* Шэнь Юань *
Шэнь Юань любил мстить. Сама атмосфера возбуждала, а ведь Лао Гунчжу знал, что он отомстит. Он уже несколько дней как дёргался, но юноша не подавал вида. Сначала он хотел устроить игру со связыванием, но Лао Гунчжу был сильнее, к нему не подкрадёшься, хотя Шэнь Юань уже подготовил вервие бессмертных. Занятный артефакт, не столь красный, каким он был в фанфиках, плетение было небрежным, а сами нитки грубыми. На паутину совсем не похоже. Он неприятно колол руки, блокируя ци — совсем не то, что нужно для любовной игры. Так что полная беспомощность откладывалась, Шэнь Юань ещё раз провёл рукой по длинной, готовившейся спутаться верёвке и убрал её в мешочек цянькунь. Его глаза нехорошо прищурились. Снотворное в чай он тоже подсыпать не рискнул — после отравления подобное перестало казаться забавным. Так что старые добрые свечи с успокаивающими и вызывающими томление добавками и палочки благовония. Сцену своего мщения пришлось готовить долго, но в конце концов он сумел превратить спальню в уютный альков. Это заняло намного больше времени, чем он рассчитывал. Лао Гунчжу успел перенервничать, успокоиться и снова начать нервничать. Остальное было гораздо проще. В один из самых спокойных дней, когда мужчина, разомлевший после хорошего вина и еды, был настроен предаться остальным плотским радостям, его шею обвила тонкая цепь, которую последнее время стал носить поверх пояса Шэнь Юань. Мужчина хотел вырваться, но зелёные глаза предостерегающе блеснули, а губ коснулся тонкий палец: — Шшш…* Лао Гунчжу *
Мужчина в панике искал причины такого необычного поведения: Шэнь Юань был одет как обычно, ничто не указывало на… последствия… всё же в последний раз он пересёк черту. Цепочка была самой простой, такую он мог разорвать, просто напрягши мышцы шеи. А вот ситуация… Шэнь Юань вёл его как лошадь в поводу или словно дикое животное, которых некоторые предпочитали держать наподобие домашних любимцев. Во внутренних покоях его мало кто мог увидеть, но всё же. Шэнь Юань играл с огнём. Прежде чем он успел развернуть паршивца и потребовать объяснений, его втянули в спальню и толкнули на кровать. Всю поверхность которой занимали подушки, ставни были прикрыты, создавая уютный полумрак, воздух был тяжёлым и дымным от благовоний и свечей. Шэнь Юань медленно, словно нехотя распустил цепочку. — Помнится, ты называл меня шлюхой, которую подсунули главе ордена. Лао Гунчжу вздрогнул, отодвигаясь, и сглотнул. Он думал, что они давно всё обсудили и пошли дальше. Шэнь Юань же пододвинул высокий столик, на котором были кувшин вина и его любимые сладости. Он налил бокал и сунул его в руки. — Пей! Мужчина мысленно заметался, Шэнь Юань хочет его отравить, ещё так открыто, ну нет, не может такого быть… Шэнь Юань внимательно смотрел, как мужчина выпивает всё до капли. — Жди! — произносит он, развернувшись так резко, что мазнул по лицу волосами. Шэнь Юань последнее время считал, что он слишком послушный, словно его, как жаждующую замужества девицу, подкупили слова о скорой свадьбе. Лао Гунчжу встал и привычно осмотрелся. Шэнь Юань не был склонен к глупым детским шуткам, поэтому всё было серьёзно. Он даже на всякий случай призвал свой духовный меч и сел так, чтобы можно было вскочить в любой момент, хотя из мягкой постели это было сложно делать. Раздалась мелодичная музыка. Он не Шэнь Юань, который мог отличить на слух все виды музыкальных инструментов, но, кажется, это была эрху. Сквозь частоту свисающих в дверном проёме нитей просунулась босая нога. Лао Гунчжу вскочил и замер, открыв рот. Вслед за ногой в комнату неслышно вплыла и вся остальная фигура. О, как Лао Гунчжу вскипел: тело бросило в жар, а сам он делал усилия, чтобы дышать. Зелёные глаза были подведены чёрным, что делало их огромными и меняло цвет с ярко-зелёного на тёмный изумруд. А тонкий носик и пухлые губы закрывала вуаль, но не тканая, а из тонких золотистых цепочек. Такая же бахрома прикрывала ареолы сосков. Остальная одежда — это низко опущенные свободные почти прозрачные красные штаны, которые были присборены широкими обручами, такими же, как