Ведьма Парижской Богоматери

      Габриэлла разочарованно вздыхает. Она вскрывает свои карты одна за другой, а стая Маккола даже не думает пощадить её. Теперь же Габриэлла должна рассказать им, с чего всё началось, потому что они не отстанут. Теперь уже нет. — Это случилось много веков тому назад. Никто не скажет точно, ведьм с того времени уже не осталось в живых. Его звали Филипп Абеляр. Обычный бедняк-крестьянин с женой и тремя дочерьми. Из скота у него была только корова да курица. Однажды, когда Филипп пошёл на рынок, продавать одежду, что сшила его жена, он встретил еë. Красавицу всего королевства, еë величества принцессу, — напевает Габриэлла. — Но зачем принцессе бедняк? Тогда Филипп пошёл на сделку с дьяволом. Дьявол наградил его силой и красотой, взамен забрав корову и курицу. — А что было дальше? — тихо шепчет Лиам, заинтересовавшийся историей старого времени. — Однажды, прогуливаясь по городу, дьявол наткнулся на старый дом Филиппа. Зайдя внутрь, он увидел трёх красивейших девушек. Троих прекраснейших мёртвых детей. Дьяволу очень приглянулись дочери Филиппа и он вернул их к жизни, сделал пустынными Перевертышами. Я полагаю, вы с ними уже знакомы?       Лиам как болванчик кивает головой, полностью погрузившись в рассказ, представляя в голове картинку. Он шикает на Скотта, когда тот порывается задать вопрос и просит, чтобы Габриэлла продолжила. — Дьявол покарал Филиппа. Накануне того, как принцесса должна была родить дитя, он явился к Филиппу и сказал, что отныне ведьмаки смогут продолжить род, только со сверхъестественным существом. В ту же ночь принцесса и дитя умерли, а Филипп был изгнан из королевства. Его пристанищем стала не существовавшая на тот момент Франция.       Габриэлла замолчала, отгоняя воспоминания смертей ведьм так нахлынувших в конце, и почему она стала все чаще вспоминать тот переломный период? — И, что случилось потом? — с большими глазами, чуть ли не умоляющими, Лиам желал услышать полный конец истории. Парень даже не задумывался столь ли правдивая история Габриэллы, как просто наслаждался, по его мнению, сказкой, одной из таких, что он обожал слушать в детстве. — Потом в одна тысяча четыреста семьдесят восьмом году я убила всех ведьм Франции. Можно сказать, истребила всех существующих ведьм, оставив лишь себя. Это странно да, в мире столько стран, но ведьмы были только в одной Франции.       Лиам, осознав, что это далеко не просто сказка, с печалью глянул на девушку, боясь представить какого это быть одному. Он не уверен смог бы справится в одиночку хоть с долей неприятностей, что пришлось пережить стае, а пытаться возродить свой умерший род — это нечто.       Стайлз, задумавшись какова причина Габриэллы для такой расправы всех ведьм, кинул взгляд на Дерека, будто тот и вправду знал все ответы, чересчур хорошо знал эту девушку. Стая побаивалась Габриэллу — её сила, знания, скрытность — не внушали полного доверия и даже при этом Дерек посмел дразнить ведьму, вынудил признаться всем. «Знал ли он Габриэллу раньше, возможно, одновременно с Питером? А когда Питер вообще познакомился с ней?» — И тебе нужно было продолжать род, потому что ты буквально осталась единственной ведьмой, — Тео начинал наконец-то понимать к чему клонит Габриэлла. — Да. Я вступала в связь с Альфами стай или предводителей кланов, и рожала им ведьм и ведьмаков. — Но почему они соглашались на это? У многих Альф были Истинные пары, — спрашивает Скотт, поддавшись чуть вперед. — Потому что все без исключения хотели себе в стаю защитника. Мы ведьмы, как раз ими и являемся. — Нолан всю жизнь прожил здесь с бабушкой. Значит, ты уже была в Бейкон Хиллс? — Да. Я приехала сюда чтобы… Скажем так, у меня были причины. — Вот сидит эта причина, — ёрничает Дерек. — Такая кудрявая и голубоглазая.       «Хейлы хорошо общаются с ней, будто давно знакомы. Она уже была в Бейкон Хиллс. Тогда ли они познакомились? Или… Приехала как раз из-за них?» — Да заткнись ты уже! — шипит Габриэлла. — Ещё одна шуточка про это и я запру тебя в аконитовой камере! — Аконитовая камера? — Лучше не спрашивай, — просит Питер. — Это не самая приятная вещь.       Габриэлла выдыхает, замолкая, отводит взгляд к окну. Сегодня не тот день, когда хотелось вываливать на всех правду, раскрыться, дать возможность лучше узнать себя. Далеко не такой. Она не уверена существует ли нормальная возможность рассказать свою историю некоторым присутствующим, тем, кто наиболее близок ей, да и разве есть желание раскладывать свою жизнь по полочкам кому-либо? Нет, страшно представить какое будет их мнение после.       А если кто глянет с жалостью в глазах, как это сделал этот мальчишка, Лиам, кажется, Габриэлле придётся контролировать себя, не желая пачкать руки в лишней крови. Ей не нужна жалость, она своими силами добилась всего, в чужих взглядах должно быть только уважение.       Айзек последние пять минут оставался с опущенной головой и руками сжатыми в кулаки. Она так многое не рассказывает ему, даже не сочла нужным упомянуть, что уже была здесь. Глубоко вдыхает, знает не может злиться за это, но чувствовать себя паршиво это не мешает. Габриэлла предупреждала об огромном количестве тайн в её жизни, и посвящать в них Айзека она не планирует. Он знает это и готов на такую жертву. Всё ради неё. — Нам с Питером пришлось создать иллюзию, что я впервые слышу о Бейкон Хиллс, — вновь заговорила девушка. — Но людей, знающий и помнявших меня тут полно. Крис Арджент, Мелисса Макколл, — на имени матери Скотт вытягивается. — Натали Мартин и Шериф Стилински. Бобби всё ещё преподаёт в школе?       Габриэлла смотрит на Лиама. Тот растерявшись на секунду и вовсе забыл о тренере. В замешательстве отвечает кивком на вопрос. — Всё ещё не понимаю, — качает головой Скотт. — Если Нолан твой сын, то кто же отец? — А то ты не догадываешься, — смеётся Дерек.       «Черт, черт, черт. Это всё-таки он, да? Потому и следует за ней по пятам, оберегает, знает, защищает. Хейлы были достаточно известной стаей, пользовались тем ещё уважением, Талию знал каждый второй. Да, он не был Альфой, что является достаточно странным выбором Габриэллы, но был одним из Хейлов. А ещё единственным совершеннолетним парнем-оборотнем в Бейкон Хиллс, ну что за жесть». — Да ты, блять, угомонишься? — рычит Габриэлла. — Боже, нет, — икает Стайлз.       Все оборачиваются на Стилински. Лицо которого в полном шоке, губы сложились в букву «о». Прокрутив в голове догадку с самого начала, он убедился. Это не может оказаться неправдой, все совпадало. Иначе объяснить странное поведение Хейлов по отношению к Габриэлле просто невозможно. Они и правда знают её дольше всех здесь, Стайлз уверен, они ещё и о парочке её секретов знают, которые далеко не о Нолане. — Нолан сын Питера?! — взвизгивает Стайлз, подскакивая на стуле. — Мамочки!       