* Лао Гунчжу *
Лао Гунчжу был собственником, жестоким эгоистом, сколько он себя помнил, его не интересовало ничего, кроме власти и силы. У него не было нехватки в партнёрах с самого юного возраста. Очень многих чужая сила опьяняла. Его сила. Ему пришлось долго учиться, посещая бордели, чтобы не калечить своих любовников. Действовать мягко и аккуратно. Но не всегда он мог сдержаться, и поначалу так жаждущие его любви и внимания исчезали после первой же ночи, не оставив и записки. Он не был красив, учтив или внимателен. Даже женитьба была по расчету, её организовал прежний глава ордена. Брак считался удачным, хотя Лао Гунчжу искренне считал, что его жене не повезло выйти за него замуж. Но хрупкая женщина не жаловалась, строила жизнь, как было принято в знатных семьях, родила дочь. Она его не любила, это он знал точно. Любил ли он её? Раньше он думал, что да. В его постели побывали многие, как мужчины, так и женщины. Его травили, душили, пытались заколоть во сне, проводили в покои убийц и устраивали ловушки. Те, кто поумнее, плели интриги и вызнавали секреты ордена, а совсем безбашенные проникали в сокровищницу. Лао Гунчжу это не трогало, это были просто тела для его удовольствия, он некоторых даже в тюрьму не отправлял, гибких, терпеливых и выносливых. Способных подчиняться. Став бессмертным, он укротил желания тела и стал почти аскетом. Шэнь Юань спутал все карты. Изящный и хрупкий, он требовал особенно бережного отношения поначалу, пока не начинал сладостно вздыхать, облизывая губы, а потом и вовсе вцепляясь твёрдыми тонкими пальцами в плечи, зелёные глаза смотрели томно и требовательно. С его губ слетали однозначные команды: «Ещё! Сильнее! Глубже! Да!» И Лао Гунчжу мог отпустить себя, брать парня так, как хотел сам, сильно, властно, даже грубо. А Шэнь Юань метался под ним, прогибая талию и сжимая пальцами простынь. О, теперь Лао Гунчжу прекрасно знал, чем отличается мужское и женское тело. Атлетическими мышцами, очерчивающими впалый живот, длинными крепкими ногами, цепляющимися за талию до синяков. Твёрдым членом и нежными яйцами, которые можно взять в горсть, и Шэнь Юань протяжно застонет, запрокидывая голову. Сильной спиной с широкими плечами, узкой талией и нежными ямочками на пояснице, от прикосновения к которым у Шэнь Юаня бегут мурашки по телу и ноги раздвигаются. Можно навалиться всем весом сверху, и Шэнь Юань сипло втянет воздух, приподнимет ягодицы, позволяя тяжёлому члену лечь прямо в расселину между ними. А если с силой завести его руки над головой и зафиксировать, Шэнь Юань замрёт, а после станет шёпотом ругаться, пока Лао Гунчжу не начнёт целовать шею жгуче и медленно, от самого уха до плеча, и Шэнь Юань вздрогнет всем телом, задрожит и кончит, вскидывая бёдра и утыкая лицо в подушку, давя стоны. Шэнь Юань, красивый, стройный, как старинная статуэтка, жаждал не его силы, но его самого, это пьянило не хуже самого крепкого вина, это ударяло в голову и горячило кровь. Но до конца Лао Гунчжу не мог в это поверить. Что может знать о настоящей страсти и верности двадцатилетний мальчишка. Но тот оказался верен и жаден так же, как сам Лао Гунчжу. Когда количество его ци резко увеличилось и она реагировала на каждую эмоцию парня. Когда не только сам Лао Гунчжу, но и все, кто ощущал чужую ци, могли почувствовать — Шэнь Юань не просто играет роль верного любовника, он хочет его со всей страстью и желанием. Его ци скользила рядом и цеплялась, как будто сам Шэнь Юань хотел идти плечом к плечу, держась за руку и прижимаясь. Ци нежно касалась волос, укладывая выбившуюся прядь за ухо. Иногда Шэнь Юань словно задумывался, и ци нежным пальчиком касалась губ или щеки мужчины. А когда Шэнь Юаня посещали развратные мысли, ци так и норовила скользнуть под одежду. Лао Гунчжу мог твёрдо сказать, что представляет себе Шэнь Юань, смотря в сторону со спокойным непроницаемым