь, становишься серьезней любого взрослого.              — Тц-ц, — рыжие кудряшки невольно подпрыгивают от возмущения.              Твоему сокровищу явно не нравятся нравоучения. Милота в милоте, пропитанная милотой. Я невольно хихикаю.              Надеюсь, еще встретимся, Анку. Ты был отличным другом. Вырасти достойным человеком. Впрочем, я в тебе не сомневаюсь.              — Удачи, ребятки! Цените свою жизнь.              Последнее напутствие и торопливые шаги уносят меня прочь. Все-таки как чудесно, что мы встретились снова. День начался крайне удачно. Супер!              Да, все люди смертны. Да, жизнь и смерть неразлучны. Но всегда есть шанс на счастье. С этим фактом глупо спорить. Послушайте древнего ангела. Я знаю, о чем говорю. У каждого из нас в руках кисти. У каждого своя картина. У меня тоже имеется. Я еще тот художник… За долгие годы существования измазался в красках вдоль и поперек и не прекращаю рисовать, я же вам…              Упс! Все-таки опоздал.              — Ты опоздал!              Я в курсе.              Останавливаюсь под знакомой вывеской и ухмыляюсь негодующему ангелу. Этот паинька тот еще педант. Пунктуальный до жути.              — А ты, как всегда, вовремя, — вытаскиваю бежевый платочек из нагрудного кармана и нагло скалюсь.              — Ты невыносим! — он раздраженно проводит ладонью по идеальной укладке. Прядка к прядке.              Есть такое. Я же странный.              Вам интересно, что здесь происходит? Увы, уже эпилог. Рисую я. Рисую! Но это уже совсем другая история.