Долгая дорога Шэнь Юаня

* Шэнь Юань *

      Первые дни во дворце было странно. Он чувствовал себя как в одежде не по размеру.       Отношение людей вокруг значительно изменилось: слуги теперь интересовались его пожеланиями, старейшины останавливались поздороваться, даже молодая хозяйка дворца суховато кивала при встрече, ученики постарше и вовсе кидались к нему как к лучшему другу, а младшие уважительно кланялись. Это так потрясло Шэнь Юаня, что он без Лао Гунчжу решил вообще не покидать спальню.       Вернувшись, он выяснил, что Лао Гунчжу не собирается его отпускать от себя: никакой свободы, никаких занятий и никакой библиотеки. Он должен был сопровождать лидера везде и всегда стоять за его левым плечом.       Шэнь Юань бы испытывал привычное раздражение таким самоуправством, если бы не довольный вид Лао Гунчжу и его собственная ци.       Теперь он не стоял в дальнем углу, теперь он был практически вплотную, так, чтобы глаз не отвести от широких плеч, сильных рук и толстых пальцев, чтобы видеть каждый пронзительный взгляд чёрных глаз, возмущённо раздувавшиеся крылья породистого носа и плотно сжатые точёные губы.       Ему всего лишь двадцать — это нормально испытывать возбуждение.       Но не когда о нём известно объекту твоего желания. Предательница-ци его выдавала с головой, и остановить это он никак не мог. Лао Гунчжу мог точно знать, какой именно тембр его голоса заставляет дрожать ноги Шэнь Юаня, после чего у него кровь приливает к лицу и члену, так что срочно приходится отворачиваться.       А Лао Гунчжу, как назло, проводил не рядовые встречи, он готовился к вторжению демонов.       Сильный, решительный, властный, он прогибал чужую волю и открыто доминировал, он добивался своего парой негромких фраз, от которых Шэнь Юаня вело.       А его ци откровенно льнула к мужчине, выдавая все сокровенные желания Шэнь Юаня. Он чувствовал томительную пустоту внутри, давно вставший член ныл, а Шэнь Юань в мыслях прикидывал мягкость узорчатого пола, крепость стены, надёжность невысокого большого стола, теперь заваленного картами. Всё, что он хотел, это крепкие широкие ладони на своей талии и большой член внутри.       Он так погрузился в свои мысли, что не заметил — в малом зале они остались только вдвоём, об этом напомнил низкий голос, шепнувший прямо в ухо:       — Ты ведь знаешь, что совершенствующиеся с золотым ядром могут чувствовать твою ци и то, что ты ей делаешь.       Шэнь Юань поражённо развернулся и вспыхнул сразу весь, от шеи до ушей. То-то некоторые старейшины и даже воины странно на него поглядывали. За неимением подушки для крика Шэнь Юань уткнулся в плечо мужчины:       — Стыд-то какой, — заныл он.       А Лао Гунчжу распустил официальную гуань в волосах Шэнь Юаня, вплёл пальцы в волосы на затылке и крепко сжал, заставляя поднять покрасневшее лицо.       Шэнь Юань вздохнул: «Что же он творит!»       И этот тоже его просчитал и теперь пользовался вовсю его слабостью к жёсткой хватке на волосах.       Огненное томление прокатилось от затылка прямо к члену, сбивая дыхание, горячие волны скользнули по шее, соскам и даже к впадинке на животе и к маленьким ямочкам на пояснице, по внезапно ставшему чувствительному копчику, и все сконцентрировались у его члена, яиц и входа.       И не сделаешь вид, что ничего не было, его ци сходила с ума, она так сплеталась с ци мужчины, ластилась к его телу, что Шэнь Юаню было неловко.       А Лао Гунчжу ничего не делал, он, приподняв его голову, только смотрел, и тогда Шэнь Юань всхлипнул и прижался к его губам первым.       Ци хлынула в тело, замыкая круг, связывая даньтяни мужчин сияющим светом непрерывного движения энергии.       Но при полном проникновении будет намного лучше, и слаще, и сильнее.       Больше ни о чём не думая, Шэнь Юань сбросил с плеч халат, а за ним и штаны, так же не размыкая губ, он нетерпеливо дёргал пояс халата мастера и, поняв, что не справится, просто сдёрнул с него штаны, оголяя член, а после прижался к груди и, закинув ногу на бедро, всё же оторвался от губ и хрипло попросил:       — На весу.       Так он любил больше всего, так он отдавался наиболее полно, а член входил неимоверно глубоко. Так он был наиболее открыт и уязвим, а также расслаблен и свободен в своём желании. От него ничего не зависело, он мог отдаваться со всей страстью.       Что будет, если к такому сумасшествию ещё присоединится ци, он не знал, но горел желанием попробовать.       — Что же ты творишь?! — Зарычал мужчина, подхватывая Шэнь Юаня под задницу одной рукой, второй он творил печать, которую хлопнул об стену, и она растеклась золотистым пятном, накрывая всю комнату и отсекая посторонние звуки.       Остались только они и их хриплое, загнанное дыхание.       Прошло время, когда глава дворца замирал в ступоре, не ожидая от Шэнь Юаня такой открытости, теперь он был жаден и требователен не меньше, а больше его самого.       А от ощущения его ци на коже стало жарко всему телу, невольно думаешь, что он совершенствованием занимался всю жизнь, а не жалкие три года, как Шэнь Юань.       В голове не осталось мыслей, желание, с которым он жил с самого утра — стало нестерпимым:       — Я хочу тебя!       Должно быть, он сказал что-то не то, но Лао Гунчжу вдруг вздрогнул всем телом, шумно, с прирычанием выдохнул и одним движением толкнулся внутрь.       После бурной ночи и утра анус был мягкий, влажный и податливый, но Шэнь Юань всё равно вздрогнул и зашипел. Пока привычная толщина не проникла глубже, максимально раскрывая и надавливая на простату, а вместе с членом по телу прошлась знакомая ци и проникла в нижный даньтянь.       Тут жаркие губы накрыли рот, и ци замкнулась.       Шэнь Юань таял, его как будто нагревало на медленном огне, он чувствовал возбуждение Лао Гунчжу как своё собственное.       Ци прибывала сильно, стремительно ускоряя своё движение и закручиваясь в плотный шар в самой глубине его существа.       Он был на самом краю, всё, что он мог, это обхватывать Лао Гунчжу ногами, удерживая, не давая отодвинуться. А тот вбивался сильно и ритмично, сводя с ума с каждым ударом, проникая не только членом, но и ци.       Юань стонал, не разрывая поцелуя. Он тонул в этих сильных, неостановимых движениях, в этом непрерывном потоке.       Ци завертелась волчком, и Шэнь Юань не выдержал, он закричал, разрывая течение, и оргазм взлетел вверх, рассыпая брызги. Воздух на мгновение показался густым и горячим, ноги бессильно упали, потеряв опору, и Шэнь Юань уплыл в забытье.