видом. Хочет ли он насадиться сам или отдаться, а иногда его ци и вовсе скользила по стволу шаловливым язычком, и Лао Гунчжу оставалось гадать, правда ли это, а от пронизывающего желания требовалось переждать пару минут, беря под контроль разбушевавшееся желание и прикрывая веки — глаза могли его выдать. Лао Гунчжу знал себя, он хотел, чтобы Шэнь Юань принадлежал только ему. А тот был яркий и тёплый, как солнечный лучик, случайно залетевший в тёмную комнату, и мог исчезнуть так же внезапно. Мужчина знал, чего хотели все — его власти и его силы, достижения своих целей и желаний. Именно это он и предложил Шэнь Юаню, и тот согласился. Но Лао Гунчжу понял, что этого теперь ему мало, он хочет большего, хочет всего, что тот сможет дать, хочет самого Шэнь Юаня. Навсегда.* Шэнь Юань *
Шэнь Юань был счастлив. Купальня, удобные подушки, одеяла, еду приносят сколько угодно. Никаких учеников, Лю Цингэ или Юэ Цинъюаня со странными желаниями. Вездесущие слуги немного раздражали, но к ним Шэнь Юань почти привык. Несмотря на непонятный деспотизм Лао Гунчжу, Шэнь Юаня всё устраивало. К нему даже смог просочиться библиотекарь. И у них теперь соглашение: тот таскает ему книги прямо в покои, раз уж в библиотеку ему ходить нельзя, а Шэнь Юань делает карту территорий дворца Хуаньхуа. Оказалось, что впопыхах забытые черновики карты очень понравились, и теперь ему надо сделать такую же уже со всеми территориями дворца. Сяо Юань прибегал каждый день, они даже немного общались, насколько можно общаться с четырёхлетним малышом. С ребёнком получилось неловко, всё организовал Лао Гунчжу, даже судью вызвал. Законник выглядел сурово и вообще не хотел разговаривать с Шэнь Юанем, но стоило появиться Лао Гунчжу рядом, и тот стал на редкость словоохотлив, правда, отвечая на вопросы, он всё равно смотрел на главу ордена, а не на Шэнь Юаня. Но это такие мелочи. Сына правильно оформили, заодно на всякий случай Шэнь Юань назначил его наследником всего того, что у него было: нефритовой заколки, меча и гуциня. Лао Гунчжу недовольно поморщился, но промолчал. День близился к вечеру, судья давно ушёл, Шэнь Юань ждал мастера, он предвкушал ещё один прекрасный тихий вечер с обнимашками и нежным медленным сексом, когда в покои тихо постучались и внутрь степенно вошел старейшина У, а за ним ещё двое старейшин помладше. Этот хитромудрый старикашка Шэнь Юаню никогда не нравился, слишком оценивающе тот смотрел поначалу и очень уж понимающе сейчас. С огромным удивлением Шэнь Юань выяснил, что все эти люди пришли к нему. Не сводя удивлённых глаз с посетителей — это были его первые посетители за два года жизни во дворце, — Шэнь Юань кликнул слуг и распорядился принести чай. Чай был уместен всегда, тем более, что его не пригласили в малый совет, так обычно называют совет старейшин, а пришли лично, но одежда старейшин была официальной. Что-то странное происходило. Шэнь Юань напрягся. А старейшина У красочно расписывал прелесть брака, слишком уж красочно, особенное внимание старейшина уделил деньгам и драгоценностям, которые переходят в пользование супруги сразу. Шэнь Юань послушно кивал, рассказ был достаточно интересен, особенно после встречи с законником. Он как раз раздумывал, что делать со статусом матери его ребёнка. Ему потребовалось две чашки чая, чтобы понять, что речь шла о нём самом. Именно ему предлагали брак, и он должен был стать супругом. Брови Шэнь Юаня удивлённо взлетели вверх и так больше и не опустились. А старейшина У, увидев понимание, и вовсе залился соловьём, он-то и рассказал, что браки между мужчинами хоть и являются редкостью, но их можно заключить после личного одобрения императора. Шэнь Юань так и знал. Везде будет ложка дёгтя. А здесь не ложка, тут целый черпак. До императора на мече лететь две недели, это ни спать, ни есть, лететь как ветер, нигде не останавливаясь, а в карете — больше месяца. По