Стая переводит изумленные глаза на ведьму. Руки Габриэллы немного потряхивают, пусть она и сохраняет холодное выражение лица. Они знают. Теперь все знают тайну Хейлов. Все кончится настоящей катастрофой, оговорись Эллисон в своём доме, своей семье. Узнай охотники кто такой Нолан сразу начнутся поиски, и поймав его прикончат. Габриэлла не может допустить такого.       Глаза вспыхивают фиолетовым, оборачиваясь всматривается в виноватого Питера. — А я говорила тебе! Я предупреждала, что всё кончиться плохо! — шипит девушка. — Но нет, Питер Хейл всегда делает всё по своему. Я Питер Хейл, бла-бла-бла, я хочу оставить ребёнка себе, бла-бла-бла, я буду воспитывать его! Ты видишь к чему это привело? Я говорила, нужно было сразу отдать Нолана Нуне и всё было бы хорошо. — Если бы мы его отдали, я бы умер в пожаре! — рычит на Габриэлла Хейл. Его глаза загораются голубым. — Тогда я бы не убил Лору, не обратил Скотта! Дерек бы не забрал силу Альфы и не обратил Айзека! Если бы мы отдали Нолана Нуне — ты бы, может, и не встретилась с Айзеком.       Его голос постепенно затихает, а руки опускаются на плечи трясущейся Габриэллы. Питер прижимает плачущую девушку к себе. — Нет смысла обвинять меня. Ты знала, что я хочу оставить ребёнка. — Знала. — И позволила мне ростить его как ребёнка, а не оружие. — Ты был единственным, кто сводил меня на сведание, перед тем, как зачать ребёнка, — грустно улыбаеться ведьма.       Накатывают неприятные воспоминания, как всё было с другими. Они усмехались ей в лицо, приглашая в дешёвый мотель, ведь ей не место в их спальне. Они не давали времени расслабиться, входя резко и больно. Они считали себя важнее и заботились лишь о себе, насмехались, замечая появившиеся слезы ведьмы. Они сразу бросали её в номере одну стоило закончить. Им было плевать на неё, на её самочувствие, ведь Габриэлла не их Пара, с ней необязательно быть нежным. — Почему Габриэлла не твоя Пара, а Айзека? — вклинивается в перепалку Стайлз. — Потому что такая у нас судьба, — Питер вопросительно поднимает бровь. — Что не так в том, что мы не Пара? — Просто, ваши эти взаимоотношения, — Стилински описывает руками в воздухе непонятную фигуру. — Оу, так ты об этом, — смеёться мужчина. Он помогает Габриэлле сесть обратно в кресло. — Если бы у нас что-то и было, это было очень давно. Согласись, двадцать лет слишком большой срок. Да и к тому же, я с самого начала был предупреждён тем, что она здесь из-за своей Пары. Так что у нас было что-то вроде секса по дружбе. — И как ты на это отреагировал? — Айзек находит руку невесты.       Как бы сильно он не злился на себя, на неё, да и на Питера. Он чувствует как Габриэлла сейчас нуждается в поддержке от него. Ей тяжело говорить о такой теме, слышать вопросы, вспоминать. Айзек понимает, это всё в прошлом. Теперь они самые важные друг для друга и ради этого стоит отпустить злость. — На то, что я не еë Пара? Спокойно, — отвечает Питер, вновь вставая за Габриэллой. — Тогда, у меня были другие ценности. Я хотел семью и детей. Создать семью с Габриэллой я не мог. Я знал, что моя пара была ещё ребёнком, так что на тот момент мне счастливый брак не светил, но Габи могла подарить мне ребёнка. И я благодарен ей за это. Пусть и побыть отцом у меня получилось всего шесть лет. — Завести семью никогда не поздно, — резко добавляет Лидия, закусывая губу, понимая что ляпнула.       Габриэлла устремляет свой взор на рыжеволосую красавицу, что поправляя прядь волос, стеснительно отводит глаза в сторону. — Да, Лидия? — Хм, не понимаю о чем ты, Габриэлла.       