были на руках. Штаны были опущены так низко, что открывали крохотную едва видимую чёрточку волос, идущих ниже. В пупке идеальной формы, который сам по себе мог свести с ума, яркой искоркой сиял изумруд под цвет глаз. Он выплыл словно танцовщица, слегка покачивая бёдрами, на голове у него лежал кривой широкий меч, один из парных мечей, которым Лао Гунчжу победил Тяньлан-цзюня. Шэнь Юань плавно крутил бёдрами, широкий меч на голове лежал неподвижно. Эти мечи не были напитаны ци, тяжёлое древнее железо плохо поддавалось даже праведной энергии, но древние слова не позволяли никому, кроме главы ордена, их взять в руки. Как же дались они Шэнь Юаню? Их связь стала ещё глубже? «Надо проверить, сможет ли Шэнь Юань открыть сам сокровищницу», — появилась мысль и сразу исчезла. С громким «ха» парень ловко вытащил второй меч и закрутил так, как никогда не делал на тренировках, он падал вниз на оба колена и разводил с сильным ударом руки в стороны, касаясь затылком пола, подпрыгивал спиной вверх, распластавшись плашмя в воздухе, так что сильные ноги взлетали выше головы. Если женщины брали плавной гибкостью и возбуждающими движениями тонких рук, то Шэнь Юань же оставался тем, кем был: сильным, красивым, очень гибким парнем, от которого в таких одеждах дух захватывало, и ни на йоту не изменял себе. Непривычные удары наносились твёрдо, а мечи действовали то одновременно, то словно дополняли друг друга. Шэнь Юань парил как птица и падал вниз словно ястреб. Его дикий танец в пяти шагах от кровати приближался всё ближе. На его грудь не положить меч, как делали танцовщицы, показывая её упругость. Он просто развёл руки в стороны и прогнулся назад так, словно у него не было позвоночника, хитро уложенная причёска, выдержавшая все безумные прыжки и сумасшедшую скорость, красиво рассыпалась, и волосы достигли пола. Глаза смотрели торжествующе, а Лао Гунчжу даже не волновался. У него точно был очень глупый вид — с открытым в восхищении ртом другого не бывает. Шэнь Юань развернулся и, поблескивая дикими глазами, сделал тот шаг, что их ещё разделял. Босая нога упёрлась в грудь мужчины, силой толкая в подушки. Тот, захваченный зрелищем, не мог отвести глаз и покорно упал спиной назад, успев подставить вытянутые руки. Мечи смотрели на его шею, а Шэнь Юань длил момент, проводя горячей ногой от груди и ниже. Медленно его нога коснулась давно стоящего члена, он сжал головку пальцами ног, заставляя Лао Гунчжу с присвистом втянуть в себя воздух. Но представление было ещё не окончено. Вытянувшись вперёд, Шэнь Юань взял меч так, чтобы самый кончик лезвия коснулся ключичной ямки. Лао Гунчжу не мог оторвать глаз: вот тот Шэнь Юань, от которого он терял голову, вот истинный сын неба, по которому он сходил с ума. Ничего не оставалось лидеру Хуаньхуа, только признать поражение. Они смотрели в глаза друг друга, только ци металась между ними. Шэнь Юань надавил сильнее, так что выступила капля крови, а потом притянул к себе лезвие и слизнул появившуюся на нём красную каплю. — Не надо меня больше так наказывать, — вкрадчиво произнёс юноша. Какие танцовщицы, какие гейши, девицы весенних домов или, упаси боги, жёны. Лао Гунчжу бы сейчас похитил Шэнь Юаня из собственной спальни, он давно подумывал над большим и просторным домом где-то на горе Байлу, подальше ото всех. Но парень смотрел выжидающе и серьёзно, а в руках у него всё ещё были мечи. Он ждал ответа. Рот пересох, всё, что смог Лао Гунчжу, это кивнуть. Разрывая томительное молчание, Шэнь Юань отбросил мечи в стороны, звон заполнил комнату, а сам припал к крохотной ранке, слизывая кровь. Поцелуями он спускался ниже, заставляя Лао Гунчжу теряться в ощущениях и подставляться под мягкие нежные губы, а Шэнь Юань, не отвлекаясь, смотрел в его закрытые глаза, ловя отголоски его желаний. Пояс, завязки халатов и штанов Шэнь Юань развязал с такой скоростью, будто за ним гнались. А потом, прижавшись губами к головке члена, тихо произнёс: — Мастер! — и всосал член, на сколько смог. — Боги, — застонал Лао Гунчжу, только высокий уровень совершенствования позволил ему не кончить сразу.