грязным дорогам в жёстком тарантасе без рессор, их тут ещё не придумали. Ни за что! Шэнь Юань любит замок, для прогулок у него есть длинные коридоры, а захочет свежего воздуха — отличный балкон в спальне, если его вдруг настигнет необъяснимая любовь к природе — вокруг Хуаньхуа разбит отличный парк. У него есть личная купальня главы ордена, он уже пользовался общественными — не надо ему такого счастья. А еда? Мало кто из местных рискует забивать курицу, не достигшую полного веса. Его опять ждёт жёсткое, плохо приготовленное мясо, без зелени, овощей или фруктов. Без зелёного чая. Он жил на Цанцюн целый год, он уже достаточно настрадался. Так вот! Нет, нет и нет! Никакой дикой природы с ним рядом, ему домика на пике Цюндин хватило, ему до сих пор путешествие с У Яньцзы снится в кошмарах. Насекомые, грязь, песок, жара и вонь! От местной еды его тошнит и болит живот. Он отказывается! Шэнь Юань отвлёкся от своих мыслей, трое старейшин, не отрываясь, смотрели и ждали ответа. Шэнь Юань хотел ответить многословно, но понял: лучше не надо, чтобы никаких двойных трактовок не было: — Благодарю за оказанную честь, но нет! Шэнь Юань встал и низко поклонился. — Что? Как? — Почти каркнул старейшина помладше. Шэнь Юань, хоть это было и невежливо, развернулся и поспешил к спальне — тут его точно не достанут. Войдя во внутрь, он прижался спиной к закрытой двери: — Уфф, пронесло.* Лао Гунчжу *
Шэнь Юань воцарился во дворце, как будто никогда его не покидал. По утрам он долго расчёсывал волосы и умащивал их маслами, он придирчиво выбирал, что бы съесть, часами лежал в купальне, прикрыв глаза, утопая в благоухании раскиданных по поверхности лепестков, мог не вылезать из кровати до полудня, как самая изнеженная наложница. Закутанный в изысканные шелка, в окружении подушек, книг и свившихся локонами волос, он валялся в кровати, покачивая стройной ножкой с округлыми пальчиками. И всё, что оставалось Лао Гунчжу, — навалиться сверху, распахивая одежды и откидывая в сторону мешающиеся листки, пока Шэнь Юань, смеясь, отбивался и пытался выскользнуть из рук, а потом, вздрогнув, падал на подушки, раскрываясь. Лишь огромные зелёные глаза, в которых можно утонуть, смотрели удивлённо, да тонкая рука прикрывала покрасневшие губы, не в силах удержать тихие стоны. И чтобы оторваться от такого Шэнь Юаня, требовалась вся сила воли главы ордена. Если бы не небесный демон и не предстоящая война, он закрыл бы всё крыло и не выпускал Шэнь Юаня из постели месяц. Шэнь Юань восхищал, не замечая этого, плавными поворотами тела, точными и мягкими движениями рук, даже в посадке головы теперь виделось что-то особенное, царственное и соблазняющие, а взгляд зелёных глаз, брошенный искоса сквозь опущенные ресницы, сразу пробивал мужчину до самого паха. Теперь это увидел не только сам Лао Гунчжу, но и все: от учеников и старейшин до наёмников и гостей ордена. Шэнь Юаня провожали испытывающие, соблазняющие, обещающие взгляды, а тот шёл мимо, не замечая. Лао Гунчжу было сложно сделать первый шаг, и он бы никогда его делать не стал, но старейшина У, пошамкав ртом, предложил заключить брак с Шэнь Юанем. И он не выдержал, поддался слабости. Так и не решившись сделать предложение сам, он заслал старейшин, и вот они стоят перед ним втроём, растерянные и удивлённые, им так же, как и ему, не понятно, почему Шэнь Юань отказал. Темнее тучи Лао Гунчжу вылетел из ордена. Мужчина не сомневался в парне, тот уже согласился стать партнёром по совершенствованию, он не из тех, кто берёт назад своё слово. Но почему он не согласился на большее? Лао Гунчжу даже не пугала репутация обрезанного рукава, а именно это его и ждало, если бы Шэнь Юань согласился. Скоро война, он хотел определённости и закрепить отношения, чтобы никто не мог покуситься на его Шэнь Юаня. Лао Гунчжу не знал, что армия демонов уже выдвинулась и бой их ждёт буквально завтра.