Габриэлла хлопает по своим ляжкам и поднимается с кресла. Еë нежно зелёные глаза окрашиваются в ядовито фиолетовый цвет. Лиам замечает, как напрягаются плечи Скотта. — Что-ж. Прошу простить меня за то, что я сейчас сделаю. Возможно, будет больно. Очень.       Ведьма вскидывает правую руку и из неё вырываются фиолетовые нити. Они достигают лица Скотта, Малии, Эллисон, Стайлза, Эрики и Бойда, Лиама, Мейсона, Кори и Алека, и присасываются к их лбам. Они издают короткие крики и падают без сознания. — Что ты сделала? — настороженно интересуется Тео, тыкая Лиама в бок. — Стёрла у них память о том, что Нолан сын Питера. — А у нас почему нет?       Тео окидывает взглядом тех, кого не коснулась магия Габриэллы. Рядом с ним на диване сидела ничего не понимающая Лидия. Удивлённый Дерек, держащий тело Стилински. В кресле Джексон с Итаном, спокойные, будто сталкивающиеся с этим не впервые. И Айзек, хмурый и отстранённый. — Я доверяю вам, — отвечает Габриэлла. — Ты даже ничего не знаешь обо мне, — хмыкает Тео. — Ты в этом так уверен? — Ведьма подмигивает ему и обращается уже к остальным. — Они очнуться через пару минут и будут помнить всё, кроме того, что Нолан сын Питера. Как я уже сказала, я доверяю вам и надеюсь, вы не проболтаетесь. ***       Стая Маккола разошлась по своим делам и когда в гостиной не осталось даже Питера, что вышел на задний двор, Габриэлла позволила первой слезы скатиться по щеке. Они с Айзеком сидели в спальне. Айзек хмуро глядел в окно, слыша как Габи шмыгает носом, но так и не поворачивается к ней. — Прошу, не молчи, — всхлипывает Габриэлла. — Это невыносимо. Исаак… — Я Айзек, — грубо отрезает он, наконец переводя взгляд на девушку.       Стоит увидеть лицо Габриэллы, как вся злость уходит. Видно как ей жаль. Красные глаза от слез, непрерывно стекающих по подбородку, опухшие губы с заметными следами от зубов трясутся. Айзеку противно от себя, это он позволил ей придти в такое состояние. — Габи… — Прости меня, — снова всхлипывает ведьма. — Прости, прости, прости! Да, я буду сейчас оправдывать себя, но я предупреждала тебя. Я говорила, что у меня много секретов. — Да, я знаю. — Тогда почему, почему, Исаак? Почему ты так реагируешь? — Господи, ты правда не понимаешь?! — вспыхивает Айзек. Он вскакивает с кровати, приближаясь к девушке. — Поверить не могу. Питер! А я то думаю, что же он так заботиться о себе. А у вас просто был «секс по дружбе»! — его пальцы вздымаются вверх, выделяя последние слова в кавычки. — Я не люблю Питера! Я не любила его никогда! — Тогда какого лешего ты забыла в Бейкене? — Я была здесь из-за тебя! Хотела убедиться, что твой конченый отец не прикончит тебя и твою мать ненароком! — повышает голос Габриэлла. При упоминании отца Айзек замирает, отступая на шаг назад. Теперь очередь Габриэллы говорить. — В этом проблема детей, запоминать только хорошие моменты. Но, Исаак, твой отец был последним ублюдком. Он бил твою мать! Постоянно! Я приехала сюда, чтобы с ней ничего не случилось. Там, в старом доме твоей семьи. Есть альбом твоей матери, иди, найди его! Просто посмотри, и ты убедишься во всём!       Габриэлла вскидывает трясущиеся руки, начиная снимать аккуратное колечко, покоившееся на безымянном пальце. Айзек отмирает, заметив эти действия, и пытается перехватить руки девушки, но та их вырывает. — Что ты делаешь? — колечко аккуратно опускаеися на прикованную тумбочку. — Габи? — Прошу, не заставляй меня говорить, что это было ошибкой, — отвечает ведьма, не смотря на Айзека. — Думаю, нам нужно время. Побыть наедине с самими собой. Мне нужно о многом поговорить с тобой. Но не сейчас.       