Тирис Гортензия Бэтт

      Тирис на ватных ногах подошла к распластавшемуся в кресле волшебнику — Дамблдор, некогда прежде жизнерадостный и безмятежный, теперь словно поломанная кукла полулежал в кресле, от его живого блеска ярко-голубых глаз не осталось и следа.       Они были тусклыми, в них не было ни капли жизни. Это было лицо трупа. Да, он казался мертвым, но самое страшное, что он был жив.       Конечно, профессор Снейп ввел в курс дела в некотором роде, но… Тирис была к этому не готова… морально не готова увидеть лично. Ведь на людях Дамблдор был прежним… не таким… совершенно. Она смотрела на него и не верила своим глазам. Словно страшный кошмар. Он существовал лишь только благодаря вливаемым в него зельям и сложным заклинаниям.       Тирис почувствовала, как к горлу подкатывает тошнотворный комок.       Она не могла оторвать глаз от его руки — угольно черной, иссушенной… словно артефакт из «Горбин и Бэркс», и, только когда директор, тяжело вздохнув, повернулся к слизеренке, девушка, сглотнув слюну, попятилась назад.       — Добрый вечер, Тирис. — хрипло сказал Альбус.       Та нелепо мотнула головой, не в силах произнести ни слова. Она не могла приблизиться к нему. Дамблдор слабо улыбнулся, он понимал. Великий волшебник, которого страшился сам Темный Лорд. Великий и непобедимый. Надежда каждого — от скромной домохозяйки до матерого мракоборца из Министерства. Могущественный лидер, ведущий за собой… Тот, благодаря кому сама Тирис могла чувствовать себя защищенной в замке… умирал. Мучительно и страшно.       Она никогда… Точнее никто кроме нее и Северуса Снейпа — двух чертовых Пожирателей, как бы это не было смешно, не видел всемирно известного волшебника таким… беззащитным и жалким. Казалось, его тело уже давно не способно поддерживать жизнь. Он словно смирился со своей судьбой, но в то же время, это не значило, что он сдался. Ужасно. Неприемлемо…       Тирис беспомощно посмотрела на Снейпа — тот не смотрел на нее, он стоял, скрестив руки на груди и мрачно смотрел на Дамблдора.       — Ну, что же, — наконец, прошелестел Альбус, обращаясь к ним двоим. — Не будем терять время. Мисс Бэтт, хочу, чтобы вы знали, что я вас понимаю…       Он что-то говорил, но девушка не слушала. Тирис не могла пошевелиться. Да… Она знала, что даже не сможет приблизиться к нему. И даже не сможет смотреть ему в глаза.       Ей просто не хватит смелости. Она стала свидетелем его унижения, увидела нечто постыдное. То, о чем никогда не сможет забыть и никому не сможет рассказать. То, что будет преследовать ее в кошмарах.       Дамблдору было больно. Очень больно. И ему было все равно, что кто-то может это видеть.       Вдруг на ум пришла мысль, что будет смешно, если она встретит боггарта в поместье Бэтт и тот обратится при всех в умирающего униженного величайшего директора Хогвартса. Она даже не удивится, если он затмит ее нынешнего боггарта — ее отца.       — Мисс Бэтт?       — Я… не могу. — Тирис почувствовала, как ее лицо заливает краска стыда.       Он был обречен, так же, как и Волан-де-морт. Его тело… разрушалось. И, в отличие от него, Дамблдору было известно, что его ждет.       Этот взгляд, полные боли глаза заставили отступить. Не хотела смотреть. Это было выше ее сил. Раз за разом наблюдать и собственноручно продлевать мучения. Смотреть как теряется ее собственная последняя вера в спасение и надежду       — Я не смогу, — вновь прошептала она и отвернулась, — Я не хочу этого видеть. — повторила она уже едва слышно.       Но Дамблдор не услышал, он, поморщившись, сделал несколько учащенных глубоких шумных вдохов, как будто даже дыхание причиняло ему нестерпимые муки. Слизеринка с ужасом смотрела, до боли вцепившись ногтями в кожу ладоней.       — Тирис… — наконец, снова тихо позвал он. Его голос оборвался, и она увидела, как по щеке легендарного непобедимого директора скатилась жалкая постыдная слеза. И вздрогнула, увидев, что тот медленно попытался приподняться на локтях. Он явно был не в себе.       — Гортензия…       Тело пробила дрожь. Ее называли так только в том всеми забытом приюте. Ненавистное имя.       Снейп напряженно наблюдал за происходящим. Тянуть еще дольше — было нельзя.       — Время поджимает. — мрачно сказал он.       В панике Тирис посмотрела на Снейпа и… тут на нее накатила ужасающая волна осознания. Ей так плохо, она мнется, боится, а он… Северус… как же ему тяжело! Он ведь все это время был один! Тащил все на себе в абсолютном одиночестве. И ему наверняка также страшно. Страшно, как и ей. Нет, еще страшнее. Ему гораздо хуже, чем ей самой. Ведь она не одна — с ней он, Северус. Он столько раз защищал ее… перед ее отцом, этой змееподобной тварью, другими Пожирателями. А он… Кто защитит его? Он — один. Совсем. Один. Один. Как же это страшно. Тянуть в одиночку на себе такую ношу. Как он вообще справляется? Мало того, он еще живет жизнью двойного агента. Как в чертовых магловских фильмах. Один. Но… У него есть она!!! Она же рядом. Она нужна ему. Он в ней нуждается!       Поток мыслей метался в голове. Слишком хаотичные, слишком сумбурные. Но они сделали свое дело — заполонили голову, оттеснив на задворки сознания страх и отвращение. В голове теперь билась только одна мысль: «он», «он», «он»… Тирис чувствовала, что может думать только о нем. О нем одном. С трудом, но все же девушка взяла себя в руки и, собрав остатки самообладания, сделала шаг вперед.       Ей было паршиво и мерзко, она ненавидела себя за то, что делает это не ради страдающего Дамблдора, а ради вполне себе живого, но не менее находящегося в безвыходности, Снейпа.