Габриэлла открывает дверь, собираясь выйти из спальни и задерживается лишь на секунду, когда еë окликает Айзек. — Габриэлла, не поступай так со мной. — Разберись в себе, Исаак. Тогда и я смогу быть с тобой честна. Ты устраиваешь сцены ревности на пустом месте, а сам будто святой, никем не тронутый. Вспомни как сильно тебе нравилась Эллисон, как ты разрывался между мной и ей после нашего знакомства. Я не обижалась на тебя за это и даже не злилась, а всё потому, что понимаю. Ты не мог всю жизнь прожить со мной. У тебя есть другие: друзья, бывшая, люди, что связаны с тобой. Так почему ты так яро принимаешь моё прошлое?       Габриэлла ушла, не дождавшись ответа. Хотя у самого Айзека его и не было. *** — Да вы прям два сапога пара, — усмехается Питер, когда Айзек под вечер выползает из спальни. — Выглядишь дерьмово, парень. — Завали, — рычит на него Лейхи. — Ну-ну. Успокойся. Мне казалось, Габриэлла явно дала тебе понять, что не любит меня как мужчину. — Мне должно стать от этого легче?       Возвращается в гостиную через пару секунд, держа банку пива в руках. Айзек опускается в кресло напротив Питера, выжидающе смотря на него. Мужчина вздыхает, откладывает ноутбук на кофейный столик. — Должно. Айзек, послушай. Она твоя Пара, а ты еë. Это значит, что ты единственный, кого она любит. — Но она называет меня Исааком, — вздыхает Айзек. — А сколько раз в начале отношения ты хотел назвать её Эллисон?       Всем так нравится припоминать Эллисон. Айзека бесит, что их сравнивают. Он не общался с Эллисон кучу времени, да и сейчас дальше привета их разговор не клеится. А эти, болтают каждый день, живут вместе, дотрагиваются друг до друга. Это не тоже самое, что у него с Эллисон. Так почему его воспринимают какой-то ревнивой истеричкой? — Нисколько, — твёрдо говорит Айзек, но под взглядом Питера начинает сомневаться в своих словах. — Ты в этом так уверен? — Я уже ни в чем не уверен. Да и мы уже далеко не в начале отношений, Питер. ***       Габриэлла остановилась у неприметного деревянного дома, практически на окраине города. Он защищён магическим куполом, невидимым для остальных. Кроме Габриэллы, все-таки заклинание для купола — еë рук дело.       Она проходит сквозь прозрачную защиту, поднимается на маленькое крылечко и стучится в дверь. — Кто там? — хрипло спрашивает старушка через дверь. Впрочем, она уже знает ответ. — Это я, Нуна. — Габриэлла, — ведьма открывает дверь, смотря на девушку. — Что случилось, милая? — Нолан еще не вернулся? — Нуна отрицательно мотает головой. — Я могу зайти? — Конечно.       Алек наблюдает за тем, как ведьмы скрываются за дверью дома. Следя за Габриэллой он надеялся, что она выведет его к Нолану. Грубо говоря, так и произошло, теперь он хотя бы знал, где живёт Холлоуэй, но этого недостаточно.       Парень ругается себе под нос и идёт в сторону леса. Остался один вариант: найти Неметон. Алек был уверен, что Нолан там. Иначе быть не могло, он чувствовал, что Нолан у Неметона. — Ты правда думаешь, что найдешь Неметон? — слышит голос Габриэллы в своей голове. — Я ищу не Неметон. Я ищу Нолана, — отвечает парень. — Ты сказала, что именно я должен это сделать. — Должен, — соглашается ведьма. — И найдешь. Я верю в тебя, Алек. — Хоть кто-то верит.